Глава 83. Иллариотская пиявка
Лирия сидела у дыбы. За оконцем темницы стражи наступал вечер – в подвале становилось всё сырее и сырее. Девушка словила себя на мысли, что принялась грызть кончики пальцев от ожидания и нервов, она не знала о судьбе её спутников, хотя и могла почувствовать их меткой. Но ей так никто и не сказал, что стало со студентами!
«И почему стража так ко мне привязалась?!», — негодовала Лирия, не привыкнув к тому, что полное отсутствие документов – серьёзная причина задержек бюрократии. С другой стороны, они пропустили Миладу, девица была мертва по документам, ровно в той же степени что и велларийка, сгоревшая в своём поместье три года тому назад.
Девушка попыталась нащупать стакан воды дрожащей рукой: «Целительница будет верещать, как всегда. Но аристократы не разбрасываются обещаниями. Даже если придется уговаривать её силой, я добьюсь того, чтобы эта дурочка достигла своей мести, после нашего дела… если она выживет. О, Эллуна, надеюсь…», — она подпрыгнула от страха при звуке скрипучей двери.
Офицер-цензус развеял мрак канделябром в руке. Девушка инстинктивно прищурилась:
— Всё готово, панночка, — объявил офицер, — если вы хотели что-то передать, сейчас самое время.
— Вечером?!
— Перед ужином, — поправил её очкарик, — то есть, когда принято разбирать неважные дела в скором порядке.
— Толку мне сообщать вашей королевне о её ненаглядном сыночке, если ты и без того держал меня здесь весь вечер, — закатила глаза девушка, — разве этот мальчик сам не бросился первым делом к её ноге?
— Госпожа не оповещена о возвращении принца, ведь принц посчитал нужным привести себя и своё снаряжении в порядок. Он отправился за своим оруженосцем, — ответил офицер-цензус с долей раздражения.
— И что, ни один из слуг не удосужился передать весть о возвращении принца?
— Принц передал мне вас, перед тем как уйти, — вздохнул ларионец, — я был занят составлением отчетов, важнейшим делом!
— Не сомневаюсь…
— Тем более, что у Госпожи был затяжной приём, — его голос задрожал от страха, — будем надеяться, что он уже кончился. Не стоит медлить!
Лирия поднялась. Мышцы закололи от постоянного сидения. Помимо запаха отсыревшей бутовой кладки, похожей на смрад болота в жару, с улицы потянуло дымом из труб – в Ларионе начали топить дома. Холода осени уже пришли.
Велларийка закончила разминаться:
— Значит, я свободна?
— Вы и не были задержаны.
— О, — она посмотрела на дыбу обок себя, — я и забыть успела…
— Когда мы поднимемся наверх, — он осекся, окинув взглядом растрепанную девушку, — будьте позади, говорите только, когда спросят и… приведите себя в порядок.
Лирия быстро причесала волосы пятерней и отправилась за стражником. Что ей ещё оставалось? Припудрить щечки пылью с пола?
Путь лежал не близкий, учитывая затекшие ноги.
Она не ощущала того трепета перед подземельями, как велларийцы, рожденные на Велларии, но была рада вновь очутиться во дворце, а не его темнице. Ещё краше оказался тронный зал.
Лазурный отблеск шелковых штор Милославского дворца падал на пол, выложенный ромбиками паркетной мозаики. Ажурная арка с декоративным наклонным фронтоном вела на клуатр, где цвела рябина. Оттуда Лирию привели в тронный зал привыкшие молчать и покорно глядеть в пол фрейлины, одна краше другой.
«Фарфоровые куклы, ничем не отличаются от столичных».
Зал оказался просторен, но пуст как церковь в пивное празднество. В тронном Милославского дворца можно было бы уместить родовое поместье Лирии целиком!
«Если бы оно не сгорело».
Высокий потолок, подобно небесам, застилали красные шелка, что были повешены от люстры к люстре! Пахло топленым воском.
Лирия долго вела взглядом по стенам, с которых выпирали похожие на спаржу терракотовые зубцы, пока не уткнулась в конец зала. Ларионский трон оказался куда менее роскошным. Бронзовое кресло, украшенное тканями, выглядело куцым на фоне общей феерии.
С конца зала послышались голоса, громче всех – женский:
— Попрошу быть менее настойчивым! — говорила королева.
Её голос дребезжал и скрипел, подобно расстроенной скрипке.
Лирия, в отличие от раболепных фрейлин, спокойно подняла глаза и поглядела на монарха. Даниэла де Милан была одета в зауженное платье с накинутым поверх пышным пелиссоном – меховой плащ первых истинных мистерианских королей. Ворот, рукава и манжеты были украшены золотом и жадеитом. Подол, волочившийся по полу, заканчивался красной бахромой. Землянистые волосы заплетены серебряным гребешком в виде морской ракушки.
Черты лица Её Высочества всея Заландских земель носили отпечаток врожденной надменности, которую подчеркивали длинный нос и острые скулы. Все черты словно спускались вниз, указывая на узкий подбородок.
Пред королевой стояла пара мужчин: лысеющий плешивый ларионец в мундире городской дружины, чья седина делала его волосы похожими на заснеженный холм, и тощий как смерть иллариотец в кольчужной парадной броне имперской гвардии. На его плаще красовалась оторванная собачья голова и два скрещенных копья.
При виде гвардейца на душе велларийки похолодело: «Этот из "Копий", следящих за монархами», — Лирия с фрейлинами осталась незамеченной.
— Метрополия уважает Ваше Высочество, — изрекал гвардеец, — Катрина Вторая Антарская сожалеет о пропаже вашего единственного наследника. Можете рассчитывать на утешение от Её Величества! Потому она советует вам как можно скорее обвенчаться с Его Высочеством королем Калеба из рода Тайдарских.
Даниэла де Милан лишь повела носом.
— Мой сын жив! Кто дал вам право хоронить его раньше срока? Капитан Филипп!
Лысый дружинник склонил голову.
— Как капитан дружины, Ваше Высочество, докладываю. — Лирия приметила, что руки у него тряслись похлеще бывалого алкоголика. — У городской стражи нет оснований считать сира Милоша мертвым.
— Я руководствуюсь фактами гвардии и канцелярии, — поклонился носитель оторванной песьей морды. — Дело не столь в наследнике, сколь в могучем союзе. Калеб и Ларион – чудесная синергия между соседями Иллариота. Императрица рассчитывает, что вы оцените данную идею. Как можно скорее.
— К чему Калеб?! — скрипела королева. — Новоизбранный король Оттиона не замужем. Чем плох этот союз? Это бы укрепило весь юг Мителя. Неужто государь-гвардеец, — с ухмылкой произнесла она, — будет решать за мое сердце?
— Можете забыть об этом, — прямолинейно и твердо, как лед, отрезал гвардеец. Лирия в этой чехарде старалась прикинуть кто кому государь. — После развала Оттиона юг ослаб. Союз с ним ослабит и Ларион, на том закончим. Мы уже подыскали достойную невесту для монарха Оттиона – девицу из семейства Сфорце.
— Дочь командующего планетарными войсками Лариона? Какое отношение она имеет к монаршим бракам?! — вспылила Даниэла. Однако, не увидев ни капли эмоций в глазах гвардейца, она вновь уселась на трон. Вздохнула:
— И почему за все семь лет моего правления при Кеннете Антарском меня ни разу не пытались женить?
Имперский пес был непреклонен:
— Присмотритесь к владыке Калеба, госпожа. Помните, — грозно очертил он, — ваша династия получила права на престол лишь и только благодаря Антарским. Истинный патриот Империи день и ночь грезит о её стабильности. Кто знает, о чем подумает простой люд, если узнает, что королева намеренно подрывает благополучие своего королевства?
— Как вы смеете мне угрожать!
— Всего лишь напоминание, госпожа, — без поклона окончил гвардеец. — Да хранит вас Аркана.
Худощавый столичный головорез долго шагал к выходу из зала. Когда массивные тисовые двери захлопнулись за ним, королева взревела:
— Эта Иллариотская малявка вздумала помыкать мной, смотрите-ка! Конечно, островная сучка, она желает союза Лариона и Калеба! Я могла объединить Юг, а этот выживший выкидыш мне мешает! Пся кровь, лучше бы она утонула вслед за своей сестрой! Ничего, если мой сын правда у них в заложниках, и они его тронут, Катрина пожалеет…
«За такие слова я бы могла вздернуть всю её династию, скажи я об этом гвардии», — усмехнулась Лирия.
— Ваше Высочество, молю, тише! — успокоил ту капитан городской стражи. — К вам гость.
— Скажите, я не в настроении!
— Она уже здесь, — трясущимися руками капитан Филипп указал на велларийку. Офицер-цензус перед ней пропустил её вперед.
Лирия кисло взглянула на королеву: «Глядит на меня, как на выродка. Ну ничего, — она окинула взглядом зал. — Скоро вы все сами будете мне кланяться».
Она положила руку на фамильный кристалл.