Глава 71. Вера

У троицы в Ларионе уже было толковое укрытие. Почти что дом. Хлев у трактира, где они впервые встретились с Норрисом. Там Лирия уже даже успела обжиться – сожгла всех крыс в своём углу. Однако этой ночью им пришлось искать ночлежку в спешке. Следуя за Себастьяном, мастаком темных делишек, они вышли к речным складам.

— Вон там заночуем, — Скитлер ткнул пальцем в покосившийся амбар у причала с привязанным скотоводческим баркасом.

Девушка скептично отнеслась к столь поспешному выводу, но южанин уперся: «Токо этот амбар или улица!», — ставил он ультиматум. Дождь обрушился на город с ещё большей силой, а потому желание спорить улетучилось. Но не у всех:

— Я шибче пойду в общежитие Академии, — пробормотала Милада. — До него тут час ходу.

— Ходу, — усмехнулась аристократка, — а ты учти попеременные заплывы по улицам без кладки.

Лужи взаправду поднимались удивительно быстро. Баркас кое-как держался на привязи.

— Тебя хватятся в Академии? — спросил Джон. Доселе Новодная успевала прошмыгнуть к своим к утру.

— Я могу сказать, э-э, — студентка принялась крутить намокшие, задубевшие косы, — ну, например, што была с Войтеком.

— И это она ещё велларийцев упрекала в гедонизме, — хохотнула Лирия, ткнув Джона в бок. Тот устало застонал:

— Ты можешь ничего не говорить. Просто войти в этот чертов амбар.

Милада кивнула, будто бы это был вопрос.

— Мне бы какой острый предмет, — заворчал южанин, — открыл бы замок, а то пришлось продать мой наборчик.

— У нас, как видишь, тут только тупые, — окинула его взглядом Лирия.

Миллард пинком снес дверь с петель. Ему же пришлось ставить на её место, пока спутники уселись в сухом уголке, ибо остальную часть склада нещадно топило. Согнали мышей с соломы. На этом логово было готово, такие уж у них были хоромы.

— Да тут безопаснее, чем в Масрифском банке! — заявил Себастьян.

Лирия поглядела на сидящую обок неё девицу, склонившую голову от неловкости как приходская монашка.

— Эй, целительница.

На велларийку из темноты поглядела пара карминовых очей.

— Ты ведь игнибатец? — спросила Лирия. — Принимала причастие хлебом и огнем и прочие глупости, верно?

Девица напыщенно засопела:

— Без "прочих глупостей". Тебе-то какое дело?

— Смени тон, уж больно много у тебя спеси, как для босячки! — насупилась девушка. — Веди себя достойно с аристократкой и, может, пожалую вам с Войтеком лишнюю монетку на счастливую жизнь, — Лирия прекрасно знала, что у неё не найдется лишней монетки.

Она приподнялась на локте и продолжила:

— Ты проходила причастие огнем, ибо душа клейменного чиста и всё такое.

— Я уже рассказывала тебе об этом, серокожая.

— Дослушай! Откуда в вашей секте могли взяться те руны?

Скитлер заметно струхнул от этого вопроса. Спутники так и не рассказали Миладе о фениксах и своих метках.

«Это обжигающая правда, — говорила всем Лирия, — только скажи о таком и навлечешь беду на несчастного слушателя. К сожалению, это только наше бельмо». На что Миллард по обыкновению добавлял: «Пока что», — однако, порталы в Иллариот всё ещё не запустили.

— О сем я тоже рассказывала – их не было в учении Игнибата, когда я была…

— Нет, мысли шире, крестьянка, — взмахнула руками велларийка, — может, это связано с организацией культа? Откуда они могли появиться?

Не глядя на Лирию, Милада заговорила:

— Пан Прокоп многое изменил.

«О нём говорили холуи, выкравшие меня».

— Ноне только он глава, за ним идут кулаки, воины, стражи учения и Чаши. Прокоп говорил, ещё когда не был главой, дескать, нам нужны зубы. Быть кулаком престижно, ибо ниже всех – паства. Их удел клеймить себя огнем и страдать, страдать душой, дабы искупить грехи ларионского народа, которого надурил Исталебский папа.

— Настоящий муравейник, — заключила велларийка.

Милада быстро взглянула на Лирию и снова опустила глаза.

«И всё ещё мы не знаем, насколько основательно связаны игнибатцы с фениксами. Думаю, старик хотел, чтобы мы сами ударились с ними лбами – старый фанфарон хочет поглядеть, чего из этого выйдет!».

— Так много знаешь, — сонно пробасил Джон, — надеюсь не лазила на их встречи без нас?

— С какого рожна мне туда лазить?!

— Вот и правильно, девка, я туда ни ногой более, — поддержал её оттионец.

— Теперича я взрослая, меня не тянет туда детская привязанность. Особенно, учитывая, что они помешались на каких-то подозрительных рунных заклятиях.

«У этой недоросли явно есть привычка выдавать себя за взрослую».

На улице громыхало. Беспокоилась Олава, неся на город буйные ветра. От ветра стены скрипели, а вдали слышались крики ночных птиц.

— Ох, и почему это именно закрытая секта упертых желтокожих, — застонала Лирия, — почему не гильдия любителей овечек?

Скитлер заворчал:

— Если это шутка насчёт моей родины: я её не оценил! Наслушалась того церковного шпика.

«Божек. Я и забыла про него», — тем не менее, она проигнорировала южанина:

— Нет, серьёзно, Милада. Почему ларионцы так ненавидят вас… то есть, их, игнибатцев?

— Откуда ж мне знать? — помрачнела девица.

— Иногда я задаюсь таким же вопросом насчёт вас, al misterian.

Новодная уселась на соломе, помассировала виски и заговорила тихим, почти задумчивым голосом:

— Матушка давнехонько рассказывала, шо шестьдесят зим тому назад, ещё при отце мятежного короля Стефана была в соборе нашем группа неравнодушных к поиску истинных сказаний Гинека особ. Что, мол, когда Гинек причащал Ларион от богопротивной веры исталебской, вещал он вещи, куда более разнящиеся от сегодняшней литургии, навязанной нам папистами, — это было правдой, сегодняшнее учение Гинека было, по факту, задавлено. Первый из Антарских, Дилан, взошел на престол после победы в самой кровавой гражданской войне в Империи: паписты против реформаторов, каждый из них рвал одеяло Мистериума в свою сторону, уродуя идею об Объединённой вере, оставленную им предками после победы над Велларией. Стать ненавистным для половины жителей страны, плюющих в папу – было бодрым стартом для этой именитой династии.

«Жаль, что тогда вся эта богадельня под названием Вторая Империя не рухнула», — шансы тогда были большими, религиозный вопрос стоял остро как никогда: «Судя по плеяде сект, навроде игнибатцев, он стоит до сих пор».

— Ну, крестьянка, за последнюю седмицу я уже наслушалась и про ваш огонь, и про злостных пап-тиранов, опирающихся на одну жиденькую строчку из заветов вашей Арканы, и про все эти толкования вашего Ветхого писания, — прервала её велларийка.

Новодная помотала головой:

— Усё это, на самом деле, не главное. Изначально учение Игнибата выступало против церквей и иже с ним. Как писал Гинек ещё при жизни, до Империи, когда случился церковный раскол: не должно быть посредников между душой и богиней.

С этим Лирия была согласна, она и сама давно это поняла.

— Эйе, — скривился оттионец, — чаго же эт получается, каждый проходимец может трактовать писание, как хочет?

— И читать его, — кивнула Милада.

— Ересь.

— Это я от оттионца слышу?

— Мы уже давно под папой, лёля, так что попрошу.

Лирия перебила их:

— Успокойтесь, безбожники, не хватало нам, чтоб нас тут услыхали и нагрянул владелец склада с чем-то тяжелым наперевес, — она опять глянула на студентку:

— Так что с Чашей-то? Нам встречались многие, кто одержим идеей её разыскать.

Сверху на них посыпалась солома. Себастьян хватился за стилет! Но это был лишь ветер – сорвал кусок ветхой глиносоломенной крыши, вновь полило. Пришлось прижиматься к стенам, дабы не промокнуть, только Миллард накрыл дорожной тканью меч и продолжил безмолвие.

— Та самая Чаша, — поучала Милада, — с которой принимал причастие Гинек. Выкрал её, собственно, сам отец Игнибат, чтобы во всеуслышание объявить об отходе нашей конфессии от изначальных идей.

— Если бы сами культисты не ненавидели белой яростью всех вокруг, — кольнула улыбкой Лирия, — это бы звучало геройски.

Милада молодцевато надула губы.

— Я и не пытаюсь обелить их, кацер.

На улице послышались воющие звуки – это ветер гулял по изгибам крыш. Завывания выходили грозными как взмахи меча.

«Ночной кесарь, — рассказывал небылицы Лирии в младенчестве брат Люциус, — заландские мистерианцы верят в злого духа, который махает косой над несчастными, что отважились гулять под равнинным ливнем».

Даже тогда это звучало смехотворно.

— И вообще, — погодя добавила Милада, — за то время, сколько мы знакомы, вы уже должны были понять, что я боле не отношу себя к ним в полной мере.

— Ты не должна перед нами оправдываться, — развела руками аристократка, — мы же всего лишь наймиты.

— Просто все эти жизненные этапы кончаются столь быстро, что ты и не успеваешь осознать, — пискнула девица, — зато другие в Академии помнят всё. И очень долго…

— У меня когда-то была лошадь, — внезапно сказала Лирия, — досталась от брата. Любила её всем сердцем – впервые училась на ней, причесывала, но однажды та резко начала косить, похудела и задубела. Грущу лишь, вспоминая о ней. Хорошая причина не вспоминать. Вот и ты, Милада, не смотри в прошлое – погибнешь.

Себастьян и Новодная удивленно уставились на неё:

— Эт к чему?

— Да так, — Лирия отмахнулась. — Значит, мы знаем, что убийства начались примерно в тот же момент, когда прошлый лидер учения отдал концы, а Прокоп начал прорываться к власти?

— Если ты из этого хочешь сделать сенсацию, кацер, то мы уже давно догадались, что Отступник так или иначе желает спутать карты Прокопу.

— Эйе, не попадая на собрания секты, не зная их внутренние дела, наверняка сказать нельзя, — осадил велларийку южанин.

— Нельзя…

Девушка взялась за кристалл. У неё в голове зарождался план.

— Лезть туда опасно, Лирия! — крикнул Себастьян, прошептав ей:

— И ты знаешь почему…

— Да, я не сомневалась в твоей храбрости. И мне они тумаков знатно отвесили. Но есть другой вариант. Студентка, мы же знаем, где собираются культисты?

— Не знаем! Они меняют место всякий раз…

— И что, нет никакого большущего логова? Может, Землицы?

— Где хранят Чашу, там и основное ложе, — предположила Милада. Её мокрые волосы высохли и торчали в разные стороны. — Землицы – это приют. Кто знает. Все эти рассуждения вилами по воде писаны!

— Этого нам хватит, — отмахнулась Лирия, прикусив губу.

— Не нравится мне твоё выражение лица, — попятился Себастьян.

— Божек…

— Ебаться-улыбаться, во имя Арканы, от тебя-то Лирия, я такого ляпаша не ждал!

— Выслушай, варвар, ему же нужен был Норрис!

— И чё? Поточим с ним лясы, а он потом замурует наши тела где-нить в соборе!

— У меня всё схвачено, — парировала Лирия.

— О чём вы воще, жоподуи?! — разозлилась Милада. — Вы наши по контракту!

— Ах, не волнуйся, — осклабилась девушка, — всё это наши старые друзья.

«Если уж Отступника не найти в рядах культистов, не привлекая внимания на руны, — думала она, — то привлечем это внимание на того, о ком так кичится Норрис».

Лирия принялась тормошить землянина.

— Эй, боров, ты слышал? Завтра нужно навестить твоего друга!

Миллард, если и слышал, то очень плохо. Джон вздыхал, ворчал и потягивался.

— Ты чего, спишь, земная лбина?!

— Старый солдатский принцип: спи, когда можно, вставай, когда будят, — пробурчал мечник. Кажется, его больше волновало не попала ли на двуручник влага.

— Завтра, девица, ты не пойдешь к Войтеку! — заявила велларийка. — Мы отправимся кое-куда.

— С вами, прохиндеями? Да ни за что!

— Не бойся, желтокожая, — заверила девушка, удобнее устроившись на сене. — Мы пойдем в Дом Божий.