Том 3. Глава 7. То, за что стоит умереть
— Активация первого и второго маховика. Аномалии на электрической подстанции – не обнаружены.
— Запущено охлаждение направляющих катапульты. Охлаждающее устройство работает на двадцать три процента. Показатели растут…
— Навес снят. Разворачиваем направляющие катапульты.
Шин, в этот момент отдыхавший с закрытыми глазами в кабине Могильщика, поднял голову, услышав раскатистый грохот наверху. Три оптических экрана получали сигнал с внешних камер главного аппарата , позволяя по диагонали видеть всё, что происходило на носу самолёта. Краем глаза он заметил камуфлированный навес для подземной катапульты, медленно поднимавшейся наверх.
Через прямоугольное окно в кабину заглянул тёмно-синий рассвет. Солнце ещё не встало из-за горизонта, но его лучи, смешиваясь с ночной темнотой, окрашивали небо в необычные, мягкие цвета индиго. Осенние звёзды, названий которых Шин не знал, тихо исчезли с небосвода.
Выдвижные направляющие катапульты пронзили рассветное небо, словно бросая вызов самим звёздам. Металлический скрежет разнёсся в ночном воздухе, как механизм занял своё место.
— Захваты с первого по последний – завершено. Нахцерер готов.
†
Впервые он увидел его месяц назад, через неделю после того, как окончательно была спланирована операция наступления на территорию Легиона.
— Её называли «запретной заслонкой».
Если так подумать, они ещё ни разу не видели открытой эту заслонку 1028-ой экспериментальной эскадры. За этой громадной, способной выдержать бомбардировку заслонкой виднелся уклон больше ста метров в ширину.
Эта фраза принадлежала Грете, стоявшей перед пультом управления занимавшим все свободное место лифтом, и смотревшей во тьму под их ногами. Здесь находились пятнадцать процессоров и весь обслуживающий персонал, управленцы и исследователи, но этот необычайно огромный подъёмник оказался занят меньше, чем наполовину.
— Когда-то, во времена бывшей Империи этот ангар использовали для хранения экспериментального оружия. Когда началась война, нам пришлось на время покинуть эту базу; но серийное производство было уже практически запущено, поэтому лётные испытания уже завершились.
— Я думал, его оставили на хранение под землёй как раз для того, чтобы избежать любых утечек. Эта база тогда ещё была у самой границы, но как тогда проводились эти испытания?
— Это не истребитель и не бомбардировщик, держать в секрете в общем-то нечего, и единственное, что нам нужно было от малышки – чтобы её не увидели. Для испытаний требовалось свободное пространство, а его в достатке на западных территориях Варгов – в Вольфслэнде. То есть тут. Вместе с необходимым оборудованием её поместили в этот ангар под землю, чтобы защитить от ударов с воздуха. Поэтому подёнкам так и не удалось найти её и разобрать на части.
Не считая Муравьёв, у всех в Легионе сенсоры с их чувствительностью были так себе. Они, конечно, могут издалека обнаружить фердресы или истребители, но вот «экспериментальная поделка», скрытая за заслонкой, рассчитанной на бомбардировку, ускользала от их взоров вот уже десять лет, с тех самых пор, как эти территории были захвачены.
— Необходимое оборудование?
— Ну, главное – это её взлётная полоса… Вернее, катапульта, которая к ней крепится. Если бы её эксплуатировали по задумке военных, огромный вес не позволил бы ей подняться в воздух. Ей нужна для этого электрическая катапульта.
Едва уловимая вибрация, издаваемая лифтом, прекратилась. Грета вошла в так знакомую ей темноту. Стук армейских ботинок эхом отдавался в этом огромном и по ширине, и по глубине, и по высоте помещении. Неожиданно загорелись лампы, и на мгновение всех ослепил белый свет.
Грета повернулась и встала спиной к нему . Один из процессоров или кто-то из обслуживающего персонала нервно сглотнул. Никто из них не мог полностью рассмотреть это нечто, представшее их глазам. Ему подошло бы простое слово «громадный». Его длина составляла примерно сто метров, затмевая даже C-5 Хрёсвельг* – самый большой самолёт в мире и гордость военно-воздушных сил бывшей Империи. Тусклый металлический фюзеляж был выполнен по технологии «летающее крыло», типичной для всех стелс-аппаратов. Сам самолёт имел форму массивного бумеранга, почему-то навевавшую образ дракона, расправившего свои крылья.
[П/П: от древнесканд. Hræsvelgr – пожиратель трупов.]
— Представляю вашему вниманию прототип сухопутного аппарата – XC-1 Нахцерер.
Незнакомое присутствующим название модели отсылало к одной из легенд юго-восточных земель Союза. В ней упомянут был вампир, известный тем, что покидал свою могилу и, волоча свою тень по кладбищу, позванивал в церковные колокола. Такое название, казалось, не слишком подходило военному самолёту, место которому в небе, но Грета развенчала все возникшие сомнения.
— Она непростой самолёт. Эта детка пользуется мощной подъёмной силой над поверхностью, чтобы лететь, едва касаясь самой земли. Она может достичь крейсерской скорости обычного самолёта с той же полезной нагрузкой. Да, про «едва касается земли» – Нахцерер действительно летит всего в нескольких метрах от неё, поэтому ни у крылатых ракет, ни у радаров почти нет шансов её обнаружить… Её создали для крупномасштабных высокоскоростных перебросок грузов вдоль всего фронта Вольфслэнда. По документам она может нести примерно двести пятьдесят тонн полезной нагрузки, но если брать и запас, эта крошка потянет все триста тонн. Она рассчитана нести эскадру сразу из четырёх Ванаргандов.
Грета сделала паузу, а потом на её лице расцвела дьявольская улыбка.
— Но если брать Регинлейвы, то она может принять на борт пятнадцать единиц за раз… Эта крошка может доставить вас к Морфо быстрее и чуть безопаснее, чем транспортный вертолёт.
Её крейсерская скорость была достаточно высокой, и летела она на низкой высоте, потому могла обмануть радары. К тому же, шума от неё было совсем немного, прекрасная альтернатива громкой формации из транспортных вертолётов. По крайней мере, она могла сделать их путешествие не таким рискованным.
Однако…
Сео слушал с наполовину закрытыми глазами.
— А эта штуковина правда летит так низко над землёй? Там же какие-то несколько метров, значит, с любым зданием и вообще препятствием столкновение обеспечено.
Так появились новые риски.
— Район предстоящей операции в данный момент под контролем Легиона, но раньше это были земли Империи. У нас есть карты и топографические данные местности. Люди – одно дело, но Легион же не строит дома и явно не возводит города, так что рельеф не должен был измениться.
Если бы наземное оружие Легиона боялось стихии и не могло сражаться без крыши над головой, война не продлилась бы так долго.
— «Вайзел» и «Адмирал» по размеру сопоставимы со зданием, но к линии фронта они никогда не приближались. К тому же, старший лейтенант Ноузен знает их местоположение. Если будет нужно, мы избежим встречи с ними.
— … может, я и смогу определить их положение, но точно не тип Легиона.
— Этого достаточно. Мы выберем маршрут, но котором Легиона не будет.
Обнаружить проникновение на такой высоте и впрямь могло быть тяжело, но если Легион встанет у Нахцерер на пути, это может означать лишь сбитие. Даже Льву, которому необходимо было возвышение, чтобы направить ствол под нужным углом, прицелиться не составит труда.
— А эта катапульта для взлёта? Как нам тогда вернуться домой? Эта штуковина нас обратно не доставит.
— Как и планировалось с самого начала, отряд Нордлихт должен воссоединиться с основными силами. Для перевозки запасных Регинлейвов так всё-таки намного лучше, чем несколько транспортных вертолётов в запасе.
Старый командир обслуживающей бригады приподнял бровь, услышав её слова.
— Юная леди, в таком случае я даже боюсь спросить, но… Кто вообще будет пилотом этой штукой?
Грета величественно – или, скорее, комично – раскинула руки в стороны.
— Я.
†
— Подполковник, мне кажется, вам не стоит лететь с нами.
Шин сказал это, не повышая голоса, но Грета, сидя в кабине Нахцерера, радостно улыбнулась – они были синхронизированы.
— Думаешь, кто-то ещё сможет сдвинуть с места эту крошку? Большая часть пилотов бывшей Империи уже мертвы. Из участвовавших в испытательных полётах Нахцерер кроме меня никого уже не осталось… Хорошо ещё, что у нас в главном офисе есть лётный симулятор.
После её зловещих слов сразу несколько человек охнули, но Грета, кажется, не придавала этому особого значения. Как, впрочем, и Шин.
— Да, вы ведь были пилотом в воздушных силах, подполковник.
— …Знаете, по вашему тону может показаться, что вы только теперь об этом вспомнили, старший лейтенант.
По правде говоря, Шина это ни капли не интересовало, поэтому Грета попала в яблочко.
— Ну, если вы забыли, наверно, вы даже и не знали. Я всё же против, чтобы дети вашего возраста сражались на передовой… Сражение до самого конца, может, и является вашей гордостью и индивидуальностью, как «восемьдесят шесть», но вот за это готова умереть и я. Если вы так хотите биться до последней капли крови, я обязана сражаться с вами плечом к плечу.
— …
— Та страна, ради которой вы рисковали жизнью, была далеко не райским уголком; но я хочу, чтобы вы зарубили себе кое-что на носу: в этой стране никто не желает вашей смерти. Напротив, мы хотим, чтобы вы жили. Этого хочу я, командир дивизии… и он.
— Эй, давно не виделись.
Шин удивлённо приподнял бровь, услышав этот спокойный голос, который он совсем не ждал услышать; но доносился он не из рейд-устройства, а через проводной канал связи, снаружи Нахцерер.
— Как это понимать, Эрнест?
— Эй, я же верховный главнокомандующий Союза, понимаешь? Тут намечается решающая битва за жизни, территории Союза и соседних государств. Я обязан явиться и настроить своих солдат на бой, разве нет? Особенно вас, ядро этой миссии.
Эрнест глубоко вздохнул, и его голос сменился на властный тон человека, уже несколько лет правящего Союзом.
— Судьба Союза, соседних стран и человечества зависит от успеха отряда Нордлихт. Уничтожьте Морфо, несмотря ни на что… Мы на вас рассчитываем.
— Будет сделано.
— И ещё… У меня для вас ещё одна чрезвычайно важная миссия.
Высоко подняв голову, Эрнест уверенно кивнул.
— Вернитесь обратно. Все вы.
В его просьбе было что-то до странного лицемерное. Будто он больше беспокоился не о них, а о себе.
— …Мы постараемся.
— Нет, этого недостаточно. Вернитесь, несмотря ни на что.
Эти слова оставались такими же неприятными, но человек, который был временным президентом Союза, а на бумаге – их приёмным отцом, говорил чрезвычайно серьёзно.
— Биться до самого конца, верно? Для Союза это не означает смерть. Это значит жить, чтобы увидеть, что там – после войны. Поэтому возвращайтесь, чего бы этого не стоило… Впредь и всегда.
— Да. Вернитесь ко мне, несмотря ни на что… — прошептал Эрнест, прерывая связь по интеркому.
Сейчас он сидел в командирском кресле объединённого штаба западного фронта. Сняв с себя обыкновенный синий деловой костюм, сшитый на фабрике, который уже стал его визитной карточкой на посту президента, он надел военную форму Союза цвета стальной синевы.
Впервые они встретились здесь, на западном фронте, пусть немного в другом месте. В тот день он пришёл на поле боя воодушевить войска, но в конце концов получил рапорт о том, что они нашли бывших солдатами детей, что прибыли из другой страны. Тогда они победили охотников за головами. Конечно, сначала он сжалился над ними. Он хотел подарить им счастье, которое уже не мог подарить своему нерождённому ребёнку. Но за этим желанием стояло нечто бо̀льшее…
Временный президент прищурил глаза пепельного цвета, чувствуя, как в этот момент на его лице возникла холодная, жестокая и пустая улыбка.
Страна, в которой не будут спасать обиженных детей… Страна, где детям не позволено быть счастливыми… Мир, без колебаний отправляющий детей на верную смерть, чтобы встретить свой собственный конец… Всё это так далеко от образа человечества, в который верила она …
Эрнест протяжно вздохнул. Будто огнедышащий дракон, выдыхающий своё пламя, жаждущий стереть всё и вся в пепел просто потому, что он устал от этого мира…
— …Иначе я просто уничтожу весь этот мир.
На главном экране штаба появился обратный отсчёт до начала операции – пять минут. Начальник штаба, стоявший в дальней части кабинета, взглянул на Эрнеста, который ответил ему лёгким кивком.
†
9-ое октября, 2148 год. Рассвет.
Сидевший на командирском сиденье временный президент кивнул генерал-лейтенанту, который занял место командира. Начальник штаба начал свою речь. Сам он был одет в форму Союза цвета стальной синевы. Его рука лежала на рукояти тонкой сабли, покоившейся в ножнах, перевязанных кожаными ремнями. Конец ножен упирался в пол, будто дирижёрская палочка.
— Всем солдатам! Внимание!
Голос начальника штаба по защищённой линии связи слышала вся армия западного фронта.
— Армия западного фронта начинает наступление на территории Легиона.
Каждый затаил дыхание, прислушиваясь к этому холодному голосу. Напряжение достигло пика. В ходе инструктажа по поводу предстоящей операции каждому отряду разъяснили их цель и роль. Не было никакого смысла снова вдаваться в подробности.
Целью армии западного фронта, армии Объединённого королевства, а также сил Альянса была зачистка «Дорожного туннеля». Ударная группа в этот момент выступит в качестве острия копья и проникнет вглубь территории Легиона, чтобы затем уничтожить Морфо. Эта операция предполагала противостояние едва ли не всем силам Легиона. И, разумеется, ни о провале, ни об отступлении не могло идти и речи.
— Эта операция проводится не только во имя Союза Гиаде, Объединённого королевства Роа Грации или альянса Вальде. Это самая крупная операция в истории человечества. От неё зависят судьбы наших соседей, которые, возможно, всё же пережили нападение Легиона, а также судьба всего человечества. Вы станете крепким щитом, что защищает союзные нам страны, и могучим мечом, что прорубит себе путь во имя будущего человечества. Не забывайте, что Бог Войны никогда не благоволит трусам, а отважным он дарит благословение! Идите же вперёд и защитите двуглавого орла ценой своих жизней!
— Внимание!
В десяти километрах к востоку от линии фронта с поднятыми стволами расположилась артиллерия. 155-мм гаубицы величественно покоились на своих местах, а их дула были устремлены в небо, будто копья. 155-мм самоходные артиллерийские орудия погрузили на грузовики. Лишь часть старых типов 105-мм и снятые с производства 203-мм гаубицы были развёрнуты вдоль батареи. Многозарядные ракетные установки нацелились прямо в тёмное западное небо.
— Наша миссия заключается в том, чтобы обеспечить огонь на подавление и помочь продвижению наших союзников! Пока они ползают в грязи, давайте им поможем и отправим эти сраные куски металлолома прямо в ад!
Напряжённые солдаты орудийных расчётов натянули на лица улыбки, услышав, как высмеивали бронированную пехоту и фердресов, которые сражались на поле боя с опущенными головами. Командующая силами артиллерии пробежалась по ним глазами и кивнула. Длинные чёрные волосы, выглядывающие из-под фуражки, давали понять, как она была молода. На её мягком бледном лице находились очки в чёрной оправе.
— За наших товарищей на линии фронта и за воинов, идущих в бой! Продолжайте стрелять несмотря ни на что! Даже если стволы взорвутся, а с неба спустятся ангелы, чтобы забрать нас на небеса, не прекращайте стрельбу! ВСЕМ! Приготовиться к бомбардировке!
В то же время на линии фронта. Лагерь бронетанковой дивизии…
— Мы идём следом за огневой поддержкой! И только посмейте сдрейфить, поняли меня?! Кто отстанет, будет вслух читать письма, которые написал своей девушкам! А кто у нас целомудренники, будут вслух читать письма, которые они отправили своим мамочкам, понятно?!
Пока грубый голос командира бронетанковой дивизии громким эхом отдавался через громкоговоритель, Ванарганды один за другим выходили из режима ожидания, а сопровождающие их грузовики, нагруженные пехотой, заводили свои двигатели.
Когда их силовые установки стали набирать обороты, высокочастотный шум Ванаргандов смешался с шумом дизельных двигателей. Гармония этих звуков пронзила лазурное небо, которое всё ещё хранило на себе отпечаток ночи.
Они даже не пытались подсоединиться к каналу передачи данных. Помехи, созданные подёнками, свели бы всю пользу на нет. Глядя на дружественные самолёты через три оптических сенсора, молодой офицер, которому было двадцать с небольшим, снова поднёс ко рту динамики громкоговорителя.
— Даже не думайте отсиживаться и позволить монстрам Республики спасать ваши задницы… Покажите этим бешеным берсеркам, что такое гордость Союза!
Услышав речь командира бронетанковой дивизии, эхом разнёсшуюся в тёмно-фиолетовом утреннем воздухе, командир пехоты внутри своей машины ухмыльнулся.
— Ну и ну, а эти молодые ребята знают, как зажигать…
Он был облачён в бронированный экзоскелет и держал в руке свою любимую винтовку калибра 12.7 мм. Забрало шлема сейчас было приподнято, позволяя рассмотреть прямоугольное морщинистое лицо мужчины лет сорока. Нацепив, словно маску, подглуповатую и усталую мину, он заслужил насмешки подчинённых, которые говорили, что он больше похож на измученный офисный планктон, плетущийся на свою работу в переполненном поезде, чем на ветерана бронетанковой пехоты.
Он осмотрел громоздкие силуэты своих товарищей, сидевших в тёмном грузовом отсеке, закрытом бронированным стеклом. Потом, без тени энтузиазма, он заговорил:
— Ну что, парни. Оставлю эти величественные речи о гордости и славе тем, кто умеет их толкать. Давайте просто изо всех сил сегодня постараемся вернуться домой… А ещё…
Он бросил короткий взгляд на фотографию своих жены и детей, прикреплённую к внутренней поверхности его бронированного экзоскелета. Выражение его лица ничуть не изменилось, а остальные стали пожимать плечами.
— Если мы хотим вернуться, нам ведь нужно место, куда можно вернуться. Так что давайте все наши силы положим на защиту нашей страны! Ради нашего же блага, и ещё…
«…Ради молодых ребят в бронетанковой дивизии, идущих во главе атаки, полностью осознавая, что их, скорее всего, первыми уничтожит Легион. Ради юных солдат, которые стали остриём копья этой операции, прекрасно понимая, что это путешествие, скорее всего, только в один конец. Они решились окунуться в самое сердце территорий Легиона несмотря ни на что».
Редкая для него сентиментальность, захлестнувшая его в этот момент, заставила его лицо озариться улыбкой, и командиру бронированной пехоты пришлось закрыть свой шлем, чтобы её спрятать. Информация проецировалась прямо на сетчатку, перекрывая его зрение. Ютившийся с краю таймер отсчитывал время до начала операции, но сейчас он делал это очень медленно.
Десять секунд…
Три, два…
— За наших братьев по оружию и родину, куда мы ещё вернёмся.
…ноль.
Главнокомандующий западного фронта кивнул начальнику штаба. Эрнест открыл рот и холодно начал говорить. На нём была военная форма цвета стальной синевы, а на его плечах висело пальто, похожее на плащ.
— Приступить к выполнению операции.
— ОГО-О-О-О-О-О-О-О-О-ОНЬ!
По приказу гаубицы и многозарядные ракетные установки взревели в унисон с миномётами. Ударные волны поднимали клубы пыли позади орудий. Снаряды, похожие на горящие стрелы, взлетали в небеса по параболе, и всё от них дрожало.
Будто стальная стена, они накрыли всё небо на востоке, поглотив чуть заметное свечение утренних звёзд. А затем они упали вниз с пронзительным визгом, вычищая оборону Легиона.
— Приказ поступил! Пошли, пошли, пошли!
— Попробуйте только отстать от тех идиотов из ударного отряда! Нужен заряд бодрости – ваш покорный слуга отвесит пинок под зад, всем желающим!
Рёв артиллерии, бьющей на подавление, был очень громким. Как бы не грелись стволы, бомбардировка не прекращалась, даже когда передвигали орудия. В этой непрекращающейся, сотрясающей землю какофонии падающих снарядов отряд Ванаргандов, выстроившись клином, начал своё наступление. Буквально через мгновение они уже шли на полной скорости. Боевые машины, нагруженные пехотой, быстро следовали за ними по пятам.
С двигателями и силовыми установками, издающими громкий рёв, – свой боевой клич – на поле боя, залитое лучами рассвета, потоком хлынула сталь.
†
Они должны были столкнуться на пограничье территорий Легиона и человечества. Силуэты автономных машин на той стороне просто стояли, застыв на месте, сливаясь с предрассветной тьмой, когда один из разведчиков повернулся к небу, на восток. Его высокоэффективные оптические сенсоры вдруг засекли вспышку.
В следующий же миг на него обрушилась яростная бомбардировка.
Рой боеголовок заполонил всё небо, и каждая была оснащена радаром, направляющим её полёт к мишеням на земле. Со скоростью, равной примерно двум тысячам метрам в секунду, они обрушивались на машины Легиона, словно молот.
За ними следовали снаряды, способные пронзить даже Динозавра. Земля дрожала, вздымая пыль в небеса, поднимая бурую завесу над горизонтом; но вскоре эту завесу разорвали Ванарганды, чтобы разнести в клочья оставшиеся машины Легиона со свирепостью голодных волков.
†
На главном экране в штабе отчаянная борьба каждого отряда обозначалась специальными значками, которые всё время перемещались и сталкивались друг с другом. У сил Легиона был численный перевес по отношению к армии трёх стран, участвующих в операции; но синие значки, их войска, несмотря ни на что продвигались к границе с автономными машинами, кромсая их и сокрушая.
— Они пришли в движение… Мы их выманили!..
Бронетанковые войска Легиона двинулись к территории врага на перехват наступлению. Обернувшись, чтобы увидеть, как кивнул начальник штаба, один из членов управляющего персонала бойко заговорил по интеркому.
— Нам удалось заманить к себе силы Легиона. Переходим к фазе два. 1028-ой диспетчерский пункт, это объединённый штаб. Взлёт Нахцерер разрешаю!
— Погнали!
Стоило пронзительному шуму четырёх реактивных двигателей на обоих крыльях Нахцерер коснуться ушей Шина, электрическая катапульта тут же выстрелила в воздух четырёхсоттонным фюзеляжем.
— !..
Такие резкие ускорения были явно незнакомы его телу, уже привыкшему и ко взлётам транспортного самолёта, и к скоростному маневрированию Джаггернаута. Электромагнитные волны белым шумом разбежались по основному экрану, а в следующий миг перед ними предстало бледно-синее небо, озарённое едва разгорающимся рассветом. В мгновение ока оставив позади подземную взлётную полосу, Нахцерер накренилась и стала парить над поверхностью.
На его экране, где сияло свежее лазурное осеннее небо, возникла равнина, тут же унёсшаяся вдаль и оставшаяся где-то позади. Скорость Нахцерер была ослепительна. Подумать только, каким же быстрым может быть полёт так низко над землёй, чтобы глазам открылось такое зрелище…
— Д-да это ещё страшнее, чем я думал…
— Ч-что за сумасшедший додумался построить эту штуковину?!
Из кабины раздалось хихиканье Греты, переросшее в пронзительный смех, который никак нельзя было от неё ожидать. Будто впервые за много лет она снова села играть в азартную игру, от которой адреналин подскакивал у неё в крови.
— Такие бесстрашные солдаты под моим началом – это большая честь для меня! К слову, эта крошка может разгоняться до 800 километров в час, а до цели ещё примерно сотня километров, так что… Давайте насладимся всеми девятью минутами этой поездки!
†
В небе, на высоте две тысячи метров над территорией Легиона, парила единственная автономная машина, жадно накапливая данные о стычках с тремя странами. Это была родительская единица подёнок, управляющая наблюдением – Ворон.
Командуя подёнками и дикобразами, эта воздушная система раннего предупреждения постоянно следила за военными манёврами человечества. Размах его крыльев был 122 метра, а сами крылья – оснащены солнечными панелями. Этот гигантский серебряный ворон будет в небе, пока его не собьют или его жизненный цикл не подойдёт к концу.
Связываясь с подёнками, он также объединял и анализировал коммуникацию машин Легиона, передавая приказы кому необходимо.
Он молниеносно анализировал постоянный поток информации и оценивал ситуацию. Сделав вывод, что сеть в его ведении не способна противостоять атакующим силам, он связался по глобальной сети с остальными. Отправляя отчёт верховному главнокомандующему, который управлял глобальной сетью, Ворон продолжал наблюдение за силами врага и небрежно парил в небесах на большой высоте, делая взмахи своими крыльями.
<Принято. Безликий – всем соединённым с первой региональной сетью единицам. Вторжение Союза, Объединённого королевства и Альянса – подтверждено.>
Директива верховного главнокомандующего разошлась по всей первой региональной сети. В ней были задействованы районы Союза, Республики, Объединённого королевства и Альянса. Вся информация пронеслась по воздуху, подобно электромагнитному сигналу. Это был беззвучный, бессловесный шёпот, от одной машины доносящийся до другой.
Верховный главнокомандующий был пастухом с позывным «Безликий». Он утратил способность отличать лица, даже своих жены и любимой дочери, и лишь его человеческая уверенность оставалась неизменной. То, что он ещё мог наслаждаться этой жестокой иронией, было признаком воспитания, привитого ему, когда он ещё был жив.
Он отметил также, что эта ситуация соответствовала их расчётам. Если управляемого оружия было недостаточно, а их артиллерийским орудиям дальнего действия просто нечего было противопоставить Легиону, то оставался только один вариант – лобовая атака. Похоже, три страны решили не сидеть в обороне и не дожидаться, когда же рельсовая пушка разнесёт их в пух и прах.
Как мало общего с его бывшей родиной, спрятавшейся за своими стенами лишь затем, чтобы быть раздавленной их тяжестью. Как бы то ни было, наступление на Республику шло по расписанию.
Вот уже два месяца их попытки к наступлению на четырёх фронтах не приносили плодов, а теперь эта атака. Силы Союза развернулись без промедления, будто всё это предвидели.
Это этим феноменом Безликий уже сталкивался раньше. Он много раз получал отчёты с одного из фронтов своей бывшей родины, Республики Сан-Магнолии. Это был единственный сектор, где внезапные атаки всегда терпели неудачу. Возможно, то что Союз сумел точно определить местоположение рельсовой пушки и попытался её уничтожить, хоть её и разместили в нескольких сотнях километров от границы и замаскировали помехами подёнок, также можно отнести к этому феномену.
И сегодня они обязаны восполнить многочисленные неудачи. Их враг должен быть уничтожен. Любой ценой.
<Всем, режим ожидания – отключить. Перевести тактические алгоритмы в режим «истребление».>
Инстинкты убийц, запрограммированные в них, – точнее, боевые протоколы, установленные ныне разрушенной Империей, – побуждали их сражаться без причин и оправданий. Это был очень простой импульс, который говорил: «Убить всех, кто есть враг». Его трансляция не прекратится, пока они не будут уничтожены.
Верховный главнокомандующий давно уже не задумывался о том, насколько это всё бессмысленно. Он потерял эту способность много лет назад, когда погиб на поле боя восемьдесят шестого сектора.
<Приступить к истреблению.>
†
— Передовые войска начали своё наступление. Командующий – всем машинам, мы тоже выдвигаемся. Торопитесь с приготовлениями!
Когда мобильная ударная группа вступала в бой, артиллерии нужно было стрелять не по врагу, с которым бились их товарищи, а по вражескому подкреплению, идущему из тыла. Когда ударная группа двинется вглубь территорий Легиона, они тоже потащатся вперёд вместе с тяжёлой артиллерией, по выжженной земле.
— Вперёд, вперёд! Разнесём в клочья эти сраные куски металлолома…
Молодая девушка, высунувшись из окна офицерской бронированной машины, стала громко отдавать приказы по радиоприёмнику в своих руках, но тут её глаза распахнулись, и ужас стиснул ей сердце ледяной хваткой.
Синее небо вдруг потемнело – серая ракета летела с запада. Это был контрбатарейный залп Скорпиона. Оснащённый превосходным радаром Муравей за две минуты вычислил их координаты и передал данные Скорпиону, отсюда эта немыслимая точность.
— В УКРЫ-Ы-Ы-Ы-Ы-ЫТИЕ!
Но этот крик лишь отнял у неё драгоценное время. В последний длившийся для неё очень долго миг она могла только смотреть, как приближается 155-мм маяк смерти.
— Командир!
Водитель командирского автомобиля всем весом своего грузного тела вытолкнул её из машины, и она упала на землю.
Удар.
Это был заградительный огонь многоцелевыми бронебойными противопехотными снарядами. Удары летящих на большой скорости снарядов порождали взрывы, ударные волны и шквалы шрапнели, несущейся со скоростью восемь тысяч метров в секунду, срезая, как ножом, всё артиллерийское построение.
155-мм снаряд, при выстреле в упор способный уничтожить даже Ванарганд, прямым попаданием разорвал машину командира на части. Очки в чёрной оправе, теперь треснувшие, сбила с носа командира артиллерией ударная волна. Она оказалась под телом водителя, лежавшего прямо на ней.
Сгруппировавшись во время бомбардировки, части ранений можно было избежать, а человеческое тело, намного более плотное, чем воздух, в таком случае может стать хорошим щитом от шрапнели. Водитель, защитивший командира своим телом, спас её от смертельных ранений. Только вот он сам…
Чувствуя, как с каждой секундой тяжелеет тело водителя, она попыталась выползти из-под него. Но в какой-то момент у неё перехватило дыхание.
— …Капрал…
Судя по всему… то , что было перед ней – это всё, что осталось от водителя. Подобрав с земли лежавшие рядом очки, командир артиллерии поднялась на ноги. Оглядевшись, она уже не смогла бы отыскать и следа артиллерийского построения. Члены её отряда превратились в груды плоти и стали – ещё один мазок к картине воцарившегося на поле боя ада.
— …Отчёт о потерях! Битва ещё не окончена!
Без передатчика в руках она прокричала эти слова из самых глубин своего сердца. В её глазах плескалось безумие, а её лёгкие наполнялись зловонием крови и горелой плоти.
В предрассветных сумерках по травянистым полям разбегалась рябь, как волны на море в жестокий шторм. Утренняя роса и искры взмыли ввысь, когда серебряный и серый металл столкнулись, прорезав ночной воздух. Бронетанковый отряд из Ванаргандов, бронированной пехоты и боевых грузовиков смешался с силами Динозавров, Львов и Муравьёв в этом водовороте сражения.
Динозаврам и Львам не было равных на открытых равнинах, где ничто не мешало им воспользоваться своей высокой подвижностью и огневой мощью. Союз, вынужденный сражаться, несмотря на превосходство противника, против каждой машины выдвинул сразу несколько отрядов, которые должны были работать сообща, чтобы отвлекающим манёвром взять инициативу в свои руки. Такие битвы были очень жестоки. Иногда удавалось окружить Легион, а иногда эта задача оказывалась непосильной.
А в слепых зонах, которых в пылу сражения появлялась масса, выжидали в засаде они .
Сидя на заднем сиденье своего Ванарганда, командир бронетанкового отряда заметил кое-что через оптический сенсор. На краю башни его многоногого танка возникла маленькая тень, которая ухватилась за броню и стала ползти вверх. Это была фигура ребёнка, которому на вид было где-то три года. Неожиданное зрелище на поле боя.
Увиденное его ошеломило, а понимание пришло слишком поздно. Ребёнок уже заполз на башню, и в этот момент командир заметил: нижняя половина тела у него отсутствовала. Человек не смог бы двигаться в таком состоянии. Такая рана была бы смертельна, без сомнения. Значит, эта штука – не человек.
Противотанковая самоходная мина. Оружие, которое применялось в начале войны, когда на линии фронта ещё оставались гражданские. Внешностью ребёнка они приковывали к себе внимание солдат.
Тяжёлые пулемёты Ванарганда были установлены чуть позади, поэтому мина, поднимавшаяся сбоку, под углом, была вне зоны их обстрела. Когда она прикрепилась к танку, всё было конечно. Человекоподобная мина с детской фигуркой залезла на кабину. Через оптический сенсор он уставился на большую безликую голову. Искусственный голос, донёсшийся от этого ребёнка, был предельно чист, хоть у него и не было рта.
— …Ма…ма.
— …Твою м!..
— Прости, не в мою смену.
Лёгкий удар потряс Ванарганд. Бронированный экзоскелет – весом лишь сто килограммов, в отличие от пятидесятитонного фердреса – взобрался на самый верх кабины. По прямой линии раздался шутливый голос человека в возрасте.
— Вам, детишкам, нельзя умирать раньше нас. Ваши родители всю жизнь будут по вам плакать.
Он не успел бы выстрелить по мине из штурмовой винтовки калибра 12.7 мм или оттолкнуть её ногой; поэтому капитан бронированной пехоты прыгнул на самоходную мину. Общий вес экзоскелета с человеком внутри был намного меньше, чем у Ванарганда, но суммарно – больше, чем могла бы выдержать мина-ребёнок. Её руки отцепились от брони, и вместе они скатились с кабины Ванарганда.
А потом была вспышка света.
— КАПИТАН?!..
Мина несла взрывчатку, способную пробить броню Ванарганда. Не осталось и следа от тонкой, хрупкой брони экзоскелета и человека внутри. Внезапно что-то попало в фокус оптического сенсора. Горящая фотография… Это было семейное фото, на котором стояли двое родителей и трое их детей.
«Чёрт!..»
Он со всей силы саданул кулаком по кабине изнутри в приступе слепой ярости, не успев даже прикусить губу. Теперь, когда они потеряли своего командира, всех, кто ещё был жив, он обязан был вернуть домой.
— Отряды два и три, по моей команде! Пехота, оставаться на шести!.. Сука, дерьмо! — выругался он и выключил интерком.
Он вперил взгляд в чёрное небо за Динозавром, идущим на него.
«Ну как, сделали там что-нибудь, грёбаные Восемьдесят шесть?!..»
†
Эхо ожесточённой битвы армии Союза до Нахцерер донеслось по беспроводной линии связи, прорвавшейся через блокаду. Рейд-устройство оставалось на стадии эксперимента, и массовое производство, конечно, ещё не могло быть запущено. Сейчас им пользовался только отряд Нордлихт. Информация, перемежавшаяся треском и искажёнными шумами из-за помех от развёрнутых на поле боя подёнок, коснулась ушей Шина, сидевшего в это время в своём Джаггернауте.
— 225-й бронированный батальон достиг рубежа Цинк. Объедините наши зоны контроля до прибытия союзного подкрепления.
— 417-й пехотный отряд и 139-й спасательный батальон направлены к вам. Подготовьтесь отправить всех раненных солдат назад.
— Командир 32-го бронетанкового батальона: все убиты.
— 775-й пехотный отряд – 828-му артиллерийскому формированию. Запрашиваем огонь на подавление.
— Ага, всё, можете нас десантировать.