Глава 924. Присвоил Себе Почти Восемь Миллионов
У матери Чжан Цзясэня, на самом деле, не было никакого права голоса в семье. Все властью принятия решения обладал отец Чжан Цзясэня. Чжан Цзясэнь, который вырос в подобной среде, твёрдо верил в мужское доминирование.
Как бы хорошо Мяо Мяомяо ни относилась к Чжан Цзясэню и не смотрела свысока на его происхождение, Чжан Цзясэнь всё равно считал, что его достоинство было оскорблено и отрицал всё хорошее, что было связано с Мяо Мяомяо.
- Невестка, у нашей семьи действительно нет денег. Максимум, что мы можем наскрести – это сто тысяч, - сказал отец Чжан Цзясэня.
Сто тысяч? Похоже, что Чжан Цзясэнь действительно отправил немало денег семье Чжан за последние два года.
Более того, Нин Шу была уверена, что эти сто тысяч были не всеми деньгами, которые мог достать отец Чжан Цзясэня.
Нин Шу покачала головой и сказала:
- Да разве этих ста тысяч может быть достаточно? Чжан Цзясэнь присвоил себе почти восемь миллионов. Это дело так просто не решить. Однако, если эту сумму можно вернуть, тогда и этот вопрос будет решён.
- Восемь миллионов? Да откуда у нашей семьи может быть восемь миллионов? Старшая сестрица Мяо, у твоей семьи так много денег, неужели ты не можешь немного помочь?
Как только младшая сестрица Чжан услышала о сумме в восемь миллионов, она чуть не подпрыгнула на месте. Даже если они всё продадут, то не смогут собрать столько денег.
- Папа, что если мы просто позволим старшему брату…
Младшая сестрица Чжан даже не успела договорить, когда отец Чжан Цзясэня строго посмотрел на неё.
- Это твой старший брат. Как бы там ни было, мы должны его вытащить.
Было ясно, что младшая сестрица Чжан хочет позволить своему брату остаться в тюрьме на пару лет, чтобы компенсировать эти восемь миллионов.
Вообще-то, это был очень даже неплохой обмен. Было не так много людей, которые могли бы заработать восемь миллионов всего за несколько лет.
Нин Шу просто села в стороне и слушала их, ничего не говоря.
Отец Чжан Цзясэня уверенно сказал Нин Шу:
- Как бы там ни было, мы должны его спасти. Как насчёт такого? В будущем, твой сын тоже будет иметь фамилию Мяо. Первый ребёнок тоже будет иметь фамилию Мяо. Так у тебя будет двое детей с фамилией Мяо.
Иисусе, судя по его словам, они хотят, чтобы она родила им больше, чем двух детей. Раз двое детей точно будут иметь фамилию Мяо, то наверняка будет и ребёнок с фамилией Чжан.
Боже мой. Нин Шу вытерла холодный пот.
Нин Шу считала это нелепым, что они используют это в качестве условий для переговоров. Она и без Чжан Цзясэня сможет завести детей. Она может просто пойти в банк спермы и выбрать сперму самого лучшего качества. Ребёнок, которого она родит, будет потом на сто процентов принадлежать только ей. Зачем ей вообще нужна их "милость"?
Нин Шу ухмыльнулась.
- А как насчёт такого? Разве у нашей семьи нет дома? Давайте продадим этот дом, а я найду способ достать остальную часть суммы? Как вам такое?
Нин Шу подразумевала, чтобы отец Чжан Цзясэня продал свадебный дом Мяо Мяомяо и Чжан Цзясэня.
- Так не пойдёт.
Отец Чжан Цзясэня сразу отказался от этой идеи. Дом был основанием для семьи. Даже если они продадут все кастрюли и сковородки, они не могут продать дом. Разве это не будет всё равно, что говорить другим, что эта семья больше не сможет выжить?
И хотя отец Чжан Цзясэня был родом из деревни, он всё равно очень ясно понимал некоторые вещи. Он знал, что очень трудно заполучить собственный дом в городе.
Нин Шу робко сказала:
- Но нам сейчас очень нужны деньги. Когда у нас будет больше денег, мы сможем купить новый дом.
Отец Чжан Цзясэня плотно нахмурил брови, посасывая свою трубку. Всё помещение наполнилось удушающим запахом дыма.
В итоге, отец Чжан Цзясэня всё равно принял решение продать дом.
Нин Шу слабо улыбнулась.
Вскоре пришёл покупатель на дом, но цена была очень низкой. Изначально дом стоил больше двух миллионов, но со всей мебелью и украшениями он был продан всего за один миллион.
Один миллион – это было очень далеко от восьми миллионов, но отец Чжан Цзясэня всё равно решил продать его, чтобы Нин Шу могла возместить остальную часть своими деньгами. Всё же, она сама сказала, что придумает, как найти остальные деньги.
Вскоре дом был продан, но, пройдясь по рукам, он снова оказался во владении Нин Шу. В этот раз в свидетельстве о собственности было написано только имя Мяо Мяомяо и никакого Чжан Цзясэня.
Этот дом больше не считался общим активом.
Особняк тоже был конфискован, так что Чжан Цзясэнь потерял всё, над чем работал эти последние два года. У него уже ничего не осталось, и ему даже грозило тюремное заключение.
Нин Шу спрятала подальше свидетельство о собственности и слабо улыбнулась.