Глава 1895. Сто Пятьдесят Тысяч Юаней
В любом случае, они договорились на цену в сто пятьдесят тысяч юаней. Теперь осталась проблема с тем, кому останется ребёнок. Семья Ань не хотела ребёнка, а Нин Шу уже устала от детей.
Теперь малышка была словно мяч, который кидали из стороны в сторону. Никто её не хотел.
- Сто пятьдесят тысяч, и я отдаю тебе ребёнка. Завтра утром пойдём оформлять заявление на развод, - сказал Ань Цзиньвэй.
- Не пойду. Ты хочешь заполучить сперва сертификат о разводе. А что, если ты не отдашь мне деньги? Ребёнок останется у меня, кому мне потом плакаться?
Нин Шу закатила глаза.
- У тебя всё ещё будет на руках видео меня, - сказал Ань Цзиньвэй, потирая лоб.
Нин Шу покачала головой.
- Иногда люди не боятся стать бесстыдными. Если ты сперва разведёшься, то тебе уже будет наплевать на видео.
- А если я дам тебе деньги, то ты не станешь разводиться, - сказал Ань Цзиньвэй.
- Как только ты дашь мне деньги, я непременно разведусь с тобой и тут же отдам тебе карточку памяти, - сказала Нин Шу.
Ань Цзиньвэй снова потёр лоб.
- Если ты меня обманешь, то я пойду в дом твоей матери и подниму там шумиху. Никому не будет спокойно.
- Договорились. В любом случае, монах убежать может, а его храм – нет, - Нин Шу зевнула. – Тогда завтра пойдём в банк переводить деньги.
Нин Шу стала уходить, но потом остановилась и повернула голову.
- Я пойду спать. Кстати, даже не думай приходить ночью и пытаться украсть мой телефон. У меня нож под подушкой. Если я кого-нибудь пырну им, пока я в трансе, то никто не сможет гарантировать, что произойдёт. Доброй ночи и всем приятных снов.
Последние слова Нин Шу сказала с кокетливой улыбкой.
Нин Шу отнесла малышку обратно в спальню. Глядя на спящую малышку, она вздохнула. Малышка ещё совсем ничего не знала об этом мире.
Нин Шу положила малышку в колыбель, а потом села на кровать и стала культивировать. Она отдыхала и культивировала до самого утра.
Утром Нин Шу сменила малышке подгузник, накормила её молоком и вышла из спальни с ребёнком на спине.
Несмотря на раннее утро, семья Ань сидела за обеденным столом. На столе были ютяо, соевое молоко и рисовая каша. Нин Шу села и стала завтракать.
Лица семьи Ань выглядели не очень хорошо. По всей видимости, им не особо спалось этой ночью.
Мать Ань Цзиньвэя смотрела на Нин Шу взглядом, острым как нож. Когда она услышала звук того, как Нин Шу ест кашу, она не удержалась и сказала:
- Семья Ань, должно быть, собрала неудачу восьми поколений, раз мы встретили такую невестку, как ты.
- Да, должно быть это потому, что в вашей прошлой жизни вы совершили много плохих деяний, - с улыбкой ответила Нин Шу. – Я всё ещё не хочу забирать ребёнка. Вы правда не хотите оставить ребёнка себе? В ней же течёт кровь семьи Ань.
- Да кому нужен этот тупой ребёнок? С тех пор, как эта девочка родилась, в семье Ань никогда не было хорошей жизни, не было ни одного спокойного дня. Она – сплошное бедствие, нахлебница, - с отвращением сказала мать Ань Цзиньвэя.
Нин Шу скривила губы. Хорошо, что сейчас малышка ничего не понимает. Если бы она могла запомнить и понять эти слова, что бы она почувствовала?
В такую современную эпоху семья Ань всё ещё была такой патриархальной? В семье Ань невероятно душно. Не ощущается никакого семейного тепла. Лишь безразличие и крайне утилитарная иерархия.