Глава 1748. Это Всё Бездельник Ли Гоуцзы

Фан Юн вернулся в дом с унылым выражением на лице. Сердце Бай Ицяо внезапно дрогнуло. После того, что произошло вчера, сердце Бай Ицяо было особенно чувствительным и она была крайне внимательна к настроению Фан Юна.

- Что случилось?

Бай Ицяо встала. Хоть ночью Фан Юн и вправил ей кость, она всё равно чувствовала боль и пошатывалась, когда стояла.

Фан Юн помог ей сесть и объяснил:

- Да это всё бездельник Ли Гоуцзы. Бродит возле нашего дома рано поутру.

Как только Бай Ицяо услышала имя Ли Гоуцзы, она была так шокирована, что чуть не вскочила со стула. Её сердце начало бешено колотиться, а голос задрожал, когда она спросила:

- Он что-нибудь сказал?

- Нет. Если я ещё раз увижу этого парня, то побью, - сказал Фан Юн. - Тебе тоже нужно избегать его.

Бай Ицяо чувствовала себя так, словно миллион стрел вот-вот перемешают её сердце в комок фарша.

Как её жизнь после перерождения может быть такой жалкой. Какой тогда смысл был в её перерождении.

Бай Ицяо крепко сжала кулаки. По её телу пробежал холодок, и она никак не могла перестать дрожать.

Сперва Фан Юн собирался отправиться в горы, но, когда он увидел такую Бай Ицяо, то передумал. Бай Ицяо нежно сказала:

- Я в порядке. Ты, главное, возвращайся сегодня днём пораньше.

Бай Ицяо очень боялась, что она не сможет контролировать свои эмоции.

Фан Юн кивнул, взял охотничьи инструменты и ушёл.

Как только Фан Юн ушёл, Бай Ицяо постучала по своему сердцу. Она широко открыла рот и беззвучно закричала, а из её глаз полились слёзы.

Выплакавшись, Бай Ицяо взяла из шкатулки в шкафу серебряную купюру номиналом в 100 лян.

Фан Юн ушёл, и Ли Гоуцзы снова вернулся к порогу дома семьи Фан. Бай Ицяо увидела Ли Гоуцзы, но проигнорировала его. Она пошла ко входу в деревню, чтобы сесть на телегу, идущую в город.

Ли Гоуцзы замешкался, но последовал за ней в город.

Оказавшись в городе, Бай Ицяо осмотрелась по сторонам и отправилась в уединённое место. Ли Гоуцзы последовал за ней.

- Ты ждала меня? - небрежно сказал Ли Гоуцзы.

Он подошёл ближе к Бай Ицяо и протянул руку, чтобы коснуться её лица.

Бай Ицяо холодно посмотрела на него. Она с силой отбила руку Ли Гоуцзы от своего лица. Ли Гоуцзы зашипел, и не удержался, чтобы сказать:

- Какая жестокая. Прошлой ночью ты была такой страстной.

- Если ты хоть что-то ещё скажешь о прошлой ночи, я тебя убью, - мрачно сказала Бай Ицяо.

Ли Гоуцзы беспечно ответил:

- Я могу ничего не говорить. Но, если мне отрежут руки и ноги и я не смогу жить, то я не могу гарантировать тебе, что ничего не расскажу.

Какой бесстыдник! Бай Ицяо всё ещё трясло от гнева. Бай Ицяо не жалела о том, что спровоцировала Ли Гоуцзы. Она лишь ненавидела Чэнь Эрмэй за то, что она смогла сбежать. Если бы их обнаружили, то Ли Гоуцзы стал бы мужем Чэнь Эрмэй. И чем хуже стала бы её жить, тем лучше.

Но теперь, куча грязи прилипла к ней, и Бай Ицяо ещё больше возненавидела Чэнь Эрмэй.

- Бери, - Бай Ицяо бросила Ли Гоуцзы серебряную купюру и пригрозила: - Ты получил деньги, так что веди себя хорошо. Если ты посмеешь хоть кому-то рассказать о прошлой ночи, то я точно тебе этого с рук не спущу.

Ли Гоуцзы поднял серебряную купюру, и его взгляд тут же засиял. Но он не умел читать, поэтому бесстыдно спросил у Бай Ицяо:

- Сколько она стоит? Эта серебряная купюра вообще настоящая? Тебе стоило просто дать мне серебро.

Бай Ицяо была так зла, что её лёгкие вот-вот были готовы взорваться. Вены на её лбу пульсировали, когда она с яростью сказала:

- Сто лян.

Ли Гоуцзы тут же обрадовался. Он убрал серебряную купюру, после чего потянулся, чтобы коснуться руки Бай Ицяо. Бай Ицяо влепила ему пощёчину тыльной стороной ладони.

- Проваливай! Если посмеешь снова коснуться меня хотя бы пальцем, то поплатишься за это.

Ли Гоуцзы прикрыл лицо рукой и посмотрел на раскрасневшееся лицо Бай Ицяо. А потом сразу же прижал её к стене.

- Мы уже один раз этим занимались. Какая тебе разница, если ещё раз этим займёшься? Всё равно Фан Юн уже в зелёной шляпе.