Глава 70. Угощаю тебя яйцом

— Приветствую, управляющий Ли.

С появлением юноши драка прекратилась. На лицах всех присутствующих появилось благоговение. Некоторые узнали прибывшего и немедленно поклонились.

В этот момент из отдела Распределения стремительно вышел Чжао Чжунхэн. Его лицо слегка изменилось, и он поспешно поклонился в сторону неба.

Увидев это, Сюй Цин прищурился. Он почувствовал исходящие от прибывшего юноши поразительные колебания силы. Сравнив их с воспоминаниями о предке Алмазной секты, Сюй Цин быстро пришёл к выводу, что прибывший, похоже, был даже сильнее, чем старик.

Пока Сюй Цин наблюдал, управляющий Ли в небе холодно произнёс: — По приказу старейшины, ученики отделов Распределения и Лоцманского отдела, участвовавшие в этой битве, лишаются трёхмесячного жалования. Лоцманский отдел, ваша доля остаётся прежней!

— А ты, Чжао Чжунхэн, старейшина вызывает тебя. Следуй за мной!

Произнеся это, управляющий Ли посмотрел на Чжао Чжунхэна. Хотя выражение его лица не изменилось, в глубине души он испытал разочарование.

Он знал причину всего этого. Внук старейшины повёл себя глупо. Будучи главным учеником, имея невероятно высокий статус, он, спустившись вниз на временную должность, умудрился спровоцировать подобный инцидент.

— Как у столь мудрого старейшины может быть такой глупый потомок?

Управляющий Ли отвёл взгляд и взмахнул рукой. Чжао Чжунхэн, побледневший от страха после его слов, был схвачен и унесён в сторону далёкой Седьмой вершины.

С его уходом конфликт между отделом Распределения и Лоцманским отделом был временно улажен. Однако кровь на земле и трупы убитых говорили о том, что противоречия лишь затихли на время, а враждебность в глазах обеих сторон была очевидна.

— Ладно, представление закончилось, пойдём и мы. Тот, кто только что был здесь, — это правая рука старейшины Чжао, Ли Дилин, управляющий Ли. Он лично забрал Чжао Чжунхэна. На этот раз Чжао не поздоровится.

Капитан откусил яблоко и поднялся, чтобы уйти.

Шестой отряд последовал за ним. Сюй Цин обернулся и посмотрел на Хуан Яня, которого окружили ученики Лоцманского отдела и о чём-то с ним говорили. Затем он отвёл взгляд и медленно пошёл прочь.

...

Патрулирование этого дня подошло к концу вместе с заходящим солнцем и наступлением сумерек.

Закончив дежурство, Сюй Цин в лучах заходящего солнца незаметно последовал за юношей-мерфолком, но, к сожалению, так и не нашёл подходящего момента. Поэтому он вернулся на свою духовную лодку и начал совершенствование.

Дни в Семи Кровавых Глазах были гораздо более насыщенными, чем в лагере мародёров. Однако частота тренировок Сюй Цина ничуть не изменилась. Он прекрасно понимал, что это его основа.

Кроме того, его план выхода в море, по мере приближения прорыва в совершенствовании, тоже был близок к реализации.

— Прорыв — не проблема, но материалы для повышения духовной лодки до седьмого уровня мне пока не по карману, — пробормотал Сюй Цин, доставая из кожаного мешочка фляжку и делая глоток.

Неизвестно с каких пор ему понравился вкус вина. Сейчас, выпивая, он размышлял, стоит ли снова отправиться на улицу Бань, чтобы заработать денег. Но, поразмыслив, он решил, что пока нет уверенности в победе над противником, лучше не спугнуть его.

Поэтому Сюй Цин сделал ещё один глоток, затем потряс фляжку и обнаружил, что она пуста.

Но было уже темно, и Сюй Цину не хотелось выходить за вином. Он просто отложил фляжку в сторону и закрыл глаза, погрузившись в медитацию.

Время шло, и вскоре в небе появилась яркая луна. Лунный свет, падая на морскую гладь, превращал воды гавани в зеркало, создавая ощущение таинственной красоты.

В этой ночной тишине Сюй Цин, сидевший в медитации, вдруг открыл глаза и посмотрел за пределы каюты.

Вскоре с берега послышались шаги, которые постепенно приближались к духовной лодке. Когда в глазах Сюй Цина вспыхнул огонёк, снаружи раздался знакомый голос: — Брат Сюй Цин, ты здесь? Это я, Хуан Янь из Лоцманского отдела.

Услышав этот голос, Сюй Цин погасил блеск в глазах, вышел из каюты и увидел в лунном свете стоящего на берегу пухляша в сером халате, который складками собирался на его животе.

Увидев Сюй Цина, толстяк улыбнулся. После того, как дело с Лоцманским отделом было улажено, по дороге домой он столкнулся с чем-то очень приятным. Поэтому вечером он в возбуждении выпил немного вина и, слегка захмелев, вспомнил о дневном происшествии. Он разузнал имя Сюй Цина и место его стоянки, чтобы прийти поблагодарить.

— Брат Сюй Цин, спасибо тебе за то, что ты сделал сегодня.

Сюй Цин посмотрел на пухляша, кивнул и спокойно ответил: — Не стоит благодарности. Ты когда-то в аптеке дал мне лист сгущения духа.

— А?

Хуан Янь опешил, затем, подумав, вроде бы вспомнил об этом. Он почесал голову и с любопытством спросил: — Ты помог мне сегодня из-за того, что я дал тебе тогда немного листьев?

— Не немного, а семь штук, — серьёзно ответил Сюй Цин.

Хуан Янь моргнул и внимательно посмотрел на Сюй Цина. Смотря на него, он вдруг рассмеялся. Изначально он пришёл только для того, чтобы выразить благодарность и не собирался слишком сближаться с Сюй Цином. В лучшем случае он хотел просто дать ему достаточно ценный подарок.

Но сейчас он вдруг почувствовал, что в этом Сюй Цине есть что-то интересное.

Он достал из кожаного мешочка два яйца размером с ладонь. Скорлупа этих яиц была сине-белого цвета и мерцала в лунном свете.

— Брат, ты забавный парень. Угощаю тебя яйцами.

С этими словами он бросил одно яйцо. Это яйцо было необычным, оно прошло сквозь защитный барьер Сюй Цина.

Сюй Цин прищурился. Взмахом руки он создал множество капель воды, которые плотно окутали яйцо, заставив его парить в воздухе. Внимательно осмотрев его, он обнаружил, что скорлупа цела и невредима. Затем он поднял голову и посмотрел на Хуан Яня.

— Что это?

— Мелочь.

Хуан Янь с улыбкой поднял указательный палец правой руки, облизал его и ткнул в яйцо, проделав в нём отверстие. Затем он поводил пальцем внутри, вытащил его, поднёс яйцо ко рту, отпил немного и блаженно закатил глаза.

С разбитой скорлупы распространился аромат, который Сюй Цин почувствовал даже сквозь защитный барьер. Его совершенствование самопроизвольно активировалось, словно привлечённое этим ароматом. Инстинкт самосохранения подсказывал ему, что это яйцо необычное.

Поэтому он немного поколебался, а затем, подумав, тоже ткнул пальцем в яйцо. Он обнаружил, что скорлупа очень твёрдая. Даже приложив небольшое усилие, он не смог пробить её.

Это вызвало у Сюй Цина любопытство, и в его глазах вспыхнул интерес.

— Нужно облизать палец. Эта штука странная, если не облизать и сильно надавить, она взорвётся, — икнул пухляш.

Сюй Цин немного помедлил, облизал палец и легко проделал в скорлупе небольшое отверстие. Тут же распространился ещё более сильный аромат, заставив его совершенствование ускориться. Даже его плоть, казалось, жаждала этого повышения уровня силы.

Дыхание Сюй Цина участилось. Он поднёс яйцо ко рту, сделал глоток и резко замер. Затем он посмотрел на яйцо и сделал ещё один большой глоток.

Пухляш сидел рядом, наблюдая за Сюй Цином, словно ожидая его оценки.

Но, прождав некоторое время, Сюй Цин всё ещё молчал.

— Ну как, как тебе, вкусно? — не выдержав, спросил Хуан Янь.

— Неплохо, — кивнул Сюй Цин, чувствуя, как по всему его телу разливается тепло, а на лбу выступает лёгкий пот.

— Ещё бы, я потратил немало сил, чтобы его достать. Моя старшая сестра очень любит их. Сегодня дам тебе попробовать.

Хуан Янь выглядел довольным. Он посмотрел на Сюй Цина, немного поняв его характер, сделал большой глоток и замолчал.

Сюй Цин тоже молчал, спокойно попивая.

Время шло, между ними царила тишина. Один был на берегу, другой — на духовной лодке. Между ними витала атмосфера взаимного невмешательства.

Это чувство было для Хуан Яня в новинку. Его тело и разум постепенно расслабились, и в этот момент опьянение незаметно окутало его глаза. Взгляд Хуан Яня стал затуманенным. При лунном свете он окинул взглядом красивое лицо Сюй Цина и невольно прокомментировал:

— Сюй Цин, твоя внешность не очень поможет тебе в будущем, когда будешь добиваться расположения девушки. Ты не внушаешь чувство безопасности. Вот я — другое дело, рядом со мной женщины чувствуют себя спокойно.

Сюй Цин ничего не ответил, сидел и пил яйцо, глоток за глотком, не пропуская ни капли.

Не обращая внимания на молчание Сюй Цина, Хуан Янь улёгся, закинув руки за голову, посмотрел на луну в небе и, словно вспомнив кого-то в своём сердце, вздохнул и заговорил: — Сюй Цин, у тебя есть любимая девушка?

Сюй Цин к этому моменту уже немного понял манеру общения Хуан Яня. Должно быть, это был тот тип людей, которые очень непринуждённы и легко сходятся с другими.

Он покачал головой.

— Вот видишь, я же говорил, что с твоей внешностью сложно добиться расположения девушки. Я же совсем другой. Знаешь, Сюй Цин, я сегодня очень счастлив. Не потому, что Лоцманский отдел вернул награду, а потому, что я обнаружил, что моя старшая сестра всё ещё заботится обо мне. Поэтому я сегодня немного перебрал.

— Знаешь, Сюй Цин, все эти годы я постоянно посылал ей разные вещи, и сегодня она наконец-то получила то, что хотела, и даже попросила меня как можно скорее прислать ей это. Я был так тронут. Я понял, что люблю её ещё больше.

Сюй Цин немного колебался. У него не было любимой девушки, и он не знал, как выразить свои чувства, если она появится. Но он смутно чувствовал, что в словах собеседника что-то не так.

Поэтому он с сомнением посмотрел на Хуан Яня, лицо которого выражало лёгкое опьянение, и, убедившись, что тот не говорил саркастически, замолчал.

В его голове всплыли слова аптекаря о том, что Хуан Янь уже семь или восемь лет безуспешно добивается одной ученицы.

Спустя некоторое время Сюй Цин почувствовал, что должен что-то сказать. Он сделал глоток яйца и серьёзно произнёс: — Поздравляю.

Хуан Янь обрадовался ещё больше и похлопал себя по животу.

— Сюй Цин, я слышу, что ты говоришь искренне, не то что другие!

— Я, Хуан Янь, всегда плачу долги. Ты помог мне сегодня, и я не позволю тебе сделать это просто так.

С этими словами Хуан Янь перевернулся, достал кожаный мешочек и протянул его Сюй Цину.

— Здесь несколько материалов для духовной лодки, считай это подарком в честь знакомства.

— Ладно, увидимся!

С этими словами Хуан Янь встал, покачнулся, направился к выходу и, достав жетон, начал непрерывно передавать сообщения...

Сюй Цин хотел что-то сказать, но, глядя на то, как тот глупо улыбается, передавая сообщения, решил, что лучше его не беспокоить. Поэтому он проводил Хуан Яня взглядом и направился в каюту.

В этот момент подул морской ветер, проходя сквозь его чёрные волосы, неся его запах в ночной город Семи Кровавых Глаз.

Пролетев над множеством зданий, улиц, став свидетелем своеобразного ночного процветания, ветер немного стих и, наконец, у южной части, на Шестой вершине, коснулся поднимающегося в гору человека, взъерошив несколько прядей волос на его лбу, открывая вид на старческое лицо.

Если бы ветер обладал душой и мог показать эту сцену Сюй Цину, тот сразу бы узнал в этом человеке... предка Алмазной секты.

В этот момент предок Алмазной секты молча шёл по горной тропе.

При лунном свете морщин на его лице стало ещё больше.

Казалось, что каждая морщинка была наполнена глубокой печалью, и все вместе они делали облик предка Алмазной секты до предела горьким.

Он молча шёл, пока не остановился у пещеры на полпути к вершине Шестого пика.

Каменная дверь пещеры была арочной формы и плотно закрыта. Вокруг росла зелёная трава. Над дверью были выгравированы иероглифы, написанные размашистым почерком.

Пещера Праздности.

Судя по названию, можно было предположить, что живущий в этой пещере человек был спокоен и утончён, наслаждаясь весенней травой.

Снаружи предок Алмазной секты глубоко вздохнул, сложил руки и поклонился.

— Даос Сянь Юнь, старый друг пришёл в гости. Могу ли я увидеть тебя?