Глава 488. Он больше не хочет
В Бездне царила тишина. Это место находилось в отдалённом уголке глубин провинции Утреннего Сияния, куда редко кто забредал. К тому же, палец, чтобы усилить активность остатков солнца, рыскал по округе, захватывая культиваторов всех рас. Поэтому на обширной территории вокруг давно не осталось ни души.
Не говоря уже о том, что и вспышка остатков солнца, и присутствие пальца насытили это место инородной энергией до предела. Даже появились смутные признаки превращения этой области в Запретную зону. Даже голова и каменный лев под воздействием колебаний пальца восстанавливались крайне медленно и до сих пор оставались плотью и кровью, не пробудившись.
Что касается картины старика из расы Живописи, то от изображения четырёх поколений под одной крышей осталось меньше пяти фигур. Поглощение продолжалось.
Поэтому никто не знал, что в этот момент внутри кровавой горы происходит нечто чрезвычайное. Кровавая гора, в которую превратился палец, быстро пульсировала. Исчезнувший Сюй Цин находился внутри неё. Его тело было окутано плотью и кровью пальца, которая проникала всё глубже. Мучительная боль волнами прокатывалась по всему телу Сюй Цина. Ощущение, будто его пронзают тысячи лезвий, было невыносимым.
Тело Сюй Цина дрожало, но как бы он ни сопротивлялся, это было бесполезно. Он не мог остановить проникновение плоти и крови. Время шло, и кровавая гора, окутывающая Сюй Цина, начала медленно уменьшаться.
Спустя время, необходимое для сгорания одной ароматической палочки, кровавая гора уменьшилась более чем наполовину, обнажив очертания Сюй Цина. Его лицо было искажено гримасой невыносимой боли. Проникновение кровавой горы продолжалось. Оставшаяся часть, быстро пульсируя, просачивалась сквозь поры на коже Сюй Цина, безумно в него вливаясь.
Ещё через десять минут фигура Сюй Цина стала ещё отчётливее. От огромной кровавой горы осталась лишь небольшая полоска, превратившаяся в бесчисленные нити, которые медленно вползали в межбровье Сюй Цина. Вскоре они исчезли.
Сюй Цин застыл неподвижно, на его лице застыла гримаса боли. Он потерял всякую связь с внешним миром. Его тело полностью пропиталось плотью и кровью пальца. Бесчисленные нити плоти и крови, в которые превратился палец, пронизывали всё тело Сюй Цина. Они были повсюду: в его меридианах, в его плоти и крови, в его костях. Соединяясь друг с другом, они излучали ужасающую инородную энергию, непрерывно изменяя тело Сюй Цина, пытаясь создать подходящую для своего существования среду.
Фиолетовый кристалл в груди Сюй Цина всё ещё излучал фиолетовый свет, но этот свет лишь восстанавливал его тело, не сопротивляясь преобразованию, производимому плотью и кровью пальца. В каком-то смысле его восстанавливающая сила даже способствовала преобразованию пальца. Любое повреждение мгновенно восстанавливалось.
Поэтому нити плоти и крови, в которые превратился палец, не обращали внимания на фиолетовый кристалл. Продолжая распространяться, они начали изменять внешность Сюй Цина. Из его тела вырастали мясистые отростки, которые тянулись во все стороны, становясь всё длиннее и извиваясь.
Это зрелище было ужасающим. Ещё более загадочным было то, что эти отростки, разрастаясь, быстро сплетались вокруг тела Сюй Цина. Сквозь них проступали очертания меридианов и кровеносных сосудов, сплетённых из нитей плоти и крови. Этот процесс был точь-в-точь как рисование старика из расы Живописи. Казалось, палец, наблюдая за ним, научился рисовать. Каждый отросток был кистью и одновременно краской.
Так, постепенно, из этих отростков формировалось огромное тело. Очевидно, палец использовал тело Сюй Цина как основу, создавая вокруг него внешнюю оболочку. Время шло, оболочка становилась всё плотнее. Было видно, как формирующиеся кости покрывались плотью и кровью, как бесчисленные отростки сплетались, образуя конечности, затем расходились веером в верхней части, снова переплетались, формируя шею.
Затем появилась голова. Сквозь полупрозрачную оболочку можно было увидеть тело Сюй Цина, из которого вырастало всё больше отростков. Наконец, эти отростки, извиваясь на шее, сформировали голову. Появились черты лица, которые оказались точь-в-точь как у Сюй Цина.
Через полчаса оболочка была полностью сформирована. Прорехи на обнажённом теле быстро исчезали, по мере того как плоть и кровь пульсировала и появлялась кожа. Когда последняя трещина затянулась, в Бездне появилось совершенное тело огромного роста. Стройное тело, широкие плечи, мощная грудь, пропорционально развитые мускулы, обладающие ужасающей силой, в сочетании с демонической красотой лица, придавали этому телу невероятно зловещий вид. Особенно выделялись волосы, цвет которых был не чёрным, а фиолетовым. Развеваясь на ветру Бездны, фиолетовые волосы усиливали впечатление демонической привлекательности. Вместе с тем, от тела исходила божественная аура, сочетание этих качеств заставило бы трепетать любого, кто увидел бы это.
Это было тело Бога! Однако, в этот момент тело, кроме развевающихся на ветру фиолетовых волос, оставалось неподвижным. Даже веки не могли открыться. Потому что ему не хватало души.
Палец, создав подходящее для себя тело, должен был сделать последний шаг, а именно… Захват тела. Он должен был поглотить душу Сюй Цина, превратить свою божественность в дух этого тела, чтобы обрести истинную независимость!
В случае успеха он мог бы превратиться из аватара, мизинца Бога, в нового Бога с безграничным будущим. Это была его мечта, а также мечта старика из расы Живописи, который хотел его заменить. Сейчас эта мечта была почти осуществлена, оставался лишь последний, самый простой шаг — поглощение души. Ведь по своей сути он был Богом, а для Бога поглощение души смертного — дело одного мгновения.
Поэтому в следующее мгновение сознание пальца, заключённое в этом теле, вырвалось наружу и устремилось к душе Сюй Цина, находящейся в глубинах его моря сознания. Притуплённое сознание Сюй Цина ощутило ледяное, злобное прикосновение. Он не сопротивлялся, но боевой дух не угасал. Даже потеряв контроль над телом, лишившись божественного сознания и связи с внешним миром, в его сердце теплилась безумная мысль.
"Тень когда-то была для меня невероятно сильной, и я не мог противостоять её захвату тела, как и сейчас не могу противостоять пальцу".
"Но фиолетовый кристалл, который заставил дрожать все десять моих Небесных Дворцов в море сознания, смог остановить захват тела тенью. Может быть… он сможет остановить и захват тела пальцем!"
В душе Сюй Цина зародилась безумная надежда. Именно поэтому он перестал сопротивляться. Он спокойно наблюдал, как сила Бога создаёт вокруг него внешнюю оболочку, как палец старательно трудится над этим. Он ждал… ждал, когда тот попытается поглотить его душу. И вот этот момент настал.
В одно мгновение, с вторжением ледяного, злобного прикосновения, с приближением смертельной опасности, фиолетовый кристалл в груди Сюй Цина словно почувствовал оскорбление и вспыхнул с оглушительным грохотом.
Могущественная, потрясающая небеса сила хлынула из фиолетового кристалла, образуя величественный, подавляющий всё сущее фиолетовый океан света. С неудержимой мощью он обрушился на сознание пальца Бога.
Грохот, подобный раскатам бесчисленных небесных молний, раздался в голове Сюй Цина. Под этим сокрушительным напором изначально смутное сознание пальца Бога внезапно прояснилось, и раздался пронзительный, полный ужаса вопль.
— Что… что это?!
— Как такое возможно в этом теле?!
— Эта сила… эта сила…
В сознании раздавался сильный, исполненный ужаса крик. Он выражал незнание и неописуемый страх перед фиолетовым кристаллом. Эхо этого крика ещё раздавалось, когда сознание пальца Бога отчаянно отступало. Он… больше не хотел захватывать тело.
Сюй Цин не ошибся!
Он вспомнил, что после получения фиолетового кристалла тот существовал в основном пассивно. Он много раз был на грани смерти, но кристалл никак себя не проявлял. Можно было с уверенностью сказать, что если бы он умер, то умер бы окончательно. Лишь однажды, когда тень пыталась захватить его тело, кристалл проявил свою силу.
Это означало, что фиолетовый кристалл не интересовало физическое тело, и ему было всё равно, находится ли Сюй Цин в смертельной опасности. Он проявлял интерес только к тем, кто пытался захватить его сознание. Так было с тенью, так было и сейчас с сознанием Бога.
Сейчас сознание Бога было охвачено бесконечным ужасом. Возвращение ясности мысли дало ему способность размышлять и оценивать ситуацию, поэтому он решил отказаться от захвата тела и стремительно отступал, словно отхлынувшая волна. Но было уже поздно. Тень тоже пыталась сделать это, и у неё ничего не вышло.
В следующее мгновение фиолетовый кристалл Сюй Цина испустил ужасающую волну. Фиолетовый океан света взревел и обрушился на сознание пальца Бога. Под жалобный вопль сознания Бога из фиолетового кристалла хлынула сила, сковывающая и запечатывающая.
— Нет!! — палец Бога отчаянно сопротивлялся, его рёв эхом разносился в голове Сюй Цина.
Очевидно, в этот момент он ощущал ещё более сильную угрозу смерти, чем Сюй Цин мгновением ранее. В Бездне трёхсотметровое тело задрожало, а на груди проступило и выпятилось призрачное лицо, пытаясь вырваться наружу. Но в следующий миг фиолетовый свет, словно гигантская рука, накрыл его и с силой втянул обратно. Призрачное лицо с криком исчезло.
Чувство отчаяния, невиданное ранее, охватило сознание пальца Бога.
— Кто ты?!
— Что это такое?!
В этом крике звучали горечь и ярость, а безумие достигло своего пика. Гигантское тело Сюй Цина сотрясалось, сознание пальца Бога отчаянно боролось, пытаясь сбежать. Но безуспешно.
В этот момент Сюй Цин почувствовал неладное… Он понял, что сила фиолетового кристалла не безгранична. Он не мог мгновенно запечатать сознание пальца Бога, как это было с тенью. Между ними шла борьба. Его собственная душа разрывалась от боли, словно увядая.
"Дело не в недостатке силы кристалла, а в том, что я не могу выдержать её полную мощь…" — Сюй Цин понял это, и в его глазах блеснул холодный свет.