Глава 484. Золотая Ворона пожиратель солнца

Возле горы Утреннего Сияния, у ущелья, Сюй Цин присел, окинул взглядом окрестности и развернулся. Из ущелья доносились душераздирающие крики и яростный рёв, сотрясавший землю. Вскоре из ущелья вырвались куклы клана Дыма. Их сознание, наполненное горем и яростью, пронзало всё вокруг.

Внутри ущелья царил хаос. Из нескольких сотен членов клана Дыма осталась лишь горстка. Большинство погибло от запретного яда Сюй Цина. Яд Сюй Цина был ужасающе силён.

Те, кто ещё были живы, мучились в агонии. Они отчаянно пытались остановить разложение своих туманных тел, но тщетно. Они могли лишь наблюдать, как их сущность разъедает яд, превращая их в дым.

Установленный ими дхармический артефакт из-за произошедшего перестал действовать. Ядовитый туман усилил инородную энергию внутри артефакта, сделав его нестабильным.

— Кто это сделал?! — раздался рёв из ущелья. Семь культиваторов клана Дыма на стадии Зарождения Души управляли куклами, испуская мощные волны энергии, отчаянно пытаясь найти виновника. Их куклы также быстро разлагались под действием запретного яда. Даже их истинные формы, скрытые внутри кукол, не могли избежать его воздействия. Ничто не могло остановить действие яда.

Они отчаянно пытались найти виновника и получить противоядие. Несмотря на то, что их план требовал сокрытия, сейчас им было не до этого. Они высвободили всю свою мощь, распространяясь во все стороны в поисках.

Однако нефритовая табличка маскировки, данная Сюй Цину бессмертной Цзы Сюань, была слишком мощной, чтобы эти культиваторы Зарождения Души могли его обнаружить. К тому же, Сюй Цин, выпустив яд, сразу же покинул место происшествия и уже приближался к горе Утреннего Сияния.

Почувствовав волнения со стороны ущелья, Сюй Цин остался невозмутим. Он решил дождаться, пока все представители клана Дыма погибнут, прежде чем вернуться туда.

— Нужно где-то час, чтобы все умерли. Подожду три часа для верности, — размышлял Сюй Цин, ускоряя шаг. Но внезапно его охватило мощное предчувствие.

Сюй Цин резко остановился и обернулся, его дыхание участилось. Он почувствовал исходящую из ущелья ужасающую ауру, которая показалась ему смутно знакомой. С появлением этой ауры инородная энергия в Бездне усилилась, а окружающее пространство начало искажаться и расплываться.

— Бог! — Сюй Цин вспомнил старика из картины и понял источник ауры. Его лицо помрачнело, и он ускорил шаг. Он чувствовал, что аура исходит не из самого ущелья, а откуда-то ещё.

— Должно быть, его привлекли здешние волнения!

— Разве палец Бога не отправился со стариком из картины на поиски останков солнца? Почему его привлекли волнения… Неужели в ущелье есть останки солнца? — Сюй Цин задыхался. Ранее, узнав об этом от головы, он не придал этому значения. Он понимал, что слишком слаб по сравнению с пальцем Бога и не собирался его искать.

Он планировал, выполнив задание, доложить об этом во Дворец Хранителя Меча. Провинция Утреннего Сияния была огромна, и вероятность встречи была невелика. Останки солнца, разлетевшиеся после его падения, давно были найдены людьми и различными фракциями. В окрестностях горы Утреннего Сияния их точно не должно было быть.

Поэтому вероятность встречи с пальцем Бога в такой огромной провинции была крайне мала.

— Неужели голова и каменный лев привели его сюда? — Сюй Цин нахмурился и посмотрел на каменного льва. Каменный лев задрожал, отчаянно мотаясь туда-сюда, словно пытаясь убедить Сюй Цина, что он ни в чём не виноват. Голова тоже поспешила оправдаться.

— Господин, это не я, правда не я! У меня нет такой силы, чтобы привлечь палец Бога! — голова чуть не плакала, она была действительно невиновна.

В глазах Сюй Цина мелькнул гнев. Он решил, что как только окажется в безопасности, обязательно разберётся с каменным львом и головой. Отведя взгляд, он помрачнел и ускорил шаг. Он не осмеливался использовать силу запретного яда, полностью скрывая её. Хотя сила запретного яда обладала маскирующим эффектом, что было особенно заметно с Фиолетовой Луной, это работало только, когда Багряная Луна не была рядом. Запретный яд действовал как блокиратор сигнала. Сейчас он не был уверен, не вызовет ли использование яда обратный эффект.

Сюй Цин встревожился и сконцентрировался на нефритовой табличке маскировки. Но всего через несколько мгновений колебания позади него резко усилились, а окружающее пространство стало ещё более искажённым и размытым. Когда чувство тревоги достигло пика, из тумана позади Сюй Цина хлынула ужасающая ментальная энергия, накрывая всё вокруг. Сюй Цин оказался в её эпицентре. Раздался грохот, всё вокруг сильно размылось, и перед Сюй Цином внезапно появился огромный, трёхсотметровый палец.

Тело Сюй Цина содрогнулось, каждая его часть затрепетала, передавая ощущение смертельной опасности. Его тело начало искажаться, словно пытаясь разделиться и разлететься на части, чтобы спастись бегством.

Не раздумывая, Сюй Цин высвободил силу запретного яда и силу Фиолетовой Луны, покрывая ими всё своё тело, и резко отпрыгнул назад. Но это не помогло. Сейчас всё было иначе, чем в Департаменте Тюрем. Там палец был подавлен, а сейчас он был свободен. Пусть он и был тяжело ранен во время побега, даже с такими ранами он был слишком силён для Сюй Цина.

Как только божественная сила Сюй Цина высвободилась, повышая его статус, его разум оглушил грохот. Под воздействием ментальной энергии пальца Бога он потерял контроль над своим телом и был притянут к нему. Сила пальца Бога проигнорировала все попытки Сюй Цина сопротивляться и притянула его к куче отчаявшихся инородцев. Среди них были каменный лев и голова. Последняя завизжала.

— Босс, босс! Это я, я, голова! Мы сокамерники… — палец не обратил внимания на крики головы. Он поднял кончик, словно прислушиваясь к чему-то в направлении горы Утреннего Сияния, и на мгновение заколебался. В конце концов, он не стал приближаться, а просто исчез, переместившись на огромное расстояние в сторону, где обитали живые существа. За ним следовало более пятисот пленённых им культиваторов, среди которых было немало представителей клана Дыма.

Появление Сюй Цина осталось незамеченным. Мысли всех культиваторов были поглощены отчаянием и ужасом. Их тела были изуродованы, почти ни у кого не было целых тел. Они были разделены на бесчисленные части: глаза, носы, уши, внутренние органы и конечности существовали отдельно друг от друга. Даже представители клана Дыма были разделены на множество частей тумана. Сила пальца Бога удерживала их вместе, не позволяя им разлететься. Все эти части тел были хаотично свалены в кучу. Это зрелище было гротескным и зловещим.

Лицо Сюй Цина было мрачным. В голове всё ещё гремело, но он не сдавался, отчаянно циркулируя две божественные силы, пытаясь подавить разложение своего тела.

Под его подавляющей мощью, с трудом сохраняя целостность, Сюй Цин с трудом поднял голову и посмотрел вперёд. Всё, что он увидел, — это расплывчатый туман и быстро проносящиеся мимо бесчисленные клубы пара. Сюй Цин понимал, что его с огромной скоростью несёт палец Бога.

"Что же этот палец Бога задумал?!" — Сюй Цин заставил себя успокоиться и лихорадочно искал способ вырваться на свободу.

"В тот раз Департамент Тюрем смог подавить его, опираясь на судьбу…"

Пока в голове Сюй Цина стремительно проносились мысли, со всех сторон раздался грохот. В следующий миг палец Бога остановился. Резкий переход от движения к покою привёл к тому, что у многих культиваторов разорвало внутренние органы. Сюй Цин тоже выплюнул кровь. К счастью, его тело было довольно крепким. Хотя по всему телу пошли трещины, он остался цел. И ему удалось разглядеть, что его окружает.

Взору Сюй Цина предстал гниющий кусок плоти размером в несколько километров. На нём стоял старик из картины с озабоченным лицом. Не успел Сюй Цин рассмотреть его, как его тело вместе с множеством органов других культиваторов швырнуло в сторону гигантского куска плоти. В момент соприкосновения плоть зашевелилась и, расколовшись, поглотила все органы. Некоторые из них торчали наружу, другие же были полностью проглочены. Всё быстро слилось воедино.

Каменный лев и голова тоже оказались внутри. От поглощённых культиваторов доносились стоны — некоторые звуковые, некоторые ментальные, полные невыносимой боли.

Большая часть тела Сюй Цина была поглощена плотью. Среди этих душераздирающих криков его охватило волнение. Он не чувствовал боли от разъедающей плоти. Напротив, в тот момент, когда гигантский кусок плоти обволок его, он почувствовал, как Золотая Ворона за его спиной излучает радость и невероятно сильное желание.

"Это… Останки солнца?!" — глаза Сюй Цина расширились, в голове зашумело. Он резко повернулся к старику из картины. В этот момент старик заметил голову и каменный лев, а также Сюй Цина. Их взгляды встретились.

— Ха-ха, воссоединились… — проговорила голова, от которой осталась только одна торчащая наружу часть лица, и посмотрела на старика.

Старик не обратил внимания на голову. Он смотрел на Сюй Цина, в его глазах мелькнул странный блеск. Он хотел подойти.

— Надзиратель?

— Ты в этом деле отличился, — вдруг произнёс Сюй Цин.

Старик остановился. Слова Сюй Цина заставили в его глазах появиться мрачный блеск. Он внимательно осмотрел Сюй Цина. Надзиратель не выглядел испуганным. Его спокойствие создавало впечатление, будто он не пленник, а вернулся в Дин-132. Это заставило подозрительного старика временно отбросить свои мысли. Он почувствовал что-то неладное и перевёл взгляд на голову. Но прежде чем он успел что-то сказать, среди стонов палец Бога с гудением появился перед стариком. Мощное и ужасающее божественное сознание зафиксировалось на нём.

Старик изо всех сил старался не дрожать, на его лице появилась заискивающая улыбка.

— Великий избранник небес, ты — Бог небесного свода, возродившийся на остатках солнца, тебе суждено объединить Древнюю Славу и достичь высшего положения!

Давление, исходящее от пальца Бога, немного ослабло. Раздался рёв, эхом отразившийся в море сознания всех культиваторов.

Старик не смог сдержаться и вздрогнул, но на его лице не дрогнул ни один мускул, он сохранял предельно благоговейное выражение, а из его уст лились слова, похожие на песнопение.

— Избранник небес, день твоего возрождения близок, активность краски для твоего нового тела уже наполовину готова. Для любого другого, заурядного Бога этого было бы достаточно, чтобы нарисовать тело, но ты — избранный бог, и я должен нарисовать для тебя самое совершенное тело в мире! Тебя нельзя осквернять! Поэтому… Мне нужно ещё немного жизней, чтобы активность этой плоти соответствовала положению великого избранника небес!

Палец Бога издал гудящий звук, словно раздражённый; некоторые раны на его теле от вибрации раскрылись. Но он не обратил на это внимания, сделав несколько кругов в воздухе, он исчез в искажённом и размытом пространстве, снова удалившись. Наблюдая за этим, Сюй Цин прищурился, мысли в его голове лихорадочно работали. Он понимал, что его нынешнее положение — это и смертельная опасность, и огромный шанс. Он чувствовал, как печать наследия Золотой Вороны за его спиной постоянно нагревается, излучая сильное желание, но Сюй Цин изо всех сил подавлял его, не позволяя ему проявиться. Ещё не время.

Разговор старика с пальцем Бога создал у Сюй Цина впечатление, что с пальцем Бога что-то не так…

"Кажется, его разум помутнён?" — Сюй Цин быстро проанализировал ситуацию, а затем поставил себя на место старика, пытаясь понять его мысли и состояние перед лицом всех этих трудностей.

Когда палец Бога ушёл, старик вздохнул с облегчением, затем посмотрел на торчащую наружу голову и подошёл, похлопав по ней.

— Голова, ты как здесь оказалась? Неужели не спряталась как следует, и надзиратель тебя нашёл?

— А с какой стати я буду тебе отвечать? Убей меня, если сможешь! Мы оба из одной камеры, что мне тебя бояться? — голова вытаращила глаза. Старик не выглядел рассерженным, он с улыбкой поднял руку и сильно ударил. С грохотом голова разлетелась на куски.

Старик присел на корточки, улыбка не сходила с его лица. Он повернулся к Сюй Цину, в его глазах мелькнул глубокий смысл.

— Надзиратель, ты так и не договорил, почему я отличился?

— Дай подумать… Ты хочешь сказать, что тебя нарочно поймал Бог, и ты не один, что в провинции Утреннего Сияния есть много сильных людей из округа Закрытого Моря, таких как глава, правитель Яо, помощник наместника, и их цель — поймать палец Бога? А ты здесь, чтобы стать маяком, и теперь эти важные персоны знают, где это место, а я отличился тем, что задержал палец Бога, выиграв для вас драгоценное время? Но, надзиратель, я не трёхлетний ребёнок, неужели ты думаешь, что я поверю в эту сказку? — старик облизал губы, в его глазах появился недобрый блеск. Он поднял правую руку и собрал разлетевшиеся куски головы.

Вскоре голова снова восстановилась. Только она хотела начать ругаться, как старик с улыбкой произнёс: — голова, мы же свои, я убил тебя, чтобы спасти. Не шуми. И спасибо, что привела ко мне надзирателя. Ты права, скоро мы все из Дин-132 воссоединимся.

Голова холодно усмехнулась, в её глазах мелькнула насмешка. Она не стала ни спорить, ни соглашаться, а покатилась искать каменного льва.

Старик не обратил на голову внимания и, подойдя к Сюй Цину, присел рядом, облизывая губы.

— Надзиратель, я угадал?

Сюй Цин не обратил внимания на старика. Он бесстрастно осмотрел окрестности, заметив ограничивающую силу, препятствующую побегу. Эту печать поставил палец Бога, и её было трудно сломать. Осмотревшись, Сюй Цин посмотрел на старика и спокойно произнёс: — Не нужно этих проверок. Хочешь выжить — быстро расскажи всё, как есть.

Старик поднял бровь.

Голова вдалеке, отыскивая каменного льва, загоготала: — Старик, ты обычно такой хитрый, а сейчас какой-то глупый. Мы все здесь собрались, так что либо ты нарисуешь пальцу тело, и он нас всех убьёт, либо мы вместе подумаем, как выжить. А ты всё вынюхиваешь, тратишь время. Не надоело?

Слова головы заставили старика из картины тяжело вздохнуть. Это действительно было его главной заботой. Он был помечен и не мог сбежать, вокруг были ограничения, и все его предыдущие расспросы были лишь попыткой убедиться, что всё это правда… Но он понимал, что это невозможно. Даже если бы Сюй Цин признался, он бы почувствовал себя обманутым. В этом сложном, запутанном состоянии он вздохнул.

— И что же вы предлагаете? Нам всем суждено умереть…

— Отойдите! — внезапно произнёс Сюй Цин.

Старик из картины посмотрел на Сюй Цина и хотел что-то сказать, но тот не обратил на него внимания. Он давно всё понял и, услышав предыдущий разговор старика с пальцем, убедился в своих предположениях.

Утопающий хватается за соломинку, но эта соломинка должна выглядеть достаточно правдоподобно. Сейчас момент был подходящим, особенно после крушения Департамента Тюрем. К Сюй Цину вернулась большая часть воспоминаний о Дин-132, и он был уверен, что никогда не использовал силу Золотой Вороны перед заключёнными Дин-132. Он чаще использовал божественную силу.

Значит, старик из картины не знал о его Золотой Вороне. Во время побега они так спешили, что вряд ли успели узнать о нём много. Хотя призрачное чудовище голова, возможно, и знало, старик из картины скорее всего, был не в курсе.

Впрочем, это не имело значения. Если он не знал — тем лучше. Но даже если знал, у Сюй Цина были и другие способы решить эту проблему. Подумав об этом, Сюй Цин перестал сдерживать Золотую Ворону у себя за спиной. В одно мгновение вся его огненная мощь вырвалась наружу, и Золотая Ворона стремительно распространилась внутри плоти останков солнца.

В этот момент все останки солнца задрожали, словно ожили. Вокруг раздался грохот, искажения и размытия стали ещё сильнее, а от Сюй Цина во все стороны хлынула неимоверная волна жара. Старик из расы Живописи резко побледнел и отскочил назад, с изумлением глядя на Сюй Цина.

Выражение лица Сюй Цина не изменилось, но на его коже появились золотые узоры. Эти узоры, исходящие от печати наследия на его спине, распространились по всему телу. В этот момент невероятная сила останков солнца, жадно поглощаемая Золотой Вороной, начала стекаться к Сюй Цину.

Небо и земля содрогнулись, земля под ногами заходила ходуном, а туман наверху закрутился в вихрь. Сюй Цин чувствовал, как учащается его сердцебиение. По восторгу и жажде, исходящим от Золотой Вороны, он понимал, что это невероятный шанс для него. Но ему нужно было время. Этот пир для Золотой Вороны не мог закончиться быстро, плоть останков солнца была слишком огромна.

Эта сцена заставила старика из картины и голову, которая наконец-то вытащила каменного льва, затаить дыхание. Правда, у последней это выглядело несколько наигранно.

— Поглощает плоть солнца… — пробормотал старик из картины, и в его глазах вспыхнул странный блеск, — ещё в Дин-132 я чувствовал необычные колебания, исходящие от надзирателя, но не мог представить, что они связаны с солнцем!

— Я понял! Вы слышали, что палец ищет здесь останки солнца, и специально пришли сюда, чтобы он привёл вас к ним, верно?

— Но откуда вы знали, что я обману палец и заставлю его ловить людей? Ах да, это легко объяснить. За столько лет останки солнца наверняка потеряли свою жизненную силу, а восполнить её можно только… жизнью!

— Точно! Именно так!

— Гениально! Просто гениально!

— Ваша способность просчитывать Бога вызывает у меня восхищение! Я понял! Поэтому вы сказали, что я отличился. Да, я действительно отличился!

— И раз вы всё это просчитали, значит, у вас есть способ сбежать! Точно!

Старик из картины говорил всё возбуждённее.

Голова моргнула, в её глазах читалось недоумение. После того, как Сюй Цин поднялся на гору Утреннего Сияния, её и каменного льва накрыла тень. Когда они снова появились, то встретили Сюй Цина в ущелье ядовитых испарений, а затем прибыл палец, так что она не знала, что произошло за это время. Слушая слова старика, голова вздрогнула. Ей вдруг показалось, что в его словах есть смысл. Иначе зачем Сюй Цину во время войны идти не на поле боя, а в провинцию Утреннего Сияния? Но что-то ей подсказывало, что здесь что-то не так.

Сюй Цин, сохраняя спокойствие и не показывая никаких эмоций, продолжал поглощать силу останков солнца, взглядом окидывая старика из картины и голову. Голову он проигнорировал, но насчёт старика из картины у него возникли сомнения. Тот слишком идеально ему подыгрывал, словно сам себя убеждал во всём этом. Даже утопающий, хватающийся за соломинку, вряд ли смог бы так играть.

Пока Сюй Цин размышлял, старик из картины взволнованно бухнулся на колени.

— Надзиратель! Прошу вас, вспомните о моей верной службе в Дин-132 и о моих заслугах, спасите меня!

— Этот злобный палец заставляет меня нарисовать ему тело! Я боюсь! Если я нарисую, он меня съест! Я чувствую его голод! Я уже давно тяну время, говоря, что мне не хватает жизненной силы для рисования, и наконец-то дождался вас!

Сюй Цин холодно посмотрел на старика из расы Живописи. Он не мог найти ничего подозрительного в его выражении лица или словах. Всё выглядело естественно. Однако Сюй Цин не верил, что всё так просто. Особенно когда смотрел на окружающую плоть солнца, где уже не стонали, а полностью растворялись, поглощённые останками солнца, многочисленные инородные существа. Все они были обмануты стариком из картины, который хотел выжить.

Но раз уж старик так хотел сотрудничать, у Сюй Цина не было причин разоблачать его. Ему нужно было время, чтобы поглотить силу останков солнца и дождаться возвращения пальца. Были ли у старика из расы Живописи скрытые мотивы или нет, Сюй Цин не мог позволить ему контролировать ситуацию. Возможность перехватить инициативу появится, когда вернётся палец.

Подумав об этом, Сюй Цин спокойно произнёс: — Мне нужно время.