Глава 468. Великий мир на останках
В котловине деревья, в которые слились представители клана Древесных Духов, открыли глаза и устремили взгляды на прибывшего Сюй Цина. На листьях юные члены клана, в большинстве своём, были погружены в печаль. В дожде и ветре эта печаль распространялась, окутывая всю котловину. Они не препятствовали Сюй Цину, позволив ему вместе со стариком стремительно приблизиться к гигантскому дереву в центре. Там, для него уже были открыты врата храма.
Войдя в храм, Сюй Цин увидел установленную внутри статую, но сейчас у него не было времени, чтобы внимательно её рассмотреть. Ведомый стариком, он направился прямо к тайному проходу, спускаясь по ступеням. В тёмном коридоре раздавалось учащённое дыхание старика. Он бежал изо всех сил, но Сюй Цин чувствовал, что скорость слишком мала. Схватив старика, он рванулся вперёд. С его взрывной скоростью, словно пронзая пустоту, они мгновенно достигли конца лестницы, оказавшись на жертвеннике, нависшем над Бездной.
Появившись на жертвеннике, Сюй Цин огляделся и сразу увидел в нескольких километрах от себя, в одном из бесчисленных отверстий, белую фигуру, сидящую в позе лотоса. Это была очень красивая девушка с безупречным личиком, выражавшим спокойствие и невинность. Но сейчас её глаза были закрыты, лицо было невероятно бледным, а сама она не двигалась.
Однако засохшая кровь на уголках её губ и платье вызвала в душе Сюй Цина небывалую бурю эмоций. Его взгляд выражал глубочайшую смесь чувств. Он узнал её. Это действительно была та беззаботная девушка, которую он видел на острове мерфолков.
Он помнил, как она когда-то весело подпрыгивая, подошла к нему и спросила: — Старший брат, тебе нравятся змеи или ты любишь есть змеиный желчный пузырь?
Сюй Цин молчал. Он вспомнил слова старика по дороге сюда. Как он сказал, эта девушка была той самой белой змеёй, которую он когда-то видел…
Сюй Цин помнил, что в последний раз видел её в Семи Кровавых Глазах, под одним из трактиров. Маленькая белая змея вылетела и обвилась вокруг его правого запястья.
— Правое запястье… золотая нить… нить жизни… — пробормотал Сюй Цин, глядя на безжизненную девушку в белом платье. Сначала его сердце наполнилось благодарностью за её жертву, а затем — острой виной. Этот долг был слишком велик.
Но он не понимал, почему она, с которой он виделся всего несколько раз и почти не общался, готова была пойти на такое ради него. В его жизни всё хорошее, что с ним случалось, хотя и было настоящим, имело свои причины.
Доброта командира Лэя была вызвана тем, что в пламени погребального костра он увидел в Сюй Цине проблеск тепла, а затем, спасая ему жизнь, стал относиться к нему как к сыну. Доброта мастера Бая была вызвана упорством Сюй Цина на пути трав и лекарств, стремлением к знаниям и старательностью, что пробудило в нём желание передать свои навыки.
Что касается Седьмого владыки, то он оценил поступки Сюй Цина, дал ему шанс и, наблюдая за его путём, в конце концов признал его.
Но с Лин`эр Сюй Цин ничего не понимал. С таким человеком он никогда в жизни не сталкивался.
— Почему? — прошептал Сюй Цин, глядя на девушку в белом платье.
— Потому что она любит тебя, — с грустью глядя на Лин`эр, ответил старик, стоявший рядом с Сюй Цином.
Сюй Цин молчал.
— Сюй Цин, в жизни многое не имеет одного ответа, одного стандарта. Я понимаю твоё недоумение, но если ты продолжаешь считать, что всё хорошее в жизни должно иметь причину, то ты, Сюй Цин, зашёл в тупик, — вздохнул старик, и морщины на его лице сложились в горькую гримасу. — Любовь бывает разной, у неё нет единого стандарта или формы. Есть любовь-жертва, любовь-забота, любовь-благоговение, любовь-страдание, любовь-влечение, любовь-воспоминание. В этом мире есть самые разные люди и самые разные вещи. Если человек принимает только те пути, которые он сам одобряет, это узкий взгляд. Только принимая пути, ведущие с разных сторон, ты растёшь.
Старик говорил тихо. Даже в такой спешке он должен был всё объяснить. Он хотел, чтобы Сюй Цин понял, что многое в этом мире не имеет "почему" и не обязательно должно иметь причину. И это имело решающее значение для того, удастся ли действительно спасти Лин`эр в этой Бездне Сердца.
Слушая эти слова, в самой глубине души Сюй Цина затрепетала струна, посылая волны по всему его существу.
— Скажи мне, как её спасти? — спросил Сюй Цин, глубоко вздохнув и глядя на далёкую Лин`эр.
— У тебя всего семь дней! — сказал старик, подавляя свою тревогу и глядя на Сюй Цина, — когда передача наследия Лин`эр провалилась, её душа упала в Бездну Сердца, а тело должно было увянуть и превратиться в скелет. Я запечатал её плоть своей техникой, но печать продержится лишь семь дней. За эти семь дней ты должен найти душу Лин`эр в Бездне Сердца!
Старик посмотрел на бездну под жертвенником.
— В Бездну Сердца не может войти никто, кроме обладателя Печати Бездны Сердца. Последнюю Печать много лет назад кто-то забрал с собой вниз, но так и не вернулся. А я не являюсь настоящим отцом Лин`эр и не принадлежу к клану Древних Духов, поэтому не могу туда войти. Войти может только представитель клана Древних Духов или тот, чья нить жизни связана с ними. Именно поэтому я нашёл тебя, — хрипло сказал старик.
— Клан Древних Духов? Бездна Сердца? — в душе Сюй Цина поднялась волна. Он слышал о клане Древних Духов, но сейчас не стал расспрашивать. Из семи дней уже почти прошёл один, поэтому он посмотрел на старика.
— Есть информацией об этом месте? Дай мне, я посмотрю позже.
Старик тут же достал несколько нефритовых табличек и протянул Сюй Цину. Его лицо приняло умоляющее выражение.
— Прошу тебя, ради того, что Лин`эр отдала за тебя жизнь, обязательно… обязательно спаси её.
Сюй Цин посмотрел на далёкую Лин`эр, и в его памяти всплыли три случая, когда он был на грани смерти. Он молча кивнул и, не колеблясь, шагнул с края жертвенника в Бездну.
В следующий миг его фигура стремительно полетела вниз, в Бездну. Ледяные потоки воздуха обжигали его тело и душу, словно пытаясь обратить их в лёд. Сюй Цин посмотрел вниз, на Бездну. Его культивация распространилась вокруг, тень разрослась во все стороны, и сила запретного яда окутала его. Затем его сознание проникло в нефритовые таблички, данные стариком.
Пока потоки информации вливались в его разум, Сюй Цин, продолжая падать, получал всё более чёткое представление о Лин`эр и Бездне Сердца.
Бесконечные эпохи назад, ещё до времён древнего императора Сюань Ю, один клан правил всем континентом Древней Славы.
Это был клан Древних Духов. В конце своей жизни император Лин, собрав всю мощь своего клана и накопив судьбу, совершил поступок, который потряс весь континент Древней Славы. Этот поступок был связан с небесным путём. Но император Лин, в отличие от последовавшей за ним секты Кишечных Бессмертных и более чем трёх тысяч кланов до него, не пытался создать, а хотел захватить, поглотить небесный путь.
Созидание — это благодеяние. Захват — это великое преступление.
В конце концов, император Лин потерпел неудачу, подвергшись отдачи от всех небесных путей Древней Славы. Кровь его народа была проклята. В критический момент, полагаясь на свою ужасающую силу культивации, император Лин привёл большую часть своего клана Древних Духов в свой великий мир, пытаясь таким образом избежать великого бедствия. Но даже несмотря на это, в конечном итоге им не удалось избежать проклятия.
Император Лин пал. Его великий мир увял, превратившись в мир смерти. Весь клан Древних Духов внутри него мгновенно погиб. Но ужас проклятия заключался не в простом уничтожении. Под его воздействием все умершие Древние Духи превратились в заблудшие души, день и ночь стенающие от боли.
И этот увядший мир смерти стал проклятым царством Древнего Духа, вечно терзаемым проклятием, вечно погребённым глубоко под землёй континента Древней Славы. Бездна Сердца клана Древесных Духов — один из входов в великий мир древнего императора Лина. Таких входов на континенте Древней Славы несколько.
И хотя клан Древних Духов был проклят, некоторые его потомки, разбросанные по континенту Древней Славы, всё же выжили. На протяжении долгих веков они изредка появлялись. Например, останки, которые Сюй Цин видел ранее на стене бездны, принадлежали потомкам Древних Духов, которые пришли сюда в поисках наследия, но потерпели неудачу и погибли.
Они приходили сюда, потому что после превращения в человека из змеи из-за проклятия крови Древние Духи с трудом поддерживали свою человеческую форму и постоянно находились на грани кровавого коллапса. Поэтому им приходилось идти к входам в мир, близкий к проклятому царству Древнего Духа, и с помощью силы великого мира проклятого царства Древнего Духа подавлять проклятие в своей крови. Только так они могли сохранить человеческий облик.
Но жизнь Древних Духов была полна печали. Через определённые промежутки времени им приходилось подавлять проклятие с помощью силы великого мира Древнего Духа. И этот процесс был сопряжён с огромным риском, подобным великому бедствию. В случае неудачи их души поглощало проклятое царство Древнего Духа, и они становились частью заблудших душ.
Сюй Цин молча убрал таблички с информацией. Продолжая погружаться, он взглянул на своё правое запястье, тихо вздохнул и с решительным видом ускорился. Словно метеор, он с нарастающей скоростью мчался к холодному источнику внизу.
В этот момент из глубин Бездны Сердца поднялась отталкивающая сила. Но, будучи обладателем нитей судьбы Древних Духов, Сюй Цин быстро рассеял её. На огромной скорости он погрузился в темноту.
Через некоторое время в тумане появился огромный объект. Это была гниющая гигантская змея, окутанная густой аурой смерти. Змея лежала в тумане, её тело разлагалось, а на голове покоился великий мир. Этот великий мир был размытым, изнутри доносились душераздирающие вопли, которые достигли ушей Сюй Цина сквозь пустоту и туман. Мощная сила притяжения потянула его к этому великому миру.
По мере приближения тело змеи становилось всё больше и больше, и вскоре Сюй Цин уже не мог видеть его целиком. Только размытый, наполненный воплями великий мир становился всё яснее. Наконец, с оглушительным грохотом тело Сюй Цина врезалось в этот великий мир.
Когда по окрестностям прокатился грохот, похожий на звук разрывающейся плоти, на земле появилась яма. Из неё вышел Сюй Цин и осмотрелся. Небо было затянуто туманом, не было ни солнца, ни луны, только блуждающие огоньки, мерцающие в тумане, как звёзды. Тусклый, мертвенно-бледный свет окутывал всё вокруг. Земля была покрыта гниющей плотью, не было ни гор, ни деревьев — лишь пустынная, безжизненная равнина, источающая бесконечную ауру смерти.
Эта леденящая аура проникала в тело Сюй Цина, словно пытаясь разъесть его плоть. Очевидно, это место было враждебно ко всему живому. В мгновение ока на теле Сюй Цина, окутанном аурой смерти, появились чёрные пятна.
— Великий мир древнего императора Лина, — произнёс Сюй Цин, оглядываясь по сторонам. Сила запретного яда в его теле мгновенно распространилась. Тут же послышалось шипение, и из чёрных пятен на его теле стали выползать крошечные существа, похожие на личинок, с тонкими телами и ужасными головами-черепами. Падая на землю, они извивались и превращались в чёрный туман, который затем рассеивался.
Когда они исчезли, пятна перестали появляться и постепенно исчезли.
— Но как же мне её здесь найти? — задумался Сюй Цин, чувствуя враждебность этого великого мира. Он посмотрел на своё правое запястье.
— Клан Древних Духов и судьба… — подумал Сюй Цин, и шестой Небесный Дворец в его теле задрожал. Синий Дракон излил немного своей энергии в запястье. Но ничего не произошло.
Сюй Цин не сдавался, продолжая вливать энергию своего небесного пути. Спустя какое-то время его правое запястье вдруг слегка нагрелось, и золотая нить, которая раньше была глубоко под кожей, начала медленно проявляться на поверхности.
Сюй Цин пристально вгляделся в золотую нить, покрытую трещинами, и вздохнул, чувствуя ещё большую вину. Он поднял руку и, прислушиваясь к своим ощущениям, резко повернулся направо.
Когда его запястье оказалось направлено в ту сторону, жар стал заметно сильнее.
— Она в этом направлении! — Сюй Цин, полный решимости, бросился вперёд, несмотря на опасности этого великого мира. Он полностью высвободил свою силу культивации, развил максимальную скорость, распространил вокруг силу запретного яда. С оглушительным грохотом он пронзал пространство.
Спустя время, Сюй Цин резко опустил левую руку. За его спиной появилась Золотая Ворона, издав пронзительный крик. Она извергла пламя, озарившее окрестности, и бросилась к земле. В тот же миг из-под земли появилась огромная призрачная рука, которая собиралась схватить Сюй Цина, но столкнулась с Золотой Вороной.
Призрачная рука была сине-черной, покрытой гнойниками, в каждом из которых копошились бесчисленные вопящие души. Они не сводили глаз с Сюй Цина, полные безумия и жадности. С оглушительным грохотом призрачная рука рассыпалась под ударом Золотой Вороны. Души, заключённые в ней, слились воедино и устремились к Сюй Цину. Но Золотая Ворона взметнула крылья, распространяя вокруг пламя, и души с пронзительными криками, словно мотыльки, летящие на огонь, рассеялись.
Сюй Цин, не обращая на них внимания, продолжал мчаться вперёд, следуя указаниям золотой нити на своём запястье. Вскоре перед ним появилось огромное, искажённое лицо-призрак, которое, раскрыв пасть, попыталось его проглотить. Сюй Цин, спешивший найти Лин`эр, уклонился, а его тень, извиваясь, метнулась к лицу и жадно поглотила его. Но тут же тень содрогнулась и с отвращением извергла его обратно.
Сюй Цин нахмурился. Он понимал, что это произошло из-за проклятия, которым были наделены заблудшие души, но сейчас было не время размышлять. Не снижая скорости, он продолжил свой путь.
Полчаса спустя, когда жар от золотой нити на его запястье стал ещё сильнее, произошло то, что заставило Сюй Цина вздрогнуть. С его запястья послышался звук разрыва!
Сюй Цин резко опустил голову. Золотая нить рассыпалась и соскользнула с его запястья. Чувство утраты мгновенно охватило его, а затем превратилось в острую тревогу и жгучую боль.
Сюй Цин часто дышал, пытаясь поймать рассыпающиеся золотые нити, но они, распавшись на частицы, быстро исчезали.
Удержать их было невозможно. Сквозь пелену видений смутный образ исчезал из его памяти.
В критический момент в глазах Сюй Цина вспыхнул холодный блеск. Синий Дракон шестого Небесного Дворца внезапно появился над его головой и изрыгнул мощный поток силы небесного пути, устремляющийся к золотым нитям.
Синий Дракон, чувствуя тревогу Сюй Цина, изо всех сил изливал свою силу небесного пути.
Этот метод действительно работал, но некоторые вещи невозможно обратить вспять. Даже сила небесного пути Синего Дракона, слившись с нитями, лишь замедлила их исчезновение, но не смогла остановить полностью.
Очевидно, одной лишь силы Синего Дракона было недостаточно.
Глядя на исчезающие нити, Сюй Цин почувствовал острую боль в сердце. Он закрыл глаза и, открыв их через три вдоха, увидел, что его левый глаз стал фиолетовым, а в зрачке ярко горела Фиолетовая Луна. В правом глазу также произошла трансформация: он стал чёрным и наполнился бесконечным ядом. За спиной Сюй Цина возникла иллюзия Фиолетовой Луны, за которой смутно проступили безразличные чёрные глаза. Мир вокруг исказился, реальность поплыла.
Сила Бога, вспыхнув в Сюй Цине, возвышала его, и он, глядя на исчезающие нити, произнёс: — Останьтесь!
С этим словом небо содрогнулось от грома, а земля задрожала.
Этот метод использования силы Бога Сюй Цин постиг после битвы с Чу Тяньцюнем, имитируя его шёпот. Соединив две божественные силы, он уподобился новому богу, и его слова стали божественным гласом.
Сюй Цин решил, что если силы небесного пути недостаточно, то, возможно, божественный глас поможет…
В тот момент, когда прозвучал божественный глас, исчезающие золотые нити дрогнули. Под двойным воздействием божественного гласа и силы Синего Дракона их исчезновение начало замедляться! Хотя большая часть уже рассеялась, некоторую часть удалось сохранить.
Сюй Цин нервно схватил оставшиеся нити, чувствуя исходящий от них жар, и с нарастающей тревогой помчался в направлении, куда указывал жар. Он должен был найти душу Лин`эр в этом месте. Старик с улицы Бань рассказал, как отсюда выбраться, дав несколько нефритовых табличек, одна из которых была особенной.
Если раздавить эту нефритовую табличку, то старик с улицы Бань, используя духовное мастерство всего клана Древесных Духов во внешнем мире, сможет помочь им вернуться.
— Осталось шесть дней… — Сюй Цин ускорился. В этом мире смерти, для блуждающих душ, он был подобен яркому факелу. Поэтому вскоре со всех сторон начали появляться души, с ненавистью устремляясь к нему с пронзительным воем. Земля взрывалась под ногами, из неё тянулись иссохшие руки, принадлежавшие разлагающимся трупам, которые с жадностью и безумием бросались на Сюй Цина.
— Прочь! — Сюй Цин был сейчас невероятно могущественен. С его божественным гласом реальность вокруг исказилась, и множество душ с жалобными криками рассеялись.
Эти души мёртвых, пропитанные проклятиями, можно было только уничтожить, инородная энергия не позволяла им склониться. Всё новые и новые души продолжали появляться, и вскоре перед летящим Сюй Цином образовалось море душ.
Лицо Сюй Цина помрачнело. Он не мог долго поддерживать божественную силу, созданную слиянием двух источников. Рассеяв Фиолетовую Луну, он направил всю свою энергию на высвобождение запретной ядовитой пилюли.
В этот раз выброс ядовитой пилюли был ещё сильнее, чем во время битвы с Чу Тяньцюнем.
А это место… замкнутый великий мир… идеально подходило для взрыва запретного яда Сюй Цина.
В следующее мгновение запретный яд распространился вокруг Сюй Цина, образуя бурю, которая с грохотом разрасталась! В зоне действия яда злые духи испускали пронзительные вопли, их тела корчились и разлагались. То же самое происходило и с трупами, вылезающими из земли. Пусть они и не были живыми, но яд Сюй Цина превращал их в пепел.
В конце концов, это была сила Божественного Домена, божественное проклятие!
В глазах Сюй Цина вспыхнула жажда убийства. Не сбавляя скорости, он нёсся вперёд, окружённый беспрецедентно мощной аурой запретного яда. За ним оставались не только бесчисленные вопли, но и струйки его собственной инородной энергии, возвращающиеся к нему и усиливающие мощь запретного яда.
Но душ здесь было слишком много, они появлялись без конца, словно этот мир смерти внезапно ожил. Хотя отдельные души не обладали большой разрушительной силой, их огромное количество создавало ужасающее давление.
Видя, что его пытаются остановить, Сюй Цин стиснул зубы и снова высвободил подавленную силу Фиолетовой Луны. Бесконечный фиолетовый туман вырвался из его тела. Сюй Цин ударил по земле, и фиолетовый туман с грохотом распространился по поверхности, окрашивая её в свой цвет! Трупы, только начавшие выбираться из земли, содрогались и рассыпались пеплом под воздействием фиолетового тумана. Их было так много, что вскоре вся земля покрылась пылью.
Затем Сюй Цин превратился в Золотую Ворону и взмыл в небо. Золотая Ворона издала пронзительный крик, её хвост извергал море огня, и она помчалась вперёд, неся Сюй Цина на своей спине.
Издалека эта картина выглядела потрясающе. Фиолетовый туман окутывал землю, поглощая трупы на пути Сюй Цина, но за пределами тумана, во всех направлениях, простиралось бесконечное множество чудовищных останков.
Небо кишело безумными душами. Ядовитая буря Сюй Цина уничтожала бесчисленные души, но на их место тут же появлялись новые.
Без конца и края.
В этом тёмном мире только огонь Золотой Вороны ярко сиял, прорезая мрак бушующим пламенем.
Словно луч света.
Вокруг этого света вихрем носились души и трупы, их вопли и стоны, полные безумия, жадности и ненависти к жизни, стремились погасить пламя и поглотить свет.
Время шло.
Этот луч света мчался вперёд по мрачному миру, оставляя за собой кровавый след.
Спустя день, истекая кровью, в изодранной одежде, измученный Сюй Цин, преодолев море душ, наконец увидел впереди широкую чёрную реку.
Воды реки бурлили, словно воды подземного мира. В них плавали бесчисленные кости, а лица всплывали из воды с тихими рыданиями.
В конце реки Сюй Цин увидел красный паланкин, который несли восемь человек.
Спереди и сзади на шестах паланкина стояли сосуды разных цветов. Они словно приросли к шестам и не двигались. Паланкин сопровождала длинная процессия, большинство фигур в которой имели змеиные головы и человеческие тела. Они были одеты в ярко-красные одежды и молча двигались вперёд. Спереди доносились пронзительные звуки, похожие на визг, — это играли на суона.
Порыв ветра пронёсся над рекой, вздымая волны, и приподнял край покрывала паланкина, открывая бледное лицо девушки в свадебном платье, сидящей внутри. Сюй Цин, нахмурившись, смотрел не на девушку в паланкине, а на один из четырёх сосудов на переднем шесте — тот, что был белым! Кусочки золотых нитей в его ладони раскалились добела!