Том 4. Глава 14. Старшеклассник

В старшей школе я была беззаботной, легкомысленной и совсем не независимой.

Хотя меня и сейчас сложно назвать такой уж самостоятельной, но тогда у меня вообще не было собственного мнения.

Когда кто-то решал, я считала, что проще следовать этому решению и ни о чём серьёзно задумываться не хотела.

Обладая таким характером, я старалась заниматься на приемлемом уровне, и выбрала «клуб чтения», где даже заниматься не надо было, к тому же была там по сути мёртвой душой.

До второго класса это не вызывало никаких вопросов и я была всем довольна. Хотя я даже не думала о том, довольна ли я.

Вопросы начали возникать летом второго года.

У меня был друг... Парень, который был со мной на одной волне. В отличие от меня он был прямолинейным и держался особняком в классе, но мне нравилось с ним говорить.

Он был забавным, я обожала его слушать.

Если честно, даже странно, что дружба не переросла в любовь, но мы подружились ещё на первом году и не расставались, укрепляя дружеские отношения.

И вот летом второго года он сообщил о своих планах.

— Со следующего года я думаю учиться за границей, — сказал он, а я просто уставилась в одну точку.

Я не понимала, что значат эти слова, и мысли в моей голове судорожно закрутились.

— Ты поедешь за границу?

— Да. Буду учиться там год и там же поступлю в университет.

— Ого... Вот как, — я привычно поддержала его неожиданное заявление. — Ничего себе, учёба за границей, — кивнула я, а он обрадовался:

— Ты поддержишь меня?!

Мне впервые не захотелось ему кивать.

Я была всё время с ним, и собственной воли у меня совсем не было, скорее уж только его.

Даже если я не выбирала тему, он всё равно весело общался со мной. Даже если я не проявляла интерес, он так говорил со мной, что мне становилось весело. И я до этого никогда не обращала внимания на разницу между нами.

И тут из-за него чувства резко вышли наружу.

Он такой потрясающий, а какая же я?

Я ничего не решаю и делаю всё лишь как говорят другие.

Мне стало стыдно за себя.

И тут я решила для себя: «Точно, сбегу из дома».

Если подумать, я такой дурочкой была.

Родителям я сказала, что заночую у подруги, взяла сменную одежду и бельё и ушла.

Побег был незапланированным, потому и нормально проходить не мог, уже в первый же день я проголодалась и вынуждена была купить поесть, и просто ходила по городу как неприкаянная. Вначале я была возбуждена, но я была трусливой и мне быстро всё надоедало, я так привыкла к обычной жизни, что ноги почти сразу же устали, и я только и думала о том, как всё это тяжело.

Под вечер я подошла к ограждению дороги и просто стояла у него.

Я уже думала возвращаться домой, когда меня окликнули.

— Ты одна? Довольно миленькая.

Ко мне решили подкатить. Меня окружили три парня, которые были очевидно старше меня. Я чувствовала, что все они смотрят на мою грудь, и мне это не нравилось.

Я собиралась уйти, но один из них схватил меня за руку. Сильно, я даже вскрикнуть была готова, но сдержалась.

— Да не сбегай ты. Давай повеселимся.

Они тащили меня как в какой-то манге, что пугало. Парень крепко держал меня, и мне было страшно.

Хотелось отказать, но я не могла, я даже говорить не могла, когда появился он.

— Мегуми, ты что делаешь? Уже ведь поздно.

Мужчина в костюме похлопал меня по плечу.

Я его не знала.

— Мама разозлится. Давай скорее домой.

— А-ага... Но.

Я поняла, что он пытается мне помочь, и кое-как выдавила из себя слова, а мужчина уставился на парней:

— Вам что-то от моей дочери надо?

— Н-нет... Так ты её отец?

— Пошлите.

Озадаченные, они ретировались.

Убедившись, что они ушли, мужчина посмотрел на меня.

— Надо прямо отказывать таким. Пока, — сказал он и собирался уйти, когда я окликнула его.

— Эй!

Он обернулся и непонимающе спросил: «Что такое?»

Сама не понимаю, откуда у меня тогда храбрость взялась.

Тогда я сказала ему.

— Мне... Некуда возвращаться.

***

Вначале на лице появилось раздражение, но потом он сказал: «Ладно, пошли ко мне».

Я спросила, как его зовут, и он назвал лишь фамилию Сузуки.

Сузуки-сан был директором известной частной школы, у него была жена и ребёнок, учившийся во втором классе начальной школы.

Когда он привёл меня, его жена удивилась, но Сузуки-сан попросил: «Пусть побудет, пока не успокоится».

Если подумать, это было довольно опасно, но я об этом не думала, просто считала, что меня подобрал хороший человек.

Я прожила в этом доме почти месяц.

Его жена тоже оказалась хорошим человеком, мы вместе готовили, я помогала по дому, было очень весело. А ещё я сдружилась с их сынишкой, мы вместе играли и мылись.

Я была единственным ребёнком, а мои родители работали, потому этот месяц стал для меня полным на разнообразный опыт.

Глупостью было лишь влюбиться в Сузуки-сана.

Сама уже не скажу, почему. Может необычность ситуации заставила меня так подумать.

Сузуки-сан был симпатичным, не лишён чувства юмора и очень добрым. Никогда не жаловался, и как говорила жена, был очень популярен среди учеников частной школы.

Пока жила с ним вместе месяц, влюбилась в него.

Но он был женат, и у него был ребёнок. Я знала, что у него с женой всё хорошо, и когда просыпалась ночью, слышала, как они занимались этим.

Меня переполняли чувства к Сузуки-сану, но и его жена мне нравилась, потому я не могла рассказать о том, что испытываю. И молчать о своей первой любви было довольно непросто.

Месяц прошёл, и всё неожиданно изменилась.

Я проснулась ночью, вышла из комнаты и пошла в туалет. И в гостиной услышала голоса Сузуки-сана и его жены.

— ... Уже начинают ходить слухи. Дальше так продолжаться не может.

— Знаю, но не можем же мы просто выгнать её.

— Надо поговорить и попросить её вернуться... Иначе и наша жизнь может быть разрушена. Её ведь разыскивают.

Услышав это, я тут же вернулась в свою комнату.

Открыла ноутбук, который мне одолжили, ввела своё имя и «разыскивается», и увидела свою фотографию.

Мне тут же стало страшно.

Слухи, неужели о том, что «Сузуки-сан привёл домой старшеклассницу». Я начала думать, и в голову лезли лишь нехорошие мысли.

Я сбежала в поисках чего-то необычного, но теперь довольствовалась мирной жизнью у Сузуки-сана дома, и мне стало стыдно.

Если и дальше останусь здесь, то разрушу их жизнь, я оставила записку в комнате и рано утром покинула их дом.

***

— Когда вернулась, на меня так сильно разозлились. Впервые так сильно за всю жизнь, — улыбнувшись, сказала Гото-сан. — Я сказала, что жила месяц у знакомой, и мне не верили... Целый месяц ушёл на то, чтобы поверили... Ну, пусть и поверили, это всё ещё была ложь. Хотя не уведена, поверили ли и родители в эту ложь.

Рассказав обо всё, Гото-сан вздохнула.

— ... Пусть и не так долго как ты, но я в старшей школе тоже сбегала из дома, — она уставилась на меня. — Любви не добилась, самостоятельной не стала... Только поняла, что сама ничего не могу, и вернулась домой.

Взгляд её был мрачным, и у меня всё в груди сжалось.

— То, что хотела, я не получила. И решила... Что буду жить по собственным силам.

— Вот как... — проговорила я, а женщина снова стала жизнерадостной:

— Ну, с тех пор я успела повзрослеть. Стала куда благоразумнее, чем была раньше, — она улыбнулась и отпила кофе. — Но... Вместе с тем стала трусливее и услужливее, — добавила она и посмотрела куда-то вдаль.

Я думала что-то сказать, а Гото-сан подняла взгляд и посмотрела мне в глаза.

— Когда ты вернёшься домой, тоже поймёшь. Такие приключения, пережитые старшеклассником. Они... Что-то меняют, — она смотрела прямо мне в глаза. Быть старшеклассником — это что-то особенное. Как в хорошем смысле... Так и в плохом, — она взяла меня за руку. — После того, как сбежала из дома... Я тоже считала, что нет ничего хорошего в том, чтобы быть «старшеклассником». Хотела поскорее вырасти...

Я была с ней согласна.

Сама вспомнила, какая я старшеклассница. Не могла выносить других сияющих старшеклассников, потеряла свою первую подругу, и после побега пользовалась тем, что являюсь старшеклассницей... Но как старшеклассница всё же не могла жить самостоятельно.

Пока я думала об этом, Гото-сан крепче сжала мою руку. И её слова вернули меня к реальности.

— Но в твоей жизни это нечто важное, что нельзя отбросить, — продолжая смотреть мне в глаза, сказала она. По её пылким глазам было видно, что она пытается донести нечто важное.

— Не переживай, теперь у тебя есть союзники.

Я ощутила, как её слова проникли в меня.

У меня есть союзники.

— Тебе страшно принять решение... Но тебе надо вернуться.

Она продолжала смотреть мне в глаза, её взгляд становился жарче, и моё сердце стучало быстрее.

— Должна... Снова стать старшеклассницей.

Из глаз полились слёзы. Сама не пойму, почему заплакала.

Не от печали.

Да, от радости.

— Я... — чувствуя, как по щекам текут слёзы, я заговорила. — Снова смогу стать старшеклассницей?

— Да.

— Я могу ей быть...

— Конечно.

Гото-сан нежно обняла меня.

А я разрыдалась.

***

— Ах, а ты рано.

— Я спешил.

— Правда гнал я...

Когда мы прибыли, меня и Хасимото встретили Гото-сан в домашней одежде и Саю в форме.

Увидев девушку, я испытал облегчение, и вместе с тем накатил гнев.

— Ты чего ко мне на работу пришла!..

— Захотела твою работу увидеть и вернуться домой вместе, — ответила за неё Гото-сан.

— А?

— Ей хотелось вместе с тобой домой вернуться.

— Саю со мной? — переспросил я, и девушка рядом с Гото-сан покраснела и кивнула. А потом поклонилась.

— Прости, что не отвечала. Телефон сел.

— ... Эх, ладно... Ничего...

Меня покинули силы, и хоть передо мной была Гото-сан, я рухнул на пол. А Хасимото рассмеялся.

— Так ты и есть Саю-тян, Йосида постоянно про тебя говорит, — он обратился к Саю, и она кивнула: «Я тоже от Йосиды-сана слышала».

— А ты милее, чем я слышал.

— Эй, странные вещи не говори.

— Так тут ничего странного, — парировал он и похлопал меня по спине.

— Так что? Может сейчас скажешь? — предложил он, я вздохнул и поднял голову.

— Гото-сан.

— Да? — я посмотрел на неё и собрался.

А потом проговорил:

— Можно взять... Трёхдневный отпуск?

На её лице появилась озадаченность, но она тут же всё поняла.

— ... Ты хочешь взять три дня, начиная с завтрашнего?

Она с прищуром посмотрела на меня, но уже всё поняла.

— ... Понимаю, что будет трудно, и всё же.

— Эх... — вздохнула она, не дав мне договорить.

Оплачиваемый отпуск за день никто не предоставит. Надо подавать заявление за месяц или несколько недель. Понимая это, я всё же просил.

Какое-то время женщина смотрела в пол, а потом стала прижимать правую руку к виску.

И вот она подняла голову и улыбнулась.

— Ну, это вполне возможно. Просто придётся сказать, что я как-то упустила этот момент, хоть и слышала.

— П-правда?!

— Од-на-ко, — Гото-сан приблизилась ко мне, и я вздрогнул. — Когда вернёшься, угостишь меня вкусным мясом.

— А... — вырвалось у меня. — Конечно...

— Тогда решено, я всё устрою. Хасимото-кун возьмёт твою работу на себя? — после моего ответа, она продолжила говорить.

— Я возьму, но одному будет тяжело, так что хотелось бы поделиться с Эндо или Коике. А ещё Мисимой-тян.

— Хорошо. Главное, чтобы процесс не останавливался, а как именно, меня не сильно волнует, — кивнула Гото-сан и похлопала меня по плечу. — А ты соберись, Йосида-кун... — она замолчала, а потом прошептала мне прямо на ухо. — Ты уж окажи поддержку Саю-тян до самого конца.

От этого я покрылся гусиной кожей.

Но было приятно услышать это.

— ... Да, я постараюсь, — кивнул я, а Гото-сан улыбнулась и подтолкнула Саю.

— Вот, за тобой пришли, возвращайся домой вместе с Йосидой-куном.

— ... Спасибо большое.

Женщина нежно погладила по голове поклонившуюся Саю.

— Может ещё как-нибудь поговорим.

Голос Гото-сан был добрым, на лице девушки выступили слёзы, и она ответила «да».

— Спасибо за всё, — Хасимото поклонился Гото-сан, а она подняла руку и помахала нам.

Я тоже кивнул на прощание, потом усадил Саю на заднее сидение, а сам сел на пассажирское место.

— Домой вас отвезти? — спросил Хасимото, и я кивнул.

— Да... Ты просто мой спаситель. Спасибо.

— Ладно тебе. Угостишь меня потом раменом?

— Конечно.

— Со всем.

— И лапши большую порцию.

Мы улыбнулись друг другу.

Саю на заднем сидении выглядела слегка виноватой, но уже через несколько минут, совершенно уставшая, прикрыла глаза и заснула.

— И правда обычная девочка.

— ... Да, — кивнул я Хасимото.

Мы снова замолчали, и вот мужчина снова заговорил.

— ... Ты уж постарайся.

Он был не из тех, кто предлагает другим стараться. Сказал специально только в этот раз.

Меня начали переполнять чувства, и я кивнул ему:

— Да.

До дома мы ехали в полной тишине.