Том 1. Глава 66.3. Лучшие представители молодёжи

Цзян Чао не мог смириться с этой мыслью и принялся топать Лю Миня. Кто знал, что как только он поднял ногу, что-то ударило парня по колену так, что он был обездвижен.

Мо Цун вышел вперёд. Он сказал:

– Там, где можно отпустить людей, нужно пощадить их. Цзян сюн, нужно ли суетиться над предметом одежды? Лю сюн не сделал этого намеренно, поэтому нужно ли расстраивать его настроение всего за несколько дней до предварительного раунда имперского экзамена? Пусть сяоди даст тебе предмет одежды в качестве компенсации, а Цзян сюн может прекратить усложнять жизнь Лю сюну.

Лю Минь посмотрел на Мо Цуна, даже не предполагая, что тут будет говорить от его имени. Цзян Чао также был удивлён, но статус Мо Цуна был таков, что юноша не мог свободно действовать против него. Таким образом, хотя он всё ещё был в ярости, но не мог выразить этого. Цзян Чао встряхнул рукавами и фыркнул, выходя из комнаты большими шагами, ни разу не оглянувшись назад.

Как только Цзян Чао ушёл, Мо Цун сказал Лю Миню:

– Всё в порядке.

Лю Минь встал и слегка стряхнул с себя пыль. Казалось, его не беспокоили чернила повсюду, когда юноша поблагодарил Мо Цуна и снова занял своё место, чтобы молча просмотреть свои свитки. Его движения были уверенными и расслабленными, без намёка на подавленное разочарование, как будто ссоры даже не произошло. Мо Цун заметил это, и в его глазах мелькнула глубокая мысль.

* * *

Учёные из Имперской Академии привыкли к таким спорам, но они не понимали, что только что сыгранная ситуация была засвидетельствована двумя людьми – Мастером Записи Песен и Канцлером Чэнем, которые стояли у двери. Мастер записи песен был слегка рассержен.

– Цзян Чао слишком неразумный. Он думает, что в Имперской Академии может прийти сюда и проявить такое необоснованное поведение, какое ему нравится, только потому, что имеет благородное происхождение? Это приводит к такому позору для учёных!

– Его сердце было полно гнева, который он не мог контролировать, – сказал Канцлер Чэнь. Они тоже слышали о событиях прошлой ночи и, естественно, знали, почему Цзян Чао ведёт себя ненормально.

– Независимо от причины, он не должен был так относиться к коллеге! – Мастер Записи Песен сказал с досадой. – Лю Минь удивил меня сегодня; он на самом деле знает, как уступить. Если бы это было в прошлом, я не знаю, насколько сильной была бы гроза.

Если бы это было в прошлом, с характером Лю Миня, это действительно должно было стать большим беспорядком. Несмотря на то, что, логически говоря, Лю Минь был только поводом, министр Цзян был чрезвычайно склонен к защите кого-то из своих, скрывая их недостатки, несмотря на то, что прекрасно знал, каковы на самом деле его дети, особенно его сын Ди и дочь Ди. В конце концов, страдающим человеком по-прежнему будет только Лю Минь.

– То, что он знает, как согнуться и сдаться, является самым ужасающим аспектом, – взгляд Канцлера Чэня стал более глубоким. – Раньше мы мало о нём думали, но этот мальчик может сгибаться и растягиваться. Если он сможет войти в Императорский двор, то обязательно станет кем-то очень способным и высоко оценённым. Разница между ним и Цзян Чао значительна.

Мастер Записи Песен давно привык к Канцлеру Чэню, который не особо ценил Лю Миня. То, что он на самом деле спонтанно хвалил этого молодого человека в настоящее время и придерживался той же точки зрения, что и он сам, заставило Мастера Записи Песен почувствовать облегчение. Он сказал приятным голосом:

– Действительно, Лю Минь очень искренен и всегда честен и прямолинеен в своём поведении по отношению к другим. Поистине, редкий талант.

Канцлер Чэнь улыбнулся и больше ничего не сказал.

* * *

Цзян Чао в ярости бросился домой к Цзян фу и бросился в Мэй Цин Юань. Линь Лан заметила злое выражение на его лице и поспешно сказала ему:

– Второй молодой господин, Фужэнь разговаривает с молодой мисс в данный момент.

– С дороги! – Цзян Чао оттолкнул Линь Лан в сторону. Когда он вошёл в комнату, то увидел, что Цзян Су Су лежала в объятиях Ся Янь, непрерывно рыдая, в то время как мать внимательно утешала её.

Когда Цзян Чао наблюдал плач Цзян Су Су, его эмоции и мысли были брошены в ещё большую яму ярости и негодования. Он сказал:

– О чём ты плачешь? Ты сделала что-то подобное, лишив меня возможности держать голову в Имперской Академии, и теперь ты можешь только плакать?

Цзян Су Су была шокирована. Обиженным тоном она сказала:

– Почему ты так жесток ко мне? Возможно ли, что я буду счастлива? Прямо сейчас моя репутация разрушена. Второй брат, ты меня не утешаешь, но даже осмеливаешься критиковать меня. Ты вообще думаешь о том, что делаешь?

– Достаточно, – Ся Янь нахмурилась, глядя на Цзян Чао и сказала: – Чао'эр, что случилось с тобой? Су'эр, ты младшая сестра, как ты можешь говорить с ним таким образом?

Цзян Чао ещё раз посмотрел на красивое, заплаканное маленькое личико Цзян Су Су и почувствовал, как его гнев немного рассеивается. Он сел за маленький столик и сказал:

– Я не критикую её. Просто сегодня весь город был полон слухов о том, что произошло прошлой ночью, и я не мог держать голову в Имперской Академии. Мать изображалась как злая женщина, а младшая сестра стала посмешищем. В результате я чувствую себя чрезвычайно раздражённым.

Ся Янь стиснула зубы.

– Чжоу Да явно не сказал ничего подобного, находясь в тюрьме. Кто-то должен преднамеренно распространять слухи пачкать мою Су'эр, разрушая её репутацию. Кто бы это ни был, у него такой коварный ум!

– Кто мог это сделать? – Цзян Чао сердито спросил. – Покажи мне, где их найти, и я уничтожу их!

Цзян Су Су холодно фыркнула и сказала:

– Кто бы это ещё может быть, кроме этой шлюхи, Цзян Жуань? Кто ещё осмелился бы это сделать?

– Цзян Жуань? – Цзян Чао спросил с сомнением. В его глазах Цзян Жуань была просто молодой девушкой без матери. Как она могла иметь такие обманчивые, хитрые способы? – Как, чёрт возьми, она сможет сделать что-то такое большое?

Ногти Цзян Су Су впились в её ладони.

– Ты просто недооцениваешь её!

– Я тоже думаю, что это странно, – сказала Ся Янь, нахмурившись. – Это было очевидно, Цзян Жуань должна была упасть в реку, но как на её месте могла оказаться Су'эр? То дело с платком тоже было очень странным. Независимо от того, была ли она вовлечена, Цзян Жуань не может остаться безнаказанной, – она чувствовала, что, хотя Цзян Жуань выглядела такой неприметной, она всегда вызывала у людей озноб.

– Мама, ты должна отомстить за меня, – воскликнула Цзян Су Су. – Она должна полностью лишиться благодати и быть совершенно уничтоженной!

– Не волнуйся, – Ся Янь рассмеялась, но в её глазах не было и следа веселья. – Я уже говорила твоему отцу об этой ситуации. Я только сказала, что ты упала в воду, но во всей этой ситуации было что-то странное. В следующие несколько дней ты должна усердно трудиться, чтобы заручиться поддержкой своего отца. У меня есть тысячи способов уничтожить эту шлюху. Что касается Цзиньин Вана, ты должна составить сообщение в течение следующих нескольких дней, в котором говорится, что ты хотела бы посетить его в фу, чтобы выразить свою благодарность за его помощь. Тогда мы сможем выяснить его намерения.

Когда Сяо Шао был упомянут, красивое лицо Цзян Су Су сразу стало красным. Она застенчиво склонила голову и больше не произнесла ни слова. Цзян Чао задумался на мгновение, прежде чем сказать:

– Если Цзиньин Ван действительно любит младшую сестру, он сможет помочь мне в будущем, когда я стану судебным чиновником.

– Второй брат, что ты говоришь? – Цзян Су Су была несколько смущена. Ся Янь также нахмурилась, сказав:

– Следи за своими словами! Как ты можешь использовать доброе имя своей сестры и так свободно об этом говорить? – она сделала паузу, а затем продолжила: – Прямо сейчас ты должен усердно учиться, чтобы через несколько дней занять первое место в предварительном раунде имперского экзамена. К тому времени, ситуация Су'эр, скорее всего, будет забыта в череде грядущих событий, и ваш отец также будет счастливее. В то время Цзян Жуань всё ещё будет не чем иным, как маленьким муравьём, и тогда с ней можно будет делать всё, что заблагорассудится!

Услышав это, Цзян Су Су сразу сказала:

– Второй брат, не разочаровывай нас.

Цзян Чао махнул рукой.

– Не волнуйтесь, всё в порядке, и я достаточно подготовился. Я определённо смогу добиться хорошего звания. Когда придёт время, мой рост к успеху будет стремительным. Я определённо стану выдающимся человеком, и эти низшие люди не смогут даже нести мою обувь! – сказав это, его глаза затуманились, когда воспоминания о взгляде Лю Миня промелькнули в голове юноши.

Ся Янь похлопала его по плечу.

– Сын мой, мама будет молиться за тебя.

* * *

Когда осторожные запросы Лу Чжу в Мэй Цин Юань раскрыли этот разговор, она немедленно сообщила обо всём Цзян Жуань, которая просто слегка улыбнулась. Лу Чжу обратила внимание на её равнодушное отношение и с некоторым нетерпением спросила:

– Мисс, через несколько дней будет предварительная проверка имперского экзамена. У второго молодого мастера явно продуманная стратегия. Если он действительно достигнет высокого рейтинга, разве это не станет катастрофой для нас?

– У него нет таланта и морали, так как он достигнет высшего ранга? – Цзян Жуань посмотрела на картину, которую она только что завершила, и положила кисть. Лу Чжу подошла ближе, чтобы посмотреть. На свитке была нарисована лунная сцена; лунный свет ярко сиял в горах, и слабый свет от светлячков мерцал в лесу.

– Мисс написала такую красивую картину, – сказал Лу Чжу с похвалой. – Должны ли мы повесить её?

– Не нужно, отправьте её в Имперскую Академию, – сказала Цзян Жуань.

– Картину? - Лу Чжу спросила в шоке. – Мисс хочет отправить картину? Не письмо?

– Он поймёт, – сказала Цзян Жуань, свернув свиток.