Глава 2. Инородность

— Если он действительно живой, то это должно как-то быть связано с фиолетовым сиянием... но нельзя исключать вероятность, что это может быть ловушкой, — бормотал Сюй Цин.

За девять дней в разрушенном городе, он осознал, что все мутировавшие существа несравненно дикие, опасные и сильные.

Однако, возможно, из-за того, что запретная зона ещё полностью не сформировалась, мутировавшие звери днём спали.

Когда он получил бамбуковый свиток, ему пришлось ворваться прямо в их логово.

Если не глупить и быть осторожным, то особых проблем с проникновением не возникнет.

Сюй Цин больше опасался людей, нежели животных — человек куда опаснее любого зверя.

После недолгих размышлений он решил рискнуть, так что его взгляд стал холодным и острым. Даже если это была ловушка... он был готов пойти туда.

Но, сначала нужно было подготовиться к возможным опасностям.

Подумав об этом, Сюй Цин покрепче сжал в руке свиток для культивации.

Эти несколько дней и изменения в его теле позволили ему обрести некоторую уверенность. Свиток содержал в себе не только технику культивации, но и краткое введение в культивацию.

Культивация существовала несметное количество лет, она появилась задолго до лика бога.

С древних времён и по настоящее время, конечно, произошли некоторые изменения, но, в целом система осталась прежней.

Культивация разделялась на следующие этапы: конденсация ци, возведение основания, формирование ядра и зарождение души.

Возможно, уровни культивации после зарождения души были слишком высоки, поэтому в бамбуковом свитке не было ни слова о рангах выше. Тем не менее, Сюй Цину это открыло глаза — насколько же культиваторы беспомощны перед божественным ликом — аура богов загрязняла духовную энергия, от чего она была подобна яду для всех живых существ.  

Неизвестно, когда всё началось, но люди стали называть ауру богов инородностью.

Сюй Цин прекрасно понимал, что ледяной холод, который он ощущал во время культивации был вызван поглощением духовной энергии, которая содержала эту самую инородность.

Когда её в организме становилось слишком много, то культиватор либо взрывался, либо превращался в зверя без разума.

На самом деле, в областях, на которые смотрел бог, количество инородности увеличивалось в геометрической прогрессии, вернее даже сказать так: это просто ускоряло скорость трансформации в пределах определённой зоны.

Культивация содержала значительную опасность, но была единственным путем выжить в этом мире.

Если не культивировать, то продолжительность жизни в мире Конца, загрязнённом аурой богов была довольно низкой. Кроме того, болезни часто вызывали смерть, поэтому те, кто жил на девяти уровнях чистилища почти никогда не умирали естественной смертью.

Из поколения в поколение, бесчисленное количество лет, люди делали заметки о методах культивации.

Знания гласили, что человек при культивации должен использовать свою технику, чтобы отделить инородность от духовной энергии, прежде чем сжимать всё в определённой части своего тела — в точке мутации.

Так степень разделения инородности стала важным критерием, позволяющим судить о том, является ли техника культивации хорошей или плохой.

К сожалению, все хорошие техники, которые могли обеспечить высокую степень разделения, контролировались огромными силами или могущественными кланами. Это был важный ресурс — с момента сошествия в этот мир бога ничего не поменялось.

Поскольку люди культивировали разные техники, степень разделения инородности тоже была разной, как и расположение точек мутации.

Однако, пока человек культивировал нельзя было избежать формирования точек мутации.

Теоретически, мутацию нельзя было обратить вспять — её можно было только очистить с помощью лекарственных пилюль, но даже они могли только лечить симптомы, но не сам корень проблемы.

Что касается метода полного очищения точки мутации, то на бамбуковом свитке было предложение о этом.

В мире Проклятой земли континент Южный феникс не был единственным, существовал ещё один более обширный континент — Древний[1].

В этом месте зародилась человеческая цивилизация. Хотя аура богов добралась и туда, но, видимо, у них был какой-то способ очистить точку мутации.

Но, очевидно, это решение было не для всех, лишь богатеи могли наслаждаться жизнью без мутаций.

Обычные культиваторы могли только надеяться на счастливую возможность.

Для бродячих культиваторов, находящихся на самой низкой ступени социальной лестницы, людей с наибольшей численность, получить эту возможность было фактически нереально.

Искусства культивации, практикуемые бродячими культиваторами, обычно имели минимальную степень разделения инородности — им было не только трудно культивировать, но и риск мутации был высок.

Однако, несмотря на риск, большинство выбирают идти по пути культивации.

К примеру, Сюй Цин знал, что считался бродячим культиватором.

Согласно записям на бамбуковом свитке, культиваторы Проклятых земель шли по трудному и опасному пути, который постоянно извивался под ногами. Они были сродни смердам, плывущим в бескрайнем океане и устремляющихся к недостижимому берегу.

Но, не успев даже увидеть «легендарный» берег, они бы умерли от истощения.

Однако Сюй Цин, выросший в трущобах, глубоко осознавал, что каждый конфликт или болезнь могут стоить жизни.

— Вместо беспокойства о далёком будущем, лучше уж думать о выживании завтра, — пробормотал Сюй Цин, после чего осторожно потрогал рану на груди и уставился в небо за пределами пещеры.

Небо вскоре начало светать, а вместе с ним завывания, гоготания и крики доноситься всё реже.

— Если кровавый дождь прекратится, а я не найду фиолетовый свет, нужно будет подумать о том, чтобы покинуть этот город и поискать лекарственные травы в других. — Сюй Цин опустил голову и посмотрел на свою рану.

Из-за ауры богов, пронизывающей абсолютно всё, все предметы в городе были сильно загрязнены и лекарственные травы, естественно, стороной это не обошло.

Сюй Цин поднял руку и надавил на рану, в результате вытекло немного крови.

Его лицо было несколько бледным. Глубоко вздохнув и сняв рубашку, он обернул её вокруг тела, чтобы обмотать рану. Что-то пробурчав он стал терпеливо ждать рассвета.

Вскоре крики и завывания стали ещё реже.

Так продолжалось некоторое время, пока все звуки не исчезли совсем. Через входную щель Сюй Цин увидел, что небо снаружи начало светлеть.  Звуки становились всё реже и реже, пока совсем не исчезли — через щель Сюй Цин увидел, что небо уже окрасилось в кроваво-красный.

Согласно его прошлому опыту, он мог отправиться в путь хоть сейчас.

Однако сразу не стал отправляться путь — сначала он встал и разогнул своё несколько ноющее тело.

Сделав разминку, он убрал камни и остальные предметы, загромождавшие щель. Через проход пещеру заливал слабый свет, благодаря ему он открыл свой кожаный мешочек.

Достав покрытый ржавчиной кинжал, он привязал его к бедру.

Чёрная железная палка также была расположена в так, что он мог свободно её схватить.

Ещё в мешочке лежала голова змеи, завёрнутая в рваные тряпки. Он осторожно развернул их, чтобы проверить, а затем с осторожностью положил обратно. 

Закончив приготовления, Сюй Цин на несколько вдохов закрыл глаза, а затем снова открыл их. В его взгляде теперь читалось холодное спокойствие.

Он быстро протиснулся к выходу из пещеры, но выбравшись, чуть замедлился.

Внимательно оглядев окрестности и убедившись в безопасности, Сюй Цин яростно бросился вперёд. Когда небо уже немного посветлело, он оказался во внешнем мире.

Он побежал вперёд с невозможной для человека скоростью.

Поскольку кровавый дождь всё не прекращался, плотные облака полностью заполонили небо. Даже в полдень невозможно было разглядеть солнце, не говоря уже о слабеньком солнечном свете — в затуманенном взгляде Сюй Цина был мороз ночи.

Выдыхаемый им воздух в мгновение превращался в пар, а вдыхаемый был наполнен зловонием смерти. Было холодно и зябло.

Если бы Сюй Цин не разогрелся раньше, то при каждом дуновении ветра неистово трясся.

Но сейчас он почти не ощущал морозного ветра.

Благодаря небольшой разминке его скорость ничуть не падала, и он бежал к месту, где вчера увидел живого человека.

Сюй Цин был похож на леопарда, перепрыгивающего через разрушенные стены и без колебаний мчащегося вперёд.

За ним по пятам летела стая птиц, но поскольку разница в высоте была слишком большой, сейчас он не мог их поймать.

Сюй Цин поднял голову к небу и уставился на парящих птиц, облизывая губы.

Он не знал почему, но больше всего выжило птиц, в то время как почти все формы жизни погибли или были испорчены.

Они для него были основным видом пищи в эти дни.

Птицы, как и Сюй Цин, были в ловушке красного дождя, но они инстинктивно искали безопасное место для гнездовки, к примеру, та пещера, где жил Сюй Цин, была найдена по следам птиц.

Хотя убежище и не было полностью безопасным, но из-за его мелких размеров мутировавшие звери и другие причудливые существа не обращали на него внимания.

За всё время Сюй Цин нашёл только два безопасных места: его пещерка и ещё одно место за резиденцией правителя города.

Сейчас он мельком окинул небо, а затем отвёл взгляд — его глаза глядели в одно направление — он подходил всё ближе и ближе к нужному месту.

Вскоре Сюй Цин прибыл к тому месту, но не стал сразу направляться туда, прежде он сделал кружочек, чтобы найти самую высокую точку.

Осторожно забравшись по выступам разрушенных стен, он лёг на крыше одного из домов. Стараясь особо не показываться, начал выискивать свет.

Окинув место взглядом его зрачки внезапно сузились — вчерашний человек был здесь.

Он стоял в одной позе, прислонившись спиной к стене — одежда выглядела опрятной, а кожа нормальной.

Самое главное, что он заметил — его вид... тело, одежда, он даже стоял точно также — всё было точь-в-точь таким, каким он видел вчера.

Казалось, что за всю ночь он даже не шевельнулся.

Это не поддавалось логике.

Будь это живой человек, он не смог бы игнорировать все опасности, возникающие ночью.

Хотя даже если бы человек был мёртв, от его неповреждённого тела у мутировавших зверей потекли бы слюнки. Было невозможно, что его тело до сих пор оставалось нетронутым.

Сюй Цин совсем затих. Подумав головой, было решено лишний раз не двигаться. Он, выросший в трущобах, не испытывал недостатка в терпении.

Время медленно текло, вот уже пробил полдень, а тело всё также не двигалось.

Прождав шесть часов, Сюй Цин медленно поднял правую руку —в ней он держал камень, который бросил в сторону неподвижного человека.

У камня была невероятная скорость, поэтому удар не был слабым — при попадании в человека, раздался громкий хлопок.

Фигура содрогнулась и упала на бок, подобно трупу.

Когда она упала, прямо на том месте, где раньше стоял человек вспыхнул фиолетовый свет.

Как только он увидел фиолетовое свечение, его глаза засверкали, а дыхание участилось

Он искал его столько дней, и всё ради одной причины: ради фиолетового света, упавшего на город.

Он с трудом подавил желание броситься к нему. С большим трудом выждав несколько мгновений и убедившись, что это безопасно, он молниеносно ринулся в сторону света.

С невероятной скоростью он нёсся в сторону лежащего человека — казалось была использована вся его сила.

Стремительно подбежав, он подхватил с земли источник фиолетового света и без колебаний отпрыгнул в сторону.

Весь процесс занял буквально пару секунд. Сюй Цин остановился и отдышался только после того, как отбежал более чем на десять чжан[2], а затем он посмотрел на предмет, который излучал фиолетовое сияние — блестящий фиолетовый кристалл ослепительной красоты.

Сердце Сюй Цина пропустило несколько ударов. Заметив что-то краешком глаза, он оглянулся на труп, который начал быстро гнить после потери защиты фиолетового света. Вскоре цвет его кожи окончательно стал зеленовато-чёрным.

Такое действо заставило Сюй Цина инстинктивно крепче сжать фиолетовый кристалл в руке и помчаться в сторону своей пещеры.

Но вскоре пришлось остановиться.

Он растерянно опустил голову и расстегнул пуговицы на пальто, чтобы взглянуть на свою перевязанную рану — кровь больше не текла, даже наоборот, он чувствовал от раны зуд.

Взгляд Сюй Цина был полностью озадаченным. Полностью раздевшись и увидев рану, Сюй Цин испытал сильнейший шок.

Он ясно помнил: утром она всё ещё кровоточила, даже ещё сильнее почернев, но теперь...

Больше половины раны зажило, а по бокам виднелся тонкий шрам.

— Это... — дыхание Сюй Цин сбилось. Он уставился на фиолетовый кристалл в руке и только ещё сильнее его сжал.

____________

1.       Иерофглифы «望古», или «wàng gǔ» в сочетании образует буквальное значение «смотреть в древность».

2.        1 чжан = 3.33 метра.