Том 6.1. Глава 5. Намерения сделавшего предложение

«Это так тревожит!»

Несмотря на то, что слова господина Ортвина были всего лишь попыткой угадать мои чувства речь не шла о помолвочном магическом камне, я никак не ожидала услышать нечто подобное посреди урока. Присутствующий здесь господин Вильфрид тоже выглядел несколько озадаченным, он моргал своими глубокими зелеными глазами и с недоумением глядел то на господина Ортвина, то на меня.

— Меня сильно удивило, что ты, Ортвин, испытываешь к госпоже Ханнелоре такие чувства, и она, похоже, не менее ошеломлена. Вопросы столь личного характера следует обсуждать, по крайней мере, в моё отсутствие, — обеспокоенно начал господин Вильфрид.

Господин Ортвин тут же встал и с горькой улыбкой покачал головой.

— Попытайся бы я даже приблизиться к госпоже Ханнелоре не во время занятий, меня тут же остановили бы её последователи. Кроме того, пребывание наедине может привести к появлению нежелательных слухов. Мне бы не хотелось создавать проблем...

— Всё так, ты прав. В таком случае я буду ручаться за непорочность вас обоих, так что не переживайте, госпожа Ханнелора, — с улыбкой добавил господин Вильфрид.

Можно ли сказать здесь что-то, кроме «Спасибо»? Я взяла предложенный господином Ортвином магический инструмент для предотвращения подслушивания.

— Прошу прощения, что напугал вас, опустив формальности. Однако в другое время у меня не было бы возможности напрямую поинтересоваться вашими чувствами, госпожа Ханнелора.

Господин Ортвин, также державший в руках магический инструмент для предотвращения подслушивания, снова сел в своё кресло. Поняв, что мне не нужно давать немедленный ответ, я почувствовала облегчение.

— Я слышал, что вы получили предложение от Коринцдаума. Вероятно, они хотят как можно скорее увеличить численность собственной герцогской семьи, учитывая, что сейчас в неё входят только господин Сигизвальд и госпожа Наэлахе. Однако им не хватает искренности. Древанхель это прекрасно понимает.

Мне неизвестно, как именно обращались с госпожой Адольфиной, поскольку обсуждение велось между королевской семьей и Древанхелем, и Дункельфельгер не был посвящен в детали. И всё же, видя серьёзное, но суровое выражение лица господина Ортвина, я ещё больше уверилась в том, что не желаю выходить замуж за господина Сигизвальда.

«Похоже, мне делают предложение только потому, что среди кандидатов в аубы из великих герцогств нет девушек, находящихся на последнем курсе обучения, и ближе всех к совершеннолетию нахожусь я».

Несмотря на то, что ауб Коринцдаума — бывший принц, брак с герцогством, которое скорее всего упадет в ранге, не несёт особой пользы для Дункельфельгера. Однако, поскольку престиж бывшего принца ещё не совсем угас, необходимо было сохранять к нему должное уважение в течение, по крайней мере, ещё нескольких лет, пока его герцогство не опустится достаточно низко. Отворачиваться от них сейчас — дело опасное.

— Учитывая то, что произошло с моей сестрой, Древанхель сможет противостоять давлению со стороны Коринцдаума.

— Благодарю вас за беспокойство. Однако, пока я остаюсь в Дункельфельгере, мне не составляет проблем отражать любое давление Коринцдаума.

Я упомянула об этом заранее, чтобы не дать разговору свернуть в сторону использования брака как способа избежать принуждения со стороны Коринцдаума.

— Тем не менее, господин Ортвин, вы никогда не говорили, что намереваетесь стать следующим аубом.

— Многое переменилось в последнее время... В Древанхеле нередки случаи, когда следующим аубом становится некто, имеющий совсем малую кровную связь с предыдущим правителем. Это значит, что моя сестра, вернувшаяся после развода с господином Сигизвальдом, в любой момент может оказаться в уязвимом положении.

Хотя было решено, что она станет гибом земель, полученных в качестве компенсации, неизвестно, как может повлиять на её положение смена ауба. Было очевидно, что господин Ортвин хотел защитить свою семью.

— Строительство исследовательского города очень привлекательно, и мы надеемся часто взаимодействовать с исследовательским институтом Александрии.

— Вы намекаете, что моё присутствие облегчит переговоры с Александрией?

Когда я спросила, господин Ортвин слегка расширил глаза, затем улыбнулся и покачал головой.

— Было бы удачно, если бы это было так, но ни господин Фердинанд, ни госпожа Розмайн вряд ли будут столь мягки. В связи с этим я не возлагаю на вас таких больших надежд, госпожа Ханнелора. Важны усилия служащих.

Разве странно чувствовать облегчение, когда он говорит, что не возлагает на меня больших надежд? Однако я чувствовала себя спокойно, зная, что он не недооценивает ни господина Фердинанда, ни госпожу Розмайн, и что его ожидания от меня оказались ниже, чем я предполагала.

— Господин Ортвин, вы, кажется, хорошо осведомлены. Тогда вы также должны знать, что мой отец уже выбрал мне потенциальных женихов, я права?

По обычаю, решение о брачном партнере принимает отец. В свете того, что мой отец уже выбрал мне потенциальных женихов, предложение господина Ортвина кажется бессмысленным. Так зачем же он всё же сделал его?

— Несмотря на ваши слова, я знаю не так много, как вы думаете, даже с учётом моих предположений. — Считая на пальцах, господин Ортвин продолжил: — Что я знаю наверняка, так это то, что, хотя обычно брачного партнера выбирает отец, сейчас вам предоставили выбор, чтто вы ещё не выбрали из вариантов, предложенных аубом, что ваш брат, господин Раоферег, будучи на четыре года младше, сделал вам предложение и что упоминание слова «диттер» заставляет вас слегка вздрагивать... Вот, пожалуй, и все подтвержденные факты, которые мне известны.

«Немного пугает то, как много он знает».

Мне казалось, что как кандидат в аубы Дункельфельгера, я веду себя подобающим образом, однако моя утомленность от диттера оказалась совершенно очевидна. Узнав, что господин Ортвин из другого герцогства знал об этом, я смущенно поджала щёки.

— Из этих сведений я сделал вывод, что, возможно, у вас, госпожа Ханнелора, есть некие обстоятельства или недовольства, мешающие вам выбрать жениха, что есть некоторый период времени, в течение которого вы могли бы принять подобное моему предложение, и что ваше личное желание — покинуть Дункельфельгер. Насколько верна моя оценка?

Точность собранной Древанхелем информации и умозаключений господина Ортвина лишила меня дара речи. Я не могла бездумно отрицать или утверждать что-либо.

— Простите меня. В мои намерения не входило беспокоить вас, да я и не собирался делать предложение, учитывая, что ваши чувства вполне понятны, — внезапно добавил господин Ортвин.

— Что?

Моргая, я посмотрела на своего собеседника, не совсем понимая смысл сказанных им слов. Он бросил короткий взгляд на господина Вильфрида, и всё сразу стало ясно. По спине пробежал холодок, и я тяжело сглотнула.

— Я слышал, что во время диттера по краже невесты всё стало ясно, когда вы взяли руку Вильфрида. Учитывая ранг герцогств и наличие у него признанной королём помолвки с госпожой Розмайн, я никогда не думал, что у вас будет возможность выйти замуж за Вильфрида. Это искренне удивило меня. Не будет преувеличением сказать, что я был шокирован.

Крепко сжимая магический инструмент, я взглянула на господина Вильфрида. Он выглядел немного неловко, но вместе с тем в его лице виднелось некоторое любопытство. Похоже, он не понимал содержания нашего разговора, но это всё равно нервировало.

— Пожалуйста, остановитесь, господин Ортвин. Эренфест всегда был герцогством низкого ранга, не приспособленным к тому, чтобы обращаться с предложениями или диттером по краже невест, как герцогства высшего ранга. Господин Вильфрид не знает о моих чувствах.

— Да. Если бы Вильфриду было известно о них, он бы не наблюдал за нами так спокойно. Зная, он, скорее всего, сделал бы предложение из чувства вины и ответственности, но вы ему не сказали. Разве вам не тяжело было проживать всё это в одиночестве в Дункельфельгере?

Услышав слова господина Ортвина, я слегка опустила взгляд. Он был прав. Однако ауб Эренфест уже заявил на состязании герцогств, что Эренфесту не нужен брачный союз с Дункельфельгером. Я не хотела, чтобы добросердечный господин Вильфрид был обременён чувством вины и ответственности.

— Всё уже решено. Мне не хотелось бы услышать такого предложения от господина Вильфрида, господин Ортвин.

— Учитывая, что при поддержке Дункельфельгера Вильфрид может вернуть себе статус следующего ауба, я бы не сказал, что такой возможности нет вообще...

Моё сердце дрогнуло. Может быть, так я смогу принести пользу господину Вильфриду и Эренфесту? Когда я почувствовала проблеск надежды, господин Ортвин тихонько захихикал.

— Если вы не намерены завоёвывать своего возлюбленного подобно госпоже Магдалене, не могли бы вы выбрать меня? Я клянусь устранить любое давление со стороны Коринцдаума, и буду почитать вас как свою первую жену...

— Достаточно. Мы всё ещё в классе. Пора заканчивать, — раздался

голос учителя Анастасия.

Я вздрогнула.

Однако господин Ортвин ободряюще улыбнулся, убирая руки с магического инструмента, защищающего от подслушивания.

— Не волнуйтесь, госпожа Ханнелора. Учитель Анастасий не станет нас ругать. Кандидаты в аубы высших герцогств обязаны подражать королевской семье.

— Вот почему я ждал до сих пор. Ваша магическая сила должна была восстановиться. Возвращайтесь на своё место, — приказал учитель Анастасий, сделав очень недовольное лицо и жестом велев нам поскорее возвращаться.

Судя по их разговору, похоже, что учитель Анастасий сделал предложение госпоже Эглантине во время уроков, когда они учились в дворянской академии.

«Госпожа Эглантина, должно быть, очень переживала».

Многие люди восхищались страстным ухаживаниям королевских особ и завидовали госпоже Эглантине, представляя себе это как романтическую историю. Раньше я была одной из восхищавшихся, но теперь, оказавшись в похожей ситуации, начала понимать, как неприятно, что во время уроков я не могу обратиться за помощью к своим последователям.

— Я ценю вашу снисходительность, учитель Анастасий. Вильфрид, благодаря тебе я смог поговорить с госпожой Ханнелорой. Спасибо.

— Всё прошло хорошо?

— Кто знает? Поскольку кандидатов для неё выбрал отец, я не стал просить её давать ответ здесь и сейчас. Всё зависит от госпожи Ханнелоры.

— Понятно. Тогда хорошо...

Я легонько похлопала по плечу Вильфрида, который с беспокойством смотрел на меня, и подтолкнула его к своему месту. Затем Ортвин протянул мне руку со словами: «Магический инструмент, если позволите...». Я раскрыла крепко сжатую ладонь, не сводя глаз с господина Вильфрида, возвращавшегося на своё место.

В тот момент, когда я лишилась магического инструмента, меня осторожно схватили за руку и слегка потянули. Ошеломленная внезапным действием господина Ортвина, я встала с места. Его неожиданно серьёзные светло-карие глаза оказались гораздо ближе, чем я ожидала, отчего мне пришлось перевести дыхание.

— Даже если какое-то время это будет односторонним, я готов ждать, пока ваши чувства не изменятся.

«Что?»

От его совершенно неожиданных слов меня бросило в жар. Когда я в шоке подняла на него глаза, господин Ортвин быстро прикрыл рот, похоже, осознав свою ошибку.

— Я провожу вас обратно к вашему месту.

В одно мгновение он принял прежнее выражение лица и быстро взял меня за руку, ведя обратно к столу. Он делал это молча, а его глаза метались по сторонам, словно подыскивая слова.

— Господин Ортвин...

— Я прошу прощения. Мне не следовало говорить это сейчас. Пожалуйста, подумайте о взаимной выгоде для обоих наших герцогств.

Он опустил голову и красновато-фиолетовая челка упала ему на глаза. Быстро извинившись, господин Ортвин поспешно вернулся на своё место, явно взволнованный своей оплошностью.

«Может быть, его предложение было продиктовано не только политическими соображениями?»

Моё сердце начало учащенно биться, возможно, из-за шока. До конца занятия я оставалась рассеянной, и мои мысли были в беспорядке.

***

— Кордула, кажется, случилось что-то очень серьезное.

— Наконец-то вы пришли в себя, юная леди? Вы были так тихи и отрешены с тех пор, как вернулись в общежитие, что Кентрипс забеспокоился. Что случилось? Вы, конечно же, не опрокинули свои материалы во время урока? — обречённо спросила Кордула, принявшись готовить чай, чтобы выслушать мою историю.

— Я не совершала такой ошибки... Просто господин Ортвин из Древанхеля сделал мне предложение во время занятий.

— Вы сказали предложение? Предложение руки и сердца?

Укоризненный тон Кордулы заставил меня поспешно добавить больше контекста.

— Не официальное предложение с помолвочным магическим камнем или что-то в этом роде. Это было скорее предоставление варианта. Он сказал, что не торопит меня с ответом и что он просто хотел узнать мои чувства... чувства.

Только в этот момент я поняла, что господина Ортвина, похоже, больше интересовали мои чувства, чем взаимная выгода для наших герцогств.

— Кордула... я, должно быть, столь же невнимательна к чувствам мужчин, как и госпожа Розмайн.

Как бы хорошо дворяне ни скрывали свои эмоции, я должна была что-то понять, когда он затронул тему дитера по краже невесты.

«Нет, даже раньше, когда он упомянул, что мои глаза дергаются при слове “диттер”»

— Юная леди, вы выглядите очень взволнованной... Вы желаете принять предложение господина Ортвина?

Кордула сложила руки и посмотрела на меня с серьёзным взглядом.

— Н-нет! Я не думала об этом. Это не то, что я могу решить сама... Просто это был первый раз, когда мужчина выразил свои чувства ко мне, поэтому я была просто удивлена... То есть...

— Вы впервые столкнулись с тем, что чувства мужчины обращены к вам? Как печально...

Кордула нахмурилась и что-то пробормотала себе под нос.

— Кордула?

— Это ерунда. Не обращайте внимания... И всё же, вы не отказались от предложения господина Ортвина прямо на месте? Даже если он сказал, что не торопится с ответом, он может воспринять отсутствие немедленного отказа как согласие. Если вы упомянули, что кандидатов в женихи выбирает ваш отец, то господин Ортвин, сам будучи кандидатом в аубы, должен понять...

Чувствуя, что меня будут ругать, я быстро добавила, что сначала отказала ему, как советовала Кордула.

— Я ответила ему, как ты велела, но из-за предложения господина Раоферега, отсутствовавшего среди вариантов, предложенных отцом, господин Ортвин, похоже, решил, у него есть шанс. Он также упомянул о способности Древанхеля противостоять давлению со стороны Коринцдаума...

Услышав, что мои слова не остановили господина Ортвина, Кордула медленно потерла виски и покачала головой. Похоже, ситуация была особенно сложной.

— Вы — подруга воплощения богини и дочь первой жены Дункельфельгера, первого по рангу герцогства. То, что в дворянской академии вас будет ждать множество предложений о браке, вполне ожидалось. Ауб назначил Разантарка и Кентрипса кандидатами в женихи, чтобы предотвратить это, но, тем не менее, предложения продолжают поступать и не собираются прекращаться. И господин Раоферег, и господин Ортвин — совершенно непредвиденные женихи.

Хотя мне не хотелось сравнивать господина Ортвина с Раоферегом, который сделал предложение только из-за моего участия в настоящем диттере и желания удержать меня в Дункельфельгере, я была согласна, что оба предложения были внезапными. Последнее так удивило меня, что моё сердце до сих пор колотилось.

— Неожиданное предложение от такого господина... Похоже, Либескхильфе, богиня сватовства, озорничает вокруг вас, юная леди.

«Либескхильфе озорничает?..» — на этих словах на меня нахлынули воспоминания о молитве Либескхильфе, и я почувствовала, как кровь отхлынула от моего лица.

— Что мне делать, Кордула?

— Юная леди?

— Теперь, когда я думаю об этом, я действительно молилась Либескхильфе... Я не желала драматической истории любви, как в сказках, но я молилась о том, чтобы у меня было больше вариантов для замужества...

Когда я призналась, что искренне молилась перед тем, как отправиться в дворянскую академию, Кордула замолчала.

— С тех пор как я помолилась, число женихов, помимо предложенных моим отцом, растет. Возможно, это работа богини.

В дворянской академии молитвы приводят к появлению столпов света. С госпожой Розмайн как воплощением богини, получившей Грутрисхайт и быстро выросшей благодаря благословению Анвакса, стало неоспоримым, что боги — это не просто сказки. Молитвы могут достигать богов.

— Я не ожидала, что это произойдёт. Мне больше не нужны никакие варианты, что мне делать?

Мысль о том, что из-за проделок Либескхильфе число моих женихов растёт один за другим, не давала покоя. Я была уже на пределе своих возможностей. Когда я со слезами на глазах обратилась к своей слуге за советом, Кордула, поразмыслив мгновение, приняла весьма озабоченный вид.

— Я не могу придумать подходящих мер противодействия, но как насчет того, чтобы сначала вознести благодарственную молитву Либескхильфе за достаточные благословения и защиту, которые вы получили? Если это ничего не изменит, возможно, поможет молитва Феафюремеа, богине моря, чтобы вернуть благословения?

— Да, давай попробуем по очереди.

Кивнув на осторожные предложения Кордулы, я решила сначала выразить свою благодарность Либескхильфе.

«Либескхильфе, богиня сватовства, спасибо вам за все благословения. На этом хватит! Я получила достаточно вариантов. Больше не надо, пожалуйста».

— Хвала богам!

Пока я возносила благодарность, прилетел ордоннанц. Белая птица приземлилась передо мной.

— Госпожа Ханнелора, это Розмайн. Я планирую отправить свою главную слугу, Лизелетту, с вашим украшением для волос. Вы вернулись в общежитие?

Вопрос о доставке украшений для волос после занятий вылетел у меня из головы из-за предложения господина Ортвина. Глядя на ордоннанц, превратившийся обратно в магический камень, я взглянула на Кордулу.

— Мы с вашими слугами отправимся в чайную комнату, чтобы подготовиться к приему гостей. Юная леди, пожалуйста, перейдите в комнату для чаепития после того, как ответите госпоже Розмайн.

Кордула дала указания остальным слугам и вышла из комнаты. Ответив госпоже Розмайн, я вместе с оставшимися последователями переместилась в комнату для чаепития.

***

— Это подарок от госпожи Розмайн. Она искренне благодарит вас за помощь в спасении господина Фердинанда.

Когда Лизелетта передавала Кордуле деревянную шкатулку с украшением для волос, я заметила у неё на шее ожерелье, свидетельствующее о том, что у неё есть жених. Раньше его там не было, так что, должно быть, она совсем недавно официально обручилась.

Пока Кордула и остальные осматривали украшение для волос, я разглядывала магический камень, украшавший шею Лизелетты. Она служит госпоже Розмайн со времен их пребывания в Эренфесте. Неужели все последователи госпожи Розмайн вместе с их вторыми половинками переехали в Александрию? Мне стало интересно, каково это — переезжать из одного герцогства в другое.

— Госпожа Ханнелора, держите.

Не успела я оглянуться, как Кордула и другие слуги закончили осмотр предмета. Я заглянула в деревянную шкатулку, которую мне вручили. Внутри лежало украшение для волос в виде цветка люции, гораздо более красивое, чем образец, показанный мастерицей госпожи Розмайн. Нежные цветы, собранные вместе, выглядели почти настоящими. Естественные цвета люций — бледно-фиолетовый и белый, но это украшения для волос было выполнено в оттенках от красного до розового, переходящего в белый, чтобы соответствовать моим волосам и зимним нарядам дворянской академии.

— Я покажу вам, как его носить.

Лизелетта осторожно вставила украшение для волос в мои волосы, получив разрешение от Кордулы и других последователей. Я услышала тихие вздохи восхищения со стороны слуг. Хотя я видела, как другие носят подобные украшения, сама я надела его впервые. Восторг заставил меня улыбнуться.

— Что ты думаешь, Кордула?

— Вам очень идет, юная леди. Когда я увидела подарок для госпожи Айнлибе, я подумала, что мастерица госпожи Розмайн очень искусна. Это словно настоящая люция уникального цвета. Она делает ваши волосы ещё более красивыми.

Кордула и другие слуги похвалили украшение. Пока они учились у Лизелетты делать прически, я смотрелась в маленькое зеркало, принесенное в чайную комнату. Мне было видно не очень хорошо, но я могла сказать, что цвета подходящие. Я была искренне благодарна за то, что получила такое замечательное украшение для волос.

— Лизелетта, передайте мою благодарность госпоже Розмайн.

— Я непременно так и сделаю. Госпожа Розмайн с завтрашнего дня посещает курсы служащих, но она сказала, что с нетерпением ждёт возможности носить парные украшения для волос.

— Я тоже с нетерпением жду этого.

«Я могу надеть его на ужин».

Я была в таком восторге от своего нового украшения для волос, что в тот момент не понимала, как его могут воспринять окружающие. У меня и в мыслях не было будоражить сердца кандидатов в женихи. Правда!