Том 5. XII. Прощание с Эренфестом (❀)

Глава 770. Прощание с Эренфестом (❀)

Не успели мои последователи закончить с переездом в Александрию, как дворяне Эренфеста начали посещать общежитие, чтобы подготовиться к собранию герцогов. Чтобы справиться с проблемами, которые это может вызвать, Сильвестр сегодня утром велел мне отправиться в общежитие и ожидать инаугурацию там вместо замка.

— Вы готовы к отъезду, юная леди? — уточнила Рихарда. — В общежитии должно быть всё необходимое для жизни.

— Да, но это так неожиданно... Хотя я понимаю, что это всего на два дня, внезапное изменение графика всё равно всех обременит.

Прямо сейчас моя свита состояла только из двух рыцарей сопровождения: Юдит и Ангелики, а также трёх слуг: Рихарды, Бертильды и Оттилии. Лизелетта и Гретия отправились в общежитие Эренфеста раньше нас, чтобы прибраться в моих покоях и перевезти некоторые вещи, Леонора же охраняла их. Все остальные находились в Александрии, готовясь к собранию герцогов. Я отправила им сообщение о том, что наши планы внезапно изменились. Интересно, дошло ли до них уже моё письмо.

— Не стоит извиняться, — успокоила Оттилия. — Как сообщили вам господин Сильвестр и госпожа Шарлотта, среди дворян, находящихся сейчас в общежитии, есть много тех, кто не знает о ваших обстоятельствах. Между герцогствами может возникнуть конфликт, если вы не будете следить за ситуацией.

Мои слуги из бывшего Аренсбаха нередко посещали общежитие Эренфеста, чтобы обменяться собранной информацией и бумагами с остальными моими последователями. Это было необходимо из-за того, что принятие многих документов в Александрии требовало моего одобрения. Для этих целей использовалась только комната для чаепитий, но частота визитов рисковала вызвать недовольство дворян Эренфеста — даже небольшая стычка могла перерасти в более крупный конфликт. Мне было велено контролировать свою свиту, чтобы её члены не стали источником проблем между нашими герцогствами.

«Шарлотта постаралась многому меня научить, так что…»

Она рассказала, как в Эренфесте относятся к дворянам бывшего Аренсбаха, как мне, принцессе Лейзегангов, лучше действовать в связи со становлением аубом другого герцогства, и отметила, что Лейзеганг оказывал важную продовольственную поддержку во время и после обороны Эренфеста.

«Как гласит старая пословица, оставляй за собой след, который будет пахнуть весной, а не бурей»¹.

Я отправила в Александрию письмо, в котором описала сложившуюся ситуацию и запретила своим новым последователям посещать комнату для чаепитий Эренфеста. Нам срочно требовалось объяснить дворянам Эренфеста наши обстоятельства.

— Бертильда, всё ли подготовлено для церемонии инаугурации? — спросила Рихарда.

— Да, всё в порядке, я проверила.

— Оттилия, отнеси и это в общежитие, пожалуйста. Мы вернём вещи сюда, когда закончим.

— Хорошо.

Под присмотром Рихарды моя комната в замке была полностью очищена. Оставалось только попросить работников-простолюдинов перенести вещи. Всё, что могло понадобиться мне до собрания герцогов, я перенесла в свою комнату в общежитии Эренфеста, где нас ждали Гретия и Лизелетта, а всё остальное — в замок и в общежитие Александрии.

— Осталось только запечатать вашу потайную комнату, юная леди. Вы уверены, что внутри ничего не осталось?

Я провела последнюю проверку. Как и ожидалось, нет ни мебели, ни чего-либо ещё. Я прижала руку к двери и направила в неё свою магическую силу, прекращая существование комнаты.

— Как нам поступить, юная леди? Последователи господина Вильфрида просили сообщить, когда вы уезжаете, но следует ли нам связываться с господином Бонифацием? Лорд Сильвестр приказал отдать предпочтение вашим желаниям, учитывая случившееся на церемонии помолвки.

Я вспомнила, как Бонифаций в гневе топал ногами, когда Фердинанд вытирал слёзы с моих глаз, и мои губы скривились в улыбке:

— Моя помолвка была следствием королевского приказа — её нельзя отменить, как бы дедушка к ней ни относился.

— Я слышала, что некоторые отцы трудно переносят замужество своих дочерей, но чтобы источником ваших бед вместо господина Карстеда стал господин Бонифаций... О боги. Он должен проявить хотя бы немного порядочности, какой бы сильной ни была его любовь к вам.

Замечания Рихарды были безжалостны, возможно, потому, что она знала Бонифация с юных лет. Я с улыбкой выслушала её жалобы, а затем сказала, что мы должны сообщить ему о времени моего отъезда.

— Может, он и переборщил, но я не против, — сказала я. — Я хочу хотя бы попрощаться с ним как следует. Я в долгу перед ним за заботу о Дамуэле, и у нас будет не так много шансов встретиться, когда я стану аубом Александрии.

— Понятно. Я попрошу его встретить нас в зале перемещения.

Рихарда послала ордоннанцы Вильфриду и Бонифацию, а затем окинула меня торжественным взглядом:

— Итак, юная леди... мой долг на этом заканчивается. Лизелетта и Гретия закончили переезд, а в академии вы также можете рассчитывать на Бертильду и Оттилию. Даже в моё отсутствие у вас не возникнет проблем до самой инаугурации.

Легко забыть, но Рихарда была слугой Сильвестра, а не моей: она помогала мне после моего возвращения в Эренфест только потому, что мои последователи отсутствовали или были заняты своими делами. В преддверии собрания герцогов ей нужно было сосредоточиться на своей работе здесь, в замке, поэтому она не могла сопровождать меня в академию.

— Возможно, ты лишь восполняла пробел в моей свите, но я действительно рада, что мы провели это время вместе, — поблагодарила я. — Ты даже приняла мою эгоистичную просьбу и до самого конца называла меня юной леди. Несмотря на моё подавляющее невежество, ты учила меня тому, как быть дворянкой с момента моего прибытия в этот замок.

Рихарда направляла меня, когда я действовала неправильно из-за незнания дворянских обычаев, ругала Фердинанда, когда он был чрезмерно суров в моём воспитании, разрешала покидать замок, когда я скучала по храму, и всегда сопровождала меня в дворянскую академию. Она сыграла решающую роль в том, что я справилась с ролью дворянки Эренфеста.

— Без твоих любящих упрёков и нотаций я бы никогда не смогла достичь тех высот, что ожидаются от дворянки, — сказала я. — От всего сердца благодарю тебя.

— О нет, это я должна благодарить. Без вас нити судьбы, начавшиеся с госпожи Габриэлы, никогда бы не распутались.

Старая цепочка несчастий оплела Веронику, Георгину и Сильвестра вплоть до Дитлинды. Большую часть своей жизни Рихарда наблюдала за тем, как этот клубок расширяется и всё сильнее запутывается.

— Сказать, что я что-то распутала, будет преувеличением. Я скорее бесхитростно всё разрубила.

— И необработанные концы ещё видны. Однако это не отменяет того, что вы спасли господина Фердинанда, Юстокса и многих других. Эренфест мог бы и не выжить без вашего вмешательства, но теперь у нас есть шанс найти путь к процветанию вместе с Александрией.

Я обменялась улыбкой с Рихардой и кивнула:

— Я сделаю всё, что в моих силах. Надеюсь, ты навестишь меня в моём новом доме, когда ситуация улучшится. Если наши герцогства будут работать вместе и стремиться к взаимному прогрессу, подобные путешествия в скором будущем определённо упростятся.

— Ну, конечно. Пожалуйста, предоставьте мне эту возможность, пока я ещё жива.

Рихарда говорила непринужденно, но её слова напомнили мне о том, как трудно нам будет встретиться снова. По моим щекам потекли слёзы.

— Вы не должны плакать, юная леди. Когда вы станете аубом, окружающие начнут относиться к вам как к взрослой. Проявление эмоций и демонстрация слабостей негативно скажутся на всём вашем герцогстве. Вы должны взять себя в руки.

Я заплакала ещё сильнее. Я хотела и дальше полагаться на неё, но это была последняя нотация, которую она мне прочитала. Когда я стану аубом, никто не будет ругать меня так, как она.

— Хотя я беспокоюсь о том, что вы покинете гнездо в столь юном возрасте, у вас есть господин Фердинанд, Юстокс и многие другие в Александрии, чтобы поддержать вас. Мне будет гораздо спокойнее, чем если бы вы отправились в Центр.

Я увидела, как напускная улыбка Рихарды пошла трещинами. Она глубоко вздохнула, стараясь не проронить слёзы, затем скрестила руки на груди и опустилась передо мной на колени.

— Госпожа Розмайн, настало время для вас ступить на новый путь. Могу ли я попросить богиню прощания Югерейзе благословить вашу дорогу и начало путешествия?

— Можете.

— О Югерейзе, богиня разлуки, пожалуйста, защити мою госпожу, что отправляется из родного дома.

Я узнала эту молитву как прощальную. Её произносят последователи, когда их господин или госпожа покидают замок. Даже не вытирая слёз, я пристально наблюдала, как из кольца Рихарда выплывает красный огонёк.

Когда она снова встала, её улыбка исчезла. Вместо неё появилось гораздо более суровое выражение — молчаливое заявление о том, что я должна вытереть слёзы, подавить слабость и идти вперёд, не оборачиваясь. Я кивнула и протёрла глаза, после чего глубоко вздохнула и выпрямила спину.

Рихарда подвела меня к двери, которую Юдит и Ангелика широко распахнули для меня. Дойдя до неё, слуга, прослужившая мне так долго, остановилась и посторонилась, позволяя мне пройти прямо, не замедляя шага.

— Отправляемся, — объявила я.

Вместе с Оттилией, Бертильдой, Юдит и Ангеликой я, не оглядываясь, направилась по коридору. С тихим скрипом Рихарда закрыла за нами дверь.

***

Мы спустились вниз, где нас ждали Вильфрид, Шарлотта и Мельхиор со своими последователями. Я увижу герцогскую чету в общежитии перед своей инаугурацией, у меня также будет много шансов поговорить с ними на собрании герцогов, но все присутствующие были слишком молоды, чтобы участвовать в нём. Я была рада ещё раз увидеть своих братьев и сестру, пока мы шли к залу перемещения.

— Никогда бы не подумал, что тебе придётся отправиться в общежитие так рано... — признался Мельхиор. Он взял меня за руку и очень мило настоял на том, чтобы проводить меня. — Все в храме будут скучать по тебе, сестра. Не могла бы ты остаться в Эренфесте ещё ненадолго?

Я улыбнулась и покачала головой:

— Это срочное дело, которое нельзя откладывать.

— Но я не гожусь на роль главы храма. Я не могу сравниться с твоим величием, сестра.

— Ты и так много работаешь, Мельхиор. Не нужно нагружать себя ещё сильнее. Я прошу только, чтобы ты сотрудничал с Филиной, Дирком и Конрадом, чтобы защитить мастерскую и приют.

— О боги, Розмайн... ты всегда так добра к Мельхиору и Шарлотте, — указал Вильфрид.

Он выглядел не слишком довольным моей любовью к младшему брату и сестре, но я считала вполне естественным беспокойство о Мельхиоре, который, ошибившись во время защиты Эренфеста, теперь изо всех сил трудился, чтобы загладить свою вину.

— Мельхиор, конечно, можно черпать вдохновение в лице Розмайн, но разве я не говорила тебе, что не следует пытаться действовать в точности как она? — спросила Шарлотта. — Я не хочу, чтобы от слишком усердной работы ты начал терять сознание.

Она ободряюще похлопала его по спине, затем повернулась ко мне и объяснила:

— Я надеялась, что мы вчетвером сможем собраться на чаепитие, когда ты закончишь свои приготовления, чтобы Мельхиору было спокойнее. К сожалению, у нас не будет такой возможности.

— Да, мне тоже хотелось бы подобного, — согласилась я. — Грустно, что я не смогла провести со всеми вами больше времени.

— Вы серьёзно? — спросил Вильфрид, искоса поглядывая на нас обеих. — Даже если бы ты осталась, Розмайн, сомневаюсь, что ваши графики совпали бы: ты редко проводишь время в замке, а Шарлотта так занята, что даже не может выкроить время на чаепитие со мной. Кроме того, мы ещё встретимся в дворянской академии.

«Это правда…»

Я усердно заучивала всё, что нужно было знать об Александрии, а Шарлотта присматривала за Эренфестом, пока взрослые были сосредоточены на собрании герцогов. Возможно, мы могли бы найти время для обмена информацией, но о том, чтобы устроить чаепитие, где все могли бы просто поболтать, не могло быть и речи.

И всё же я не понимала, зачем ему понадобилось поднимать эту тему и портить настроение. Мы просто выражали сожаление по поводу разлуки.

— Вильфрид, — обратилась я, обменявшись взглядом с Шарлоттой, — как только я перееду, всё навсегда изменится. Мы даже не сможем связаться друг с другом посредством ордонаннцев; как же мне не грустить, прощаясь?

— И даже если мы воссоединимся в дворянской академии, мы не сможем неспешно беседовать в столовой или общей комнате, — добавила Шарлотта. — Я буду скучать по сестре, и мысль о том, что она уедет, не даёт мне покоя.

— Мне бы хотелось, чтобы Розмайн осталась в Эренфесте, пока не достигнет совершеннолетия, — сетовал Мельхиор. — А тебе, брат, нет?

Вильфрид попятился под натиском наших взглядов и поджал губы.

— Конечно, но решение об отъезде было принято больше года назад. К тому же, общаться с соседним герцогством гораздо проще, чем с Центром. Не говоря уже о том, что в свои руки бразды правления взял дядя. Так с Розмайн точно не возникнет проблем. Я скорее рад, чем огорчен: при таком раскладе общаться будет легче и проще, чем при любом другом.

«Опять же, грубовато, но он ничуть не ошибается».

Мы будем гораздо ближе, чем если бы меня удочерил король. Мне также не придётся беспокоиться о том, что Фердинанд находится в другом герцогстве.

— И самое главное, — продолжал Вильфрид, — Розмайн сказала, что наша связь останется крепкой, даже если она уедет. Это ведь не было ложью, не так ли?

— Нет, вовсе нет, — покачала я головой. — Мне так не хотелось разрывать связь с Эренфестом, что я даже попросила не расторгать удочерение.

Сильвестр сказал мне, что я могу вернуться к статусу дочери Карстеда и Эльвиры. Мои последователи из бывшего Аренсбаха поддержали эту идею, утверждая, что иначе Александрия будет казаться слишком зависимой от Эренфеста, но я сразу же отказалась.

— Вильфрид, Шарлотта, Мельхиор, — начала я, — даже в Александрии я останусь вашей дорогой сестрой. Наши отношения не изменятся. Я не изменю своего мнения.

— Видите? — Вильфрид надулся, выпятив грудь. — Она сама сказала: её отъезд в другое герцогство ничего не изменит. И у нас даже есть свидетельство нашего родства, не так ли? Разве это не скрасит разлуку?

Шарлотта и Мельхиор стали выглядеть гораздо счастливее, чем раньше. Я заметила, что они прижимали руки к металлическим украшениям с гербом мастерской Розмайн, из которых они сделали браслет и ожерелье.

— Сестра, давай почаще устраивать совместные чаепития, когда вернёмся в дворянскую академию. Госпожа Летиция ведь будет уже достаточно взрослой, чтобы присутствовать на них, не так ли? Пожалуйста, познакомь нас с ней.

— Конечно, Шарлотта, — ответила я кивком. Я хотела, чтобы Летиция участвовала в установлении хороших отношений между двумя нашими герцогствами.

— Сестра, — сказал Мельхиор, — ты расскажешь мне всё о богах, когда я начну учиться в академии?

— До этого ещё далеко, но я уже с нетерпением жду этого.

Когда мы вместе смеялись, я вдруг услышала низкий рокот. Бонифаций проревел: «РОЗМАЙН!» — и ринулся прямо на нас.

— Ему велели ждать в зале перемещения, — сказала Ангелика, сразу же выходя вперед со Штернлюком наготове. — Должно быть, его нетерпение взяло верх.

— Возможно, лёгкая вспышка вернёт его в чувство! — воскликнула Юдит. — Госпожа Розмайн, встаньте позади!

Шарлотта спрятала меня за своими рыцарями сопровождения как раз в тот момент, когда Юдит бросила сияющий ярким светом магический инструмент. Ангелика опустилась на землю, как бегун на старте, и бросилась вперёд, остальные подняли щиты перед нами.

— Используй свой щит, Ангелика! Не меч! — крикнул Лампрехт, бежавший рядом с ней. — Если ты нападешь на члена герцогской семьи с магическим мечом, у тебя будут серьёзные неприятности!

Несмотря на то, что он был рыцарем сопровождения Вильфрида, мой брат шёл впереди со щитом.

— Дедушка, прекрати это безумие! — крикнул Лампрехт. — Ты намерен раздавить Розмайн?!

— Что за безумие?! И нет, конечно, я не хочу! Хмф!

Бонифаций замедлил рывок, но всё же с легкостью проскочил мимо Лампрехта и Ангелики. Затем он оттеснил к стене двух рыцарей из свиты Мельхиора, составлявших следующую линию обороны, чем ещё больше раздул пламя беспокойства.

— Не подпускайте наставника к госпоже Розмайн! — воскликнула Ангелика. — Угроза ещё не миновала!

Её переживания говорили о том, что опасность реальна, но я не могла подавить улыбку.

— Дедушка, я очень благодарна тебе за то, что ты пришёл проводить меня, — приветствовала я его.

— Я пришёл, как только получил от Рихарды сообщение, что ты отправляешься.

Бонифаций был склонен к неистовым буйствам, но нельзя было не заметить, что он очень сильно привязался ко мне как к своей единственной внучке. Он встал прямо и положил руку на бедро, похоже, намереваясь проводить меня. Я подумала, что это очень трогательно, но Мельхиор нахмурил брови.

— Господин Бонифаций, сестру в зал перемещения провожаю я, — заметил он, подняв руку в подтверждение своих слов.

Бонифаций резко вскинул бровь в ответ.

— Может, я отдам свободную руку дедушке? — спросила я, надеясь избежать драки между бывшим командиром рыцарей и буквально ребёнком. Я положила левую руку на руку Бонифация, а правой продолжала держать Мельхиора за руку, пока мы шли к цели.

— Тебе действительно нужно уходить? — спросил Бонифаций.

— О, боги. Вы бы отказались от герцогства, чьё основание украли?

— Я не настолько безответственен, — пробурчал он, его лицо исказилось в гримасе. Несмотря на то, что он был во многих отношениях свободным человеком, он строго придерживался своих обязанностей как члена герцогской семьи. Если бы я повернулась и сказала, что с Фердинандом в безопасности я более не нуждаюсь в основании Аренсбаха, он наверняка пришёл бы в ярость и заявил бы, что тогда мне в принципе не следовало начинать спасательную операцию.

— Я так благодарна тебе, дедушка. Ты обучал моих рыцарей сопровождения и многое рассказал мне о святости посвящения имени, предостерегая от ошибок. Не говоря уже о том весёлом времени, что мы провели вместе во время собрания герцогов.

Я вспомнила, как он хвалил меня, когда я работала с ним, а также наши вылазки в дворянский лес.

— Знаешь, Розмайн, не было никакой необходимости взваливать на тебя это бремя... Женщине нелегко быть аубом. Совсем не просто. А ты ещё несовершеннолетняя.

— Я осознаю, что это трудная задача, но мне не нужно справляться с ней в одиночку: меня поддержит господин Фердинанд и мои замечательные последователи.

Первый обещал защищать герцогство и меня вместе с ним, а вторые посвятили свои имена и поклялись следовать за мной до самого конца.

Несмотря на все мои попытки успокоить его, Бонифаций снова нахмурился:

— Этот мальчик приводит меня в ярость.

— Вы действительно настолько не доверяете господину Фердинанду? — спросила я, встретив его излишне резкую реакцию укоризненным взглядом.

Бонифаций сжал руки в кулаки.

— Дело не в доверии. Это я спас тебя, когда Граозам похитил и отравил тебя. А потом господин Фердинанд просто прилетел и украл тебя у меня, и целых два года не давал мне даже взглянуть на юрэве. Почему же в итоге победил он?

«Хм? Я помню это не так. Дедушка собирался с размаху швырнуть меня на дерево, когда господин Фердинанд спас меня, напоил противоядием, а потом не давал никому из дворян приближаться к храму, пока я приходила в себя».

— Не говоря уже о том, — продолжал Бонифаций, — что Фердинанд совершил достаточно большую ошибку, чтобы отравиться и почти умереть. Ему понадобилось, чтобы ты его спасла, а теперь он настолько самоуверен, что обращается с моей очаровательной внучкой как с женой и навязывает ей тяжёлую жизнь в качестве ауба. Скажи мне, что ты в нём нашла? В моих глазах он гнилой до мозга костей!

Он был похож на слишком заботливого отца, что было странно, ведь Карстед с улыбкой принял мою помолвку.

— Господин Фердинанд помогал мне столько, сколько я его знаю, — заметила я. — Я могу только надеяться, что однажды вы признаете его заслуги.

Бонифаций нахмурился и ничего не сказал в ответ, что, как мне показалось, было лучше, чем если бы он сказал что-то отрицательное. Я не рассчитывала, что он так легко признает Фердинанда, и могла только хихикать над его упрямством.

— Я вернусь в Эренфест за Дамуэлем и Филиной, когда Филина достигнет совершеннолетия, — напомнила я. — А до тех пор я должна попросить вас позаботиться об оставленных мною последователях.

— Это я обещаю. Дамуэль останется здесь со мной, пока ты не будешь готова принять его.

Убедившись, что Бонифаций спокоен, а я в безопасности, Бертильда и Юдит отправились вперёд нас, чтобы осмотреть зал перемещения. В общежитие же они наоборот отправятся последними.

— Если вы позволите, госпожа Розмайн, — попрощались ушедшие вперёд последовательницы.

Я обратила своё внимание на собравшихся членов герцогской семьи Эренфеста.

— Сразу после крещения я была принята в герцогскую семью Эренфеста. По другим герцогствам ходили злобные слухи, что со мной обращались хуже, чем с родными детьми ауба, но это было совсем не так: мои приёмные родители позволяли мне делать всё, что я хотела, братья и сестра лелеяли меня как родную, а дедушка встретил с неописуемой любовью. Я поистине благословлена тем, что провела время с вами.

Сильвестр знал о том, что я простолюдинка, а мои отношения с Флоренцией были как нельзя лучше — особенно по сравнению с тем, что пришлось пережить Фердинанду с Вероникой. Мне также повезло, что я так хорошо ладила со своими братьями и сестрой; Дитлинда, Летиция и семьи моих последователей научили меня, что редко когда братья и сестры, не имевшие общей матери, имеют хорошие отношения.

— Поэтому я надеюсь сохранить наши связи и после того, как покину Эренфест. Возможно, в следующую нашу встречу я буду аубом Александрии, но я молюсь, чтобы мы остались такими же близкими, как и прежде.

Когда все кивнули, рыцарь внутри зала перемещения объявил, что круг готов.

— Пойдёмте, госпожа Розмайн.

Я вошла в зал вместе с Оттилией и Ангеликой, каждый шаг был тяжелее предыдущего. Это был последний раз, когда я была в этом замке как дворянка Эренфеста: все последующие визиты я совершу будучи аубом другого герцогства. Я даже не смогу больше пользоваться этим кругом перемещения.

Проглотив опасения, я двинулась к кругу, а затем улыбнулась всем, кто пришёл проводить меня:

— Я жду того дня, когда Дрефангуа, богиня времени, снова сплетет наши нити воедино. Я молюсь, чтобы вы жили хорошо под защитой богов до тех пор.

Магический камень в моей броши засиял, когда магический круг вспыхнул чёрно-золотым светом. Я наблюдала, как мир вокруг меня искажается, пока лица моих близких совсем не исчезли.

***

Примечания:

1. В оригинале здесь была японская поговорка 立つ鳥跡を濁にごさずとしたいところだよね, смысл которой в том, что не следует оставлять проблемы в местах, которые ты покидаешь. Переезжая — приберись. Увольняясь — закончи с текущей работой и передай дела тому, кто тебя сменит и. т. д. Я не смог перевести её буквально так, чтобы в этом был какой-то понятный смысл, и поэтому просто выдумал подходящий афоризм, но здесь говорится что-то о взлетающей птице, которая не оставляет за собой грязные следы.