Том 5. XI. Награды и наказания

В комнате воцарилась тишина: все размышляли, что сказать Хильдебранду: принц расплакался, уткнувшись головой в ладони. Фердинанд вскоре потерял терпение и раздраженно вздохнул.

— Плачущий ребёнок здесь неуместен. Уведите его, если он не может сохранить самообладание. Хотя у нас впереди и целый вечер, нам нужно обсудить слишком многое. Розмайн, будь добра, продолжай.

Я думала, что есть способы получше справиться с плачем, однако холодный подход Фердинанда меня ничуть не удивил. Кроме того, он был прав: нам всё ещё нужно было обсудить, когда именно пройдёт церемония вручения, какую информацию мы откроем герцогствам, как следует обращаться с пленными, а также распределение между королевскими особами земель для управления и восстановления.

Магдалена вывела Хильдебранда из комнаты.

— Поскольку мы определились с новым зентом, давайте начнём обсуждать будущее, — подтолкнула я разговор, после чего обратила своё внимание на человека, который всё ещё лежал на полу связанным. — Принц Сигизвальд, я бы предпочла, чтобы вы вернулись на своё место. Мы не можем оставить будущего ауба связанным, пока обсуждаем новые герцогства и их границы.

— Вы позволите ему стать аубом после того, как он так неуважительно обошёлся с вами? — спросил Трауквал, глядя то на Фердинанда, то на меня. — Вы уверены, госпожа Розмайн?

Я улыбнулась и кивнула.

— Принц Сигизвальд — член королевской семьи, я же принадлежу лишь к герцогской. Хоть богиня и окрасила мою магическую силу, не стоит наказывать принца за поведение, обычное для кого-то его статуса. Если бы мы приняли меры, нам пришлось бы наказать и обеих его жён, не так ли? Я бы предпочла избежать такого исхода.

«Мне надоело, что женщин наказывают за действия их мужей».

Если мы обвиним Сигизвальда в преступлении, положение Адольфины и его второй жены, которым итак уже придётся столкнуться с понижением статуса, станет ещё более мрачным. Позволить принцу стать аубом было самым разумным решением, на мой взгляд. Его супруги, несомненно, сделают всё возможное, чтобы перевоспитать своего мужа.

Так мне показалось. Однако, тем не менее, Адольфина выглядела крайне обеспокоенной, как будто ей не очень нравилось будущее, которое я ей предлагала.

— Как мы видели, принц Сигизвальд не умеет уважать вышестоящих, — сказала она. — Не будет ли пост ауба заброшенной территории слишком большим для него?

Я покачала головой.

— Обещая предоставить Грутрисхайт, мы вместе с тем планировали скрыть любые прегрешения королевской семьи. Кроме того, хотя принц Сигизвальд был признан непригодным для того, чтобы занять трон, он не совершил никаких преступлений, достойных упоминания.

— Понятно...

Адольфина подняла голову и взглянула на меня. Было видно, что она о чём-то тихо размышляет. Её ищущие янтарные глаза напомнили мне глаза Эглантины за мгновение до того, как она вызвалась стать следующим зентом.

— Если у первого принца возникнут проблемы после того, как он станет аубом, — отметила я, — новый зент соответствующим образом его накажет. Принцу Сигизвальду будет нелегко приспособиться к новой жизни, но я верю, что он быстро научится владеть собой.

— Вы действительно сострадательны.

Трауквал отпустил Сигизвальда, велев ему быть благодарным за мою доброту. Увидев, как проходит обсуждение без него, первый принц, должно быть, осознал, как сильно изменился его статус, и осторожно поблагодарил меня, после чего занял своё место. Магдалена вернулась примерно в то же время, передав Хильдебранда своим последователям.

«Это не сострадание», — мысленно отметила я.

Если бы мы продолжили держать Сигизвальда связанным, это помешало бы нашей задумке по превращению королевской семьи в аубов заброшенных герцогств. А время, потраченное на изменение плана из-за выбывания первого принца, — это время, отнятое у операции «Библиотечный город». Я же хотела как можно скорее разобраться с этим разговором, передать Грутрисхайт, восстановить свои воспоминания и приступить к новому проекту. Вот и всё.

— Давайте обсудим детали церемонии вручения, — предложила я. — Со всех герцогств собираются дворяне, чтобы получить больше информации о происходящем, поэтому я должна попросить госпожу Эглантину как можно скорее изготовить камень посвящения имени. Как только он будет готов, мы проведём церемонию вручения Грутрисхайта и ритуал признания аубами.

Поскольку аубы уже находились в академии, мы могли в любое время устроить церемонии, необходимые для коронации нового зента.

— Есть ли необходимость так спешить? — спросила Эглантина. — Если мы сообщим аубам, что воплощение богини Местионоры дарует мне Грутрисхайт, церемонии могут подождать до собрания герцогов. Мы можем не успеть подготовить зал раньше.

Фердинанд покачал головой, его взгляд был суров.

— Сила богини не продержится так долго. Кроме того, Розмайн предстоит церемония инаугурации как ауба во время предстоящего собрания герцогов. Она не сможет принять в ней участие, пока её магическая сила остается окрашенной, поскольку это мешает исполнению обязанностей ауба. Например, созданию регистрационных брошей. При таком раскладе Аренсбах вообще не сможет участвовать в собрании. Неужели вы хотите, чтобы я ещё год проработал там без полноценного ауба, зная всё, что мне пришлось пережить из-за королевского приказа и помолвки с некомпетентной дурой?

— Конечно, нет... Я думала, что подготовка церемоний в столь короткий срок может оказаться слишком тяжёлым бременем. Но теперь я вижу, что Аренсбах смотрит на ситуацию совсем иначе.

Эглантина хотела уменьшить нагрузку на своих последователей, дворян Центра и аубов, которым придётся столь внезапно собраться. В этом не было ничего плохого: многие были бы благодарны ей за более разумный темп, но если бы она отменила наше решение, используя свой статус члена королевской семьи, Аренсбах оказался бы в поистине ужасной ситуации.

— Вы можете создать большие проблемы для окружающих, просто высказав своё мнение, — заметил Фердинанд. — Слово зента имеет огромный вес. Сейчас же однако мы отдадим предпочтение нуждам воплощения Местионоры, а не королевской семьи.

Выражение его лица говорило о том, что для королевской семьи настало время поставить на первое место кого-то другого.

Эглантина кивнула с торжественным выражением лица.

— Подготовьте сцену и алтарь к церемонии вручения, — продолжал Фердинанд. — Это не займет много времени, если служащие Центра и священники будут работать вместе. Поскольку вы скоро станете главой храма, госпожа Эглантина, я бы посоветовал вам попросить своего мужа поддержать вас.

— Неужели я снова иду в храм Центра? — пробормотал Анастасий, его лицо скривилось. Впрочем, он, видимо, ожидал этого, так как согласился без особого сопротивления.

— Насколько я помню, на прошлогоднем собрании герцогов было предложено сделать Розмайн главой храма. Я не вижу причин, по которым госпожа Эглантина или принц Анастасий не смогут исполнить эту роль.

Пара взглянула на Сигизвальда, устраняя все сомнения в том, кто именно из королевских особ предложил отправить Розмайн в храм.

— Госпожа Эглантина, как только вы станете зентом, старый храм Центра следует закрыть и возвести новый в дворянской академии. Постарайтесь сделать его комфортным для себя. Вы станете главой этого храма и подадите пример всем герцогствам.

Фердинанд говорил, что если храм так не нравится королевской семье, то это их шанс перестроить его по своему вкусу. Мы вдвоём перестроили храм Эренфеста после того, как умер Бёзеванс, так что не было причин, по которым зент не смог бы повторить наш успех.

— А что касается вас, принц Анастасий, то вам не о чем беспокоиться, — продолжил Фердинанд. — Любые негативные ассоциации с храмом рассеются. Скоро каждый ауб в стране будет требовать реформирования своего храма.

Во время предстоящего собрания герцогов мы планировали раскрыть истинное местоположение оснований и роль священного писания. После этого едва ли кто-то будет смотреть на Эглантину свысока за посещение храма Центра.

— Кроме того, отправившись в храм Центра, вы получите прекрасную возможность сообщить его обитателям о закрытии храма и их переводе. Священники, вывезенные из герцогств после гражданской войны, получат шанс вернуться домой, если того пожелают их аубы. Хотя служители всё ещё будут нужны, храм дворянской академии не будет нуждаться в большом количестве подносящих магическую силу священников, когда молитвы станут более распространенными среди студентов.

Все герцогства в той или иной степени испытывали нехватку магической силы, так что я сомневаюсь, что аубы откажутся принять обратно своих священников. Кроме того, это изменение позволит уменьшить траты Центра.

— Вы так просто это говорите, но что насчёт жилых помещений зента? — спросил Анастасий. — В дворянской академии Эглантине негде остановиться.

Фердинанд улыбнулся.

— Вы забыли о дворце, который Розмайн должна была получить как приёмная дочь короля? Мебель и общий интерьер там должны подходить королевской особе.

— Вы должно быть шутите...

Фердинанд ухмыльнулся ещё шире, показывая, что он действительно серьёзен. Анастасий скрипнул зубами в ответ, а Эглантина растерянно моргнула.

Когда все члены королевской семьи побледнели, я улыбнулась.

— Господин Трауквал и принц Сигизвальд приготовили для меня дворец. Он подойдёт в качестве временной резиденции, пока страна не станет более стабильной и у вас не будет достаточно магической силы, чтобы провести энтвикельн.

Мы использовали дворец для перемещения между Аренсбахом и дворянской академией, а также для содержания пленных, но мы намеревались открыть общежитие в Аренсбахе ещё до собрания герцогов, а заключённых отправить в настоящую тюрьму в Центре, так что дворец Адальгизы будет свободен. Эглантина с Анастасием могли бы также взять с собой постельные принадлежности, мебель и прочие вещи, которыми они уже пользовались, если их не устроит оснащение дворца.

— Поскольку мы нашли место в дворянской академии, где мог бы жить зент, давайте перейдём к следующей теме, — сказала я. — Госпожа Эглантина должна будет быстро окрасить основание после того, как получит Грутрисхайт. Если она не успеет закончить к собранию герцогов, мы не сможем изменить границы или наказать преступников. Одного лишь Грутрисхайта не хватит для всего.

Эглантина кивнула и пробормотала:

— Сначала — посвящение имени. Затем — церемония вручения. После — окрашивание основания.

— Я также должен отметить, что Джервазио, лидер сил вторжения Ланценавии, в настоящее время находится в заточении во вратах страны Глессенмейера, — вмешался Фердинанд. — В какой-то момент его нужно будет вызволить.

— Не лучше ли с этой задачей справится госпожа Розмайн, которая умеет перемещаться между вратами? — спросил Анастасий. Хотя он и говорил вежливо, на Фердинанда Анастасий смотрел с вызовом. Должно быть, он не хотел, чтобы мы сваливали на него ещё какую-то работу.

— Мне запрещено покидать общежитие в моём нынешнем состоянии, — сказала я. — Как вы видели, когда на мне нет серебряной ткани, возникает множество непредвиденных проблем.

— Более того, — добавил Фердинанд, — госпожа Эглантина не добилась ничего стоящего с начала войны. Она должна хотя бы захватить вражеского предводителя, не так ли?

Вероятно, она защищала свой дворец, но это меркло на фоне сражения Анастасия в лекционном зале и победы Магдалены над Раоблутом. Наличие значимого достижения сыграет решающую роль в том, чтобы убедить дворян страны принять её.

Фердинанд продолжал:

— Штап Джервазио уже запечатан, и, поскольку он провёл там уже три дня, я полагаю, что он несколько ослаб. Джервазио должен прожить ещё неделю или около того, в зависимости от количества и качества лекарств восстановления, имеющихся в его распоряжении. Чтобы его захватить, я рекомендую взять с собой около десяти рыцарей.

Принимая во внимания наличие яда мгновенной смерти, который он пытался использовать на алтаре, у Джервазио наверняка были и другие ланценавские средства, которыми он мог бы нас удивить. Фердинанд предупредил, что на Эглантину наверняка нападут, как только она переместится.

— С другой стороны, если нам не нужны его воспоминания для осуждения преступников, мы можем просто оставить его там. Убийство было запрещено богами, но предотвращение естественной смерти — нет.

«Господин Фердинанд, должно быть, не слишком высокого мнения о Джервазио, раз предложил оставить его умирать от голода…»

— Тем не менее, — продолжал Фердинанд, — Джервазио многое знает о получении Грутрисхайта. Я бы предложил госпоже Эглантине просмотреть его воспоминания: они могут оказаться решающими для её будущего в качестве следующего зента.

— Хватит, — огрызнулся Анастасий, не в силах больше сдерживать своё раздражение. — Даже учитывая обстоятельства, воспоминания о ланценавцах слишком тяжелы для Эглантины.

— Обязанности зента отнюдь не легки. Ваша роль как мужа госпожи Эглантины — помогать ей нести это бремя, а не убегать от него.

Пара тяжело сглотнула. Трауквал, который сам создал это затруднительное положение, отказавшись от своих обязанностей, извиняюще опустил взгляд.

— Что касается других преступников, помимо Джервазио...

Я пыталась продолжить наш разговор, когда Фердинанд встал и протянул Эглантине покрытую тканью регистрационную медаль.

— Я извлек это из храма Центра. Она принадлежит ланценавскому королю, который не приехал в Юргеншмидт. Как будущий зент, вы должы уничтожить её.

— О боги... — сказала Эглантина, принимая медаль и покачивая головой. — Может, нам стоит хотя бы попытаться договориться с Ланценавией? Мы могли бы потребовать возмещения ущерба и заставить их взять на себя всю ответственность за случившееся.

— Ланценавцы рассматривают юргеншмидтских дворян не как людей, а как средство получения магической силы. Было подтверждено, что они продвигаются в разработке яда мгновенной смерти и инструментов для сдерживания магической силы, а также других видов оружия. Если вы требуете возмещения ущерба, делайте это с пониманием того, что все посланные вами делегаты, скорее всего, будут заключены в тюрьму или превращены в магические камни. Как человек, имевший дело с ланценавцами в Аренсбахе, я считаю, что лучше закрыть врата страны и оставить их на произвол судьбы.

Королевская семья замерла. Они видели и испытали на себе воздействие трука на дворян Центра, но не сталкивались с ядом мгновенной смерти, не получали подробных отчётов о массовом убийстве аренсбахских дворян с использованием серебряной ткани и оружия или о массовом похищении дворянок. Короче говоря, они не понимали истинной угрозы, которую представляла собой Ланценавия.

Я решила высказаться как ауб.

— Учитывая опасность, я отказываюсь открывать врата в Ланценавию и отправлять кого-либо из Аренсбаха в качестве посланника. Более того, я бы предпочла, чтобы врата вели куда-нибудь ещё. Госпожа Эглантина, я не буду протестовать, если вы захотите подготовить делегацию дворян Центра и отправить их в Ланценавию, но я возьму с вас плату за использование наших кораблей.

Просьба об оплате казалась вполне разумной. Я сомневалась, что корабли когда-нибудь вернутся, и чем больше средств я смогу вложить в свой город-библиотеку, тем лучше.

— Вы не собираетесь отправлять ланценавских пленников на родину? — спросил Сигизвальд. — Если их будет слишком много, возникнут проблемы с безопасностью. Их содержание также требует денег.

Хотя я была бы не прочь вернуть их в Ланценавию, я покачала головой:

— Эйвермин не разрешил нам отказывать тем, кто прибыл в Юргеншмидт в поисках убежища. Он не возражает, чтобы мы обращались с ними в соответствии с правилами нашего общества, но мы не можем изгнать их после того, как они приложили столько усилий, чтобы прийти сюда и получить свой штап.

Я повторила то, что Эйвермин рассказал нам об основании страны и о разнице между перспективами богов и смертных. Все лишь вздохнули в ответ.

— Будет разумнее всего, если виновных в войне накажет королевская семья, — сказал Фердинанд. — Их преступления выходят за рамки юрисдикции Аренсбаха.

Чтобы никто не обвинил королевскую семью в том, что они допустили вторжение из Ланценавии, нам следовало указать, что её члены принимали активное участие в обороне, и дать понять, что именно они захватили преступников.

— В результате чистки, последовавшей за гражданской войной, были казнены не только те, кого считали преступниками, но и те, кто был с ними связан, — заметила Зиглинда. — Дворяне проигравших герцогств не будут рады услышать, что предателям, пособничавшим вторжению в дворянскую академию, сохранили жизнь. Как вы собираетесь смягчить их возмущение?

Обсуждать это было неприятно, но это нужно было сделать. Я села прямо и приготовилась отвечать.

— Хотя боги запретили нам казнить кого-либо после этого инцидента, но я сомневаюсь, что это изменит мнение дворян. Чтобы наказать их достаточно сурово, удовлетворить аубов страны, а также показать, что с ними никогда не будут обращаться как с дворянами, я думаю, нам следует уничтожить их медали, пока они находятся в другом герцогстве.

— Значит... лишить их штапов? — спросила Адольфина. — Ланценавцы зарегистрированы как дворяне Юргеншмидта?

Я кивнула.

— Иначе штап не получить. С этой целью Альстеда зарегистрировала их всех как дворян Аренсбаха. Уничтожив их медали, пока они ещё находятся в Центре, я смогу лишить их дворянских прав, не лишая жизней. Кто-нибудь будет против этого?

Возражений не последовало.

— Я намерена заставить преступников направить свою магическую силу в различные герцогства Юргеншмидта, — сказала я. — Дункельфельгер и королевская семья могут обсудить, сколько магической силы должно получить каждое герцогство. Окончательное решение примет госпожа Эглантина, когда станет зентом.

Привлекая Дункельфельгер к процессу, мы усилим его и не позволим Классенбургу вмешиваться. По крайней мере, так утверждал Фердинанд: я просто шла по его сценарию.

Трауквал серьёзно кивнул мне:

— Считайте, что дело сделано.

Заставив королевскую семью выполнять всю утомительную работу, я могла посвятить своё внимание уничтожению медалей и наказанию солдат Ланценавии, бесчинствовавших в Аренсбахе. Я почувствовала облегчение от того, что на меня не возложили ни одной из эмоционально изматывающих обязанностей.

— Нам также нужно будет обсудить, как госпожа Эглантина будет перекраивать границы после того, как станет зентом, поскольку королю Трауквалу и принцу Сигизвальду нужно будет выделить герцогства для управления, — напомнила я.

Фердинанд сформировал свой штап и использовал магическую силу, чтобы нарисовать в воздухе карту. Я жестом указала на нее и продолжила.

— Единственная земля, которой должен управлять зент, — это внутренняя часть Центра: дворянская академия. Чтобы свести к минимуму бремя госпожи Эглантины, мы можем отрезать лишние территории, которые королевская семья приобрела ради своих дворцов. Часть бывшего Веркштока под управлением Аренсбаха, весь бывший Шаруф и часть нынешнего Центра можно объединить в одно герцогство, которым будет управлять господин Трауквал. Бывший Тростверк и оставшаяся часть Центра могут быть переданы принцу Сигизвальду.

Фердинанд дополнил мои объяснения, перерисовав границы так, как я предложила. Бывший Шаруф был объединён с частью бывшего Веркштока, принадлежащего Аренсбаху, к югу от него.

— Кроме того, — продолжала я, — земли, отданные герцогствам, победившим в гражданской войне, должны быть должным образом включены в их герцогства. Иначе аубы не смогут ими управлять. Дункельфельгер должен воспользоваться этой возможностью и решить, что они хотят делать со своей частью бывшего Веркштока. Они могут полностью отказаться от неё, если это лучше соответствует интересам их герцогства.

Я обратилась за мнением к аубу Дункельфельгера; они внесли столь большой вклад в нашу победу, что мы будем уважать любое их решение. Последовало короткое обсуждение, и они решили, что их граница будет перерисована, чтобы официально включить в неё бывший Веркшток. Эглантина заметила, что Классенбург, вероятно, примет такое же решение в отношении бывшего Заусгарта, и на этом всё закончилось.

— Как новый зент, я хочу наградить тех, кто обеспечил нам победу над захватчиками, — сказала Эглантина. — Дункельфельгер, можем ли мы дать вам что-нибудь ещё? Если вы хотите больше земли, мы можем внести дополнительные изменения в карту.

Ответ пришел не от ауба, а от Зиглинды:

— Нам не нужно больше земель, чем мы получили. Вместо этого мы хотели бы иметь большее влияние, чем Классенбург, после того, как вы взойдёте на трон. Пусть их ранг будет хотя бы на один ниже нашего на протяжении всего вашего правления.

Классенбург не внёс никакого вклада в эту войну, но его влияние и авторитет всё равно возрастут, когда Эглантина станет зентом. Дункельфельгер хотел предотвратить это.

— Конечно, — ответила Эглантина со спокойной улыбкой. — Без вас, Эренфеста и нового Аренсбаха под управлением госпожи Розмайн я бы никогда не смогла получить Грутрисхайт и занять трон. Ауб Классенбург воспитал меня так, чтобы я никогда не оставляла долги неоплаченными, так что с этим проблем быть не должно. А что касается вас, Эренфест? Вы не заинтересованы в получении новых земель, так что же мы можем дать вам?

— Мы хотели бы отменить планы по удочерению Розмайн господином Трауквалом, — ответил Сильвестр. — В них больше нет смысла, учитывая, что Розмайн является воплощением богини и скоро возглавит собственное герцогство, а господин Трауквал будет понижен до ауба. При этом мы желаем сохранить все блага, которые были нам предоставлены в обмен на согласие с вашим планом.

Несмотря на отмену удочерения, Эренфест не должен потерять магические инструменты для детей и приток вступающих в брак дворян.

— Я бы всё равно не смог удочерить воплощение богини... — согласился Трауквал, объявив, что он тоже доволен пересмотром соглашения.

Эглантина кивнула:

— А чего же желаете вы, госпожа Розмайн?

— Ваше содействие в строительстве моего города-библиотеки. Точнее говоря, как только распространится печатное дело, я прошу приказать всем герцогствам отправлять в Аренсбах копию каждой новой книги, которую они создают.

— Это всё?.. — Эглантина с беспокойством посмотрела на Фердинанда. Странно, что она советуется с ним: она спросила меня, чего я хочу.

— Да, всё, — подтвердил Фердинанд. — Будем радоваться, что она не приказала построить в каждом герцогстве новую библиотеку, оснащенную кругом перемещения зента.

Как бы мне ни хотелось свободно перемещаться между библиотеками страны, я понимала, что сейчас это неосуществимо. Я помнила, как на меня накричали из-за этой идеи. Есть вещи, о которых не стоит просить, пока все признают меня воплощением богини.

— Что касается меня, — сказал Фердинанд, — то я прошу изменить название и цвет герцогства Аренсбах после того, как Розмайн станет его аубом.

— Ваши просьбы приняты. Госпожа Розмайн, пожалуйста, хорошо подумайте над выбранным именем. У нас не может быть двух Эренфестов.

При обычных обстоятельствах после кражи основания, герцогство получало имя дома нового ауба. Однако меня удочерил ауб Эренфест и при следовании этому правилу на карте появилось бы второе герцогство с тем же названием. Эглантина разрешила мне придумать другое имя, чтобы исправить ситуацию.

«Что бы придумать такого? Это становится довольно интересным».