Том 24. Глава 2
Высушив волосы, Харуюки вернулся к себе в комнату, залитую ослепительно-белым светом летнего солнца, отражавшимся от пола балкона.
Двадцать второе июля, два часа дня. Шёл всего второй день каникул, а Харуюки казалось, что прошло уже больше недели. Всё из-за того, сколько событий успело вместиться в это время.
Вчера во время внезапного нападения Блэк Вайса (теперь все узнали, что на самом деле это полномочный представитель Белой Королевы Айвори Тауэр) и Вольфрам Цербера на Конференцию Семи Королей на Будокан с неба рухнул Энеми Легендарного Класса «Бог Солнца Инти», поймав в бесконечное истребление Синего Короля Блу Найта, Зелёного Короля Грин Гранде, Жёлтого Короля Йеллоу Радио, Фиолетовую Королеву Пёрпл Торн и Чёрную Королеву Блэк Лотос.
К счастью, Красной Королеве Скарлет Рейн и остальным участникам Конференции удалось спастись, но атака сильно подкосила мораль Харуюки и других легионеров Нега Небьюласа. Тем не менее, им удалось прийти в себя и обсудить на собрании план спасения Чёрной Королевы. Они приступили бы к делу уже сегодня, если бы Харуюки не получил неожиданное письмо от Роуз Миледи — третьей из семи «Гномов», офицеров Белого Легиона.
Он поверил, что Миледи действительно хочет спасти Орхид Оракул, то есть Вакамию Мегуми, которая стала пешкой в планах Белого Легиона — вернее, Общества Исследования Ускорения. Вместе с Черноснежкой они приехали в Государственный исследовательский центр детских болезней и развития, где Мегуми лежала без сознания уже почти двое суток. Харуюки подключился к ней кабелем, погрузился на неограниченное нейтральное поле и благополучно спас Оракул, которую по иронии судьбы держали в хорошо знакомом ему небоскрёбе Токио Мидтаун Тауэр.
По неизвестной причине рядом с ней держали в плену NPC, точнее, дрона — странствующего кузнеца Мистера Смита. Его Харуюки тоже освободил и, пользуясь случаем, улучшил свой Ясный Клинок, обеспечив полную стойкостью к высокой температуре. Разумеется, он сделал это для защиты от мощнейшего пламени Бога Солнца Инти, хотя в утверждённой ранее стратегии роль нападающего отводилась Трилиду Тетраоксиду, вооружённому артефактным клинком «Бесконечность». Вот так нехватка времени привела к тому, что Харуюки взвалил на себя роль бойца, которому придётся нанести Инти решающий удар.
«По силам ли мне такая важная роль?..»
Харуюки смотрел на ослепительную белизну, будто бы сжигающую балкон, и чувствовал, как его гложет внезапный приступ трусости. Вдруг раздался тихий звук, а перед глазами появилась иконка нового сообщения. От Черноснежки. Харуюки торопливо щёлкнул по иконке, открывая письмо:
«Врачи только что закончили осмотр и не нашли в мозгу Мегуми никаких отклонений, поэтому завтра её, скорее всего, выпишут. Подробности при встрече. Передаю тебе благодарность от неё и от Миледи. Огромное спасибо, Харуюки».
Несмотря на привычную лаконичность, Харуюки понял, насколько легче стало на душе у Черноснежки. Выдохнув с облегчением, он ответил: «Очень рад слышать. Передай Вакамии, что я ей желаю поскорее поправиться».
Вакамия Мегуми очнулась сегодня в начале одиннадцатого часа. Черноснежка и Роуз Миледи — она же Цубоми Косика — остались с ней в больнице, но Харуюки решил уехать домой, чтобы не мешать переодевать и кормить пациентку. На обратном пути он зашёл в среднюю школу Умесато и задал корм Хоу, но всё равно был дома ещё до полудня. Мать уже предупредила, что вернётся только завтра утром, так что Харуюки впервые за долгое время оказался целиком и полностью предоставлен сам себе.
Поваляться в постели, почитать мангу или доиграть старую RPG? Немного поразмыслив, Харуюки отверг все соблазны и вместо этого направился в гостиную. Там он налил себе стакан холодного чая, сел за обеденный стол и запустил школьное учебное приложение.
Он уже успел неплохо поработать вчера вечером дома у Черноснежки, но заданной на каникулы домашней работы всё равно оставалось изрядно. Харуюки поставил перед собой цель разобраться с ней до конца июля — самое позднее, в первых числах августа — так что на отдых времени не было. Он переключился на вкладку ненавистной математики, взял в руку виртуальную ручку и начал разбираться в системах уравнений.
Раньше сосредоточенности Харуюки хватало самое большее минут на десять, но в последнее время он научился неплохо управлять шестерёнками в своей голове. Он понял, что ему мешали именно упрямо возвращающиеся мысли о том, что он занимается неприятным, скучным делом. Чтобы с этим справиться, требовалось выйти на следующий уровень сосредоточенности, как он уже много раз делал во время тренировок в Ускоренном Мире. Конечно, даже этот метод был не в силах победить посторонние мысли, но он хотя бы помогал задвинуть их на второй-третий план. Всего один час сосредоточенности стоил трёх часов рассеянности.
Харуюки увлечённо решал системы уравнений, делая перерывы лишь на то, чтобы глотнуть чая. Сдать нужно было не только ответ, но и написанное от руки (разумеется, на виртуальной, а не настоящей бумаге) решение, что ставило крест на любых хитростях с калькулятором. В тяжёлых случаях приходилось открывать учебник и искать вдохновение в разборах похожих заданий. Раздумья рано или поздно заканчивались озарением, и Харуюки тут же снова начинал строчить.
Прорешав где-то пять страниц математики, Харуюки выдохнул, допил нагревшийся чай…
И в этот самый миг раздался звонок в дверь. Судя по мелодии — не в саму квартиру, а с первого этажа дома. Открылось окно камеры, в котором Харуюки увидел…
— А… Семпай?!
На него смотрела Черноснежка в белой шляпе с широкими полями и небесно-голубом платье. Когда они расставались в больнице, на ней была другая одежда, так что она явно успела побывать дома. Но зачем потом поехала к Харуюки?..
— А-а… Тебе что-то нужно? — недолго думая, спросил он.
Изображение Черноснежки в окне камеры пожало плечами.
— Что значит «нужно»? Я же написала, что подробности при встрече.
— Ты имела в виду, что придёшь и расскажешь сейчас же?!
— Что ещё я могла иметь в виду?
«Ну-у не зна-аю», — подумал Харуюки, хотя, разумеется, не собирался прогонять гостью.
— З-з-заходи, конечно! — торопливо пробормотал он, нажимая кнопку открытия замка.
— Ага, спасибо.
Помахав рукой, Черноснежка исчезла в дверях, открывшихся в левой части окна камеры. Харуюки вскочил с места и оценил свой внешний вид. На нём были домашние шорты и футболка — он надел свежую одежду сразу после ванной, так что она вряд ли успела провонять потом. Затем окинул взглядом гостиную и убедился, что бардака нигде нет.
Наконец, он метнулся к входной двери. Стоило поставить на отделяющую прихожую ступеньку пару самых лучших тапочек, как раздался звонок. Харуюки мигом отключил электронный замок, и из открывающейся двери повеяло июльским жаром и цитрусовым ароматом.
— Д-добро пожаловать, семпай! Жарко сегодня?
— Ага, я уже сейчас боюсь, что будет в августе, — сказала Черноснежка, проходя внутрь, хотя на ней не было ни капли пота.
«Должно быть, тоже сила Инкарнации», — подумал Харуюки, собираясь закрыть дверь, как вдруг…
— Секунду, тут ещё и я.
— А, прости. Заходи…
В прихожую прошмыгнула маленькая девочка в школьном платье. Как и Черноснежку, Харуюки видел её последний раз всего пять часов назад; это была Цубоми Косика… или Роуз Миледи. Ещё недавно Харуюки подпрыгнул бы до потолка от такого неожиданного визита, но сейчас смог побороть удивление и уточнить:
— Ты… тоже в гости пришла?
Цубоми посмотрела на него обиженным взглядом из-под длинной чёлки.
— Тебя это так расстраивает? А я ведь специально пролезла под камерой.
Действительно, Харуюки не увидел в окне камеры никого, кроме Черноснежки.
— А зачем?..
— Напугать хотела.
— А-а… Прости, что не оправдал надежд.
«Даже меня так просто не напугать», — подумал Харуюки и уже повернулся, чтобы найти другие тапочки, как…
— Ага! — раздалось позади, и кто-то шлёпнул Харуюки по спине.
— Ноа-а-а-а-а! — завопил он, подскакивая на месте и падая на ступеньку.
Повернувшись к двери, он увидел подругу детства в широких брюках-кюлотах и легком свитере.
— Т-Тию?! Ты-то что здесь делаешь?!
— Мы случайно встретились в лифте, — пояснила Черноснежка за спиной.
— А вот эта реакция оправдала мои ожидания, — заявила Курасима Тиюри с довольной ухмылкой.
— Ты… пришла просто напугать меня?..
— Нет, конечно! — разочарованно воскликнула Тиюри, поднимая левой рукой большую сумку. — Я подумала, что ты наверняка питаешься всякой дрянью, поэтому принесла поесть. Ну, что надо сказать?!
Пришлось покорно поклониться. Тиюри не ошиблась — на обед Харуюки планировал подогреть себе жареный рис-тяхан из холодильника.
— Огромное спасибо, я очень рад… Вот, а теперь заходите.
Харуюки поставил на ступеньку ещё одни тапочки, затем провёл девушек в кондиционируемую гостиную. Усадив гостей за стол, он принёс из кухни тарелки, столовые приборы, стаканы и бутылку холодного чая.
Из сумки появились три огромных пластиковых контейнера. В одном были квадратные сэндвичи с богатой начинкой, во втором зелёный салат, щедро сдобренный брокколи, ну а в третьем — спаржа, фаршированная куриным мясом в панировке. Еда была не только разнообразной — её с лёгкостью хватило бы накормить до отвала четырёх человек.
— Тию… Неужели ты знала, что у меня будут гости? — невольно поинтересовался Харуюки.
— Не-а, понятия не имела, — помотала головой Тиюри.
— Тогда почему тут так много?..
— Потому что мама предложила принести тебе провизии на целый день. Я и сама страшно удивилась, когда наткнулась на Снежку в лифте, — объяснила Тиюри, раскладывая фаршированную спаржу по тарелкам, затем посмотрела на Цубоми. — А это что за милашка? Из Проми?
«Э-э, она ещё не знает?!» — взглядом спросил Харуюки у Черноснежки, но Королева лишь хладнокровно раскладывала салат. Цубоми, поддерживая своё амплуа, представляться тоже не спешила.
Харуюки пришлось взять паузу в разливании чая по стаканам.
— Ну-у, во-первых, она в третьем классе средней школы…
— Ой, на год старше нас?! Тогда прошу прощения.
— Во-вторых, она не из Проми, а из Осциллатори…
— Ой, из Осциллатори?! Опять прошу про… стоп, что-о-о-о?!
На этот раз Тиюри изумилась не на шутку и даже подпрыгнула на стуле — хотя и не выронив при этом зажатую в палочках спаржу.
— Осциллатори — это же Белый Легион! Почему она пришла к тебе, да ещё вместе со Снежкой?!
— Ну-у, этого в двух словах не объяснить… Короче говоря, её зовут Цубоми Косика, а в Осциллатори она третий Гном — Роуз Миледи, — представил Харуюки свою гостью, левой рукой расставляя по столу пустые тарелки.
— Что-о-о-о?! — завопила Тиюри ещё громче прежнего.
Спаржа всё-таки выпала из её палочек, но Харуюки поймал её пустой тарелкой.
Прошло двадцать минут.
Легендарные угощения мамы Тиюри закончились практически одновременно с рассказом Харуюки.
Поначалу он боялся, что Тиюри и Цубоми будут сторониться друг друга. В реальности они видели друг друга впервые, но уже успели сразиться в Ускоренном Мире, причём не в обычной дуэли, а на неограниченном нейтральном поле в битве без правил.
Позавчера во время вечерних субботних битв за территорию Нега Небьюлас напал на зону Минато 3, главную базу Осциллатори Юниверс, надеясь застать врагов врасплох. Смысл атаки был в том, чтобы лишить вражеских легионеров права скрывать себя из списка противников и вывести на чистую воду Общество Исследования Ускорения, которое могло скрываться в зоне. Однако враги оказались готовы и использовали «Слом Парадигмы» — сверхмощную Инкарнацию Орхид Оракул, которая перенесла участников битвы на неограниченное нейтральное поле.
В ходе сложнейшей битвы Харуюки, Тиюри и Трилид отбились от основных сил. Когда они попытались подобраться к Орхид Оракул, на их пути встала именно Роуз Миледи.
Зная, что та гораздо сильнее их, Харуюки придумал буквально самоубийственный способ победить её. Когда он сцепился с Миледи, Трилид разрубил обоих противников Небесным Сплетением, затем Лайм Белл спасла Харуюки от смерти с помощью Зова Цитрона. Тиюри пришлось увидеть разрубленного пополам Харуюки, поэтому тому казалось, что теперь она почувствует к Миледи неприязнь, но…
— Кстати, Косика, пользуясь случаем: прости нашу коварную выходку в битве за территорию! — вдруг выпалила Тиюри, пока они пили горячий чёрный чай.
Удивилась даже Цубоми, а Харуюки вообще подавился и начал ловить ртом воздух.
— Коварную выходку… Ты про моё самопожертвование? — наконец, спросил он у подруги.
— Конечно, про него. Лид располовинил вас обоих, но ты выжил, а она нет. Если бы со мной такое сделали, я бы обиделась на несправедливость!
— Н-но там ведь были причины… — лепетал Харуюки, пытаясь возразить, и вдруг увидел слабую улыбку на лице Цубоми, сидевшей справа наискосок от него.
— Белл… То есть, Курасима. Тебе не за что извиняться. Это была битва без правил и ограничений, не говоря уже о том, что твоя исцеляющая сила — полноценная способность, выданная тебе системами Брейн Бёрста. Не я тебя, а ты меня должна винить за то, что Осциллатори превратили поле для дуэльных битв в неограниченное нейтральное.
Цубоми хотела поклониться, но сидевшая рядом Черноснежка остановила её, упёршись в лоб пальцем и вернула на место.
— Что ты делаешь, Лотос?
— Тебе тем более не за что извиняться. Идея с полем принадлежала Айвори Тауэру — то есть, Блэк Вайсу, не так ли?
— Разумеется, но я не возражала и поэтому тоже виновата, — возразила Цубоми и упрямо попыталась закончить поклон, но Черноснежка не сдавалась.
Харуюки ошеломлённо смотрел на их противостояние и раздумывал.
Да, именно этот вопрос не давал ему покоя. Почему Цубоми поначалу не возражала против замысла Блэк Вайса, который подставил Орхид Оракул под удар? Поскольку они обе — «дети» Шафран Блоссом, Цубоми считала Оракул своей сестрой и самой близкой подругой в Ускоренном Мире.
Харуюки вспомнил слова, которые Цубоми сказала вчера в библиотеке Сасадзуки во время их первой встречи:
«Жизнь Оракул для меня важнее принципов Легиона».
Цубоми тогда говорила о принципах, намекая, что в замыслах и кознях Белой Королевы Вайт Космос и Общества Исследования Ускорения есть какой-то смысл.
В том же ключе выразился и первый Гном Платинум Кавалер, которого Харуюки встретил незадолго до падения Инти:
«Даже если на нас нападут все Короли, даже если над всеми нами нависнет угроза, никто из легионеров не покинет Осциллатори».
Получается, что все тридцать бойцов Белого Легиона, включая Цубоми, верят в принципы Белой Королевы. Но что за цель может оправдать создание Брони Бедствия и распространение ISS комплектов?..
Цубоми посмотрела на Харуюки так, словно прочитала его мысли. Черноснежка опустила палец и тоже приняла серьёзный вид.
— Кроу… То есть, Арита, — впервые произнесла Цубоми настоящую фамилию имя Харуюки и на секунду поджала губы. — И у тебя, и у Лотос, и у Белл есть право знать правду о том, что нужно Белой Королеве, и чего добивается Осциллатори Юниверс. Но я прошу вас всех немного подождать. Как только мы с Орхи официально покинем Осциллатори, я расскажу вам всё, что знаю.
За свою жизнь бёрст линкера Харуюки уже привык к тому, что ему многое не рассказывают, но никогда ещё досада не была настолько сильной. Впрочем, он не собирался портить разговор своими капризами.
— Понятно… Но вам будет очень тяжело уйти. Ты ведь, как и Белая Королева — этер… в смысле, терна-леди, так что она сможет казнить тебя Ударом Возмездия даже через локальную сеть школы…
— Ты совершенно прав, но сейчас как раз начались летние каникулы, поэтому я смогу бегать от неё целый месяц, пока не выйдет срок казни.
— А, понятно… — Харуюки согласно кивнул.
— Хм… — задумчиво протянула сидевшая напротив него Черноснежка. — Но, Косика, ведь Космос и другие члены Легиона наверняка знают тебя в лицо, и ты, скорее всего, живёшь возле школы. Это значит, что на тебя могут напасть в реальности.
— В теории — да, — ответила Цубоми и картинно пожала плечами, подняв ладони. — Но Космос — неженка, каких поискать, и я даже представить не могу, что она будет охотиться на кого-то в реале. Вот Фейри может, но её я встречу вот этим.
Она сжала маленький кулачок и изобразила удар.
Харуюки невольно представил, как Цубоми Косика засаживает крюк в печень Сноу Фейри, и помотал головой.
— Может, и так, но тебе надо быть осторожнее. Осциллатори — это ведь не только терна-леди, но и парни. Что, если они возьмут тебя в плен?
Харуюки всего лишь озвучил первую же пришедшую в голову мысль, но в ответ Цубоми, Черноснежка и даже Тиюри резко помрачнели. Именно тогда Харуюки вспомнил недавние слова Нико.
Она говорила о том, что чем сильнее бёрст линкеры женского пола становятся в Ускоренном Мире, тем больше боятся мужчин в реальности. Дело в том, что хотя дуэльные аватары обоих полов сражались на равных, в реальном мире между мужчинами и женщинами сохранялась очевидная разница в силе. Харуюки не мог представить себе эти ощущения, но осознал, что разговоры о нападении каких-то парней в реальном мире могли действительно напугать Цубоми.
— Э-э… Прости, что-то меня занесло… — извинился он, втягивая голову в плечи.
Девушки, как одна, моргнули и кисло улыбнулись.
— Ничего страшного, ты говоришь правильные вещи, — сказала Черноснежка и посмотрела на Цубоми. — Тебе это точно не грозит? Мне кажется, младшие легионеры вряд ли простят третьему Гному предательство Легиона.
— Не знаю… Я почти никогда с ними не общалась, — ответила Цубоми к недоумению Тиюри:
— Но как так, семпай? Офицерам ведь как раз положено быть наставниками для новичков. Неужели они никогда не обращались к тебе за советами?
— Если ты об этом, у нас этим занимаются Рипер и Бегемот. Мне даже кажется, что большинство наших новичков никогда не видели Космос вживую.
Пришёл черёд Харуюки нахмуриться. Бегемот — это, разумеется, Глейсир Бегемот, седьмой «Гном», но никаких Риперов из Осциллатори ему пока не встречалось. Перед битвой за территорию Черноснежка выслала ему список членов Белого Легиона, и сейчас Харуюки вовсю силился вспомнить его.
— Хару по-прежнему не может выучить текст хотя бы на пару дней, — устало заметила Тиюри, у которой никогда не было проблем ни с краткосрочной, ни с долгосрочной памятью. — Это Сайпрес Рипер, шестой «Гном». Я его тоже никогда не видела, но в шпаргалке говорилось, что это довольно необычный аватар ближнего боя.
— Сайпрес Рипер… — пробормотал Харуюки.
— Позавчера во время битвы за территорию его назначили охранять Минато 1, поэтому в битве он не участвовал, — добавила Цубоми.
— А, вот оно что. Кстати… «рипер» это же «потрошитель», да?
— Там не ripper, а reaper — то есть, «жнец». А cypress это кипарис, поэтому получается Кипарисовый жнец.
— Некто, собирающий урожай кипариса? Аватар-дровосек, что ли? С бензопилой? — предположил Харуюки, более-менее уверенный в своей догадке, но в ответ Цубоми и Черноснежка рассмеялись.
— Ха-ха… Увы, этот аватар далеко не такой милый, как ты себе представляешь, Харуюки, — сказала Черноснежка. — Кипарисы в западной культуре символизируют смерть, а под «жнецом» понимают смерть с косой. Это и есть Бог смерти — в рваном плаще и с огромной косой.
— Ух, Бог смерти… — Харуюки вновь втянул голову в плечи и посмотрел на Цубоми. — Получается, что новичков в Осциллатори тренирует Смерть с косой и огромный Бегемот?
— Да, правильно.
— У вас, наверное, большая текучка? Я бы из такого Легиона дня через три в слезах убежал…
— Да? Кроу, ты ведь учился у «Железной Длани» Скай Рейкер, разве нет? — невозмутимо спросила Цубоми.
Харуюки скосил взгляд на Черноснежку, та кивнула.
— Да… То есть, основы игры и правила обычных дуэлей мне рассказывала Черноснежка-семпай, но Инкарнацию в основном преподавала Рейкер…
— Тогда уроки Рипера и Бегемота показались бы тебе ерундой. Что бы о них ни говорили, они прекрасные учителя, а вопли несчастных учеников во время спартанских тренировок прежней Рейкер доносились аж до нашей территории. Правда, я не знаю, как она дрессирует после возвращения из затворничества.
«Тоже по-спартански», — хотел сказать Харуюки, но лишь нервно улыбнулся. Он хорошо запомнил, как его с нежной улыбкой сбросили с вершины Старой Токийской Башни, когда он впервые пришёл за уроком Инкарнации.
— Когда придёт моя очередь учить Инкарнацию, я обращусь к Уи, а не к Фуко, — скорее в шутку заявила Тиюри.
— Т-так не честно! Будь у меня выбор, я бы тоже попросил Синомию!
— Ага, обязательно наябедничаю сестрице.
— А-а, только не это! — взмолился Харуюки, складывая ладони.
Тиюри в ответ показала язык, а сидевшая напротив Черноснежка ответила обиженным голосом:
— Это ещё что такое? Почему вы оба даже не рассматриваете меня на роль учителя? Я ведь как раз вчера на собрании Легиона говорила о том, что собираюсь активнее учить Инкарнации других.
— Мы, конечно, помним… — пролепетал Харуюки, но замялся, и заканчивать пришлось Тиюри:
— Но нам кажется, твои тренировки будут столь же суровыми, как у сестрицы!
— О-о, такие слова я без внимания точно не оставлю. Мы как раз пообедали, так что я могу вас двоих хорошенько потренировать.
— Я ничего не говорил, это всё Тию! — крикнул Харуюки и попытался сбежать, но Тиюри схватила его за воротник.
Цубоми вдруг протяжно вздохнула. Харуюки прекратил попытки вырваться и посмотрел на гостью. Он думал, что та разочаровалась, наблюдая дурачества Чёрного Легиона, но вместо этого Цубоми смотрела на них с нежной и даже немного тоскливой улыбкой.
— Понятно… Значит, это и есть сила Нега Небьюласа.
— А? Что ты имеешь в виду под «этим»?
— Атмосферу за этим столом, — Цубоми развела руки и тихо пояснила: — «Спидстер» Сильвер Кроу и «Часовая Ведьма» Лайм Белл — два знаменитых линкера, о которых знает весь Ускоренный Мир, а о «Конце Света» Блэк Лотос и говорить нечего… Обычно такие сильные бёрст линкеры стараются даже друзей по Легиону задавить собственной важностью, и от этого страдают отношения. Всё потому, что Брейн Бёрст — игра, построенная на грабеже очков и информации. Любой, кто хорошо знает твои чувства, понимает и твои слабости. Пытаясь защитить своё положение, бёрст линкеры стараются не говорить о себе лишнего и даже своих лучших друзей оставляют по ту сторону стены, если только их не связывают по-настоящему крепкие узы.
— Ужас…
Харуюки казалось, что в словах Цубоми слишком много пессимизма. У него сложилось прямо противоположное мнение: многие ветераны Ускоренного Мира — включая «Триплексов» Проминенса и «Бастионов» Грейт Волла — безоговорочно верили друг другу и не скрывали от друзей свои силы и слабости.
Однако…
— Это точно… Когда-то я и «Элементы» тоже вели себя так, — вдруг негромко проговорила Черноснежка.
— Не может быть!.. — Харуюки вытаращил глаза. — Какие могут быть стены между тобой, Фуко, Синомией и Акирой?..
— Не будь их, Нега Небьюлас никогда бы не распался… наверное. Правда, сейчас мне кажется, что стены вокруг себя выстраивала только я…
Харуюки знал о тех временах только понаслышке, поэтому не мог возразить и лишь стиснул зубы.
Цубоми уставилась на него пристальным взглядом и продолжила:
— На самом деле это большая редкость, чтобы офицеры Великого Легиона общались друг с другом в реальности. Разумеется, я не говорю о «родителях» и «детях», но даже они нередко становятся врагами.
— Но ведь… — возразил Харуюки, наконец-то собравшись с мыслями. — Среди основных членов Белого Легиона много терна-леди, разве нет? Неужели вы не знаете друг друга в реальности?..
— Я бы не сказала, что много… всего шестеро, включая меня и Космос.
— Шестеро?! — воскликнула Тиюри. Она настолько поразилась, что так и застыла с последним сэндвичем в руке. — Это всё равно ужасно много! Даже у нас из одной школы только четверо!
— То, что люди из одной школы, ещё не значит, что они дружат, — заметила Цубоми.
Тиюри и Харуюки дружно поёжились. Пока они не стали бёрст линкерами, между ними были довольно сложные отношения — вернее, это Харуюки пытался оттолкнуть от себя Тиюри и даже как-то раз даже кощунственно вывалил на пол коридора обед, который она ему приготовила.
Действительно, вряд ли удастся найти такие школы, в которых ладят все ученики. И всё же…
— Но вы не можете быть врагами в школе, потому что тогда Легионом невозможно будет управлять… Какие же отношения между терна-леди Осциллатори?
Цубоми сложила руки на груди и хмыкнула.
— На твой вопрос очень трудно ответить… Видел, как в манге и играх у тёмного владыки обязательно есть свита преданных офицеров?
— Да, конечно…
— Вот и мы такие.
Харуюки рос на аниме и играх, поэтому легко понял, о чём говорила Цубоми — настолько легко, что тут же попытался представить некое тайное святилище в глубине школы для девочек Этерна, где Белая Королева и пять её помощниц сидят за овальным столом. Кто-то отпускает в адрес товарища неосторожное замечание, слышится: «Что ты сказала?!» и ситуация обостряется до предела, но тут главный офицер восклицает: «Как вы себя ведёте перед лицом Королевы?!»
Он замотал головой, прогоняя бесполезные фантазии, и закивал.
— Вроде бы более-менее понял. Только… неужели ты считаешь Белую Королеву тёмным владыкой?
— Мне можно, я уже ушла из Легиона… Хотя ты прав, ей это звание и правда не подходит. Императрица — это скорее Пёрпл Торн, на принцессу наша королева тоже не похожа…
Пока Цубоми ломала голову, Черноснежка вдруг прошептала:
— Святая.
Харуюки не сразу сопоставил слова с образом, в отличие от Цубоми.
— Ага, — протянула та. — Да, ты права. Она настолько, просто нечеловечески непорочна, что иначе и не скажешь. Хотя, вроде бы, христиане святыми называют только мучениц, а я не думаю, что в планах Космос числится смерть в муках.
— Ещё бы у «Преходящей Вечности» были такие планы, — фыркнула Черноснежка и выдохнула. — Ладно, хватит про Космос… Поговорим лучше о тебе, Косика. Да, ты можешь бегать от Удара Возмездия все летние каникулы, но это слишком опасно. Может, лучше подождёшь с уходом из Легиона, пока мы что-нибудь не придумаем?
— О, ты мне это всерьёз предлагаешь? — удивилась Цубоми. — Что, если я за это время передумаю и решу остаться в Осциллатори?
— Я так не думаю. Мне кажется, Мегуми… то есть, Оракул для тебя намного важнее Легиона.