Том 5. Глава 1. Тайную любовь принцессы раскрыли
Долгие летние каникулы закончились, с начала второго триместра прошло несколько дней и вот настали выходные.
То есть обычные выходные для офисной работницы вроде меня.
Первая половина дня первой субботы сентября.
Я в кафе у станции.
Недавно открывшееся модное кафе, и местные блинчики очень популярны среди молодых девушек.
Как бы сказать... «Гламурные».
— Кья, круть. Такой аппетитный, — крикнула сидевшая напротив Коматсу-сан.
Ещё блинчики не поставили, а она уже вытащила телефон и принялась снимать.
А я... Молча наблюдала.
«Быстрее бы поесть, крем так и тает», — думала я, читала атмосферу и молча смотрела.
Я не подавала вида, чтобы не мешать фотографированию, но похоже это было слишком неестественно.
— ... А. Простите, что ждать заставила, — извинилась Коматсу-сан.
Хм.
Я ей как бы не мешала снимать, но я сама этого не делала, потому она смутилась и извинилась.
Да я и не хотела снимать вместе. Могла бы притвориться, что снимаю... Но не хочу сделать что-то не так, чтобы она у меня спросила: «А? Чего так странно снимаете?» Там ведь наверняка много всего надо. Всякие приложения для съёмки и всякие фото-теории.
— Нет, ничего. Не переживай.
— Шеф Орихара. У вас инстаграмма нет?
— Н-нет.
— А, почему? — она очень удивилась.
— Х-хоть ты и спрашиваешь... Просто причины нет.
Причины и правда не было.
Дело было не в принципах и убеждениях.
Просто причин не было... Хотя сейчас уже мало кто всякими соцсетями не пользуется.
Скорее искать надо не причину, зачем использовать, а почему не использовать.
Я отсталая.
Как-то уже и начинать не хочется, и не знаю, как вообще про это спрашивать.
И если совсем на чистоту, то твиттером я пользуюсь.
Я подписана на официальные аккаунты игр и разработчиков. Но сама никогда не писала, только просматриваю.
Потому у меня отторжение к «использованию соцсетей».
— И мы же не на работе, странно звать меня тут шефом.
— А, и правда. Тогда буду звать Орихара-сан, — Коматсу-сан дружелюбно улыбнулась.
И я впервые с кем-то начала есть «гламурные» блинчики.
С виду просто загляденье, и на вкус ничего.
И женщина ближе к тридцати... Должна следить за калориями.
Надо будет отбегать всё, что съела.
Коматсу-сан — кохай с моей работы.
Она присоединилась к компании по контракту, и я вроде как её учитель.
Она прямо модно одетая современная офисная работника.
Жизнерадостная, общительная, в моде разбирается, когда училась, наверняка была популярной.
Как у начальницы и подчинённой у нас неплохие отношения, правда она слегка самоуверенная... Хотя недавно я изменила своё мнение.
Не в худшую, а в лучшую сторону.
Опущу детали... Это была корпоративная драма «Менеджер среднего звена Орихара Химе».
Руководство хотело присвоить себе проект Коматсу-сан.
Потому я... Стала защищать её от тирании.
А потом оказалось, что дедушка-уборщик, с которым я дружила, наш директор, и всё благополучно разрешилось.
И всё же.
С тех пор... Коматсу-сан стала очень привязана ко мне.
— Ах, вкусно было! Не прогадала, — радостно сказала она, закончив есть блинчики. — Меня заинтересовало это кафе, но возможности сходить не было. Я рада, что пришла сюда с вами.
— Ага, было вкусно. Спасибо, что пригласила.
— Что вы, спасибо, что составили компанию.
С улыбкой на лице я разговаривала... Но на душе было неспокойно.
И вот почему.
Я... Из тех, кто не хочет общаться с коллегами за пределами работы!
Хочу разделять работу и личную жизнь!
Как бы сказать... Не хочется в выходной работу вспоминать. И не хочу, чтобы личные отношения сказывались на работе.
Из рабочих вечеринок я разве ненадолго на новый год показываюсь.
После вечеринок никогда не задерживаюсь.
И кохаев я никуда не звала.
А тут надо же... Кохай меня на обед в выходной пригласила.
Вначале сказала «пойдёмте выпьем», а я в ответ «я не любительница пить», а она тут же «давайте пообедаем».
Ну и кохаи пошли.
Ну... Не то, чтобы мне это не нравится.
Как человек мне нравится Коматсу-сан, и неплохо с ней так поесть, даже весело... Но как-то раздражает, что я в выходной с коллегой вижусь.
Ну.
Планов всё равно не было, так что ничего.
И у Момоты-куна сегодня дела.
Деталей я не знаю, но сегодня отец попросил его поприсутствовать дома.
Хм.
Что же у них там?
Вообще не представляю.
— Орихара-сан, я не ожидала, что вы так в выходные одеваетесь, — сказала Коматсу-сан, пока я думала о Момоте-куне. — Обычно вы в неприметном костюме, так что я впечатлена... А. П-простите за «неприметный»...
— А-ха-ха. Да ничего.
Меня это не бесило и не раздражало.
Следить за модой каждый день неохота, потому я просто в костюме хожу.
И готова была, что его неприметным назовут.
— Но... Я правда удивилась. Когда вы у станции меня позвали, я подумала: «Кто эта красотка?!» Без очков, волосы распущенные, красивая и милая, прямо не узнать.
— П-прекрати, захвалишь...
Я смутилась, но Коматсу-сан была серьёзной.
— Орихара-сан, у вас точно парня нет? — спросила она, уставившись на меня.
— Н-нет. Я же тебе говорила раньше.
— Точно? Просто... Просто одежда как у женщины, у которой парень есть.
— У...
Вот глаз острый.
И вообще... А?
Так она поняла?
Нормальные члены общества могут по одежде определить, есть у тебя парень или нет?
— Не знаю, как выразиться... Но вы изменились. Вы всегда были доброй, но стали ещё добрее и счастливее. Если быть точнее... Где-то с мая.
А глаз не слишком острый?!
Даже время угадала!
Она экстрасенс?!
Или может... У меня всё на лице написано?
Всё же первый парень, вот я на работе и свечусь от счастья.
Ува.
К-как стыдно!..
— Это, ну... Н-на самом деле, я кое-кого тогда встретила.
— Ва, так и знала!
Поняв, что больше обманывать не выйдет, я призналась, и Коматсу-сан сразу же стала такой радостной.
— Я-я не скажу, кто это! Ещё никому не говорила...
— Всё в порядке, я понимаю. И я умею хранить секреты.
— Правда... Никому не рассказывай, — на всякий случай предупредила я женщину, говорившую довольно жизнерадостным голосом.
— Я серьёзно прошу... Просто... Нельзя, чтобы кто-то узнал... На работе, конечно, и я семье и друзьям тоже не говорила... П-потому прошу. Очень прошу, сохрани секрет!.. — очень взволнованно говорила я... Но если подумать спокойно, эффект это несло скорее противоположный.
Лицо у Коматсу-сан даже подёргиваться начало:
— ... Х-хорошо. Я никому не скажу, — кивнула она.
Похоже напугана.
Это я её так достала.
— Это, ну... Тут собственно и говорить-то нечего!
— В-всё в порядке, правда... Я в этом немного разбираюсь. Бывает ведь запретная любовь, — сказала Коматсу-сан. — Например к женатому, влюбишься и всё...
— ...
Похоже она решила, что я с женатым изменяю.
Неожиданно... Но может оно и неплохо.
Главное, что не узнала, что с несовершеннолетним встречаюсь.
Хотя теперь изменщицей стала.
— Это... Орихара-сан, давайте сегодня повеселимся! — сказал Коматсу-сан, заставив себя улыбнуться. — Вдвоём веселее! Забудем все горести и проблемы!
... Пытается позаботиться обо мне.
Подумала, что мне тяжело из-за запретной любви, и теперь кохай хочет мне помочь.
И-и как мне быть с этим?
Правду я сказать не могу.
У меня тут не любовь без будущего, как во время интрижек...
— ...
А... Нет.
Не мне высмеивать интрижки.
Я ведь встречаюсь... С пятнадцатилетним школьником.
Несовершеннолетним.
Это по закону запретные отношения.
Ещё похлеще измены будет.
Конечно это не любовь, где одни горести, но определённости точно нет.
Нет.
Неправильно говорить, что я не знаю, что будет, скорее уж не думаю об этом.
Отвожу взгляд от правды, с которой когда-нибудь придётся столкнуться, и убегаю в свои мечты.
И вот.
Когда я начала предаваться тревогам... Телефон на столе завибрировал.
Это звонила сестрёнка.
Я извинилась перед Коматсу-сан и вышла из кафе.
— Алло, сестрёнка? Что...
«... Химе. Ты сейчас где?»
Резко.
Сказала, даже не дослушав.
И голос серьёзный.
— Г-где... Я же вчера говорила, с коллегой обедаю.
«Живо возвращайся домой».
— А?
«Я сказала: живо возвращайся домой».
Она решительно повторила.
Меня такой тон озадачил.
— П-погоди. Я только поела... Мы хотели пройтись...
«Ты ведь не на работе? Так что возвращайся».
— Ты чего... У тебя ведь сегодня платы были? Ты же вроде ходила знакомиться с семьёй своего парня...
У сестрёнки появился парень.
Как я слышала... У них была близость ещё до того, как они начали встречаться, но теперь у них серьёзные отношения.
Ей уже тридцать четыре... Так что если начнёт встречаться, дело быстро должно перейти к браку.
Она ведь счастлива должна быть.
И её парень, она вроде говорила, что они официально встречаются, притираясь друг к другу перед свадьбой.
Но... Возник один вопрос.
Вопрос, или сложность.
Я деталей не знаю, но её возлюбленный уже был женат и у него взрослые дети.
Сын и дочь.
Он живёт с двумя детьми... И чтобы жениться, ей надо жить с ними.
Стать матерью для незнакомых людей.
Для детей это непросто, и сестрёнке тоже нелегко. Она сама ещё не рожала, а тут будет матерью двоих детей.
Сегодня она ходила познакомиться, и должна была встретиться с детьми своего возлюбленного.
Сказала, что с ними пообедает, но... Хм.
Видать что-то случилось, раз она не в духе.
— Сестрёнка... У тебя что-то случилось?
«... Верно, ещё как случилось».
Голос был мрачный и раздражённый.
«Я с утра красилась... По принципу «не слишком дерзко, а спокойно, в соответствии с возрастом», не слишком ярко, но, чтобы подчеркнуть женственность и аккуратность... Чтобы подумали «как здорово, что она будет нашей мамой» оделась, речь заготовила... И всё бесполезно. Еда в горло не лезла и разговор не клеился».
— К-как же так... Это же ужасно.
«Да. Тебе за это спасибо», — с ненавистью говорила она.
Мне спасибо?
В каком смысле?
Я что-то сделала?
«... В общем живо домой, Химе», — сказала сестрёнка: «У нас будет серьёзный разговор по поводу твоей жизни».
Она повесила трубку.
Что же делать?
Я вообще ничего не поняла.
Но... Вряд ли стоит её игнорировать.
Голос сестрёнки был очень суровым. Ощущалась какая-то неизбежность.
Что же у неё случилось?..
Пока я думала, телефон снова завибрировал.
В этот раз не звонок, а сообщение.
От Момоты-куна.
Я прочитала.
— ... М?!
Думала, сердце остановится.
От удивления и отчаяния я была готова упасть на месте. В голове было пусто, но постепенно приходило осознание.
Почему сестрёнка так злилась и настаивала, и почему в голосе было такое недовольство.
Я всё поняла.
Из-за того, что привыкла убегать от реальности, совсем позабыла.
Чувство неизбежности было не её, а моим.
***
Когда серьёзно удивлён, говорить вообще не можешь.
Не способный никак реагировать, я просто застыл.
Только мысли в голове быстро вертелись.
Бессмысленно ускорялись и стопорились.
Крутятся-крутятся, и застревают, в итоге ни до чего я не додумался. Ничьи голоса я не слышал и говорить не мог.
Это относилось ко мне... И скорее всего к Кисаки-сан тоже.
Суббота в начале сентября.
Отец сказал, что хочет нас с кем-то познакомить.
Похоже он собрался представить мне и сестре свою девушку.
Конечно же это было хорошо.
Так думал я и сестра тоже.
Эта незнакомка могла стать частью нашей семьи... Конечно я совру, если скажу, что не переживаю и не противлюсь этому вообще, но отец нас больше десяти лет растил, и тут может найти своё счастье.
Как сын я хочу его поддержать.
Не знаю, могу ли что-то сделать, но постараюсь не разрушить их отношения...
Так я думал.
Потому... Даже подумать не мог.
... Р-рада познакомиться. Меня зовут Орихара Кисаки.
Девушка, которую привёл отец, оказалась старшей сестрой моей девушки.
... Я встречаюсь с Сигеру-саном не так давно. Понимаю, что вряд ли получится так сразу... Но надеюсь, мы поладим... А?
... А?.. А?
Когда мы увидели друг друга, оба застыли.
Удивлённые, мы вообще никак не реагировали.
Если учитывать чувства Кисаки-сан, оно и понятно.
Она пришла знакомиться с детьми своего жениха... И один из детей — парень её сестры.
К тому же.
Представленный двадцатипятилетним сотрудником фирмы.
Конечно всякое мышление отключится, и ты просто застынешь.
Я и сам от неожиданности никак отреагировать не мог. Просто застыл удивлённый и не мог вообще никаких слов подобрать.
И потому... Дальше было лишь хуже.
Отец повёл всех за стол... Но атмосфера была неловкой.
Отцу и сестре, которые ничего не знали, было весело, а я и Кисаки-сан вели себя странно.
Физически здесь, а сами где-то в другом месте.
Я даже вкуса дорогой темпуры не чувства. И у Кисаки-сан больше половины осталось.
А отец начал переживать за её самочувствие, в такой вот странной атмосфере всё и закончилось.
Отец пошёл провожать Кисаки-сан, а дома остались я и сестра.
И вот.
После окончания прошёл где-то час.
Меня... Позвала Кисаки-сан.
Сказала выйти так, чтобы отец и сестра ничего не узнали.
— ...
— ...
— ...
Атмосфера в комнате была напряжённой.
Мы находились в квартире моей девушки.
Здесь были я, Орихара-сан и Кисаки-сан.
Орихара-сан говорила, что пойдёт на обед с кохаем, но похоже её тоже позвали.
Хоть у неё и были планы, её тоже заставили прийти.
И я не удивлён.
С точки зрения Кисаки-сан всё очень серьёзно.
Всё же.
Парню сестры вроде должно быть двадцать пять, а оказалось пятнадцать...
— ... Эх, — после долгого молчания вздохнула Кисаки-сан. — Что бы сказать?.. Я слишком удивлена, у меня даже сил злиться не осталось, — вздыхая, говорила она.
Гнев сменился шоком, а после него настала головная боль, измученной она и выглядела.
— Значит, вы меня обманывали.
— Н-не обманывали...
— Обманывали. Химе-тян, ты мне и маме соврала.
Орихара-сан пыталась возразить, но её резко прервали.
— Ты ведь говорила, что Момота-кун двадцатипятилетний служащий компании...
— ... М.
Орихаре-сан нечего было сказать.
Обманули.
Всё... Так и есть.
В этом виновата не она одна. Я тоже. Такой же соучастник. Ложь отрицать нельзя, и тут замешаны мы оба.
И вот здесь...
Мы признались во всём. Всё же и дальше обманывать не получится. Оставалось лишь сказать правду.
Потому мы и рассказали всё.
О том, что я... Пятнадцатилетний старшеклассник.
— Значит подающий надежды молодой сотрудник крупной ИТ-компании — это ложь, Химе-тян.
— У-у...
— Говорила, он ИТ-элита, разбирающаяся в программировании и пасаконинге.
— П-пасаконинге?.. — спросил я.
Про программирование я знаю... А что за пасаконинг?
— А, ты не знаешь, Момота-кун? — раздосадовано спросила Кисаки-сан.
— Про пасаконинг не знаю, всё же я ещё старшеклассник. И потому не могу знать, что за пасаконинг в ИТ-компаниях.
— ...
Женщина совсем приуныла.
Я ничего не понимал, а Орихара-сан пристыженно и тихо начала «... Э-это, сестрёнка».
— Мне сложно говорить об этом, но слова пасаконинг... Не существует.
— ... А?!
— Я его придумала не так давно, когда мы вместе выпивали...
— П-придумала?..
— ... Ага.
— Что... А-а я-то с уверенностью говорила... «И-хи-хи, так вы не слышали про пасаконинг, отстаёте»...
— ... Прости.
— А... Не может быть...
Похоже было много всего, о чём я не знал.
Кисаки-сан, понявшая, что с умным видом распространяла неверную информацию, от стыда покраснела.
— ... М-м! Л-ладно, плевать на этот пасаконинг.
Мы снова вернулись к основной теме.
Основной и серьёзной.
— Проблема... В том, что ты несовершеннолетний старшеклассник, Момота-кун.
— ... Прости, — я поклонился.
Не знал, что ещё могу сделать.
— Мне жаль... Что я обманывал.
— С-сестрёнка! Момота-кун ни в чём не виноват! Это всё я! Я виновата, что обманывала тебя и маму... А Момота-кун лишь подыгрывал мне... Так что...
— ... Я говорю не о том, кто виноват, — озадаченно сказала Кисаки-сан. — И дело не в извинениях... Эх... Блин, как же так вышло-то?..
Она посмотрела вверх и схватила за голову.
— Я-то подумала, что наконец встретила подходящего человека... Думала, что буду счастлива... Конечно я понимала, что у Сигеру-сана есть дети, но я была готова полюбить этих детей и стать частью из семьи... — измученным голосом говорила она. — ... А тут оказалась, что его сын — парень моей сестры. К тому же я считала его двадцатипятилетним сотрудником фирмы... Ну и что делать в этой безумной ситуации?..
— ... П-прости, — услышав крик души Кисаки-сан, я снова извинился.
Как бы... Я и правда виноват.
— ... Сестрёнка, ты сказала, что встретилась с Сигеру-саном... Отцом Момоты-куна в июне? — спросила Орихара.
Они познакомились в июне этого года.
Как раз когда Кисаки-сан останавливалась здесь.
Похоже тогда между ними много всего случилось.
Ну... Исходя из того, что я слышал в караоке... У них была связь в тот же день, как они познакомились.
К тому же... По инициативе Кисаки-сан.
Как бы сказать.
Не хотелось слушать про похождения сестры своей девушки, но это оказывается ещё и моего отца касается.
Вообще знать не хочется...
— То есть... С Сигеру-саном ты познакомилась после Момоты-куна. Ты ничего не заметила? Одна фамилия... Лица похожие. Момота-кун довольно сильно на отца похож.
— Конечно не заметила... Фамилия могла быть просто совпадением... А лицо.
— Лицо?
— ... У нас одинаковые вкусы в мужчинах! Всё же мы сёстры! Вот так я и подумала...
— А...
Сёстры Орихара покраснели.
Я и сам смутился, и атмосфера стала неловкой.
Нет, ну... Я и отец и правда похожи.
Высокие, широкоплечие, лица суровые.
Что отец, что сын.
— ... А? Лица похожие? — смущённая Кисаки-сан подняла голову и посмотрела на Орихару-сан. — Химе-тян. Ты встречалась с Сигеру-саном?
— А... А-ага. Но не как подружка! У меня спина болела и я в их клинику как простая посетительница ходила...
— ... Вот как. Значит Сигеру-сан ничего не знает, — сказала женщина.
— Конечно. Если бы знал... Наверняка бы не допустил этого.
Голос был слегка поникшим.
— Химе-тян.
Взгляд был серьёзным, а голос холодным.
— Немедленно расстанься с Момотой-куном.
Шок... Был не таким уж и сильным.
Как бы это было ожидаемо.
В определённом смысле такую реакцию я и ждал.
Оно ведь очевидно. Вполне закономерно.
Общество не допустит такие отношения.
Пятнадцатилетний школьник и самостоятельная двадцатисемилетняя женщина.
Такие отношения между мужчиной и женщиной... В этой стране не поддерживают.
Потому мы и скрываем.
Но в итоге получилось только до этого времени.
Когда-нибудь пришлось бы встретиться с правдой, потому мы продолжали бежать...
— Ч-что!.. П-почему?
— Да потому. Нельзя встречаться с несовершеннолетним.
Орихара-сан была готова заплакать, а голос Кисаки-сан оставался серьёзным.
Женщина тяжело вздохнула.
— ... Я в шоке. Я думала, что первый парень моей сестры замечательный молодой человек... А он оказался школьником. А ведь... Я вас поддерживала...
От этих горьких слов кольнуло в груди.
Да.
Мы обманули Кисаки-сан.
То есть... Предали.
Растоптали чувства, с которыми она нас поддерживала.
— И-и правда... Я обманула сестрёнку, — тихим голосом заговорила Орихара-сан. — Но... Не всё ведь было ложью.
— ...
— У нас серьёзные отношения... Это никакая не ложь, — сказала девушка.
Голос дрожал, но воля была твёрдой.
Кисаки-сан озадаченно нахмурила брови.
— ... Пусть так, это всё равно непозволительно. Ты ведь должна это понимать?
— Я-я ему не плачу за отношения. У нас тут не любовь за деньги и не за подарки, а серьёзные отношения...
— Пусть и серьёзные, вопрос в законности.
— Законности... Я-я тут проверила, по законам этой префектуры, если в отношениях не замешаны денежные подарки и опекуны несовершеннолетнего не против, то можно.
— Отец Момоты-куна... Сигеру-сан ведь не давал разрешения?
— Э-это...
— Так что разговор окончен. Больше не доставляй неприятностей Момоте-куну... Нет, семье Момоты-куна.
— ... У, у-у.
Обоснованно.
Чтобы раздавить мою девушку, больше и не надо.
Не способная ответить Орихара-сан поникла. Она изо всех сил пыталась сдержать слёзы.
— Момота-кун, — теперь Кисаки-сан посмотрела на меня. — Ты ведь понимаешь? Выши отношения... Незаконны.
— ... М.
— Неизвестно, как общество ополчится на Химе-тян, если узнает, что она встречается со старшеклассником. Наверняка это вызовет сильное любопытство, а предрассудки лишь усилятся. И это повлияет на положение в обществе... Не только Химе-тян, это коснётся всей нашей семьи.
— ...
— И не только. Это скажется и на твоём будущем. Если... Станет известно, что ребёнок вроде тебя встречается с двадцатисемилетней женщиной, Сигеру-сану тоже достанется.
— ...
— Потому... Я хочу, чтобы вы закончили всё это. Уверена, Момота-кун, ты понял, о чём я говорю.
Её голос был мягким и добрым.
Пойму?
Я прокрутил смысл слов.
Возможно... Дело было в доверии.
До того, как раскрыла правду, Кисаки-сан поддерживала наши отношения.
Она признала меня как парня своей сестры.
Может я слишком о себе мню... Она увидела во мне мужчину.
Конечно это из-за вранья про подающую надежды звезду крупной ИТ-компании... Но всё же в небольшой степени благодаря моему характеру.
И потому сейчас... Она полагалась на меня.
Верила, что я пойму, положилась на моё здравомыслие и житейскую мудрость.
«Если рассуждать здраво, ты же всё понимаешь?»
— ... М.
Я стиснул зубы и сжал кулаки. На штанах стали собираться складки.
Эх...
Я с самого начала знал, что будет так.
Отношения пятнадцатилетнего школьника и двадцатисемилетней женщины.
Запретная любовь, которую никто не благословит.
И если обо всём станет известно... Пострадает Орихара-сан.
Если посмотреть со стороны, можно подумать, что взрослая соблазнила ребёнка.
Отношения с несовершеннолетним.
Она потеряет свой статус в обществе.
Потому не только моя семья, но и её тоже против. Никто не хочет, чтобы тебя считали преступником.
Потому Кисаки-сан говорила... Правильно.
Других доводов и не надо больше.
Похоже настало время.
Пора пробудиться ото сна.
Наши отношения с самого начала напоминали хождение по тонкому льду. Мы отводили взгляд от будущего, и встречались, смотря лишь на день сегодняшний.
Будто были готовы к тому, что придётся расстаться...
Отдавались запретной любви, считая, что важен лишь этот момент.
Но.
Вот и настал конец.
Её семья узнала, воспротивилась против наших отношений, и у меня нет храбрости продолжать встречаться с Орихарой-сан.
Что ни думай, я сделаю её несчастной.
Я даже не представляю, насколько опасно моё существование для неё.
Наши отношения могут означать крах семьи Орихары-сан.
Если я и правда о ней думаю, то должен с ней расстаться.
Со мной ей не стать счастливым.
Если думать о счастье Орихары-сан, то ей не стоит быть со мной...
— ...
Да.
Вот так.
Ещё недавно я бы так и думал.
«На самом деле это ради неё».
«Если думать о её счастье».
Я бы просто оправдывался ей... Искал себе оправдания, почему и не стал бы сражаться.
Но.
Сейчас...
— Нет, — сказал я.
Голос слегка дрожал, но сказал я это чётко.
Я отказался, глядя прямо в глаза Кисаки-сан.
— Я не хочу расставаться с Орихарой-сан.
— Что... Что ты говоришь, Момота-кун?
— Я хочу продолжать наши отношения.
— П-почему?..
— Потому что люблю, — сказал я Кисаки-сан, считавшей себя преданной.
Почему?
На этот вопрос у меня лишь один ответ.
— Потому что я люблю Орихару-сан. И хочу быть с ней. Всегда хочу быть с ней. И не желаю расставаться!..
Слова лились из моей груди.
— Я понимаю опасность... Наших отношений. Если я буду с Орихарой-сан, то могу сделать её несчастной... Но, всё же... Я хочу быть с ней.
Все мои слова... Были правдой.
Без каких-то прикрас, чистая правда.
Во время летнего фестиваля...
Я увидел Орихару-сан в юката, забылся и набросился на неё... А она так нежно обняла меня, дурака.
Тогда я познал заботу.
Я перестал тянуться, притворяясь взрослым, и узнал, как важно быть собой.
Потому сейчас... Должен сказать обо всём честно.
Ведь это всё, что я могу.
Ребёнок вроде меня... А ведь я совсем не взрослый, должен капризно кричать и говорить, что хочет, чтобы меня услышали.
— Я буду любить одну лишь Орихару-сан. И ни о ком другом я не думаю.
— Ч-что...
— ... Я испытываю то же самое, сестрёнка, — сказала девушка озадаченной Кисаки-сан.
— Разница в возрасте не имеет значения... Хотела бы я так сказать, но ведь это не так. Мы встречаемся всего пару месяцев... Но уже столько всего случилось, и наверняка впереди нас ждёт много сложностей, — однако она продолжила. — Что бы меня впереди ни ожидало, я хочу пережить это с Момотой-куном. Я... Очень его люблю. И не думаю ни о ком, кроме него.
— Орихара-сан...
В груди всё пылало.
Любимая сказала, что испытывает то же.
Мы идём одной дорогой.
Так казалось... Что мы с любыми проблемами справимся.
— ... Да вы шутите, — лицо Кисаки-сан подёргивалось. — Серьёзно говорите... Такие постыдные вещи.
«... М».
После этих слов на нас напал стыд.
Волнение тут же отступило.
Нет, ну просто.
Можно было и без этого обойтись.
И вообще так не честно.
После слов о том, что мы постыдные вещи сказали, мы же больше и сказать ничего не можем.
— Ну... Я могу вас понять, — сказала нам Кисаки-сан, пока мы были раздавлены стыдом.
— Желание быть лишь с одним человеком всегда и верить, что вместе у вас получится превозмочь любые трудности... Я понимаю это, — и всё же она продолжала. — Вот только вы не знаете. У влюблённых «всегда» и «вместе» не вечны.
Это... Были серьёзные слова.
И вместе с тем печальные.
В глазах женщины была горечь.
— Так у всех пар. Когда всё хорошо, кажется, что получится преодолеть всё. Что тебе больше никто не нужен, и только этот человек твоя судьба... Но это лишь иллюзии влюблённости.
— Сестрёнка...
Орихара-сан тоже старалась вытерпеть боль.
Они обе... Вспоминали прошлое Кисаки-сан.
Орихара Кисаки уже была замужем.
У неё была другая фамилия.
И был любимый муж несколько лет назад.
Тот, с кем она клялась быть вместе всегда.
Но... Больше она не замужем.
Точно про обстоятельства развода я не знаю... Но больше они не могли быть вместе.
Клятва быть вместе... Обещание всегда любить друг друга, теперь они уже жили каждый сам по себе.
— Многие часто принимают не того за свою судьбу... Такова реальность. Любовь делает людей слепыми.
«Со мной так и было».
Вот что пыталась донести Кисаки-сан.
Холодно... Пытаясь подавить чувства, она говорила.
— Я считала его своей судьбой и вышла замуж, мы жили вместе, были счастливы... Но счастье не проходит проверку временем. В повседневной жизни мы стали отдаляться, и в итоге он мне изменил... Я... Ошиблась в выборе. Не того приняла за свою судьбу, — сказав, Кисаки-сан посмотрела на нас. — Сейчас ваши чувства... Все эти обещания и эмоции ничего не гарантируют.
Её взгляд постепенно переместился на Орихару-сан.
— Химе-тян... Тебе уже двадцать семь. А Момоте-куну лишь пятнадцать... Эта разница никогда не изменится. Когда всё рухнет... Больнее будет тебе. Ты же понимаешь?
Тон был резким, но голос нежным.
Ведь Кисаки-сан переживала за Орихару-сан.
Как за члена семьи и младшую сестрёнку.
Её суровость брала начало в заботе.
Однако...
— ... Что это? Ничего не понимаю. Чего ты о расставании заговорила? — стала возражать девушка. — И что ещё за «больнее»? Чего «больнее»?
— Это... Значит, что как женщина ты лишь растеряешь товарный вид. Есть разница между тем, когда тебе за двадцать и за тридцать.
— Ничего не понимаю... Я про товарный вид свой и не думала никогда, — сказала Орихара-сан.
Она стиснула зубы:
— Сестрёнка... Не ровняй меня по себе. Твои ошибки — не мои.
Это были жестокие слова, которых от неё не ожидали.
Зажатая, она стала эмоциональной
— Это ведь не только ко мне относится! Так у многих было! — Кисаки-сан тоже ответила более эмоционально. — Когда у пар всё хорошо, они не разводятся! Ты знаешь процент разводов в Японии? Выше тридцати. Из десяти пар три разводятся!
— А семь не разводятся! Таких куда больше!
— Н-не перевирай!.. Почему ты не понимаешь... Химе-тян? Я ведь просто не хочу, чтобы с тобой случилось то же, что и со мной!..
— А мне твоя забота не нужна! Мне уже двадцать семь, так что не обращайся со мной как с ребёнком!
— А кто ты ещё?! Влюбилась как ученица средней школы! Четыре месяца встречаетесь, а до сих пор не переспали!
— Что?.. Э-это здесь никак не связано! Я не шлюшка зрелая, которая в кровать в первый день знакомства прыгает, не ровняй нас!
— Ш-шлюшка зрелая?.. С-снова так назвала... У-у, Химе-тян, ты дура!
Они начали вести себя как дети.
Видя, как две сестры двадцати семи и тридцати четырёх лет обзываются, я не знал, что делать.
Оставлять их вот так было нельзя.
Надо было как-то остановить...
И тут.
— У.
Во время спора... Кисаки-сан внезапно скривилась.
Она прикрыла рот рукой и побежала в туалет.
А потом мы услышали, как её стошнило.
— С-сестрёнка?!
Орихара-сан поспешила за ней, а я следом.
Женщина не закрыла дверь.
Она склонилась перед унитазом, её тошнило.
— Ч-что с тобой, сестрёнка? Ты как?.. — переживала девушка, гладя Кисаки-сан по спине.
— Хха, хха... С-спасибо, Химе-тян. Я-я в порядке...
— Это ведь не похмелье? Тебе нехорошо?
— Нет... Не в этом дело... На этом сроке это ожидаемо, — сказала бледная и смущённая Кисаки-сан.
— На этом сроке...
— Б-быть не может...
Я и Орихара-сан догадались.
— ... Т-три месяца.
Так сказала Кисаки.
Она погладила живот и кое-как выдала это.
Три месяца.
Тут и думать не о чем.
Когда женщина думает о свадьбе, её тошнит и она говорит про «три месяца», вывод напрашивается только один.
Три месяца.
То есть срок беременности три месяца.
— А, а, а... — Орихара-сан была удивлена и озадачена. — Это... К-как бы... П-поздравляю?
— С-спасибо, Химе-тян...
Время было неподходящим, потому и поздравление вышло странным.
— ... А? Что? Но, сестрёнка... Три месяца... — заметив что-то, сказала Орихара-сан. — Сестрёнка... Т-ты срок установила по месячным?
— ... Д-да, верно.
— То есть три месяца... Это случилось... Когда ты познакомилась с Сигеру-саном...
— ... Верно, — женщина отвела взгляд.
А потом подняла голову.
— В-всё не так, Момота-кун, — она смотрела на меня.
Пыталась всё мне объяснить.
— Сирегу-сан хотел предохраняться! Твой отец не такой безответственный человек, чтобы сделать это прямо внутрь!
— ...
— Просто, ну... Я-я сама... Я была слегка настойчива... И решила не предохраняться.
— ...
— Такой шанс я не могла упустить... У меня были небезопасные дни, но я соврала, сказав, что всё нормально...
— ...
Я не знал, что теперь говорить.
Слишком много было чувств и мыслей. Я завис и перегрелся одновременно.
Момота Каору.
Скоро будет шестнадцать.
В этом году у меня появится новая мать, и она старшая сестра моей девушки...
И у меня будет братик или сестрёнка.