Том 2. Глава 7. Выбранная принцесса и невыбранная принцесса
«Жизнь — это череда выборов».
Это слова великого писателя Вильяма Шекспира.
Ну, строго говоря, это сказал не сам Шекспир, это слова из его трагедии «Гамлет»... Да и там их на самом деле не было, это обман, распространяющийся в интернете [1] ... И всё же.
Не важно, говорил ли их Шекспир, слова известные и правильные.
Жизнь — это череда выборов.
С самого рождения человека преследуют большие и не очень решения.
Серьёзные решения об образовании и работе и самые незначительные о планах на выходные и в конце дня, что поесть и что надеть, какую книгу прочитать и в какую игру сыграть...
Если родился, ты уже не сможешь отказаться от выбора.
И конечно... К любви это тоже относится.
Любовь тоже предоставляет нам разные варианты.
Признаваться или нет. Принимать признание или нет. Ответить на звонок или нет. Место свидания. Еда, которую ешь вместе. Делаешь ли подарки. Устраиваешь ли сюрпризы... Много мелких выборов.
С кем встречаться?
Кого выбрать?
Любовь — это очень важный выбор.
В игре всегда можно сохраниться и загрузиться вновь, а потом насладиться другим выбором. Если игра с гаремом, можно получить финал с несколькими героинями.
Но реальность — это не игра. Если ошибёшься, уже ничего не поправишь, второго варианта никто не даст. И потому... Нельзя сказать, какое решение было правильным.
Выбор в реальной жизни в отличие от игры не исправить.
Потому он ценен.
Ценен, потому что уже ничего не исправить.
Жизнь — это череда выборов.
Возможно... Можно сказать и немного иначе.
Череда выборов — это и есть жизнь.
Что мы выбираем?
А что не выбираем?
Кого мы выбираем?
А кого мы не выбираем?
Собственный выбор влияет на судьбу человека.
Десятки, сотни, тысячи, десятки тысяч и миллионы раз...
Пока живём, мы принимаем решения, и то, куда они приведут, и есть «жизнь».
***
— А? — прозвучал невнятный звук.
Я не понимал, что мне говорят по телефону.
Просто не верил в слова Уры.
— Ч-что это значит, Ура?.. Сходить завтра на свидание с Ибусуки?
Когда вернулся со свидания, поужинал и пошёл к себе, позвонил он. Суть его слов было понять очень непросто.
«Сойдёт всё, что угодно. Кино, парк развлечений, аквариум. Просто повеселитесь вместе».
— ... Я ничего не понимаю. И я не могу просто пойти с ней и повеселиться.
Каждый понимает измену по своему, но идти куда-то с девушкой, которая тебе уже призналась — это почти для любого измена.
И даже если Орихара-сан разрешит, я не хочу этого делать.
Не хочу заставлять её волноваться.
Однако...
«Знаю, что много прошу. Но... Пожалуйста, Момо. Может, сделаешь это?» — голос Уры по телефону был серьёзным.
— Тебя Ибусуки попросила?
«Нет. С ней это не связано. Об этом я прошу».
— ... Не понимаю. Зачем тебе делать это ради Ибусуки?
«Это не ради неё...»
В детском голосе можно было услышать горечь.
«Просто... Меня это бесит. Это желание всё закончить, ничего не сделав... Все эти фальшивые улыбочки... Невозможно смотреть на самоутешение трагического персонажа».
— ...
Я понял.
Это порицание... Эта усмешка... Она были направлены не на Ибусуки.
Весь этот сарказм был направлен...
— Ура...
Всё же ты...
Я сдержал слова, которые собирался сказать. Это не то, о чём станешь так просто болтать. Не так просто снова поднять эту тему. Если просто погладить, рана не затянется.
Не стоит так просто соваться к чувствительным местам Урано Изуми.
«Прошу, Момо. Ради моего самоудовлетворения сделай это».
— ...
В голове роились разные мысли.
И после терзаний, я дал ответ...
***
— А? — прозвучал невнятный звук.
Слова с того конца трубки поразили меня.
Я просто не верила, что Момота-кун мне это скажет.
— Ч-что это значит, Момота-кун?.. Ты завтра пойдёшь на свидание с Ибусуки-сан?
Я только вернулась с нашего свидания, поужинала и отдыхала, как он позвонил. Чтобы сестрёнка не услышала, я вышла на балкон.
— Э-это... Послушай... Это точно не измена?
Я не понимала смысла и ничего не могла утверждать.
Не хотелось быть ревнивой женщиной, которая бесится лишь от того, что он общается с другими... Но это ведь уже перебор.
Пойти куда-то вдвоём.
Ещё и с девушкой, которая призналась ему.
Хм.
Такое ведь... Никому не понравится.
«В-всё же ты считаешь это изменой».
Голос Момоты-куна был виноватым, он понимал, что это измена.
— ... А почему ты мне об этом рассказал? Просто если собрался изменять, то это надо делать так, чтобы не раскрыли... И я не говорю, чтобы ты делал это так, чтобы я не раскрыла! Я просто не понимаю, почему ты сказал об этом.
«Ну... Просто подумал, что если промолчу, то это будет измена».
— И если расскажешь, это всё равно измена будет.
«Ну да...»
Странно как-то.
Разговор об измене не злил... А скорее тревожил.
Странно ведь как-то.
Что Момота-кун стал о таком говорить.
— Что-то случилось?
«... Ура попросил».
— Ура-кун попросил?
«Да. Попросил сходить с Ибусуки на свидание. Я отказал, но он настаивал».
— ... Зачем ему это?
«Я и сам толком не знаю. Но похоже ему это надо».
Ура-кун. Урано Изуми-кун.
Друг детства Момоты-куна, дорогой товарищ, с которым он ходит в одну школу.
Лично я не встречалась, но видела его и Кану-куна на фотографии. Взгляд недовольный, но с виду милый мальчик.
«Раз он попросил об этом, я хочу ему помочь».
«Однако», — Момота продолжил.
«Если ты против, я откажусь».
— А... — я не знала, что ответить.
Разрешить или не разрешить.
Не знаю, что правильно. Вообще не хотелось, чтобы он шёл на свидание с другой. Только от мысли в груди всё сжималось. Переживаю, как бы чего не случилось.
Но не хочется из-за своего эгоизма портить отношения с другом Момоты-куна.
А значит...
«А. Нет, прости. Думаю, не стоит делать так».
Я ничего не говорила, и заговорил Момота-кун.
«Это... Нечестно. Будто я перебрасываю на тебя всю ответственность».
Взяв себя в руки, он ещё раз сказал.
«Прости, Орихара-сан. Завтра я пойду на свидание с другой девушкой».
Это было признание в измене.
«Я понимаю, что мне стоило бы отказаться... Но я не хочу отворачиваться от Уры и Ибусуки».
— ...
«И я не сделаю ничего, что могло бы заставить тебя волноваться. Именно так всё и будет. Потому... Прошу, дай своё разрешение».
Ах...
Всё же Момота-кун невероятен.
Он не скидывает ни на кого ответственность.
Не сбегает от выбора.
Каким бы ни было решение, что бы ни пришлось выбрать, он принимает это.
А я, пытающаяся скинуть ответственность и предлагающая бросить меня в любое время, боясь, что будет больно, совсем не такая.
Я взрослее аж на двенадцать лет, и только учусь у него.
... Разве можно уважать парня, который моложе?
Теперь я могу ответить на слова Коматсу-сан.
С возрастом это вообще не связано.
Я уважаю Момоту-куна как мужчину и как человека.
Я дорожу им и уважаю его.
— ... Да, хорошо, — сказала я. — Можешь сходить на свидание, Момота-кун. Как твоя девушка, я разрешаю.
«Правда?»
— Ага. Я не против. Ведь я тебе доверю. Так что сходи на свидание. Всего я не понимаю... Но думаю это важно для Уры-куна и Ибусуки-сан.
«С-спасибо большое».
Испытав облегчение, Момота-кун поблагодарил. Говорил он уверено, но всё же волновался, когда признавался девушке, что собирается изменить.
— Но, Момота-кун, — сказала я. — Раз я разрешаю тебе пойти на свидание, выслушаешь мою просьбу?
***
На следующий день... Воскресенье.
Я встретился с Ибусуки у парка развлечений в Корияме.
Вообще я даже её номера не знаю. Потому вчера договорился через Уру, мы много всего обсудили и решили сходить в парк аттракционов.
— А, Момота.
Встречались мы у входа.
Я пришёл пораньше, и ко мне подошла Ибусуки.
— Д-доброе утро, — она неловко поздоровалась, и я неловко ответил «а-ага».
На ней был летний свитер с открытыми плечами и юбка с высокой талией. Не та простая одежда, в которой я видел её в аквариуме.
Милая, как и подобает девушке. Будто старалась показать своё очарование любимому...
— Прости... За сегодня. Что потащила тебя, — Ибусуки опустила голову и виновато проговорила. — Твоя девушка... Орихаре-сан ты что-то сказал?
— Да.
— И всё в порядке?
— Ну, вроде.
В порядке, вроде.
На её условие я согласился.
— Вот как... Ничего себе. Она тебе так доверяет, Момота.
— Я и сам рад.
— Ладно! Будем сегодня веселиться на полную катушку! — даже слишком весело сказала она и направилась ко входу. А я с улыбкой сказал «нет, для начала билеты купить надо, иначе не впустят» и последовал за ней.
— Ува, круто! Ничего себе, супер парк развлечений!
— На то это и парк развлечений.
— Давно здесь не была, вот и возбуждена. Эй, эй, а ты как, из боязливых?
— Не могу с уверенностью сказать... Ну, со здешними американскими горками справлюсь.
— Ура! Тогда прокатимся! Значит будем ходить там, где покричать можно!
Когда вошли в парк, Ибусуки была в приподнятом настроении, много болтала и просто была возбуждена. Возможно потому что чувствовала вину передо мной и Орихарой-сан.
И всё же.
После американских горок, картинга и каруселей её возбуждение стало нормальным.
— А. Момота, смотри, смотри.
Зона с устаревшими автоматами. Родео-машина, аттракцион на испытание силы удара и другие, Ибусуки указывала на них.
Там было... Что-то вроде баскетбола.
Девять целей, надо было попасть в нужную в определённое время. Что-то вроде баскетбола на выбывание.
Момота, ты же высокий, у тебя должно получиться.
— Хм...
Ну, вообще правда.
Настройки лёгкие, видать на детей рассчитано, я, если руку протяну, возможно даже достану. Каким бы я ни был бесполезным в спорте, тут попасть должен. Это у меня дриблинг в баскетболе не идёт, а вот с бросками проблем быть не должно.
— Ну, попробуем.
Я вставил двести йен, и ко мне выкатились десять мячиков.
— Ва. Здорово! Момота, ты можешь баскетбольный мяч одной рукой держать?!
— М. Ну да.
— Так и знала. Так круто! Прямо как профессиональный спортсмен! У тебя ведь легко получится!
— Ха-ха-ха. Ну, просто смотри.
Приятно, когда нахваливают. Прямо поднимает настроение. Такое чувство, будто сегодня всё получится.
Я сосредоточился на кольце.
Встал в стойку и в нужный момент бросил.
— ... Мха!
Я запустил его... И мяч исчез.
Вроде не в наплавлении кольца, просто растворился.
А?
И что это значит?
Это исчезающий магический мяч? «Призрачный бросок»? Нет... Может он только для меня пропал?
— А мяч где?.. Ой!
Я стал осматриваться по сторонам, когда получил по голове. Чем-то сантиметров пять. Сверху мне на голову упал мяч и отскочил на асфальт. Ощутив боль, я схватился за голову и присел.
— У-ух...
— А? Серьёзно?
Борясь с болью, я поднял голову и увидел смотрящую на меня с подозрением Ибусуки. Никакой презрительной улыбки, она скорее не понимала, что случилось, и была озадачена.
Так люди на причудливых зверушек смотрят.
— Это ты... Пошутил?
— ... Нет.
— Н-не очень понимаю... Но бросок очень девчачий, и крикнул ты отстойно, ещё и глаза закрыл, а ещё меч прямо вверх полетел, хотя он как реактивный рванул.
— ...
— Неужели ты... В спорте вообще никакой?
— ... Даже неловко, — тихо ответил я, а серьёзная Ибусуки рассмеялась:
— Пф, а-ха-ха-ха! Блин, прикольно. А ведь с виду вылитый спортсмен.
— У-у...
— Раз так плох, мог бы и отказаться. Я бы заставлять не стала.
— Думал, сегодня получится.
Я правда так подумал. Но если как следует поразмышлять, я всегда так думаю и всегда ничего не выходит.
— Чего?.. А-ха-ха. Прикольно. Ах, надо на видео снять и в инстаграм выложить, точно прославишься.
Ибусуки даже слишком много смеялась. Вроде и позорно, но злорадства я не ощущал.
Девушка смеялась так, будто радовалась, что узнала что-то новое.
К счастью мой промах разрядил обстановку.
Неуклюжесть между нами пропала, и мы смогли повеселиться.
— А?! Так у вас недавно месяц отношений был
Мы стояли в очереди за мягким мороженным, разговаривая про поход в аквариум.
— То есть что-то памятное было?
— Я «мыльные цветы» подарил, это цветы, сделанные из мыла. Хотел ещё кое-что подарить... Но много всего случилось, и в итоге не вышло.
— Вроде не врёшь. И что именно за подарок?
— Я стихотворение написал.
— ...
— Специально ради этого дня готовился... А? Ч-что? Ты чего, Ибусуки? Что за помесь презрения и жалости у тебя на лице?
— ... Момота. Радуйся, что не вышло. И боженьку поблагодари.
Всё же стихотворение было не лучшей идеей.
Хм. А ведь хорошо получилось.
Пока болтали, подошла наша очередь.
Я взял обычное, а Ибусуки клубничное.
— М. Вкусно.
Поедая пластиковой ложкой, Ибусуки довольно улыбнулась. — Во рту так сладко, клубника — просто объедение.
— Критик из тебя так себе. А, но всё же с клубникой выглядит вкусно.
— Хочешь попробовать? Вот, — сказала она.
Ибусуки протянула мне ложку с мороженным.
— Э... Это.
Я напрягся. Видать поняв в чём дело, Ибусуки покраснела и быстро убрала ложку.
— П-прости. Просто... Я младшего брата так кормлю.
— В-всё в порядке...
— ... Ты против непрямого поцелуя? Всё же у тебя девушка, — сказала она и слабо улыбнулась.
Улыбка была очень печальной.
Я думал, что расстояние между нами сокращалось весь день. И неловкость полностью исчезла. Мы могли вести себя как обычные друзья.
Однако.
Как бы близки мы ни становились, парой мы стать не сможем.
Нет.
Звучит так, будто виноват в этом кто-то другой, потому я неправильно выразился.
Не «не сможем», а «не станем».
Мы не станем парой.
И всё потому... Что я выбрал не Ибусуки Саки.
Вообще я не собирался наслаждаться сегодняшним свиданием в парке.
Точнее не мог наслаждаться.
Я был виноват перед Орихарой-сан, и не мог позволить себе веселиться с кем-то помимо своей девушки.
Хотел просто ходить с кислым видом и относиться к этому как к работе... Однако.
Эта мысль вылетела у меня из головы. Ибусуки было так весело, что это передалось и мне.
Весело.
Было очень весело.
И всё же...
— Ва, так высоко. Давно не каталась, потому немного страшно.
После того, как побывали везде, мы пошли на колесо обозрения.
Надежда Ибусуки.
В маленькой кабинке мы сидели друг напротив друга.
— Момота, ты высоты не боишься?
— Не боюсь. А вот Ура высоту очень боится. А ещё замкнутых пространств и темноты.
— Полный набор, — она рассмеялась. — Вы хорошие друзья.
— Вот как? Да вроде обычные.
— Нет. Между вами крепкая связь. Если бы Урано не попросил, ты бы не пошёл со мной на свидание.
— ... Наверное.
Мы замолчали.
Голоса затихни, и находиться в кабинке стало неловко. Непередаваемая атмосфера расходилась внутри.
— ... А, а-ха-ха, даже как-то неловко из-за этого, — не выдержав этого, Ибусуки рассмеялась. — Клеше ведь? Настоящее клеше идти под конец на колесо обозрения.
— ...
— А-ха-ха. Как-то всё это бесполезно. Точно призналась для того, чтобы мне отказали. Всё же не стоит оно того. Ради самоудовлетворения потащила тебя, и только проблем доставляю...
И тут.
Ибусуки прекратила радостно улыбаться.
Теперь она скорее стыдливо высмеивала себя.
— Ну точно. Когда так смеюсь, будто обмануть пытаюсь. Урано это злит.
— ... Ибусуки, что тебе во мне нравится?
— Ува... Хочешь узнать?
— А-ага. Если это возможно.
Она сказала, что любой сойдёт.
А её подруга отвергла эту причину... Во время свидания я понял, что так всё и есть.
Даже я не настолько твердолобый, чтобы не понимать это.
Может это лишь моё самолюбие, но я не мог не ощутить чувства Ибусуки Саки ко мне в её словах и поступках.
Она выдавала невнятные «у, а», а её взгляд блуждал.
— ... Д-да ничего особенного тут нет, — начала говорить она. — Ты ведь на поезде в школу ездишь? Не замечал, что я еду на том же поезде?
— А? Правда? Я и не знал.
— Ну да. Там много людей в такой же форме. Но я тебя запомнила. Ты же высокий, так что выделяешься. Даже когда поезд полный, твоя голова выше всех.
— А, понятно.
— И ещё ты в поезде не за ремешки, а за перекладину держишься. Я даже подумала: «Ува, как высоко достаёт».
— Да, точно.
Из-за роста мне проще за перекладину держаться, чем за ремешки.
— Да... В этом... Вся причина.
— А, это и есть причина... А?
Я уставился на неё. Ибусуки замолчала, мяла юбку и от смущения дрожала.
— Только поэтому?
То, что держусь не за ремешок, а за перекладину.
Она полюбила меня лишь из-за этого?
— Я же сказала! Не такая уж и особая причина! — по кабинке разнёсся её смущённый крик. — Что я поделать могла... Когда увидела, подумала, что это круто.
— ... Т-то есть из-за роста.
— Ну и из-за роста... Ну и из-за того, как ты рукой за перекладину держишься.
— Рукой... У тебя фетиш на руки?
— Думаешь, это фетиш? Многим девушкам нравятся руки парней. У тебя руки такие большие и мужественные. Когда ты мяч одной рукой взял, всё внутри прямо сжалось.
— Х-хо...
— А потом ты вскрикнул, бросил по девчачьи, и больше ничего не сжималось.
— ... О, о-о.
Подняла и опустила. Видя меня таким, Ибусуки захихикала. Теперь она, мягко улыбаясь, заговорила:
— Раньше это и правда было «просто». Но теперь я вижу тебя в школе. И потом... Ута стала встречаться с Канао, все нашли себе парней, и я захотела найти себе кого-то... И тут вспомнила о тебе.
— ...
— Потому тут скорее не «люблю»... А «хочу узнать». Я захотела поближе узнать приглянувшегося мне Момоту. Подумала, что если узнаю тебя, то полюблю ещё сильнее.
А...
Я понимаю её чувства.
Я ведь полюбил Орихару-сан не потому что узнал о ней всё. Я влюбился в неё, считая, что она старшеклассница.
Нет в этом мире тех, кто всё знают о своих любимых.
Мы в себе плохо разбираемся, что уж про других говорить. В них больше неизвестного, чем то, что мы знаем.
Но при этом люди влюбляются.
Любят кого-то помимо себя.
Можно любить даже толком и не зная человека... Хотя может и наоборот. Мы любим, потому что толком и не знаем.
«Люблю» начинается с желания узнать...
— Это не любовь с первого взгляда. Не та любовь, от которой весь пылаешь. Но когда подумала, что хочу найти парня, в первую очередь подумала о тебе, — Ибусуки смотрела прямо на меня.
С того дня, как она мне призналась, мы много раз общались... Но такое было впервые.
Она впервые вот так серьёзно смотрела прямо на меня.
— Я тебя люблю. Встречайся со мной.
Дрожащим голосом она произнесла такое простое признание.
Без прикрас, без преувеличений и драматизма. Она отбросила тщеславие и красивые слова и сказала о своих чувствах.
И наверху колеса обозрения это было точно совсем другое признание.
Слова от самого сердца девушки по имени Ибусуки Саки...
— ... Спасибо, — сказал я, принимая её чувства. — Я очень рад, что такая милая девушка как Ибусуки призналась мне в любви.
Я хотел ответить ей честно.
Это будет справедливо на такое честное признание.
— Если честно... Я был не лучшего мнения о тебе вначале. Ты казалась воинственной, и я думал, что с тобой будет непросто.
— Э-это... Просто... Если проявлю слабость, то проиграю, вот я и выставляю защиту.
— Но моё впечатление постепенно менялось. Я понял, что ты хорошая и милая девушка. И наше свидание мне очень понравилось.
«Однако», — сказал я.
Я должен был это сказать.
Можно было этого и не делать, Ибусуки и сама всё поняла.
Она с самого начала была готова к этому.
Однако... Я должен был сказать.
Казалось, что это надо сделать.
— Прости. Я не могу встречаться с тобой. У меня уже есть девушка.
— ... Да. Знаю, — Ибусуки улыбнулась.
Печальной и хрупкой улыбкой.
— ... Эй. Момота, когда ты повстречал Орихару-сан?
— В середине мая. Она ехала в поезде и... В общем кое-что случилось, и я ей помог.
— Вот как. Значит... Я была первой. Ты мне понравился в конце апреля.
— ...
— Что если бы, — сказала Ибусуки.
Она точно специально выдержала паузу.
— Что если бы я призналась раньше... До того, как ты встретил Орихару-сан, стал бы ты со мной встречаться?
— ...
— Если бы не Орихара-сан, а я попала в беду в поезде, ты бы помог мне, и тогда началась бы наша любовь?
— ...
Я сам не заметил, как сунул руку в карман и сжал то, что там было.
В руке у меня были... Ключи и голубой пингвин.
— ... Не знаю, — ответил я.
Я точно уклонялся от ответа, но сказать мог лишь это.
Что бы случилось, если бы до встречи с Орихарой-сан мне бы призналась Ибусуки? В апреле подружки у меня не было, и если бы мне призналась милая девушка вроде неё, я бы наверное согласился встречаться.
Если бы в тот день извращенец приставал не к Орихаре-сан, а к Ибусуки, возможно сейчас было бы совсем другое будущее.
Однако.
Это всё «если».
Жизнь — это череда выборов, а череда выборов — это и есть жизнь.
Реальность — это не игры. Тут нет сохранений, как и вторых попыток. Выбор прошлого не изменить.
Потому этот выбор ценен, и остаётся лишь сожалеть о том, чего не сделал.
Из множества «если», складываются «будущее» которое человек лишь представляет, радуется и печалится из-за него.
Однако.
Именно поэтому...
— Раньше я бы не задумался над выбором. Но теперь, дай мне хоть миллион попыток, я бы хотел влюбиться именно в Орихару-сан.
Даже если бы я мог изменить прошлое... Я бы повторил этот выбор.
Я хочу повторить путь, в котором я встречаюсь с Орихарой-сан.
Даже если бы был режим с гаремом, мне он не нужен.
Я хочу идти по одной дороге со своей любимой девушкой.
Что-то ты выбираешь, а что-то нет.
Я выбрал Орихару Химе, а Ибусуки Саки я выбрать не могу.
— ... Вот как.
Я думал, что Ибусуки скажет что-то и рассмеётся, но она не смеялась. На лице была слабая улыбка, но уже даже не усмешка. Скорее уж она с чем-то смирилась и приняла это.
— Спасибо, Момота. За то, что помог разобраться с моими чувствами, — сказав это, она хлопнула в ладоши, точно переключаясь. — Тогда будем друзьями.
— Друзьями?
— Ну да. Или Орихара-сан против того, чтобы у тебя были контакты другой девушки на телефоне?
— Не думаю, что всё настолько сурово.
— Тогда никаких проблем. Хотя вдвоём мы вряд ли куда-то сможем пойти, так что потом пойдём вместе. С Урано и Канао. Да?
Улыбка.
Ибусуки улыбнулась.
Беззаботной ясной улыбкой. Искренне улыбнулась не любимому парню, а дорогому другу.
Однако в уголках глаз собирались слёзы.
Я притворился, что не вижу их, и кивнул.
***
Мы ушли из парка перед закатом, и я сразу же рассталась с Момотой.
Он предложил меня проводить, но я отказалась. Не из-за Орихары-сан... Просто хотелось побыть одной.
Однако.
Одна я была всего несколько минут.
— А, Урано?
Я шла к станции, а по пути на скамейке сидел невысокий парень. Он опять натянул кепку на глаза, как когда мы следили за Момотой и Орихарой-сан.
— Что ты тут делаешь?
— ... Да ничего.
— Пришёл надо мной посмеяться? «Ха, брошенная?» — так, что ли?
— Что?.. К-конечно нет.
— Врёшь.
Я села рядом с Урано.
— Спасибо. Ты же пришёл, потому что переживал?
— ... Д-да не переживал я за тебя. Просто чувствую ответственность. Подумал, что должен увидеть, чем всё закончится.
— Урано, язык у тебя скверный, но сам ты хороший.
— ... М! З-замолчи! Дура!
Я его похвалила, а он покраснел и спрятал лицо за кепкой. Ох и тяжёлый у него характер.
— ... Н-ну так и как всё прошло?
— М?
— Всё сказала Момо?
— Ага. Всё. А он мне отказал.
— ... Вот как.
— Теперь уже окончательно. Он сказал: «Дай мне хоть миллион попыток, я бы хотел влюбиться именно в Орихару-сан».
— Ну Момо и загнул.
— Точно. Не обязательно ведь было прямо так серьёзно говорить. Можно было и соврать, мог же сказать «вполне может быть, что я бы и мог встречаться с тобой», было бы приятно.
«Однако», — я продолжила.
— Теперь мне легче. Я смирилась.
Я опустила голову и встретилась взглядом с Урано.
— Спасибо, Урано. Благодаря тебе мне наконец разбили сердце.
Если бы я и дальше ломала себе голову, искала оправдания и не была бы честна, то в итоге всё так бы и закончилось.
А теперь... Я вырвалась из лап безответной любви.
После такого отказа глупо было бы переживать.
— ... Хм.
— Эй, Урано. Ты сейчас свободен?
— А? Ну свободен.
— Тогда пошли в караоке.
— А?!
— Что-то мне покричать хочется.
— И-иди ты! Почему я с тобой в караоке идти должен?..
— А что такого? Мы ведь друзья.
— ... М?! Это кто друзья?!
Я сказала слегка с издёвкой, и Урано начал беситься. Улыбаясь, я поднялась и направилась к станции.
— Ну же, идём, Урано. А. И за караоке ты платишь.
— А?! Эй, п-подожди... Не пойду я! Ни за что не пойду и платить не буду! — жаловался он, но шёл за мной. Похоже всё же собирался со мной в караоке.
Мы шли достаточно быстро по погружающейся в сумрак дороге.
Мне только что разбили сердце, но на душе было спокойно.
Будто меня несла на спине ласточка.
***
Хочу, чтобы ты пришёл ко мне после свидания.
Вот о чём попросила Орихара-сан.
Слишком уж простое условие.
Чтобы выполнить его, после расставания с Ибусуки, я сразу же направился домой к Орихаре-сан.
И вот... Обомлел.
— Д-добро пожаловать, Момота-кун.
— ...
Стоило увидеть свою девушку, я замер. Думал, что душа тело покинула. Застыл прямо как когда она вышла в одежде секс-куклы, но это в определённом смысле было большим шоком.
— Э-это... Скажи хоть что-нибудь. Если будешь молчать... Я этого просто не вынесу.
— ... Ты что делаешь, Орихара-сан?
Борясь с озадаченностью, я выдавил слова.
— Почему... Ты в шортиках?
Сейчас на Орихаре-сан были шортики.
И я сейчас не о жене Вегеты. А про голубую одежду времён Сёва.
Сверху на ней была белая спортивная форма, а снизу шортики.
Форма эпохи Сёва, которую я только в манге и аниме видел.
— Я так нарядилась... Я не проиграю старшекласснице... Вроде как, — натянуто улыбаясь, она сказала нечто загадочное. — Против школьниц Хейсей я использовала очарование эпохи Сёва.
— Ты же в эпоху Хейсей родилась.
— Н-ну да... Но мы ведь недавно из-за шортиков поссорились. Вот я и подумала, вдруг ты меня в шортиках увидеть хотел.
— ... Ты слишком глубоко копаешь. Я не фанат шортиков.
— А, а-а-а-а?! К-как же так... И чего я так постыдно нарядилась?..
Орихара-сан поникла.
Да, я не фанат шортиков.
Вроде... Нет.
Но сейчас не мог отвести взгляда от женского тела в шортиках.
Прекрасные формы облегала голубая ткань. Дизайн шортиков прекрасно подчёркивал бёдра. Они раскрывали весь потенциал нижней части тел женщин.
Круто.
Шортики слишком сексуальные.
Будто так и должно быть.
И в период полового созревания девушки эпохи Сёва занимались спортом в этом?
— Я не фанат шортиков, но стоило увидеть тебя в них. И я вроде как... Полюбил их.
— В-вот как? Хм. Даже не знаю, как реагировать на такой комплемент...
Как она и сказала, на лице девушки появилась озадаченность.
Я осмотрел комнату, на столе были банка «Chu-Hi» и сырные крекеры.
— Ты пила.
— Ага... Двадцатисемилетняя женщина шортики на трезвую голову не наденет.
Похоже она выпила, чтобы набраться храбрости.
— ... Ну и как тебе? Я впервые в таком виде... Не слишком пошло? Раньше все и правда в таком ходили? Я попробовала походить, но они так врезаются... — она смущённо извивалась, показывая спортивную форму. Попка и грудь выделялись просто невероятно, пальцами она поправила шортики, а я чуть в обморок не упал.
— У-у... Стоило размер побольше купить. А, хм. Кстати, — начала бормотать Орихара-сан, а потом села перед столом. Она отпила из банки, отвела взгляд и сменила тему.
— К-как прошло свидание?.. — она пыталась сказать так, будто её это не волнует, но всё было понятно. Усмехнувшись, я сел рядом.
— Ничего не было.
— А, вот как. Ну, я в тебя верила и вообще не волновалась.
— Прости, что доставил хлопот.
— У... Г-говорю же, что всё нормально, — пробормотала она и стала есть крекеры.
— Ибусуки снова призналась, и я снова ей отказал.
— ... Точно всё в порядке?
— Ты о чём?
— Просто... Ты так легко отказал Ибусуки-сан. Тебе не было весело с ней в парке развлечений? Разве не веселее с девушкой-ровесницей, чем со мной? — быстро говорила она, а потом смущённо опустила голову. — У-у... Прости. Наговорила. А ведь сама сказала, что не переживаю и доверяю тебе.
— Не извиняйся. В этот раз всё равно я во всём виноват.
Пошёл на свидание с другой девушкой.
Что бы она ни сказала, мне даже пожаловаться не на что будет.
— ... М?
Я посмотрел на стол.
Ключи и красный пингвин.
Они лежали рядом с пустой банкой.
— Это...
— А, это... Вроде как оберег, помогает мне успокоиться... — быстро объяснила Орихара-сан.
Выглядела будто провинилась в чём-то... Но при этом такая милая.
Я заставил свою девушку волновать, потому не стоит так думать... Но стоило представить, как она молится на эту вещицу, пока её парень с другой... И это показалось мне довольно милым.
Я просто без ума от неё.
Не могу без неё.
Хочу кричать об этом.
Моя девушка лучшая.
— Ну да... На свидании с Ибусуки было весело, — сказал я. — Я увидел её с новой стороны. И понял, почему она меня полюбила. И честно говоря, сам немного проникся к ней чувствами.
— ... М.
— Но... Она нравится мне как друг. А я буду смотреть лишь на тебя, Орихара-сан, — сказал я, сунул руку в карман, достал ключи с брелоком и положил на стол.
Красный и синий. Парные пингвины лежали рядом.
— Это...
— Я сегодня держал его в кармане и весь день не расставался.
Я посмотрел на переживавшую Орихару-сан. Я сжал её слегка дрожащую руку.
— Я люблю тебя, Орихара-сан. И я рад, что ты моя девушка.
Эти слова были окончанием в моём стихотворении. Вообще хотелось прочитать его полностью, но оно было слишком длинным, и я был не уверен, что вспомню его полностью. Эх. Увы.
— Момота-кун...
Зачарованно она посмотрела на меня. Лицо алело от алкоголя, глаза были влажными, такая милая, что хотелось обнять.
И вот она опёрлась на моё плечо.
— ... Ах, я похоже напилась, — снова съев закуску, сказала она. — Я очень пьяна. Даже не вспомню завтра о том, что было. Так что... Что бы сейчас ни случилось, я обо всём забуду.
— Орихара-сан...
Я понял, что она имела ввиду.
Несколько секунд мы смотрели друг на друга.
Слова были не нужны.
Сейчас здесь были лишь мы.
Видят нас только пингвины.
Никто бы не стал сдерживаться.
В такой момент прямо здесь я могу без проблем потрогать тело девушки.
Я уже потянулся руками к синей ткани короткой формы и приблизил лицо... Когда в коридоре прозвучал голос.
— Я вернулась.
Гостья не звонила, а просто открыла дверь. Будто к себе домой вошла.
— Подругу на работу вызвали, так что пьянка отменена. Химе-тян, поужинаем где-нибудь вместе...
Увидев нас, Кисаки-сан застыла.
Застыла так, будто увидела что-то непозволительное. Мы тоже застыли, атмосфера была очень неловкой.
И вот не способная стоять Кисаки-сан опустилась на пол.
Поражённый взгляд... Был направлен на шортики младшей сестры.
— ... Почему у вас только какие-то странные игры?! — на одном дыхании выкрикнула она, а мы ничего не могли ответить.
Косплей старшеклассницы.
Шортики.
Чувства к двадцатисемилетней женщине — настоящие потёмки.
Но это мне и нравится.
Куда бы ни завела эта дорога, я буду наслаждаться сделанным мной выбором.
1. Я очень долго пытался найти эти слова до того, как дочитал фразу до конца. Не знаю, насколько это верно, в том же интернете пишут, что это слова Нострадамуса.