Том 2. Глава 5. Что касается окончания истории
Я отвезла Момоту-куна домой (хотя конечно не домой, а до ближайшего магазина) и направилась прямиком к себе.
— Ах, Химе-тян, с возвращением.
Дома валялась сестрёнка. Хотя она не просто лежала, поедая сладости и смотря телевизор.
Она подняла ноги вверх и качала пресс.
Орихара Кисаки.
Тридцать четыре года.
Если не тренируется, начинает вес набирать.
— Вот, сувенир тебе.
— Ах, спасибо.
Взяв коробку с пирожными, сестрёнка радостно улыбнулась.
— Как прошло свидание в аквариуме?
— Да. Было весело.
— ... Что-то случилось? — с подозрением спросила она.
Быстро.
Слишком быстро всё подняла.
Это у неё такая проницательность или я так плохо скрываю?
— Поссорилась с Момотой-куном?
Не поссорилась...
Если бы мы просто поссорились из-за того, то во взглядах не сошлись, было бы намного проще.
Всё не так.
И Момота-кун ни в чём не виноват.
А вот меня чувство вины готово раздавить.
— Ничего. Я просто устала.
— ... Вот как, — сестрёнка кивнула и потянула себя за одежду на груди.
— Хм, вся вспотела, пока тренировалась. Эй, Химе-тян, — улыбаясь, она сказала. — Может помоемся вместе?
Ванная комната у меня большая, вот только сама ванная в квартире для одного тоже предназначена для одного взрослого.
Потому вдвоём было маловато места.
— Ах, хорошая водичка.
— Точно, хотя тесновато.
— Да ладно, вдвоём моемся. Сразу прошлое вспоминается.
— Точно, хотя тесновато.
Тесно.
Очень тесно.
Мы залезли вдвоём, согнув колени. Ещё чуть-чуть сильнее подогнуть, и можно было бы спокойно здесь посидеть... Но похоже сестрёнка не этого хотела.
— Так. Давай ты мне спинку потрёшь, Химе-тян.
— А... Зачем?
— Да ладно. Раньше часто тёрла.
— Не говори о том, что двадцать лет назад было.
— Давно мы так близко не были.
— ... Сестрёнка, ты понимаешь, сколько нам лет?
Двадцать семь и тридцать четыре.
Когда были подростками, это было мило... Но две сестры в районе тридцати голые воркуют в ванной, это уже как-то странно.
— Ладно тебе. Это приказ сестрёнки.
— Ну раз приказ, то ладно.
Она вылезла из воды, а я вылезла следом за ней.
Сестрёнка села на стул, и я опустилась на колени за ней.
Ах...
Кстати, Момоте-куну я тоже спинку тёрла.
Когда вспомнила об этом, сердце в груди больно сжалось. Терпя боль, я выдавила на ладонь мыло и стала натирать красивую спину.
И вот.
— ... Ах! — сестрёнка издала странный звук. — Ч-что, Химе-тян... Почему ты это руками делаешь?
— Э... А.
Вот блин!
Стала мыть, как когда Момота-кун у меня на ночь остался.
— Как-то... Ты развратно это делаешь, Химе-тян, неужели занимаешься подобным?
— К-конечно же нет! Это... Я мыла Момоту-куна, вот случайно и!..
Старалась оправдаться, но сказала лишнего.
А сестрёнка стала довольно лыбиться.
— Ого, ты делала такое для Момоты-куна. Вот это да.
— Нет, это, ну...
— Вы даже от непрямого поцелуя смущаетесь, вот я и думала, что у вас ещё очень невинные отношения... А вы оказывается уже и мылись вместе. И-хи-хи. Да ты молодец, Химе-тян.
— У, у-у...
К-как же стыдно!
Когда родственник по этому поводу подшучивает, от этого ещё постыднее!
— Я и не знала, что ты выучилась такой развратной технике мытья.
— Никакой у меня техники... Я просто в интернете прочитала. Никакая я не профессионалка.
— Ах, вот как.
Добрыми глазами сестрёнка смотрела на меня.
— Всё же ты любишь Момоту-куна.
— ...
— И что же сегодня случилось между тобой и твоим любимым Момотой-куном?
— ... Всё же ты заметила, — заговорила я. — Ты всегда видела меня насквозь. Видать потому что мы родные сёстры.
— ... Слушай, Химе-тян. Дело не в том, что я твоя сестра. Просто у тебя всё на лице написано.
А. Вот как?
Меня так легко понять.
Меня переполняли смешанные чувства... Плечи оставили силы. Хотя и оставаться напряжённой смысла не было вообще.
Моя спину, я рассказала обо всём.
— Вот как... Ну и совпадение. Встретили в аквариуме коллегу Момоты-куна, так она ещё и признавалась ему.
Рассказать всё как есть, я не могла, потому подправила.
И теперь Ибусуки-сан стала коллегой Момоты-куна.
— Но Момота-кун отказал ей? Не о чем ведь переживать?
— ... Есть. Меня это не разозлило. Просто... Может для него было бы лучше, если он с ней встречался, чем со мной, я же старше.
Я снова столкнулась с действительностью.
Момота-кун живёт в школьном мире, там он общается с незнакомыми мне людьми.
И найти любовь там нормально.
Начать встречаться с девушкой вроде Ибусуки-сан вполне нормально, а вот с женщиной на двенадцать лет старше, точно ненормально.
— И ты сказала, что он может бросить тебя в любое время?
— ... Да. Не хочу быть бременем для Момоты-куна.
— Понятно.
Я как раз закончила мыть спину. Смыла мыло водой, и сестрёнка залезла в воду. Я уже слегка остыла, так что залезла с ней.
Мы снова стали тесниться, когда сестрёнка заговорила.
Голос был слегка шутливый.
— Вот как. Тогда, Химе-тян... Может станешь просто его секс-партнёршей?
— ... А?
— Партнёршей по сексу. Даже невинная девушка вроде тебя должна понимать, что это значит.
— Я понимаю.
— Станешь его секс-партнёршей. Пусть встречается с Ибусуки-сан или с ещё кем-то, а ты будешь иногда заниматься с ним сексом, неплохие ведь отношения? И никаких проблем.
— ... Сестрёнка, я же серьёзно.
— А я нет. Глупостями какими-то голову забиваешь.
Я застыла.
Взгляд сестрёнки стал резким. Обычно она так не смотрела. В её глазах был резкий огонёк. Губы улыбались, а глаза весёлыми не были.
Я её младшая сестра, так что понимаю.
Сестрёнка злится.
— Химе-тян. Позволь тебе кое-что рассказать, — слегка поражённо заговорила она. — В нашем мире тяжелее всего с женщинами, которые не хотят быть бременем.
— ... М?!
Настоящий шок.
Будто мне врезали кулаком истины.
— То есть, как бы сказать... Ты сама во всё виновата, Химе-тян. На все сто процентов виновата. Не знаю, чего ты такая скромная, но разве не больно изображать из себя хорошую?
— ... Сестрёнка, ты ничего не знаешь, но всё же говоришь это.
Она не знает, что Момоте-куну лишь пятнадцать.
Не знает, что он не на два года, а на двенадцать лет младше меня.
— Ты росла во время «Воительниц в матросках», и тебе не понять чувства той, кто выросла во время «Волшебницы Дореми»!..
— И как это связано?
— ...
Почти никак, нет, вообще не связано.
Прокашлявшись, сестрёнка вернулась к нашему разговору.
— Верно. Не знаю. В семейных или любых других отношениях разбираются лишь те, кто в них непосредственно участвует... Но я же вижу, что ты только о себе думаешь. А вот о Момоте-куне не думаешь вовсе.
— Что... Я как раз о нём и думаю.
— О Момоте-куне? Нет, это не так. Ты просто боишься, — сказала сестрёнка.
Громко и чётко.
— Боишься, что он тебя бросит, готовишься к тому, чтобы не было больно. Бьёшь на опережение. Сказав, что он может бросить тебя в любое время, ты пытаешься снизить ущерб от того, когда это случится.
— ...
Нечего.
Мне нечего ответить.
Я просто поникла. Меня накрыло тенью правды.
Да... Вот оно что.
Я просто боюсь.
Боюсь.
Боюсь того, что Момота-кун меня бросит.
Боюсь, что меня оставит любимый парень.
Появилась Ибусуки Саки-сан, девушка, которой нравится Момота-кун... И я боюсь, что даже ревновать не могу.
Было бы куда естественнее, если бы он был с ней. Он был бы счастливее с ровесницей... И я боюсь услышать это от Момоты-куна.
Потому первая перешла в оборону.
Чтобы снизить возможный ущерб хоть немного.
Вот и всё.
Сестрёнка всё верно сказала.
— Эй, Химе-тян. Знаешь, почему я развелась?
Я от удивления лишилась дара речи, а она мягко улыбнулась и спросила.
— Д-да... Хосино-сан изменил тебе.
Годом ранее.
Бывший муж сестрёнки... Хосино-сан изменил ей.
Узнав это... Она очень разозлилась.
Не вмешивала ни родителей, ни родственников, не слушала ни мужа, ни остальных, просто сказала «разводимся». Вместе с адвокатом она отсудила у изменявшего мужа с его любовницей большую сумму денег и развелась.
— Это было... Но настоящая причина в другом.
— А?..
— Я только маме сказала... Под конец я думала его простить.
— Простить... За измену?
— Да. Я злилась, и не собиралась прощать... Но если это было лишь раз, я подумала, почему бы не простить. Моя вина в этом наверняка тоже была, и он плакал и извинялся, и я уже думала попробовать спасти наш брак.
«Однако», — сестрёнка продолжала.
— Это была не просто измена... Он был серьёзен.
— Серьёзен?..
— Я поняла это. Он хотел расстаться со мной. А потом жить с той женщиной...
— ...
— Потому я притворялась... Что злюсь. Играла роль женщины, не простившей измену. Указывала на его вину и с помощью адвоката развелась. Уж лучше самой бросить, чем быть брошенной. Самой оставить, чем быть оставленной. Обидно быть брошенной после измены...
Правда о разводе больно ударила в самое сердце. Мы сёстры, но я о ней вообще ничего не знала.
Боль и терзания Орихары Кисаки и её гордость и упрямство как женщины.
— Но... Всё ещё обидно. Притворяюсь, что это не так, и от этого только обиднее становится.
Она слегка вздохнула и мокрыми руками умыла лицо. Сестрёнка не плакала. Но в глазах собрались капли, точно слёзы.
— Ну, я не жалею. Он отстранился от меня, и в любом бы случае мы развелись. Благодаря тому, что я отсудила у него и его любовницы, могу теперь жить в своё удовольствие.
— ...
— Но... Знаешь, — сказала сестрёнка. Если бы я отбросила тогда гордость и была честнее... Если бы я тогда расплакалась перед изменившим мужем и сказала «Прошу, останься со мной! Не уходи к другой»... Возможно сейчас всё было бы иначе, — она точно смотрела куда-то вдаль, говоря это, а потом слабо улыбаясь она посмотрела на меня. Одиноко и точно усмехаясь над собой.
— Поучаю тебя... Хотя сама ни с чем справиться не могу. В итоге я как и ты просто испугалась пораниться и сбежала.
— Сестрёнка...
— Но, знаешь, Химе-тян. Мой муж ужасный человек, раз изменил... А Момота-кун другой.
Эти слова... Кольнули меня в сердце.
— Он ничего плохого не сделал. Вы отлично дополняете друг друга. А ты только и делаешь, что волнуешься и пытаешься сбежать... Делая ему больно.
— ....
Я прикусила губу. Грудь переполняли обида и вина. Я поняла, как плохо поступила.
Пока я дрожала... Сестрёнка обняла меня.
Обхватила руками и прижалась. Тридцатичетырёхлетнее тело было мягким и пушистым... А ещё тёплым.
— Будь увереннее в себе, Химе-тян. Всё хорошо, он тебя любит. Потому не волнуйся и просто верь. В себя и Момоту-куна.
В парня, который любит.
И в себя.
Верь... Как можно сильнее.
Сказав это, она убрала руки.
— А. Кстати, Химе-тян, прежде чем идти в ванную, я в гостиной «мыльные цветы» увидела, это тебе Момота-кун подарил?
— ... Да. На месяц отношений.
— Вот как, какой замечательный парень.
— Да. Самый лучший.
— Если не нужен, могу забрать.
— ... Не отдам, — сказала я.
Ах... И чего я раньше не замечала.
Тут ведь ничего сложного.
Ничего страшного.
— Ни сестрёнке, никому Момоту-куна не отдам.
Не важно, кто появится.
Не важно, кто его будет любить.
Я просто скажу.
— Пусть я немного старше, но я девушка Момоты-куна.
Плесь.
Я поднялась и выпрыгнула из ванной.
***
Недалеко от дома Момоты-куна у минимаркета есть довольно большая парковка. Здесь останавливались грузовики, и могло вместиться шесть машин.
Был вечер, потому машин почти не было. Возле самого магазина было несколько, а чуть подальше свободно.
Я припарковала Кю-тяна на парковке. Там где свет магазина не доставал. Свет фонаря слабо осветил машину изнутри.
И вскоре... Пришёл Момота-кун.
Ничего не говоря, он открыл дверь и сел на пассажирское сидение. Неправильно вызывать несовершеннолетнего так поздно... Но хотелось увидеться именно сегодня.
— П-прости, что так внезапно позвала.
— ... Да нет.
Он ответил без энтузиазма. Лицо суровое, голос низкий. Скорее не зол, а расстроен.
В этой тяжёлой атмосфере...
— Прости за то, что было!
Первым делом я поклонилась и извинилась.
— Я наговорила лишнего, прости. Такое было замечательное свидание, а я всё испортила... Мне правда так жаль.
— ... Орихара-сан.
— Мне было страшно... — я подняла голову и посмотрела прямо на него.
Посмотрела прямо на своего парня.
— Когда узнала, что Ибусуки-сан тебе призналась... В голове завертелись мысли. Если бы меня не было, ты бы мог встречаться с ровесницей, был бы счастлив. Стала думать, что тебе лучше расстаться со мной...
«Но», — я продолжала.
— Это... Я так защищалась. Я делала это не для тебя, я чтобы мне самой не было больно. Я боялась, что ты меня бросишь...
«Всё же с женщиной, которая на двенадцать лет старше, непросто».
«Куда проще встречаться с ровесницей».
Я боялась... Что Момота-кун станет так думать.
— Потому... И сказала, что ты можешь бросить меня в любое время. И так, когда ты меня бросишь, мне не будет так больно.
Чтобы защититься, я первая нанесла удар.
Прямо как Орихара Кисаки решила бросить до того, как бросят её... Нет, не так. Не прямо как она. Всё иначе. Я поступала куда хуже.
В отличие от меня, она сама всё делала. Притворялась, что злится, наняла адвоката, отсудила большую сумму денег, сражалась до конца. Скрывала боль и обиду и защищала свою гордость.
А что делаю я?..
«Можешь бросить меня в любое время».
Такие трусливые слова...
Ударила на опережение и переложила ответственность на него. Закрылась в скорлупе и не слушала его.
— ... Жестокая. Я ужасна... Боюсь, убегаю, только о себе и думаю. Прости мня.
Руками я сжимала брюки. И старалась не заплакать. Сама плакса, но сейчас плакать не могу. Не хватало мне слёз, за которые меня можно было бы пожалеть.
— Момота-кун. Больше я не буду убегать, — сказала я.
И смотрела прямо на него.
— Не буду переживать. Не буду перекладывать на тебя ответственность. И не скажу, чтобы ты бросил меня.
— ...
Момота-кун молчал.
Молчал и слушал меня.
— ... Я буду стараться, чтобы стать лучшей девушкой. Какие бы милые девушки в тебя ни влюблялись, я буду гордо заявлять, что это я твоя девушка.
Извини.
Прости меня.
Сказав это, я ещё раз низко поклонилась.
Машину наполнила тишина.
Казалась, что она длилась вечность, и вот Момота-кун сказал:
— ... Нет.
У меня сердце чуть из груди не выпрыгнуло.
Я резко подняла голову.
Момота-кун с болью смотрел на меня.
— Так просто не прощу.
— А...
— Орихара-сан... Ты эгоистка. Ты хоть понимаешь, как больно сделала мне сегодня?
— ... М.
— Я старался к нашему юбилею. Приготовил подарок, много всего разузнал об аквариуме... А ты совсем мои чувства не поняла. Как мужчина... Я чувствую себя жалким.
— Н-нет же! Я была очень рада! Ты ничего плохого не сделал, это всё моя навязчивость...
— Я хотел подарить тебе подарок на обратном пути, но из-за того, что настроение было ужасным, не сделал этого.
— В-вот как?.. П-прости, прости...
— Нет, не прощу, — обронил он. Да... Вот как. Не простит, всё же я ужасная девушка. Даже возразить будет нечего, если он меня здесь бросит.
Шокированная, я просто застыла, а Момота-кун сказал:
— Прими своё наказание, Орихара-сан.
— Н-наказание?..
— За то, что испортила такой важный день.
— ... Х-хорошо. Я на всё согласна. Что мне сделать?
— Готовься получить щелбан.
Что, щелбан?
Даже миленькое наказание... Хотя нет.
— Б-быть не может... Момота-кун, твоими щелбанами ведь...
— Да. Можно разбивать арбузы.
— ... М?!
Всё тело поразил страх. Я инстинктивно прижала руку ко лбу. А Момота-кун угрожающе занёс свою руку.
— Если ты правда думаешь, что виновата, то не должна быть против.
— У, у-у... Х-х-хорошо. Сделай это, — стараясь подавить страх, я кивнула.
Страшно. До смерти страшно. Но... Надо это сделать. Чтобы искупить вину, я приму наказание. Если за один щелбан он простит меня, я с радостью его приму.
Но... Всё ли в порядке будет?..
Он мне череп не расколет?
Я же не умру?
— Начинаю, Орихара-сан.
— Д-да-а!
Момота-кун занёс правую руку. Приготовившись, я закрыла глаза. Напрягшись, готовилась к удару. Ах, страшно, страшно, страшно... Быстрее уже! Раз и всё! Прошу, не заставляй ждать, Момота-кун!
— Я вложу все свои чувства.
Все?!
Да насколько же мощным этот щелбан будет?!
Убегать было поздно, так что я просто ждала с закрытыми глазами. Ничего не видя, во тьме просто старалась подавить страх перед щелбаном, который неизвестно когда настигнет меня.
И вот.
Секунды шли... А удара я так и не ощутила.
Что-то коснулось моих губ.
Не лба... Губ.
Что-то мягкое прильнуло к моим губам.
Не этого я ожидала, но была поражена. Тепло, которое проникало через губы, расходилось по всему телу, ничего подобного я ещё не испытывала. Голову поразила сладкое онемение, сознание точно покидало меня.
Он взял меня за плечи. Большие руки. Большие руки Момоты-куна. Крепко держащие меня руки слегка дрожали. Они были до боли напряжены.
И вот.
Он отстранился.
Я... Не двигалась. Просто зависла. Шестерни в голове не работали. Я ничего не понимала.
Просто поражённо широко открыла глаза... Предо мной был весь красный Момота-кун, прикрывающий рот рукой.
— П-поняла теперь мои чувства?
— ...
Голова начала соображать, и я поняла, что случилось. Обеими руками я коснулась своих губ. Ощущение касания ещё сохранилось.
А потом... Лицо запылало.
— У, а... Э? Б-быть не может... М-М-Момота-кун?..
— ... Да.
— Т-т-ты... Меня поцеловал?
— Поцеловал.
— М-м-мой... Первый.
— У меня он... Тоже первый.
Невероятно. Поверить не могу.
Ничего подобного я просто не ожидала, и он украл мой первый поцелуй.
— ... У, у-у... Хи.
Не могу больше.
Больше не могу сдерживать слёзы, я расплакалась.
— Ч, что? О-Орихара-сан?
— У, у-у... Жестоко, жестоко, Момота-кун...
— А... П-прости. Ты этого не хотела. А я поцеловал.
— Нет же, нет... Я рада. Так рада, что аж плачу.
— А?..
— Я очень рада... А ты жестоко... Добрый.
Сама не понимаю, что говорю. И Момота-кун озадачен.
— Я таких гадостей наговорила, просто ужасная девушка... Так почему ты так добр?..
— Почему?.. Потому что люблю тебя.
— Врёшь...
— Не вру.
— Даже такую ужасную девушку как я?
— Ты не ужасная, Орихара-сан. Просто... С тобой немного сложно.
Его слова ударили прямо по мне. Ну да, со мной сложно. Даже ответить нечего. А-ха-ха.
Вместо слёз радости потекли обычные, а Момота-кун сказал «но».
— Даже со сложностями я очень тебя люблю.
— ... Правда?
— Правда. Верь мне.
— ... М. Хорошо. Верю.
Буду верить.
Постараюсь верить сильнее.
Буду изо всех сил стараться верить в слова парня, что он любит меня.
Доверю тело и душу своему принцу.
— Это, так ты... Не против? Ну, что я тебя поцеловал?
— Н-нет. Не против. Я очень рада... — он с тревогой спросил, и я кивнула. — А ты не против отдать свой первый поцелуй... Мне?
— Конечно. А... Но.
— А, а-а? Ч-что? Что, что?!
Всё же против?!
Он о чём-то сожалеет?
— Нет... Ничего такого, просто Орихара-сан была так напряжена. Даже губы точно окаменели.
— У... Ну а ты что ожидал? Я думала, ты мне щелбан поставишь.
И не простой щелбан.
Ими арбузы бить можно.
Я ведь... И правда думала, что умереть могу.
— Жалею немного, что во время первого поцелуя не насладился мягкостью губ Орихары-сан.
— Х-хоть ты так и говоришь.
— Так что, — сказала Момота-кун.
Смущённо и виновато.
Но его мужественные глаза были направлены на меня.
— Можно поцеловать ещё раз?
— ... М?! Д-да ну! Не говори так...
— П-прости. Я слишком наглею.
— А, н-нет, не в этом дело... Не в этом, — сказала я поникшему Момоте-куну. — ... Просто неловко, так что просто не спрашивай о таком.
Месяц отношений.
Много всего случилось... Правда в основном из-за меня, но счастливее дня у меня не было.
Поцелуй в конце всё разрешил, прямо как в сказке.