Том 5. Глава 3. Одиночное сражение Химэко Инабы (2)
От одного воспоминания руки покрылись гусиной кожей.
— Потому что, Инаба-сан, в последнее время ты довольно миленькая.
— Д-да что ты знаешь! Г-главное, «миленькая». Я и вдруг миленькая, что за…
— О, да ты вдруг покраснела и отвернулась, а?
— …У.
— Я-то думала, у Инабы-сан всегда каменное лицо без единой бреши, но, как ни удивительно, это не так.
— …Уу.
— Человек, которого все считали холодной красавицей, вдруг демонстрирует свою миленькую сторону… Очень эротично… Поправка: тянет потискать… Поправка: просто тянет… Поправка: моэ.
— Даже твоих последних слов, на которые ты уступила, достаточно, чтобы вызвать мою ярость!
На этот возглас Инабы Фудзисима лишь захихикала, приподняв уголки рта.
Фудзисима с ней просто играется. Инаба против такого слаба (хотела бы она познакомиться с тем, кто силен, если бы такой нашелся).
— Ну так что, тебе что-нибудь нужно?
— Мой «детектор проповедника любви» засек заблудшего агнца.
— …Это что еще за персонаж?
— Верующий да спасется!
— Хотя бы на слова других отвечай нормально!
Чересчур своевольная Фудзисима.
— Серьез в сторону.
— Может, «шутки в сторону»? Если ты будешь утверждать, что говоришь на полном серьезе, я в этом разговоре больше не участвую.
— Тебя ведь что-то беспокоит, верно?
Голос Фудзисимы вдруг преисполнился достоинства.
Сердце, расслабившееся благодаря дурацкому разговору, словно оказалось пронзено одним ударом.
— Не… ничего особенного, — на миг растерявшись, все же ответила Инаба.
Уж конечно, обсуждать это она не собиралась.
— Поскольку мы беседуем не на полном серьезе, а в шутку, можешь говорить спокойно, хоть правду, хоть ложь, хоть то и другое вместе.
При этих словах Фудзисимы ее лицо чуть расслабилось.
Совсем чуть-чуть — словно напАдавший за долгую зиму снег начал подтаивать с приходом весны.
— Ты…
Расслабив, уколола, опрокинула.
Безупречно.
Инаба отлично понимала, что человеку по прозвищу «повелительница любви» не привыкать консультировать одноклассников по таким делам.
Фудзисима видит ее, Инабы, эмоции насквозь и потому занимает явно выигрышную позицию.
Желание противостоять ей как-то пропало.
Конечно, с недавних пор она не желала признавать слабую себя и отчаянно сопротивлялась, но сейчас — другое дело.
— Ну… шути, — криво улыбнувшись, Инаба приготовилась выслушать Фудзисиму.
Она хотела получить ответ, который не могла найти в одиночку.
— …Короче говоря, ты хочешь узнать способ, как завоевать парня.
— Я об этом ни слова не сказала! Как и где ты умудрилась такое услышать?!
Она догадывалась, что из-за того, что она говорила иносказательно, ее могло быть трудно понять, но не до такой же степени! Буквально только что она чуточку восхищалась Фудзисимой, и сразу же вот такое!
— Самый четкий и понятный эффект достигается тактикой «страсть».
— Ты хоть слушай, что я тебе говорю!
— Парни старшего школьного возраста мало чем отличаются от обезьян, при правильном подходе завоевать их легче легкого. А, но не превращайся в удобную женщину, обманутую странным интеллектом, который встречается у этих обезьян.
— Поэтому-то и надо продвигаться вперед постепенно!
«Однако некий смысл в этом есть», — сделала себе мысленную зарубку Инаба.
— В последнее время мне пришло в голову несколько суперских идей, так что я с тобой, Инаба-сан, ими поделюсь.
— Обойдусь!
— Правда?
— …Если уж захотела рассказать, то рассказывай!
Но не то чтобы она хотела это слушать!
Серьезно!
— Ну что ж, расскажу с удовольствием, — заявила Фудзисима и фыркнула. — Ты слышала про «эффект подвесного моста»? Когда идешь по подвесному мосту, сердце начинает биться чаще, и человек принимает это за сердцебиение от любви. Если этим грамотно воспользоваться, можно без труда заставить сердце колотиться еще сильнее.
— …И как же?
— «Ааа».
— «Ааа»?
— Да. Скажи парню «сделай ааа» и скорми ему что-нибудь. Ни один парень не устоит перед девушкой, которая «скажи ааа», если только она не полная бука.
Хм.
— Точнее, он будет страшно возбужден. И ты должна заставить его принять это возбуждение за любовь.
Хм-хм.
— Более того, когда девушка делает «скажи ааа», в парне начинают множиться всякие иллюзии типа «неужели я ей интересен», и от этого он возбуждается еще сильнее.
Хм-хм-хм.
— Если партнер девственник, ему гарантированно конец! — уверенно расправив плечи, заявила Фудзисима. — Да, если дев-ствен-ник!
— Это можно было и не подчеркивать!
— Иллюзии девственников страшны, так что будь осторожна! ☆
— Это ты здесь страшная! Зачем ты последнюю фразу произнесла анимешным голосом?!
Фудзисима была более извращенным человеком, чем Инаба считала.
— Да, хорошая подколка, — оценила Фудзисима, смерив Инабу взглядом.
Вернемся к нашим баранам.
— Но довести дело до ситуации «ааа», похоже, довольно трудно.
— Тут все действительно зависит от твоего усердия. Как ни смотри, а это ведь твоя любовь, значит, ты должна стараться как следует.
Это ведь ее любовь.
— Я думаю, это открытие сродни закону Ома. И назвала его «закон ама».
— Не изображай себя такой крутой!
Делает что хочет.
— Да. В любом случае, Инаба-сан, я рада, что ты взбодрилась и вернулась к своему обычному настроению.
Вот что она внезапно заявила.
Мягко, ласково.
— Фудзисима…
К этому она была не готова. Абсолютно.
— …Ты так аккуратно все собрала.
Фудзисима приподняла очки с видом «а то!».
— Однако что еще за «свое обычное настроение»? — поинтересовалась Инаба — слова эти ее слегка зацепили.
— Совсем недавно ты была какой-то странной. С Нагасэ-сан ругалась. Ну, правда, ты и сейчас странная.
— И сейчас… странная?
Неужели она сейчас такая же «странная», как во время феномена «высвобождения желаний»?
— Ага, и сейчас.
— Это потому, что я пыталась стать другой, хотела измениться.
— Стать другой… Смена персонажа… Это ради кого-то?
В очках Фудзисимы отразилась фигура Инабы.
— Ради ко-… Нет, ради себя самой.
На эти слова Фудзисима с видом всезнайки произнесла: «Ну… тогда ладно. Удачи тебе!» — и удалилась.
Расставшись с Фудзисимой, Инаба стала стимулировать себя в одиночку.
Терять время на безделье смысла нет. Подброшенное Фудзисимой топливо уже преображалось внутри Инабы в движущую силу.
Ослабевшее сердце забилось жарче.
То, что ее назвали «странной», шокировало, но… Нет, сейчас ни о чем лишнем лучше не вспоминать.
С большим опозданием Инаба добралась-таки до кабинета кружка.
Открыла дверь.
Как только она вошла, в уши ей ввинтился голос Иори.
— Да, Инабан хоть и выглядит совсем неженственно, но это только видимость; как ни странно, есть в ней и девочковая сто-… Аай, Инабан?!
— Что, обо мне тут беседуете?
Едва она спросила, находившиеся в кабинете Иори, Тайти, Юи и Ёсифуми Аоки разом опустили глаза и занялись тем, чем, видимо, занимались только что.
— Эй, что-нибудь случилось?
— …Что-то ты подзадержалась, Инаба, — ответил Тайти.
— Немножко, да, — согласилась Инаба и направилась к своему стулу.
Все старались не встречаться друг с другом глазами. Как будто что-то скрывали.
Что именно? Она что, одна не в теме?
…Придется силком выяснять, кто признается…
Инаба обвела всех взглядом.
Остальные четверо этого взгляда старательно избегали.
Силком, но выспросить. Будь она обычной собой, непременно так бы и сделала. Потому что это в стиле Химэко Инабы. Но…
Выяснять силком она — не стала.
Инаба молча включила ноутбук и стала ждать его загрузку.
Она собирается измениться. Но у нее нормально не выходит. Ее назвали странной. Возможно, человек, понимания которого она ждет больше всего, как раз не хочет, чтобы она менялась. И ситуация вокруг становится сомнительной.
Такое чувство, что все движется в неверном направлении.
Мысли идут в минус-минус. Так нельзя. Плохая привычка. Надо это прекращать.
Однако, хоть она это и понимала, вектор по-прежнему шел в минус и менять направление не желал.
Поэтому все дела, которые она пыталась делать в этой комнате, включая текущие операции, не продвигались.
■□■
На следующий день небо было абсолютно безоблачным.
Инаба выспалась, и минус-вектор почти обнулился.
Тревожная и нерешительная она за счет собственной силы воли энергично устремилась к послезавтрашнему дню.
Сдаваться еще слишком рано. Нельзя, только начав операцию, прямо сразу добиться успеха.
Сегодня надо начать с чистого листа.
Операция «Тайти», фаза 5.
— Значит, эта задача решается вот так, понял?
Инаба, сев на парту перед партой Тайти, помогала ему с уроками.
— М, понятно. Если это число перенести сюда… ясно. Замена переменной.
— Это было легко?
«Есть и другие вещи, которые ты должен заметить», — мысленно пробормотала Инаба.
Сейчас она заняла позицию на парте, скрестив ноги.
То есть ее ноги были прямо перед глазами сидящего Тайти.
Более того, сегодня она выбрала юбку короче обычного.
Более того, колготы типа «ноу».
Естественно, трусиками она не светила, но была на грани… по идее (результат изысканий Химэко Инабы).
Следовать плану Фудзисимы она (решительно) не собиралась, но сочла, что идея возбудить партнера сама по себе неплоха.
Она еще не измерила свою дистанцию до Тайти. Но дистанция эта сейчас была дружеская, и Инаба решила дать ему почувствовать, что она во всех важных аспектах женщина.
Тем не менее этот парень даже не пытался поднять глаза. Он что, так любит математику?
Надо поменять ноги, подумала Инаба.
Но если она так сделает, то на миг «сверкнет» трусиками.
Конечно, это… Не, но если это повлияет на исход сражения…
Ии — рраз.
В этот момент Тайти поднял глаза.
И тут же опустил.
Всего на мгновение, но он реально туда смотрел. Но осознанно ли? И главное — увидел ли?
Тайти, слегка покраснев, поскреб щеку.
— Это… Инаба?
— Что? — попробовала ответить она сексуальным тоном.
— …У тебя трусы видно.
— ТЫ ВИИИДЕЕЕЛ!!! — заорала Инаба и пнула Тайти снизу вверх в лицо.
У Тайти из носа хлынула кровь (за что Инаба позже извинялась с такой силой, что чуть не умерла).
Операция «Иори», фаза 5.
Хоть Инаба и действовала теперь более неторопливо, прогресса все равно не было.
Если нельзя добиться своего через окружающих, приходится спрашивать соперницу в лоб.
— Я считаю, то, что Инабан влюбилась в Тайти и пытается его отобрать, это гадко, разве нет? — с легкостью ответила Иори на брошенный Инабой вопрос.
— Ну, такое заявление… не слишком ли резкое?
Она-то ведь спросила чуточку завуалированно.
— Ээ, но разве «не ходить вокруг да около, а действовать четко и ясно» — не любимый твой метод, Инабан?
— Это тоже верно.
Ей не казалось, что в последнее время она и Иори поменялись ролями. Честно говоря, она считала, что Иори стала сильной.
— Ага, ага? Эээ, на самом деле я не думаю, что это гадко. Не волнуйся, не думаю. Тайти — не моя собственность, и мы с ним не встречаемся. С чего мне считать твое поведение гадким?
— Но…
— Это нормально, и ты ведь говорила это в тот день, когда у нас было внешкольное занятие? Или что, те твои слова были враньем, а, Инабан?
— …Есть ли смысл врать?
Оглянувшись на свою жизнь, Инаба не вспомнила больше случаев, когда намерения ее и других людей настолько сильно сталкивались.
В тот день она, несомненно, проломилась из очень прочной клетки.
— Значит, все, что тебе остается, это честно сражаться.
— Иори, и тебя это устраивает?
— Ага. Точнее сказать, иметь Инабан рядом — просто здорово. …В общем, думаю, я сделала правильный выбор.
Едва Иори выпалила эти слова, по ее лицу вроде как пробежала тень.
— Что такое?
— Что такое что? — и Иори с невинным видом рассмеялась.
Ее смех казался одновременно и обманчивым, и идущим от самого сердца.
Серьезно… Сколько в нее ни вглядывайся, а что творится в глубинах ее души, так и не поймешь.
— Поэтому вот так, Инабан. Давай время от времени советоваться друг с другом по любовным делам. И тогда любимый человек к нам повернется.
— Даже несмотря на то, что мы враги и любимый у нас один и тот же?
— Не враги. Соперницы, верно?
— Соперницы… говоришь…
На взгляд Инабы, разница была невелика.
— Враги могут только сражаться друг с другом, а соперники — расти над собой, стараясь изо всех сил, согласна? Когда есть соперник, это только в плюс!
Иори показала знак мира, после чего мягко улыбнулась.
— Вот. Когда ты, Инабан, об этом парилась, то была немного странной.
— А?.. Странной?
Опять ее назвали странной.
Ей бы радоваться — ведь ее так называют именно потому, что она изменилась.
Но у нее было ощущение, что это как-то неправильно. И потом, хоть она и меняется, результатов не видать.
— М, разве нет? Похоже, ты забыла кое-что важное. Хотя, может, ты это нарочно.
— Кое-что важное?
— Что? Неужели ты и правда не замечаешь? А, ну и ладно. Ничего такого.
Что?
Что-то происходит, а она ни сном ни духом?
— Хоть ты и говоришь «ничего такого», все равно меня это беспокоит.
— Ни-че-го. Кстати, недавно ты говорила, что пойдешь со мной возвращать одежду, но все-таки я пойду одна.
Точно, был такой разговор, припомнила Инаба.
— Вот как? Не, все-таки я пойду с тобой. Как-то неспокойно отпускать тебя одну.
— Ну блин, опять ты со мной как с ребенком…
Когда Инаба заметила, что Иори сменила тему, она уже была беспомощна и вернуться к первоначальной теме не смогла.
■□■
С энтузиазмом называть «операциями» то, что надо сделать, — это, конечно, хорошо.
Но какую тактику ни планируй, в ней нет смысла, если ее не претворить в жизнь.
И операция «Тайти», и операция «Иори» не прошли так, как было задумано (Что касается операции «Иори», то она, возможно, увенчалась успехом, но удовлетвориться этим Инаба не могла). Поэтому операция «Любовный треугольник» тоже оставалась без продвижения.
Быть жадной неправильно. Цепляться за Тайти — тоже неправильно. Достижение победы благодаря эффективному планированию и тактике — вот ее стиль.
Может быть, исходные данные неверны?
Может быть, надо измениться еще больше, сражаться более жадно, цепляться более отчаянно?
Изменить, измениться, отбросить прежнюю себя.
Отбросить?
Едва она так подумала, ей показалось, что ноги стали подкашиваться.
Она открыла дверь кабинета кружка.
Сегодня Инаба опять пришла последней.
— Поэтому, конечно… аай?!
Аоки захлопнул рот на полуфразе.
И одновременно с этим склонившиеся друг к другу Тайти, Иори, Юи и Аоки синхронными движениями раздвинулись.
Ее качнуло.
Ноги подкашиваются. Мозги тоже колышутся. Голова кружится. Но все это иллюзии.
Однако то, что ее любимое место перестало быть надежным… не иллюзия.
Она меняется. Следовательно, движется. Следовательно, неустойчивость.
Следовательно, следовательно, но…
Почему она не может выразить это словами?
Что надо сделать, чтобы проверить, эта неустойчивость настоящая или нет?
Делая вид, что ей все равно, Инаба села на свое место и включила ноутбук.
Она пыталась не думать, однако мысли в мозгу крутились со страшной силой.
Что это за тема, о которой они могли говорить вчетвером, но не сообщать ей?
Безумные мысли скакали во все более гадком направлении.
Не считают ли они проблемой то, что она призналась Тайти и тем самым объявила войну Иори? Не обсуждают ли они, что теперь с ней делать?
Конечно, она понимала: эти ребята не такие, чтобы обсуждать подобные вещи.
Понимала, но все равно тревожилась.
Люди кажутся логичными и рациональными существами, но на самом деле это не так.
Сама Инаба далека от этих понятий, как никто другой.
Понимая, что всё не так, тем не менее сомневающаяся, тревожащаяся, словно тонущая в одиночку — Химэко Инаба.
Того гляди сломается окончательно.
Кружится голова.
Она перестала понимать, что ей делать и как себя вести.
Надо измениться. …Но куда сделать первый шаг?
Надо измениться. …Полностью начать с нуля?
Надо измениться. …Надо измениться.
Если она изменится, что сделают Тайти, Иори, Юи, Аоки, все остальные?
В этот день запланированная работа тоже абсолютно не продвинулась.
■□■
На следующий день проводить операции Инаба была не в настроении и просто убивала утреннее время.
Все думала, не заняться ли вот этим или вон тем.
Но ни одного разумного ответа так и не родила.
Уроки закончились, пришло время идти в кружок.
Внезапно посмотрев вперед, она увидела, что Тайти и Иори перешептываются, глядя на нее.
А заметив ее взгляд, тут же отодвинулись друг от друга. Иори с улыбкой похлопала Тайти по плечу и первой вышла из класса.
Инаба тоже собралась выйти, и тут к ней подошел Тайти.
— Инаба. Чуток подожди, пожалуйста.
Тайти стоял перед ней, преграждая путь.
— …Почему?
Ее голос сам по себе понизился.
— Не, ну, в общем, просто хочу поговорить.
— Можно поговорить и по пути в кружок?
— Не-не, так нельзя. Давай на минутку присядем, а?
— Так о чем ты говорить хочешь?
Сколько Инаба ни спрашивала, Тайти внятно не объяснял.
Она постепенно начала раздражаться.
Именно этот тип с самого начала во всем виноват.
В том, что она сейчас в таком вот жалком состоянии.
В том, что она на ногах не может твердо держаться.
Потому что он не начал встречаться с Иори сразу же.
Потому что он добр к ней, Инабе.
Потому что — она в него влюбилась.
Возьми же на себя ответственность!
Так безответственно подумала Инаба.
— Да что вообще такое?!
Она жестко отпихнула Тайти в сторону и попыталась уйти.
— Н-не сердись, пожалуйста. Еще чуть-чуть погоди.
— Если у тебя ко мне какой-то разговор, выкладывай сейчас же!
— Ага, понял. …В общем, не иди сейчас в кружок!
— Но поговорить можно и на ходу.
— Нормально — нет. Очень важный разговор.
Очень важный… разговор.
Инаба резко остановилась.
И повернулась к Тайти.
— Что за… разговор? — спросила она, глядя Тайти прямо в глаза.
Она отчетливо увидела, что у Тайти перехватило дыхание.
— А, это, ну…
Она неуклюже опустила глаза и молчала.
Что, ну что?
Он говорит про важный разговор, а сам не может придумать, что сказать?
Понимает ли он, какое значение имеют его слова, его поступки?
Понимает ли он, какое значение они имеют для Химэко Инабы?
— Ты мне таким вот образом…
В этот момент — от Тайти донеслась легкая мелодия.
— Черт! Я что, забыл переключить в беззвучный режим?! — переполошился Тайти и вытащил из кармана мобильник. — Аоки! …Ага… Уже готово? Слава богу… Но у вас получилось быстрее, чем я ожидал…
■□■
— Хэппи бёсдей, Инаба! (-н!)
Едва Инаба, которую Тайти пропустил вперед, вошла в кабинет кружка, взорвались хлопушки.
На несколько секунд Инаба застыла как вкопанная, ее мысли тоже остановились.
Хэппи?..
Бёсдей?..
Кабинет был разукрашен цепочками из колец цветной бумаги.
Нельзя сказать, чтобы это было роскошно, но в груди разлилось тепло.
— Эй, эй, что с тобой, Инабан? Ты так расчувствовалась, что потеряла дар речи? — со счастливой улыбкой на лице спросила Иори.
— Пока суд да дело, ты проходи.
Тайти легонько подтолкнул ее в спину, и лишь после этого толчка она на дрожащих ногах двинулась вперед.
Мозг в нормальный режим работы все еще не вошел.
— И тут же вручение подарка. Ии — рраз!
Аоки открыл стоящую на столе коробку.
«HAPPY BIRTHDAY! HIMEKO!»
Первым, что бросилось Инабе в глаза, была расположенная в самой середине табличка из белого шоколада с надписью.
Клубника. Киви. Апельсин. Персик. Дыня. Ананас. Черника.
Торт с шоколадным кремом, поверхность которого была сплошь усеяна самыми разными фруктами.
Покрытые прозрачной глазурью фрукты сверкали, точно драгоценные камни.
Нет — даже лучше, чем драгоценные камни.
От этой ослепительной картины перед глазами все стало расплываться.
— Когда вы это успели?..
Это не имело ни малейшего значения, но все равно Инаба спросила. Хотя в первую очередь ей следовало сказать кое-что другое.
— Мм, заказали мы его заранее, а сегодня после уроков я быстро сбегала и забрала, — и Юи чуть горделиво расправила плечи.
— «Сбегала» — это значит, понеслась с дикой скоростью! — уточнил Аоки.
— И тем самым нас спасла. А то я не смог бы задержать Инабу на столько времени, сколько обещал, — вздохнул Тайти.
— Ну, я так и думала, что Тайти не сможет грамотно заблокировать Инабу.
— Кирияма, твоя вера в меня просто…
— Забей, забей. Слушай, Инаба. Я знаю, тебе не нравится, когда тебя зовут по имени, но на торте если писать не имя, будет не миленько…
— Не, все нормально… и…
Она была так, так счастлива, что просто не могла описать это словами.
— А? Инабан, неужели ты плачешь?
Иори снизу вверх заглянула Инабе в опущенное лицо.
— Д-дура! Кто тут пла… чет…
Инаба отвернулась и вытерла глаза рукавом.
Она не плачет. Не плачет.
Раз слезы не капают, значит, она не плачет.
— Эй, Инабан так сильно счастлива, а? Говорила же я, надо подарить что-нибудь практичное, потому что Инабан любит такие вещи? Теперь видишь, Тайти?
— …Ага, впредь буду с тобой советоваться.
Вот, значит, что было.
До Инабы наконец-то дошло.
Именно это все от нее скрывали, именно об этом втихаря перешептывались.
— Кстати, Инаба, сколько еще ты будешь стоять столбом? Неужели так сильно удивилась? …Не может быть, неужели ты забыла про свой день рождения?
Инаба ничего не ответила, но Юи попала в точку.
Если подумать — сегодня утром родители сказали, что для ужина зарезервировали столик в кафе. Она тогда подумала, что всей семьей они где-то трапезничают довольно редко; а дело-то было вот в чем?
Почему, прожив на свете уже шестнадцать лет, она именно сейчас забыла про собственный день рождения?
Иори снова повернулась к Инабе.
— Знаешь, Инабан? В последние дни ты была какая-то неинабанская. Думаю, там много чего было, но…
— «Неинабанская»… да?
Ее называли «странной».
— То ли ты перестаралась, то ли перенапряглась, то ли что-то вроде туннельного зрения…
Туннельное зрение. Да, может, и так.
В последнее время она совсем перестала видеть окружающих. Сейчас у нее было ощущение, что она лишь сражалась с ветряными мельницами — и проиграла.
Но.
— Я хотела измениться. Стать сильнее… стать лучше.
Как только она это сказала, Иори рассмеялась.
— Инабан, ты и так хороший человек, а? Что нам делать, если ты станешь еще лучше?
— Нет, понятие «хороший человек» от меня совсем далеко.
— Если б ты не была хорошим человеком, то не сказала бы мне про возврат одежды «беспокоюсь за тебя, поэтому пойду с тобой». И кстати, я слышала, Накаяма-тян тоже тебя просила кое-что разузнать, — и Иори натянуто улыбнулась.
— И с учебой не стала бы помогать, даже не делая раздраженного лица, — добавил Тайти.
— И не пообещала бы мне сделать мою часть работы по «Новостям КрИКа», — присоединилась Юи.
— И я тоже… Эээ… Ничего конкретного в голову не приходит, но я тебе многим обязан, вот! — высказался последним Аоки.
— Да тебя всегда приходится из неприятностей вытаскивать. Странно, что тебе ничего конкретного в голову не пришло, — тут же подколола его Юи.
— Ну, их слишком много, потому и не приходят? Типа того, ха-ха-ха, — шутливо ответил Аоки. Иори рядом с ним сказала:
— Мне кажется, хотеть измениться — это не плохо. Но что, изменяться — это так драматично? В смысле, Инабан, я с тобой знакома всего полгода, но ты и так меняешься естественным путем?
Она… меняется естественным путем?
— Ведь ты, по-моему, не ответила на просьбу Накаямы-тян в стиле «Информация — это оружие, которое я собираю, могу ли я ее так просто раскрыть?».
Даже если бы она не думала о том, что надо измениться, все равно менялась бы.
Но сейчас, когда она пытается изменить себя силой, ее шестеренки проскальзывают.
Возможно, благодаря тому драматичному происшествию ее охватил слишком уж большой энтузиазм.
«Тем не менее, как противник, она мне не по зубам», — подумала Инаба.
Хрупкая, но в то же время сильная; ее собственная душа непостижима, но в то же время души других она видит насквозь.
Серьезно, душа Иори Нагасэ непостижима.
У Инабы было ощущение, что она Иори вроде бы понимает, но на самом деле абсолютно не понимает.
— Так, ладно, Инабан, быстрее садись на свое место! Готовим, готовим, свечки, свечки!
— Погоди, Иори. В школе же огонь под запретом?
— Да лааадно, такая малость будет окей.
— Ну, в кондитерской я свечки взяла.
— Я знала, что ты умеешь читать атмосферу, Юи!
— Тогда я, недостойный Ёсифуми Аоки, беру на себя ответственность за поджигание!
И все принялись шумно готовить свечки.
— Инаба, — произнес Тайти, единственный, кто не участвовал в этой подготовке, и подошел к ней. А потом, чуть понизив голос, заговорил: — Инаба, ты тогда так сказала… У меня опыта нет, что сказать, я толком не знаю… Нет, прости, это всего лишь отмазка.
В последнее время, начиная с того признания, Тайти впервые заговорил на эту тему.
Она не исчезла.
Как следует укоренилась в сердце Тайти.
— Тайти, тебе не за что извиняться. Это я эгоистично наговорила всякого и заставила тебя думать о разном неприятном…
— Но меня вполне устраивают отношения с прежней Инабой. Потому что мне в них очень уютно. Я надеюсь, что, насколько возможно, так и будет продолжаться. …Не знаю, что думаешь ты, поэтому не могу сказать, что хочу этого.
— А… — коротко вырвалось у Инабы.
Она думала, что должна измениться, что сможет измениться.
Однако желать только изменений, только результата, не обращая внимания на то, кто она есть, — плохая идея.
Покидать и меня на что-то другое свое место в этой жизни, место, где Химэко Инаба есть сейчас, — бессмысленно.
«Правильное» место в жизни…
Это — то, что она в действительности из себя представляет.
Это — то, во что она должна верить.
Вряд ли существует человек, в котором все «плохое».
Ей следует больше верить в себя.
Наверняка у каждого есть хорошие стороны, которые им следует беречь.
— Инабан! — Инаба! — Инаба-ттян!
Иори, Юи и Аоки звали ее.
— Пошли, Инаба.
После того как подал голос и Тайти, Инаба шагнула вперед правой ногой.
Именно сейчас надо уверенно ступать по земле и с верой в свои силы идти вперед, подумала она.
Возможно, она была слишком нетерпелива. И потеряла из виду даже саму себя.
Скорее всего, она и впредь точно так же будет ошибаться.
Если бы для полного успеха человеку достаточно было лишь твердо принять решение, никто бы в жизни забот не знал.
Принятие решения — лишь начало долгого, очень долгого пути.
Резко, драматично и сразу добиться ничего не получится.
Медленно, но верно, шаг за шагом.
Вот как надо правильно идти.
Будут, видимо, моменты, когда мозг забуксует, отказываясь думать. Будут, видимо, моменты, когда она решит, что сыта всем по горло. Будут, видимо, моменты, когда она споткнется и упадет. Будут, видимо, моменты, когда она собьется с правильного пути.
Но…
— Отлично, свечки готовы! Давай, запевай! Ии — рраз!
По сигналу Иори все дружно запели «Хэппи бёсдей ту ю».
…Но если рядом с ней кто-то будет…
…то Химэко Инаба снова устроит контратаку в своем собственном стиле, таком, на который способна лишь она. Не так ли?
Песня «Хэппи бёсдей» закончилась.
Комнату заполнили радостные возгласы друзей.
Со вспыхнувшей в ней решимостью Инаба задула шестнадцать свечек.