Том 2. Глава 7. Экскурсия, ставшая полем боя (2)

Она стремилась к миру, в котором никого нет.

■□■□■

Сбежать, сбежать, сбежать, сбежать, сбежать.

Она думала, что если сбежит сюда, в это бескрайнее место, то сможет избавиться от своих ошибок.

Но, естественно, это было невозможно.

Инабе придется посмотреть в глаза реальности.

Ноги забились молочной кислотой, в легких засаднило, и в конце концов Инаба остановилась. Ноги подогнулись, и она опустилась на колени.

Между возвышающимися деревьями была маленькая открытая площадочка.

Инабе почудилось, что это и есть «мир, в котором никого нет», однако тут же ее надежда разбилась вдребезги.

– Инабан… Инабан… Инабан…

Голос раз за разом повторял ее имя, перемежая его тяжелым дыханием.

Изначально менее выносливая Инаба не смогла оторваться от Иори.

Но она все равно не обернулась.

Пыталась отдышаться, упершись взглядом в землю.

В голове была вата.

Что делать? Что будет? Иори. Как выбраться? Снова обмануть? Она снова не заметит? Достойный способ. Возможность. Ее… нет.

Самые разные мысли перепутались в голове; в конце концов они так и не обрели форму, и все залило белым.

По коже пот. Капли, выступившие первыми, испарялись, крадя тепло тела.

Жар смешался с холодом.

И тело, и голова, и все чувства были в хаосе, не желали приходить в порядок.

Но хотела она того или нет, а время шло, и колотящееся сердце мало-помалу успокаивалось.

Как и у Иори.

– Скажи… почему… Инабан… Скажи, почему…

Мокрый, дрожащий голос прозвучал в пространстве, где не было других звуков, кроме издаваемых этими двоими.

– Скажи, Инабан… Инабан, ты тоже… в Тайти влюбилась?

Нет. Не спрашивай. Не хочу слышать. Хочу заткнуть уши. Но тело само по себе застыло, не желает слушаться.

Непоправимое уже случилось.

Когда Инаба ничего не ответила, раздался хрустящий звук шагов.

Инаба почувствовала руку на своем плече, и эта рука заставила ее развернуться.

Перед глазами все расплывалось, но она увидела лицо Иори.

На этом залитом слезами лице на миг отразилось изумление.

Интересно, какое сейчас выражение лица у самой Инабы? Она даже представлять себе это не хотела.

– Почему… – снова пробормотала Иори и, сделав несколько шагов назад, осела на землю. – Ведь, Инабан… Ты же всегда… всегда говорила… что мы с Тайти должны быть вместе… и тем не менее… почему…

Иори схватилась за голову. Как будто в растерянности, не понимая, какое выражение лица сейчас надеть.

– Значит, Инабан, ты тоже… про Тайти думаешь, что он тебе нравится… Но это «нравится»… не такое, как «нравится как друг»?..

Перед глазами все исказилось. Изо рта едва не вырвался всхлип.

– Тогда почему… почему ты так сводила меня с Тайти?.. Ты пыталась отдать его мне?.. – выдавила Иори. Инаба помотала головой.

Что еще за «отдать», она и не собиралась думать в таком ключе. То, что надо свести этих двоих, она сама изначально решила.

– Но если ты пыталась отдать его мне… Инабан, почему тогда… у тебя такое лицо, будто ты мучаешься?

Лицо, будто она мучается? Ну да.

Она мучается, мучается, мучается.

Тут голос Иори прервался.

Яростным рывком Иори встала.

– Объясняй давай, Химэко Инабаааа!

Резкая перемена. На лице написан гнев. Глаза горят пламенем ярости.

Как ни посмотри, а такая внезапная перемена – «высвобождение желаний», да?

Но это не имело значения. Потому что существо перед ее глазами – все равно Иори Нагасэ, этого никак не изменить.

– Объясняй! Объясняй! Объясняй давай!

Эх, рушится. Мир, который она хотела защитить, рушится.

– Если сейчас же не скажешь, мы больше не подругиии!

Пожалуйста, остановись. Пожалуйста-пожалуйста-пожалуйста-пожалуйста-пожалуйста-пожалуйста, не надо дальше, пожалуйста.

Она больше не могла этого выносить.

– Но ведь… но ведь… но ведь… иначе мы не сможем остаться впятером…

Она вдруг заметила, что заговорила.

Она неприглядно разрыдалась.

Слезы ручьями текли по щекам.

– Почему мы не сможем остаться впятером?!

Всхлипывая под допросом Иори, Инаба отчаянно выдавила:

– Но ведь… когда парень и девушка вместе… если у них появляются эти странные отношения, любовь… дружбе приходит конец… Скажешь, нет?!

Что правильно, а что нет, она не понимала. Потому что она никогда ни в кого не влюблялась. Потому что она никогда ни с кем близко не сдруживалась. Потому что она никому в этом мире не верила.

Потому что она всегда была одна.

– Аоки любит Юи… И Юи тоже как-то особо не против… И Иори, ты тоже хочешь, чтобы тебя кто-то поддерживал… и естественно, это должен быть Тайти… Если Иори и Тайти будут вместе… будет очень… очень мирное решение всего… Разве нет?..

Если так будет, все пятеро останутся вместе. И дорогое Инабе место будет сохранено.

Она больше всего любила то, что они вместе, впятером, и то место; и поделать с этим она ничего не могла.

– Что за идиотские… Ты дура, что ли?! Мирное решение… Это… Я и не думала, что Химэко Инаба… Химэко Инаба настолько дура!

От этого яростного выплеска эмоций Иори внутри Инабы тоже что-то взорвалось.

То, что она до сих пор ото всех прятала, никому не показывала, вырвалось наружу.

Она уже не пыталась это остановить.

– Я всегда была одна! Всегда, всегда одна! Но в старшей школе впервые появились люди, которых я могла назвать друзьями… Поэтому… я ни за что не хотела это потерять! Но как это все правильно сберечь… я не понимала!

Очень долго ей было одиноко.

А потом перестало быть одиноко.

Когда она поняла «не одиноко», ей стало невыносимо страшно вернуться к «одиноко».

На миг Иори застыла. Лишь моргала, глядя Инабе в лицо.

Потом вдруг лицо ее расслабилось, взгляд стал острым, и она заорала:

– Мы же ни черта не знаем! Если тебе одиноко, так скажи, что тебе одиноко! Если тебе так тревожно, что ты можешь все потерять, то так и скажи! Мир состоит не только из догадливых людей вроде тебя! И если ты хочешь, чтоб недогадливые догадались, то скажи! Может, ты стесняешься, может, беспокоишься, но все равно скажиии!

Сказать такое – это без шансов.

Выказать такую слабость – это без шансов.

Она должна быть сильной Химэко Инабой.

Иначе остальным она будет не нужна.

Она не сможет создать для себя место в жизни.

– И почему ты так по-идиотски ничего нам не говоришь?!

– Но… но что я должна делать?!

– Да ничего можешь не делать! – проорала Иори, тряся растрепавшимися волосами.

– Это… это невозможно! Такие, как я, никчемные, мерзкие, низкие…

Такие люди.

– Что еще за «такие, как я»! Не смей о себе так говорить!

– Но как иначе-то! Я же не «хороший человек», как вы!

– Но что тогда делать мне – я ведь люблю вот такую Химэко Инабу?!

При этих словах у Инабы остановилось дыхание. Она забыла дышать.

Только слушала тяжелое дыхание Иори.

– Я люблю тебя, Инабан! Правда люблю! И если ты не въезжаешь, могу еще сколько угодно раз повторить! И не только я, мы все тебя страшно любим!

Иори говорит, что вот такую ее – любит?

Это… но…

– Но это же притворство… Я притворяюсь сильной Химэко Инабой, которая все может… На самом деле я вот такая… слабая и ужасная…

– Я люблю даже такую Инабан, даже ту, которая плачет! Нет, неверно, Инабан. Химэко Инаба – гораздо лучший человек, чем думает Инабан! …Нет, тоже неправильно. Это тоже неправильно.

Иори отчаянно замотала головой. И Инабе показалось, будто эмоции Иори разлетаются из ее головы и падают на нее, Инабу.

– Люди не бывают «хорошими» и «плохими»! Нет такого простого разделения, Инабан. Какая, черт возьми, разница между мной и тобой?! Разве мы не одинаковые, Инабан?! Мы одинаковые, Инабан! Послушай, поверь мне! Я… если я для Инабан «хороший человек», то поверь хотя бы тому, что этот «хороший человек» тебе говорит!

Она, Инаба, такая же, как Иори, – вот все, что Иори говорила.

Иори искренне, всей душой была в этом уверена.

Это явно были не пустые слова.

Потому что сейчас у Иори… «высвобождение желания».

Хватит уже.

Хватит.

– Все в порядке, Инабан! Инабан, даже если ты не будешь так лезть вон из кожи, я всегда буду считать тебя подругой! Нет, «буду считать» странненько звучит. Я хочу всегда быть подругой Инабан! Пожалуйста, будь моей подругой!

…Даже если она попробует поверить, это ничего?

– Аа… Я… всегда хотела… чтобы кто-нибудь мне так сказал…

Вместе с новыми слезами сами собой покатились слова.

Даже не сильную Химэко Инабу. Даже не уверенную, надежную Химэко Инабу. Даже вот такую, слабую, жалкую Химэко Инабу.

Все равно ее любят по-настоящему.

Даже если поверить в это и раскрыться, все равно все будет в порядке, да?

Даже без этой своей маски она все равно сможет быть со всеми, да?

Лишь сейчас она наконец-то так подумала.

– …Спасибо.

Она ощущала благодарность всем сердцем.

Возможно, глубоко в душе она всегда желала, чтобы кто-то вот так сильно сказал ей «люблю».

Чего-то большего она и не желала.

Того, что она услышала эти слова, уже было более чем достаточно.

– Спасибо тебе… Иори. За то, что ты мне, жалкой, сказала такие слова. Но сейчас уже… поздно. В нынешней нашей ситуации… уже ничего не поделаешь. Я… не буду мешать тебе и Тайти… И потом… я не хочу рушить связи между членами КрИКа… Поэтому я в кружок больше… не вернусь.

Она сама не заметила, как слезы прекратились.

– Почему? – спросила Иори.

Ее взгляд пронзил Инабу, точно стрела.

«Высвобождение желания» уже закончилось? Или еще нет?

Вздрогнув, Инаба ответила:

– Потому что… это было бы жутко неловко… Разве тут что-то поделаешь?

– Почему будет такая атмосфера?

Холодный, даже угрожающий голос.

Иори продолжила:

– …Нет, сперва другое. Инабан, ты только что сказала, что свести вместе Аоки с Юи и нас с Тайти – это «мирное решение», но… Инабан, если свести тебя с Тайти, это ведь тоже мирное решение, разве нет? Почему ты так не сделала?

– Нет… это… Я с самого начала решила, что так не пойдет… Иори и Тайти… вы просто созданы друг для друга…идеальная пара… И потом, и потом, я про Тайти особо и не думала… Ой, нет, я и сейчас особо не…

– Да сколько ж можно самой себе врать-то?! – выкрикнула Нагасэ с такой силой, что, казалось, вот-вот кровь из горла пойдет.

– …Почему врать… Я особо не врала…

– По-моему, так делать глупо, но… ты ведь изо всех сил пытаешься сохранить связь между нами пятерыми? Ты уверена, что это самое дорогое для тебя?

Да. Так и есть.

– Но даже если ты думаешь, что все может сломаться… все равно ведь ты любишь Тайти… настолько, что уже не можешь сдерживаться, да?! Иначе бы с тобой сейчас не было вот такого?!

Этот возглас… засел у Инабы в груди.

Эти эмоции. Эти чувства. Эта боль, разрывающая грудь.

– Если ты хочешь две вещи, и если стоит тебе взять одну из них, как потеряешь вторую, – когда так случится, как ты поступишь, Химэко Инаба?!

Потрясенная словами Иори, Инаба ответила на рефлексе, впечатанном в спинной мозг:

– Я выберу… ту, которая для меня по-настоящему важна…

– Неправильно! Надо попытаться схватить обе, ясно, Химэко Инаба?!

Иори прокричала это слишком громко, и ее голос сорвался. Похоже, у нее заболело горло. Но она продолжала кричать. Не для кого-то, а для нее, Химэко Инабы.

– Ты же Инабан, неужели ты так не можешь?! Ты же Инабан, неужели ты не можешь стащить у подруги парня и не чувствовать себя при этом виноватой – ведь это было бы лучшим решением?! Если ты решила что-то сделать, так сделай! Какими бы плохими ни были твои шансы, ни за что не отступайся! Не признавай поражение! Ведь в этом же и есть вся Химэко Инаба, разве нет?! Надменная, оскорбительно вежливая, манипулирующая людьми ради собственного блага, выполняющая все, что говоришь, это… и есть Химэко Инаба, разве нет?!

Какой человек Химэко Инаба?

Каким человеком хочет стать Химэко Инаба?

– И в первую очередь, даже если ты этого не сделаешь…

Иори смолкла и сделала глубокий вдох. Словно готовясь сказать завершающие слова. И усилием всего тела выжала из себя воздух:

– …Дружба Иори Нагасэ и Химэко Инабы не развалится, даже если они будут соперничать за любимого парня!

Тут Иори перевела дух. Снова сделала глубокий вдох и уже спокойным тоном добавила:

– Я уверена в этом. …Поэтому, Инабан, если ты снова вернешься в кружок и не будешь ни о чем беспокоиться, все будет в порядке.

Прекратившиеся было слезы потекли вновь – отчаянным усилием Инаба их сдержала.

Закусила губу. Шмыгнула носом. Подняла голову. Стерла слезы, собравшиеся в уголках глаз.

Что ни делай, все равно она слабая. Она это тщеславно прятала, обманывая других. Обманывала и продолжала обманывать. И в конце концов перестаралась.

Она считала себя никчемным человеком.

Она в себя не верила.

Она себя ненавидела.

Но нашелся кто-то, кто любит даже такую ее.

Нашелся кто-то, кто подбадривает такую ее.

Хотя для Иори не было смысла говорить ей это.

Иори сильная. А ведь она прежде смотрела на Иори свысока.

Она хотела стать такой же сильной.

На этот раз – не псевдо, а по-настоящему, истинно сильной Химэко Инабой.

Она хотела стать таким человеком.

Поэтому Инаба хлопнула себя по подкосившимся ногам. Не надеясь на чью-нибудь руку, сама, собственным усилием поднялась. Обеими ногами твердо встала на землю. Резко выпрямила спину. И, уперев руки в боки, заговорила.

Ради той, кто сказала, что любит ее.

И ради самой себя.

– Ясно… Я поняла! Больше… я ни о чем не буду сожалеть!.. Больше… не буду себя недооценивать!.. И если уж на то пошло… я собираюсь тебя… полностью, абсолютно победить! И конечно, тебе я ничего не оставлю!

Во время этой речи она несколько раз порывалась плакать, но все же договорила до конца. И не отводила глаз от Иори. От соперницы в любви, от боевого товарища, от лучшей подруги, от Иори.

Иори вернула такой же прямой взгляд. И, дослушав слова Инабы, мягко, ласково улыбнулась.

Ее улыбка была настолько очаровательной, что Инаба, хоть и сама женщина, запросто могла бы влюбиться.

– Только учти, Инабан, я не собираюсь ни проигрывать, ни отдавать тебе Тайти. Точнее – ты думаешь, что сможешь меня победить?

После этих слов улыбка ее стала смелой и нахальной.

Инаба тоже улыбнулась в ответ. Как давно она в последний раз вот так улыбалась?

– Есть много способов победить девушку, которая может похвастаться только милотой, – ответила она.

– Злюка ты, – с улыбкой сказала Иори.

– Но… если вдруг все-таки я проиграю… то выложусь по полной, чтобы никакой неловкости в отношениях между нами всеми не возникло. …Особенно чтобы Тайти не страдал.

Она сможет. Уж она-то – сможет. И сделает.

Поэтому она станет жадной.

Про то, чего она хочет, она будет открыто говорить, что хочет этого, и сможет это заполучить.

– Надеюсь. Я тоже буду стараться.

И после этих слов впервые с самого начала феномена «высвобождения желаний» напряжение в ее сердце схлынуло.

Из-за того, что она постоянно была в напряжении, сейчас она от усталости едва не упала.

– Кстати, Иори… а ты чертовски радикальная.

Чертовски неожиданное открытие. В какой степени оно было вызвано «высвобождением желаний», она не знала.

Иори сделала такое лицо, будто пропустила внезапный удар. Потом, словно погрузившись в задумчивость, пробормотала:

– Это… «я»?

– …Даже не знаю. Но, по крайней мере, те слова, которые ты говорила только что, вроде бы шли от самого сердца.

– А… кстати, когда у меня началось «высвобождение желаний» и когда закончилось?..

У Иори тоже было о чем беспокоиться. Она сильный человек, но подверженный перепадам. Сейчас она, Инаба, должна сделать что-то ради Иори. Так она подумала.

В этот момент

с лица Иори внезапно пропало всякое выражение.

Лицо стало настолько бесстрастным, насколько обычный человек сделать не способен.

Такое бесстрастное лицо Инаба прежде видела у Рюдзена Гото.

– Это… Пожалуйста, не поймите меня неправильно… – безжизненным тоном произнесло создание, принявшее облик Иори Нагасэ… Халикакаб.

– Что за хрень… Ты, что тебе тут нужно?!

Сама она не видела, но слышала от Тайти. Что Халикакаб, вселившись в Иори, спрыгнул в реку. Что, заняв тело Иори, он подверг ее жизнь опасности.

– Нет, честно говоря… я появляться не собирался, но… как бы это сказать… Если я объясню заранее, это будет интересно… точнее, хорошо…

– Не понимаю, о чем ты.

Казалось, у нее в голове вот-вот лопнут кровеносные сосуды.

– Нет-нет, я просто хочу сделать поинтереснее… Ой, я разве не объяснил? …Ну неважно. В общем… Яэгаси-сан упал. Сам упал.

Сознание Инабы залило белым.

– Скажу честно… Я ничего не сделал… И тем не менее… Почему он это сделал… самопожертвовательный олух? Это поистине потрясающе… Я бы, конечно, смог до такой степени все рассчитать, но… Яэгаси-сан, естественно, на это не способен… а?

Инаба бросилась бежать.

Она неслась со всех ног тем же путем, каким прибежала сюда.

С Иори ведь все будет в порядке, если ее оставить одну? «Будет в порядке», – на миг вспыхнуло у нее в мозгу. Необходимость верить словам этого типа раздражала, но следовало признать: Халикакаб не выказывал никакой враждебности. Им двигало лишь то, что эти типы называют «интересно». Ему происходящее просто нравилось, так что вряд ли Иори умрет.

А Тайти?

Он дурак. Прирожденный дурак. Способен на что угодно, только чтобы спасти кого-то другого. Что может произойти, когда высвобождается его «желание»?

Едва Инаба услышала, что он упал, ей сразу пришло на ум то место.

Скалистый обрыв.

Она вспомнила слова, которые сама же когда-то произнесла.

«Сейчас-то ты не помрешь?»

Что и как у него сейчас произошло, она не знала, но этот дурак способен делать все, что угодно, по самым немыслимым причинам.

Вот почему Инаба мчалась со всех ног.

Легкие болят. Грудь болит. Горло болит. Ноги болят. Локоть, ушибленный при падении, болит.

Пока бежала, она вдруг подумала: а почему, собственно, она так спешит? Однако ноги просто не могли остановиться.

Она понятия не имела, какое расстояние ей еще надо пробежать. Была даже опасность, что она выбрала неверное направление. Если думать об эффективности и надежности, то ей следовало бы хоть раз остановиться. Так мысленно говорила хладнокровная часть ее.

И все равно ноги не могли остановиться. С трудом работая стонущими от боли мышцами, она продолжала бежать вперед.

Все тело было в ранах. Звучит пафосно, но, видимо, на самом деле фигура ее представляла собой жалкое зрелище. Видимо, бежала она неуклюже, как дура. Настолько, что, увидь ее сейчас ничего не знающий человек, наверняка засмеялся бы.

Уродливая. Жалкая. Она хотела остановиться, махнуть на все рукой. Не хотела выглядеть дурой. Не хотела, чтобы на нее смотрели презрительно, как на слабачку. Хотела выглядеть сильной. В ней вспухли самые разные эмоции, но все их сдуло в один миг.

Зачем она вообще парится по поводу того, как выглядит со стороны? Пусть кто хочет смеяться, тот смеется. Сейчас ее ведет вперед лишь одно стремление. Быть честной с собственными желаниями. И быть честной ради подруги, которая сказала ей быть честной.

Она бежала вперед. Деревья стояли все реже. Впереди показался свет. Послышались голоса людей.

Она уже столько пробежала, а тут ноги внезапно остановились.

В ушах шумело собственное дыхание. Сердце колотилось как сумасшедшее.

Что случилось? Она не понимала. Однако ноги словно вросли в землю и двигаться не желали.

Это страх? Да, страх. Отчаянно рвущийся наружу страх: что она будет делать, если ее руки окажутся не нужны? Вдруг ее уже бросили?

Вдобавок еще был страх, что ее увидят вот такой. Если нынешнюю ее увидят, образ Химэко Инабы в глазах всех изменится раз и навсегда. Тот имидж, который она выстраивала до сих пор, рухнет. А останется посреди этого разрушения нечто мелкое и неприглядное.

Она будет выглядеть бесполезной, ненужной.

И даже если она выйдет в своем обычном виде, не факт, что сможет как-то помочь Тайти.

Опять-таки – оправдание.

Придумывать оправдания она мастерица.

Делая так, она постоянно убегала. Не выпуская наружу истинную себя. Даже если она страдала, не выпускала на поверхность, обманывала всех, притворяясь, что ее это не касается.

В то же время это значило, что то, чего она на самом деле хотела, она не добивалась.

А сейчас – добивается.

Она хочет быть честной с собой.

Она хочет поверить в себя ради человека, сказавшего, что любит ее.

Поэтому, поэтому, поэтомупоэтому…

Химэко Инаба снова зашагала вперед.

Уставшие ноги дрожали. Колени не слушались. Но она шла вперед.

Свет становился все ярче. Голоса – все громче. Она закусила и сомкнула губы. Тяжело дышала через нос.

Наконец она вернулась на изначальную площадку.

Взгляд метнулся по сторонам. Послеобеденная уборка практически закончилась, народ играл в разные игры с мячом. Несколько человек, увидев ее, стали показывать пальцами.

А на самом краю поля зрения обнаружилась скамейка, где неподвижно лежал Тайти Яэгаси…