Том 2. Глава 7. Экскурсия, ставшая полем боя
По ее вине стало больше того, к чему следовало относиться с осторожностью.
Она знала, что лучше всего забыть, если это вообще возможно.
Но она уже полностью осознавала – себя не обманешь.
Как она это ни ненавидела, как ни желала стереть, но грудь распирало чувство полной беспомощности.
Честно говоря, она была недостойна даже думать о таком, и тем не менее…
Такой человек лучше бы вообще ни о чем не думал, и тем не менее…
Хорошо, когда родное место просто есть.
Поэтому она не хотела с ним расставаться.
Что если это выйдет наружу?
Нельзя. Ни за что нельзя этого допустить.
И значит, в то место ей уже не вернуться.
Пятиугольник разломится.
Поэтому надо как-то это все скрыть.
Справится ли она? Выдержит ли? Сможет ли обмануть? Сможет ли защитить?
Как не хочется все рушить.
■□■□■
Три дня после возвращения Кириямы в школу и для Тайти, и для остальных членов КрИКа прошли спокойно. По крайней мере, насколько мог судить сам Тайти.
«Высвобождения желаний» происходили, но каких-то длительных проблем не создавали.
Напряженность в отношениях их компании сошла на нет, сменившись чувством покоя; это, пожалуй, было значительной переменой к лучшему.
Лишь Инаба продолжала держаться в стороне от остальных.
Настала пятница, день внешкольного мероприятия.
Погода была безоблачная, безветренная, спокойная.
Когда Тайти пришел в школу, на спортивной площадке собралось уже немало первоклассников в повседневной одежде. Школа, но все в повседневной одежде; однако странным это не выглядело. Атмосфера царила жизнерадостная.
Лишь несколько девушек шумно жаловались, что не могут достаточно красиво одеться, потому что придется много ходить.
Тайти нашел взглядом одну из групп. И направился к ней.
В жакете цвета хаки с капюшоном поверх полосатой футболки и брючках – Иори Нагасэ. Естественное одеяние, никакой деланности – именно это придавало Нагасэ очень взрослый вид и очаровывало.
В клетчатом полупальто и узких джинсах – Юи Кирияма. Одеяние явно продуманное с точки зрения удобства движений, но при этом создающее яркий девичий облик.
В подчеркивающем фигуру черном джемпере и облегающих длинные ноги брючках – Химэко Инаба. Очень простой стиль, но от Инабы с ее модельной фигурой в этом одеянии было просто глаз не оторвать. Такое и на рекламную страницу в журнале не стыдно поместить.
И наконец, в чем-то вроде парки – Аоки.
Кружок исследования культуры при старшей школе Ямабоси в полном составе.
– Доброе утро, – поздоровался Тайти.
Все с улыбками поздоровались в ответ.
…Нет, не все: Инаба вернула взгляд с довольно кислым видом.
С ними сейчас происходило нечто очень важное. Нечто экстраординарное. И тем не менее они как-то держались.
Возможно, благодаря тому, что они вот такие люди.
Всех по-прежнему обуревала тревога – они не знали, что им делать.
Возможность, что кто-то из них сорвется, причинит кому-то боль, по-прежнему скалила клыки на Тайти и остальных.
В этой ситуации им следовало держаться чуть в стороне от всех остальных, не членов КрИКа. Но сами они должны были быть вместе. И они хотели быть вместе.
Они верили, что, если объединят усилия, смогут преодолеть и этот кризис.
И лишь Инаба, несмотря на все попытки Тайти сотоварищи как-то подойти к ней, за последние два дня стала относиться к ним еще жестче, чем прежде.
Это несколько беспокоило.
Тайти уже сказал ей, что, если что-то случилось, они ей помогут в любой момент, но поскольку никакой конкретной проблемы вроде как не было, то и поделать ничего было нельзя.
Но хорошо бы оказалось, что дело лишь в том, что Инаба не может пока разобраться со своими чувствами.
■□■□■
Собравшись, все погрузились в заказанные автобусы и поехали на гору, выбранную местом назначения.
Выгрузившись у подножия горы, ученики начали примерно часовой пеший подъем. Впрочем, уклон был очень пологий. Все преодолевали дорогу без особых проблем.
Если говорить о проблемах, которые таки возникли, то у Нагасэ в процессе подъема произошло «высвобождение желаний» в форме «желания покапризничать (?)», и она прильнула к Тайти со словами «Аа, не хочу идти, не хочу, понеси меня».
Руководитель класса 1-3 Рюдзен Гото, у которого никаких «высвобождений желаний» происходить было не должно, нудил, обращаясь к Инабе: «Уу, лезть на гору с похмелья – просто кошмар, спаси меня, Инаба-сан…» – на что она его отчитывала (хотя, как ни посмотри, а должно было быть наоборот): «Ты должен был знать, что сегодня экскурсия! Иди нормально, тупой учитель!»
Они добрались до места назначения – некоего заведения, расположенного на склоне горы на полпути к вершине. Здесь группам предстояло разделиться и начать готовить карри… по идее. Однако возникла мелкая проблема.
Староста Майко Фудзисима, прибывшая заранее и получившая необходимые объяснения от владельца заведения, в свою очередь, объяснила Тайти и компании:
– В общем, половина групп сможет пользоваться новыми печками и мойками, а половине придется пользоваться старыми, обветшалыми.
Если бы они забронировали это заведение заранее, оно бы полностью подготовило продукты и, естественно, кухонные принадлежности. А так – поскольку оно ветшало, то в одной его части, похоже, шли ремонтные работы. Из-за ограниченного бюджета полностью отремонтировано оно не было, поэтому половина оборудования была сверкающей и новой, а вторая – древней, готовой вот-вот развалиться.
Обычно все пользовались только новой половиной, но на этот раз людей было слишком много, так что это вряд ли получится.
Поэтому решено было устроить состязание между группами в «камень-ножницы-бумага». Победившие группы будут пользоваться новой утварью, проигравшие – старой.
– Тайти, удачи!
– Яэгаси-кун, если проиграешь – накажу.
– Поддерживаю, Фудзисима-сан. Эй, Яэгаси, не вздумай проиграть.
Подбадриваемый (и отчасти запугиваемый) Нагасэ, Фудзисимой и Ватасэ, Тайти как делегат от их группы пошел играть в «камень-ножницы-бумага».
– Говорю же, я хреново играю в «камень-ножницы-бумага»…
– Все в порядке, Тайти, ты свою неудачу уже израсходовал, – с улыбкой произнесла Нагасэ. Это была улыбка человека, безоговорочно верящего в победу. Настолько ослепительная, что Тайти даже смотреть на нее прямо не мог.
Представителем группы решено было назначить того, кто проиграет в «камень-ножницы-бумага» (потому что он не израсходует свою удачу). И Тайти шикарным образом проиграл трижды подряд.
– Эй, Тайти… Выиграй там.
– Тогда почему бы тебе… Эээ, Инаба?!
– …Почему ты так удивился моим словам?
– Не, не… я не удивился.
Давненько Инаба не обращалась к Тайти. Может, ситуация повлияла? Возможно, внешкольное мероприятие на них всех хорошо подействовало.
– Но… как-то эмоционально у тебя получилось, – пробормотал Тайти. Инаба тут же сделала сердитое лицо.
– Эй, ты вот это хорошо рассмотрел?
Она указала на древнюю мойку.
Похоже, этой мойкой в последнее время не пользовались: она была забита сухой листвой.
– Работать в таких негигиеничных условиях?! Мы и так-то будем готовить под открытым небом!.. – сжав кулаки, прорычала Инаба.
Химэко Инаба была слегка помешана на чистоте.
В «камень-ножницы-бумага» Тайти вчистую продул.
Старую печь и мойку, как ни посмотри, перед использованием следовало почистить.
Поскольку все произошло по его вине, Тайти первым и начал чистить.
Собрал мусор, отнес на помойку.
Как раз перед этим к помойке подошла Инаба. Громко цокая языком, она тоже выбрасывала мусор.
– Это… Извини, – сказал Тайти. Инаба снова цокнула языком.
– …Да ладно. …Но почему ты такой слабак в «камень-ножницы-бумага», а? Ты ведь Иори и Ватасэ тоже все время проигрывал? Насколько же тебе может не везти?
Это ему тоже хотелось бы знать.
– Кстати, утром я прочел в гороскопе, что у меня максимальное невезение… Наверно, это и такую форму может принимать… ай? Смотри, здесь обрыв, опасно.
Совсем рядом с помойкой склон уходил круто вниз.
– Если свалишься, можешь и помереть. Смотри не свались, мальчик-невезунчик.
– Кто, я? Да отсюда можно упасть, только если специально пытаться.
– Правда? …И вообще, что ты на меня смотришь с такой ухмылкой?
– Не, просто… Инаба, мы с тобой вот так уже бог знает сколько не разговаривали.
– Чт-!.. Не… Блин… Гх!
Лицо Инабы залилось краской, а потом исказилось в гримасе отвращения.
– Ты что, меня так сильно не любишь?
– Заткнись! – крикнула Инаба через плечо и быстро зашагала прочь.
Все группы разделились и приступили к готовке.
Группа Тайти под руководством Фудзисимы распределила обязанности: для начала Тайти, Нагасэ и Инаба занялись продуктами. Самопровозглашенная защитница любви, Фудзисима явно нарочно дала им совместную работу.
Помыть овощи, затем порезать.
Нагасэ беспорядочно заговаривала то на одну тему, то на другую, но Инаба реагировала слабо, и разговор не клеился.
У Инабы испортилось настроение, видимо, из-за недавних слов Тайти. Возможно, это была ошибка с его стороны.
Нагасэ старалась изо всех сил. Тайти, чувствуя себя виноватым, тоже искал подходящие темы для беседы.
– Нагасэ… здорово у тебя получается, – произнес Тайти, внезапно заметив это.
– Ну, я же дома достаточно много готовлю.
И действительно, Нагасэ показывала себя просто мастерицей.
– Ээ… а у Инабы… малость грубовато выходит.
Инаба с громким стуком опустила нож.
Черт. Зря он это сказал так прямо.
– Тайтии…
Нагасэ уставилась на него укоризненно.
Инаба задрожала всем телом – а в следующий миг ее раскосые глаза распахнулись на всю ширину.
О нет, неужели «высвобождение желаний»?
У нее сейчас в руке острый предмет – это плохо. Очень плохо.
Если потребуется, он должен остановить Инабу даже с риском для жизни. Тайти приготовился.
– Тайти, не смотри на меня свысока! Потому что я суперсерьезна! Показать?!
Инаба подалась вперед и направилась к Тайти.
Такая внезапная сердитость – это «высвобождение желаний», ошибки быть не могло… Но почему? Ее что, так раздосадовало сказанное им «грубовато»?
– Иори, а тебя Тайти чуть похвалил, и ты уж в восторге!
Почему-то следующую атаку она направила на Нагасэ.
– Че, чего это ты вдруг?!
– Заткнись! Короче, будет битва! По скоростному нарезанию огурцов для салата! Тайти, если я выиграю, ты это признаешь! Поехали!
И, уже не обращая внимания на Тайти и Нагасэ, Инаба принялась резать огурцы.
Ровно в этот момент к ним подошла Фудзисима, занятая приготовлением риса, – посмотреть, что у них происходит.
– О, вот что значит близкие друзья. Все-таки я не ошиблась, что поместила вас в одну группу.
«Ага, как же», – мысленно огрызнулся Тайти.
Нарезав примерно треть огурцов, Инаба вдруг застыла.
Судя по тому, что она только резала огурцы, сейчас у нее закончилось «высвобождение желаний».
– …Мне надо немного остыть, – с покрасневшим лицом произнесла Инаба.
– К-конечно, – в унисон ответили Тайти и Нагасэ.
Какое-то время Тайти с Нагасэ занимались готовкой.
Но Инаба все не возвращалась. Слегка беспокоясь, Тайти решил отправиться ее искать.
Он быстро прокладывал себе путь через шумные группы.
– Почисти морковь! – Ее чистить необязательно, нечищеная она даже лучше. – Тут огонь слишком сильный. – Ай, обжегся!
Многие жаловались, что работа медленная и надоедливая, но в основном все веселились, как могли.
– И куда Инаба запропастилась… а.
Взгляд Тайти уткнулся в Кирияму и Аоки.
Похоже, они веселились вместе со всем своим классом.
Тут Аоки помахал Кирияме рукой.
Кирияма с вопросительным выражением лица подошла к нему.
Аоки сделал жест, будто говорит что-то на ухо; Кирияма, не произнеся ни слова, откинула от уха свои длинные волосы и повернулась этим ухом к Аоки.
Очень естественное движение.
Без намека на стеснение.
Аоки нагнулся и, будто прилипнув к Кирияме, что-то ей сказал.
Кирияма дослушала Аоки безо всякого отвращения, и они, глядя друг на друга, вдвоем засмеялись.
В этот момент и подумать было немыслимо, что у Кириямы андрофобия.
Чувствовалось, что они духовно связаны друг с другом.
Тайти решил, что мешать им сейчас было бы плохо, и не стал подходить с вопросом, не знают ли они, где Инаба.
Походив кругами, Тайти так и не нашел Инабу и с неохотой вернулся к своей группе – куда Инаба, как оказалось, вернулась раньше него.
Хотелось бы ему, чтобы ему дали знать раньше.
– Прости. Мобильник тут не ловит, – извинилась Нагасэ. Инаба же молча сверлила его взглядом, и на лице ее было написано: «Сам виноват».
– Яэгаси-кун. Что это ты от работы косишь? Тот рис, который подгорел, придется съесть тебе. А, и я не про поджаристый. Хороший поджаристый рис поделим на всех.
Он еще и Фудзисиму рассердил. Более того, из-за него группа Фудзисимы оказалась в отстающих.
Другие группы одна за другой заканчивали работу, а группа Тайти едва начала.
– Может, хватит уже, а, Фудзисима-сааан… – вялым от голода голосом проговорил Ватасэ.
– Нет, надо еще подождать.
По непонятной причине Фудзисима была странным образом одержима приготовлением карри. Она добавила оригинальный набор специй и, похоже, хотела строго выдержать нужное время варки. Для нее это явно было нечто большее, чем школьное мероприятие.
– Быстрей же, Фудзисима-сааан, – замученным голосом просила и Нагасэ.
– Еще чуть-чуть… еще чуть-чуть. Добавляю последнюю специю…
Несмотря на эти слова, Фудзисима ничего не сделала, лишь смотрела на часы.
Ждать, вдыхая аромат, который лишь подстегивал аппетит, было настоящей пыткой.
Инаба ничего не говорила, но видно было, что и она в раздражении.
– …Всё! Можно! – дала наконец разрешение Фудзисима.
Тайти и компания, голод которых достиг максимума, шикарно согласованными движениями разложили карри по тарелкам.
– Приятного аппетита! – и все принялись уписывать еду.
– Вкуснятина!
– Лучшая приправа – это голод… точнее, любовь!
Если не обращать внимания на шутку Фудзисимы, карри было невероятно вкусным.
■□■□■
Сидя за столом под ясным небом, они уплетали рис с карри. Тайти, Иори, Фудзисима, Ватасэ весело болтали; Химэко Инаба молча слушала эту их болтовню. Когда к ней обращались, она давала подходящие ответы и продолжала потихоньку есть свое карри.
На пути к мойкам образовался ручеек из тех, кто уже закончил обед и теперь нес туда свою посуду. Инаба тоже встала.
Совместно приготовленное карри оказалось на удивление неплохим. Даже не неплохим, а очень вкусным.
– Вкуснотень была, да, Инабан? – обратилась к ней Иори, уже успевшая помыть посуду и теперь возвращающаяся на свое место.
– Угу, – вроде бы очень естественно ответила она.
Что бы она ни делала, контактировать с остальными приходилось часто, бывали и опасные ситуации, но она твердо настроилась как-то всё перетерпеть.
Лицо Иори расслабилось, точно она была рада.
Ее улыбка могла бы сделать счастливой даже Инабу.
Инаба всей душой желала всегда быть там, где есть эта улыбка.
Она положила посуду в раковину.
– Эй, Инаба! У тебя что, кровь идет?! – спросил непонятно когда появившийся рядом Тайти.
– А? – Инаба удивленно развела руками. Она не понимала, о чем он.
– Вон, вон там.
Тайти схватил ее за левую руку и повернул так, чтобы она видела.
– А…
На левом указательном пальце был заусенец, и он действительно кровоточил. Когда это случилось? Она даже не заметила.
– Никаких «а».
Тайти открыл кран и потянул Инабу за руку. И, не спрашивая мнения Инабы, принялся мыть ей руку.
– Эй, я сама, дурак!
Инаба поспешно вырвала руку.
– А, ну ладно. Только хорошо мой, чтоб микробы не попали.
Как раз в этот момент его позвал Ватасэ, и Тайти отошел от Инабы.
Ей-богу, вот любитель совать нос в чужие дела. Даже смешно.
Инаба уставилась на свой левый указательный палец. Кровь больше не шла, как будто ранка появилась совсем давно.
Промытому под водой пальцу должно было быть холодно, но Инаба почему-то ощутила жар.
Настолько сильный, что, подумала она, даже вода может испариться.
Грудь сдавило.
[…]
Она мягко приложила указательный палец к губам.
И пальцу, и губам было одинаково жарко. Похоже, это не было ее собственное тепло.
Жар охватил все тело.
Грудь сдавливало просто безумно.
Чувствуя во рту сладкий привкус и не желая с ним расставаться, она все же медленно отодвинула палец…
– …Инабан, неужели…
Сердце заколотилось так, что, казалось, кровь потекла в обратную сторону.
Вздрогнув всем телом, Инаба повернулась на голос.
Там, изумленно распахнув глаза, стояла Иори.
Сердце колотилось все сильнее. Инаба не могла дышать.
Что успела увидеть Иори?
Что она сама показала?
Когда? Множество бессмысленных вопросов забивало ей голову.
Действительно бессмысленных. До идиотизма бессмысленных.
Она такой человек, но в то же время она женщина.
И женская интуиция подсказала ей.
Иори снова заговорила.
– Инабан, неужели ты в Тайти…
По па лась.
Намеки, подводящие к этой мысли, были и раньше. Самый яркий пример – то, что случилось, когда феномен только начался.
Она отмахнулась, сказав, что это было из-за «сексуального влечения». Убедила себя, что так произошло бы рядом с любым парнем.
Но что если на самом деле рядом с любым не произошло бы?
Иори готова была произнести следующее слово.
Поддерживаемый Инабой баланс того места вот-вот рухнет.
А ведь до сих пор он был почти идеальным.
Почему.
Нет. Прекрати. Не хочу слушать.
Не хочу разрушать. Хочу сохранять.
Хоть она и не считала, что способна на такое, это устремление было ее единственной поддержкой.
Дорогое для нее место.
Она не хотела его лишиться.
Не хотела, чтобы все закончилось.
Не хотела думать, что все закончится.
Она понятия не имела, что с ней будет, когда она поймет, что все закончилось.
Поэтому, поэтому, поэтомупоэтому…
Химэко Инаба со всех ног понеслась прочь.
Она бежала в горную глушь, где не было дороги и лишь тонкие деревца стояли то тут, то там. Под ногами шуршала палая листва, но земля была ровная, и бежалось легко.
Сзади доносились голоса, но Инаба пропускала их мимо ушей.
Только бежать. Ничего больше, только бежать. Бежать, топча траву.
Если на прямой было препятствие, она оббегала его за минимум шагов, а потом находила самую дальнюю от себя точку.
Было ощущение, что за ней кто-то гонится.
Но она не оборачивалась. Смотрела только вперед.
Глупо, сверхглупо, до отвращения сверхглупо.
Почему она вела себя так безрассудно?
Произошло «высвобождение желаний»?
Ей показалось, что она услышала [голос].
И в то же время показалось, что не услышала.
То действие само по себе было дурацким. Едва она так подумала, как почувствовала, что сходит с ума.
Она расслабилась? Ее дух оказался слабее, чем она думала?
Она пыталась быть осторожной, и тем не менее.
Она была уверена, что то чувство – лишь временная горячка.
Она должна была уже задать свои приоритеты.
Дыхание стало сбиваться.
В горле пересохло.
Подступила тошнота.
С каждым шагом земля под ногами становилась все более неровной.
Несколько раз Инаба почти споткнулась.
И все равно продолжала бежать.
Почему?
Может, то, что она удачно скрывала это последние несколько дней, – лишь удача?
Когда происходят «высвобождения желаний», скрывать что-либо невозможно?
Из-за Халикакаба она теряет свое место в жизни?
Теряет самое дорогое, что хотела защищать больше всего?
Случится ли еще хоть раз в ее жизни, что ее, такую недостойную, хоть ненадолго признают другом такие хорошие люди?
Нет. Сколько ни думай, а ответ – нет.
Для такого человека, как она, запереться в своей унылой комнате – самое то.
Она желала недостижимого.
Папье-маше когда-то стареет, ветшает. Она это знала.
И все же ей казалось, что ее маска хороша и прочна.
Сильная и надежная Химэко Инаба лелеяла светлую мечту, что она сможет оставаться со всеми.
Но это все осталось в прошлом.
Она с трудом удерживала свою маску из папье-маше, но громадная дырка образовалась в том месте, где она не ожидала. И вода полилась неостановимо.
Самым важным было оставаться там, где все.
Такая мелочь, но для нее она была невероятно велика.
Почему она желала еще чего-то сверх этого?
Какая она глупая. Это ведь лишь естественно, что жадность человека разрушает его самого?
Только пока длится этот феномен. Только пока длится этот феномен, не ошибаться с дистанцией, только пока длится этот феномен, не дать им заметить – так она думала.
С выросшими без ее ведома чувствами она как-нибудь разберется потом, когда нынешний феномен завершится.
И тем не менее, темнеменее-темнеменее-темнеменее-темнеменее-темнеменее – почему?
Что делать, если вернуться к началу уже невозможно?
Чтобы хоть чуть-чуть оторваться от своей тревоги, Инаба бежала.