Глава 3.1. Дядюшка У

Была глубокая ночь. Лунный свет проникал через дыры в крыше полуразрушенного дома и мягко освещал покосившуюся кровать. На кровати в странной позе лежал человек.

Неожиданно в полнейшей тишине послышался скрип расшатанной двери. Две тени, крадучись, как кошки, проникли внутрь.

Заметив, что лежащий на кровати юноша даже не пошевелился, загадочные гости немного расслабились.

— Это он? — спросил один из них вполголоса.

Рассмотрев юношу в лунном свете, его спутник кивнул:

— Всё верно, это он. Работаем.

Они подошли к кровати. Один из них снял с плеча мешок и расстелил его на полу. Судя по всему, они собирались загрузить в него лежащего на кровати человека.

— Парень, не вини нас, братьев. Ты можешь винить только самого себя за то, что имел несчастье не угодить нашему молодому мастеру. В любом случае, жить такой жизнью, как у тебя, бессмысленно, так что просто надейся на удачное перерождение после смерти. В следующей жизни тебе лучше родиться в богатой семье…

— Кончай нести чушь. Быстро, клади его в мешок.

— Хм, почему он держит в руках кирпич? Ха! Да ещё так вцепился…

— Не важно. Пусть оставит его себе. О, у меня появилась хорошая идея. Когда мы доберёмся до того места, не давай ему оружие. Пусть обходится этим кирпичом, всё равно ему не жить. Когда молодой мастер это увидит, ему это точно понравится. Возможно, он даже опять нас вознаградит.

— Ха-ха! Как низко… но идея мне нравится.

Движения ночных гостей были чёткими и слаженными. Похоже, они занимались этим далеко не в первый раз. Они погрузили юношу в мешок и крепко связали. После чего взвалили мешок на плечи и бесшумно растворились в ночи…

Бай Юньфэю на редкость комфортно спалось, по всему его телу разлилось тепло, а разум будто погрузился в приятный туман. Он не знал, где он находился, но просыпаться совершенно не хотелось.

— Юноша, проснись, проснись скорее…

Внезапно в его уши ворвался чей-то голос, заставив голову немного проясниться. Он понял, что кто-то трясёт его за плечо. Юньфэй, наконец, смог разлепить глаза, после чего резко сел.

Потирая лоб с несколько отсутствующим выражением лица, он недоумённо пробормотал:

— Что со мной? И где это я?

Он внезапно понял, что на его жилище это место совершенно не походило. Он лежал на соломенной подстилке, а над ним склонился седовласый старик, с тревогой глядя ему в лицо.

— Дедушка, что это за место? И как я здесь очутился? — спросил он с сомнением в голосе. Возможно, виной тому была искренняя тревога в глазах старика, но Бай Юньфэй немного расслабился.

— Что? Ты даже не знаешь, почему тебя схватили и притащили сюда? Ох… Юноша, ты перешёл дорогу не тому человеку. Тебя тоже схватило это животное из семьи Чжан?

— Семья Чжан… Чжан Ян? — Бай Юньфэй воскликнул, справившись с секундным замешательством.

— Ох, ты знаешь его? Чем ты ему досадил?! Ах… — старик посмотрел на Бай Юньфэя и вздохнул, качая головой.

Юньфэй огляделся по сторонам и спросил:

— Почему нас здесь заперли? Как долго нас здесь продержат?

Они находились в большой комнате. Помимо соломы, устилавшей весь пол, в помещении не было больше абсолютно ничего. Не было даже оконного проёма. Слева от Бай Юньфэя был выход, заваленный брёвнами. Тюремная камера? Сквозь проход можно было увидеть широкое поле площадью в несколько сот квадратных метров. Поле было окружено стеной высотой 3-4 метра. Выше были расположены несколько рядов роскошных зрительских мест.

Бай Юньфэй и старик находились в самом углу комнаты. Помимо них в комнате находились ещё с десяток людей. Однако они выглядели куда более устрашающими. С первого взгляда становилось ясно, что это далеко не самые приятные представители общества. Они переговаривались вполголоса, не обращая внимания на Юньфэя.

— Сколько продержат? — услышав эти слова, на лице старика появилось странное выражение. — Юноша, ты… О боже! Весь Лоши знает, что немногим из тех, кто вызвал недовольство молодого мастера семьи Чжан, суждено остаться в живых…

— Что? Я… Я умру? — Бай Юньфэй застыл. Он непроизвольно повысил голос, навлекая на себя недружелюбные взгляды людей в камере. Юньфэй осёкся и уже более тихим голосом с беспокойством спросил: — Дедушка, то, что ты сказал, правда?

— Увы, юноша, но не следует поддаваться панике. Что будет, то будет. Нет никакого смысла бояться… - старик похлопал его по плечу и ободряюще сказал: — Кроме того, я слышал, как один из них сказал, что они заставят нас с кем-то сражаться. И если мы сможем выжить, они нас отпустят…

На губах старика появилась вымученная улыбка. Очевидно, он не думал, что у него или Бай Юньфэя, старика и юнца, будет хороший шанс уцелеть.

— Сражаться… — сердце Бай Юньфэя задрожало, он ещё больше перепугался. Но заметив доброе и понимающее выражение глаз старика, он постепенно успокоился. Возможно, доброта старика напомнила ему его собственного дедушку…

— Дедушка, а ты…

— Фамилия моей семьи – У. Ты можешь называть меня дядюшкой У.

— Эм, дядюшка У, ты-то как тут оказался?

Но его неосторожный вопрос привёл к тому, что мягкое выражение лица старика внезапно сменилось маской горя. В его глазах сверкнула ярость, он заскрежетал зубами, будто дикий зверь, готовый разорвать жертву на части.

Внезапная перемена ошеломила Бай Юньфэя, он даже отшатнулся в испуге.

Спустя какое-то время враждебность в глазах старика потухла, он тихо вздохнул и произнёс:

— Прости, я напугал тебя?..

Видя, что старик пришёл в себя, Бай Юньфэй выдохнул с облегчением и замахал рукой:

— Нет, всё в порядке… Дядюшка У, если ты не хочешь говорить об этом, то не нужно себя заставлять…

— На самом деле, рассказывать особо не о чём. Я хотел убить этого молодого мастера Чжан Яна, набросился на него с мачете, а его слуги схватили меня и заперли здесь.

— Что? - юноша с трудом мог себе представить эту картину.

— Это животное… Этот Чжан Ян, он… Из-за него умерла моя внучка! — лихорадочно заговорил дядюшка У, его трясло. — Моей бедной Сяо Юй-ер было лишь 16!

— Три дня назад внучка сказала мне, что хочет пойти прикупить кусок ткани и сделать для меня новую одежду. Она сказала, что зима уже близко и что она не может дать мне окоченеть…

В этот момент в глазах дядюшки У светилась любовь и доброта, а на лице появилась слабая улыбка. Бай Юньфэй явственно почувствовал безграничную любовь старого человека к своей внучке. Точно такое же выражение лица было у его дедушки, когда он смотрел на Юньфэя.

— Но… Если б я знал, что отпустив её в этот раз, я больше никогда её не увижу! — печаль накрыла его лицо, из глаз покатились слёзы.