Глава 248.1. Возвращение к нормальной жизни
«Изучив все двадцать областей можно стать Жулаем?» — глаза Цинь Му загорелись.
Монастырь Великого Громового Удара, несомненно, был величайшим священным основанием Буддизма. Махаяна Сутра Жулая также заслуживала того, чтобы быть наследием высшего искусства секты, которое стояло наравне с Великими Небесными Дьявольскими Рукописями и Четырнадцатью Писаниями Меча Дао. Три самых больших священных обители были не для показухи.
Теперь, когда в Империи Вечного Мира случилась снежная катастрофа, четыре сезона здесь напоминали вечное лето. Многие мигрировали в монастырь из империи, в итоге оставшись в нём и приняв Буддизм.
Юноша посмотрел на монастыри на горных вершинах и тихо сказал:
— Монастырь Великого Громового Удара, похоже, воспользовался тяжёлым положением людей.
— Му’эр, независимо от их намерений, ты должен брать во внимание то, что они делают. Монастырь спас жизни всех этих людей, такой поступок, определённо, доброе дело. И не важно, что они завлекают людей в Буддизм. Не будь таким, как Владыка Культа Ли, — покачав головой, ответил слепой.
Цинь Му был удивлён и кивнул в знак согласия.
Жизнь была не более чем путём развития, а из-за иного образа мышления было легко сбиться. Любой, у кого нет зрелого, непоколебимого мышления, может легко потерять собственное сердце пути. Путешествуя в компании Владыки Культа Ли последние несколько дней, Цинь Му находился под его влиянием, даже не замечая этого. Предыдущий Владыка Небесного Дьявольского Культа имел дьявольскую сущность, его менталитет был иным. Однако, будучи великим мастером, он заставлял свои речи звучать очень логично, поэтому любая неосторожность со стороны слушателя определённо закончится тем, что тот начнёт на подсознательном уровне перенимать его философию и образ мышления.
Цилинь достиг золотой вершины. Когда он начал спускаться на землю, огненные облака под его лапами начали постепенно затухать. Золотая вершина вытекала из облаков цвета белого нефрита, устилающего собой всю землю. Раскинувшееся перед взором путников место было похоже на настоящий рай.
Цинь Му оглянулся и воскликнул в восхищении. Дворец Золотой Орхидеи был роскошным, помпезным и пёстрым. Монастырь Великого Громового Удара тоже был роскошным, но он был намного величественнее, придерживаясь достоинств и культур Буддизма.
Пагоды на золотом пике стояли в ряд, одна из них была особенно величественной. Монахи с длинными бровями сидели там, словно карнизы пагоды, непрерывно читая священные писания своим гремящим голосом Будды.
«Пагода Тысячи Будд?» — подумал про себя парень.
Женщина бодхисатва в белом, которая несла белую вазу, вышла вперёд и поклонилась:
— Владыка Небесного Дьявольского Культа, Ма Ваншэнь, мадам Сы и старый друг Дао, Жулай уже ждёт вас, пожалуйста, следуйте за мной.
— Спасибо за беспокойство, старшая сестра, — с уважением промолвил Цинь Му.
— Старшая сестра? Владыка Культа Цинь шутник. Прошу.
Цинь Му и остальные последовали за ней. На золотом пике вокруг выдающихся монахов, словно сидящих на облаках, величественно сияли лучи Будды. Лучи позади них, ослепляя глаза, сформировали круглые формы. Старый Жулай, как предводитель всех монахов, сидел на самой высокой точке. Физически он был крепко сложен, в то время как рядом с ним, по левую и правую стороны, стояли почтенные. Внизу сидели различные бодхисатвы, архаты, ваджры, стражи и некоторые ученики старого Жулая, которые, без сомнения, владели мощными техниками. Даже присутствовали монахи с достижениями в Дао, которые, казалось, принадлежали к другой расе… ведь они не выглядели людьми.
Путники подошли ближе, и Цинь Му поприветствовал старика:
— Старший брат.
— Старший брат, — поспешно встав, поприветствовал его старый Жулай.
В тот момент, когда он встал, другие стражи, достопочтенные, бодхисатвы, архаты и ваджры встали и сказали в один голос:
— Старший брат!
После того как все закончили со своими приветствиями, Жулай поднял руку, чтобы пригласить Цинь Му сесть рядом с ним. Сиденье было молитвенным ковриком, и если бы он сел там, то оказался бы намного ниже, чем все монахи, парящие в небе.
— Му’эр, просто сядь, — сказал старый Ма.
Сев, Цинь Му почувствовал едва уловимую силу, которая тут же подняла его, и молитвенный коврик переместился на спину цилиня, что было довольно впечатляюще.
— Ученик, ты наконец-то готов отпустить мир смертных и вернуться на гору? — с улыбкой смотря на старого Ма, говорил старый Жулай.
— Вернуться обратно на гору? Гора Сумеру в моём сердце, но в ней больше нет Будды.
— Если его нет, тогда ты станешь Жулаем. Отлично, отпусти жену и детей из своего сердца, я умру через несколько дней и Монастырь Великого Громового Удара станет твоим.
— Возглавив это место, я убью на горе всех проклятых лысых, — покачав головой, ответил старый Ма.
Впав в ярость, выражения всех стражей и архатов резко изменились.
— Ты до сих пор упрям и готов избрать неправильный путь. Узнав, что ты на горе, я сразу же поспешил назад, но всё равно опоздал. Ты должен понимать, что между нами по-прежнему есть связь учителя и ученика. Ты отрубил руку, но мы сберегли её, ведь я верил, что ты отпустишь дела смертного мира и вернёшься в Монастырь Великого Громового Удара, поэтому я приказал монахам поместить её в Пагоду Тысячи Будд. Это потому, что я хотел, чтобы ты нашёл дорогу назад. Ты должен понять мои намерения, — проговорил старый Жулай.
— Я знаю. Но моя жена и дети погибли от рук Монастыря Великого Громового Удара… за эту непримиримую вражду придётся заплатить кровью, — гневно ответил Ма.
— Глупый ученик! Жена и дети — всего лишь иллюзия, просто смертная плоть! Если в тебе заложена сущность Будды, ты должен знать, что злые плоды брака не приводят ни к чему! — глядя ему в лицо, кричал старый Жулай.
— Не смей так говорить! Я уже отрубил себе руку, чем ты до сих пор недоволен? Зачем тебе понадобилось убивать мою жену и детей? Называя тебя учителем, я пришёл сюда, потому что нам нужна твоя помощь. Еще немного поговорим, и я свергну тебя, искупаю эту золотую вершину в крови и убью всех лысых ослов на твоей горе! — разъяренно прокричал в ответ старый Ма.
Лица всех монахов на горе изменились, и никто из них больше не мог сидеть на месте.
Цинь Му совершенно не ожидал, что старик так разозлится. Старый Ма обычно был самым спокойным и надёжным деревенским, человеком, которого одноногий уважал больше всего. Из-за этого юноша не ожидал, что, когда старик будет так зол, никто не сможет остановить его. На золотом пике сгустились тёмные тучи. Ранее под прохладные порывы ветра вокруг клубились волшебные облака и золотые огни, которые умиротворяли и успокаивали, однако теперь убийственное намерение заполнило всё вокруг.
— Незначительные детали заслоняют собой нечто значительное, но они по-прежнему являются незначительными. Старший брат Жулай, я ещё не познакомил тебя со всеми: моего дедушку Ма ты знаешь, но в моей деревне его обычно называют старым Ма, и его старшинство в два раза выше моего, а там бабушка Сы, чьё старшинство тоже в два раза выше моего, и то же самое касается слепого дедушки. Братья Дао, нет необходимости в формальностях, — громко кашлянув, рассмеялся Цинь Му.