Глава 154. Настаивая на продолжении битвы
Сначала Цзюнь Чансяо нанес удар безумными словами, а затем приказал сбить табличку секты Праведного Духа. Перегнул ли он палку?
Честно говоря, да, перегнул.
Но дело не в том, перегнул он или нет, а в том, должен ли он был так поступить!
На горе Лин Цюань Цинь Хаожань подливал масла в огонь перед тремя старейшинами секты Святого Источника, пытаясь столкнуть Цзюнь Чансяо в бездну.
В секте Праведного Духа, на глазах у всех, Цинь Хаожань повысил ставки, желая растоптать достоинство Цзюнь Чансяо.
После всего этого Цзюнь Чансяо считал, что имеет право на любые, даже самые крайние меры.
Ведь если бы проиграла секта Несгибаемых, ни Цинь Мэнчжу, ни его приспешники не стали бы говорить о том, что кто-то перегибает палку или заходит слишком далеко.
На континенте Звездопада только с сильными говорят вежливо.
А с ними можно не церемониться.
На самом деле, приказав Сяо Цзуйцзи разбить табличку секты Праведного Духа, Цзюнь Чансяо был абсолютно уверен в своих действиях, это не было безрассудством.
В крайнем случае, он мог обменять табличку на освобождение от уборки туалетов в секте Несгибаемых.
Ван Дунлинь понял его замысел и решил сыграть роль миротворца.
Цинь Хаожань, обуреваемый жаждой убийства, все же взял себя в руки и, скрежеща зубами, процедил: — Ставки отменяются!
Он согласился, он отступил!
Если ставки отменены, то не нужно выполнять обещание, и репутация останется незапятнанной!
Таким образом, Цзюнь Чансяо, притворившись разгневанным и приказав Сяо Цзуйцзи разбить табличку, дал Цинь Мэнчжу возможность избежать уборки туалетов в секте Несгибаемых.
Кто-то может сказать, что табличка, символ чести секты, уже разбита, так какая разница — взять и убить Цзюнь Чансяо, и дело с концом?
Убить?
Для этого нужно согласие Ван Дунлиня и Ай Шанкэ.
Один представлял секту Зеленых Гор, другой — семью Ай. Цинь Хаожань понимал, что убить Цзюнь Чансяо невозможно.
Тем более, что присутствовало столько зрителей.
Все они видели, как секта Праведного Духа проиграла четыре поединка подряд. Если бы он убил Цзюнь Чансяо, что бы о нем говорили в мире боевых искусств?
Вот в чем проблема тех, кто считает себя праведниками — им приходится заботиться о своей репутации.
Адепты темных сект не стали бы церемониться: ты меня разозлил — я тебя убью, и всю твою семью заодно!
Конечно, если бы они действительно были из темной секты, Цзюнь Чансяо выбрал бы другую тактику.
Какую?
Снял бы печать с Неудержимого Меча и во имя справедливости уничтожил бы всю нечисть.
— Цинь Мэнчжу, — с невинной улыбкой произнес Цзюнь Чансяо, — раз ставки отменены, зачем ваши ученики обнажили мечи?
Сдерживая гнев, Цинь Хаожань глухо произнес: — Уберите мечи. Отойдите.
Ученики секты Праведного Духа подчинились приказу главы, убрали мечи и вернулись на свои места, выражая свой гнев лишь взглядами.
Ли Цинян и другие тоже убрали мечи и встали за своим главой секты.
Напряжение немного спало, а зрители смотрели на главу секты Несгибаемых с нескрываемым восхищением.
Разбить табличку секты Праведного Духа и остаться целым и невредимым — это настоящий подвиг!
— Цинь Мэнчжу, — сложив руки в почтительном жесте, сказал Цзюнь Чансяо, — в поединке до четырех побед моя секта Несгибаемых выиграла четыре раза. Дальнейшее состязание бессмысленно, поэтому мы прощаемся.
Е Синчэнь опешил.
Вот так просто уйти? А как же я?
Успокоившись, Цинь Мэнчжу холодно произнес: — Глава секты Цзюнь, пусть моя секта Праведного Духа и проиграла, но раз мы договорились на семь поединков, то должны провести все семь. Иначе это будет нарушением правил.
Ноль четыре — это невыносимо!
В следующих трех поединках он должен победить.
Тогда позор будет не таким сильным.
— Но… — начал Цзюнь Чансяо, — Цинь Мэнчжу, я боюсь, что если мы продолжим, ваша секта Праведного Духа проиграет со счетом ноль семь. Давайте лучше на этом закончим, чтобы в будущем могли нормально общаться.
Все чуть не попадали.
Ты разбил табличку их секты, и они должны быть рады, если в будущем не нападут на тебя при встрече, а ты еще хочешь с ними мирно беседовать?
— Ноль семь? — сдерживая гнев, процедил Цинь Хаожань. — ты слишком недооцениваешь мою секту Праведного Духа!
— Настаиваешь на продолжении?
— Настаиваю!
Цзюнь Чансяо пожал плечами: — Ну что ж, раз Цинь Мэнчжу не боится опозориться, давайте продолжим.
— Кстати, — добавил он с улыбкой, — может, еще добавим ставки?
— Моя секта Праведного Духа уже проиграла, о каких ставках может идти речь?! — возмутился Цинь Хаожань.
— Первые четыре поединка считаем разминкой, а следующие три проведем до двух побед. Что скажешь? — предложил Цзюнь Чансяо.
Ван Дунлинь и Ай Шанни опешили.
Отказаться от победы и начать все заново… Что задумал глава секты Цзюнь?
Главы других сект и зрители тоже были удивлены.
Он что, с ума сошел?
Цинь Хаожань тоже был ошеломлен.
Но быстро пришел в себя и, боясь, что Цзюнь Чансяо передумает, воскликнул: — Хорошо, первые четыре поединка не считаются, следующие три решат все!
— Давайте так, — сказал Цзюнь Чансяо, — не будем ставить уборку конюшен или туалетов. Давайте что-нибудь посерьезнее. Проигравший выплачивает десять миллионов серебра.
Десять миллионов?
Все глаза на лоб полезли.
Эта сумма была астрономической для сект восьмого и девятого ранга и небольших семей. Даже секты седьмого ранга и крупные семьи понесли бы серьезные убытки, выплатив такую сумму.
— Глава секты Цзюнь, — презрительно произнес Цинь Хаожань, — моя секта Праведного Духа может позволить себе десять миллионов, а вот у вашей секты Несгибаемых вряд ли найдутся такие средства.
— Если я проиграю, то займу, — ответил Цзюнь Чансяо, — правда ведь, глава семьи Ай?
Ай Шанни, опешив, поспешно ответил: — Если главе секты Цзюнь понадобится помощь, семья Ай готова одолжить десять миллионов!
Главы сект снова вытаращили глаза.
Что за отношения связывают секту Несгибаемых и семью Ай, что глава семьи Ай так легко соглашается одолжить такую огромную сумму?!
Надо сказать, Ай Шанни отлично поддерживал Цзюнь Чансяо!
— Хорошо! — воскликнул Цинь Хаожань, — Ставка — десять миллионов!
Ученики секты Праведного Духа снова рассредоточились, окружив половину площади боевых искусств. Цзюнь Чансяо же сказал: — Цинь Мэнчжу, прошу, вызывайте своего бойца.
Цинь Хаожань махнул рукой.
Вышел второй ученик, обладатель духовного корня высшего класса, находящийся на пике уровня Боевого Ученика.
Сейчас в секте Праведного Духа оставались только он и еще один боец первого уровня Боевого Мастера, поэтому Цинь Хаожань возлагал на них большие надежды.
Цзюнь Чансяо почесал подбородок: — Еще две победы, и сегодня мы будем праздновать.
Сделав паузу, он сказал: — Цинян, выходи.
— Есть.
Ли Цинян вышел вперед.
— Сын мой! — торжественно произнес глава семьи Ли, когда тот сделал пару шагов, — отец смотрит на тебя, и все предки семьи Ли смотрят на тебя!
— Фух! — Ли Цинян глубоко вздохнул, — отец, я покажу вам, что мой выбор на состязании ста сект был самым правильным решением в моей жизни!
Глядя на непоколебимую фигуру сына, глава семьи Ли не смог сдержать слез. Дрожащим голосом он произнес: — Сын мой, я это уже вижу. Я безмерно горжусь тем, что ты ученик секты Несгибаемых!
Ли Цинян остановился в центре площади боевых искусств, спиной к отцу, и громко объявил: — Секта Несгибаемых, Ли Цинян!