Глава 212. Гнездо древности.. (2)
На всякий случай Гектор решил добавить декоративные элементы на броню каждого, чтобы различать их с первого взгляда. Шлем Диего приобрёл толстые рога; шлем Короля получил Корону; наплечники Маттео покрылись шипами; ау защитной маски Линн появилось отверстие в форме «Т» перед её единственным глазом. Заодно он добавил всем декоративные узоры.
Ага, так выглядело лучше.
А когда последовал за Хантоном, то решил сделать броню и для себя тоже, оставив Шарф развевающимся за спиной.
— Устрашение не обязательно, — сказал Хантон. — Я не наврежу вам.
— Яи не пытался Вас устрашать, — ответил Гектор, с металлическим акцентом шлема. — Но осторожность никогда не вредила. — Да... — нахмурился Хантон и продолжил идти.
Гектор и его закованные в металл люди последовали. Он, насколько мог, концентрировался на Шарфе, направив всего себя в это чувство - и уже ощущал трещинки в двери на другой стороне коридора.
Некоторые двери даже не были реальны, понял он. А в развилке дальше? На самом деле проходов было только два, а нетри.
Снова иллюзии.
На мгновение Гектор задумался о том, зачем нужно столько обманов, но причину понять не трудно. Это место будет чёртовым лабиринтом для любого нормального человека. Для любого чужака, иными словами.
Они шли довольно долго и Гектор уже хотел спросить, куда Хантон его ведёт. Где все те люди, которых Гарвель чувствовал раньше? Неужели тоже просто иллюзии? Впрочем, он бы не удивился.
Спустя какое-то время он наконец-то почувствовал что-то не похожее на очередную пустую комнату или коридор.
В дальней комнате на самом пределе радиуса действия Шарфа, Гектор почувствовал гигантскую фигуру, не сразу понятную его воображению. Она была размером с фургон. И дышала. Он чувствовал как воздух покидает и возвращается в её рот.
Нет.
В клюв. Ага. То, как воздух двигался вокруг - это же перья, да? Гигантская птица.
Гектор не знал что и думать.
Хантон подвёл его к комнате, в которой ожидала птица, и открыл дверь.
Для его глаз гигантская птица была невидима, но Гектор знал в точности где она находится. И эта комната. Она выглядела как любая другая, но потолок был ненастоящим. Это было одно гигантское окно, сейчас приоткрытое - наверное, на случай, если птица захочет полетать.
— В качестве демонстрации доверия Вам, — сказал Хантон, — я покажу свою настоящую форму. Гектор придержал язык.
Птица внезапно стала видимой, словно гигантская вуаль, за которой она пряталась, быстро сгорела.
Наступила тишина.
— ... Вы не удивлены? — спросил Хантон - или, вернее, его человеческая проекция.
— Удивлён, — ответил Гектор. Конечно, он ещё минуту назад знал чего ждать, но у него оставался миллиард вопросов. — Я могу спросить, что Вы такое?
— Я врубель, — представился Хантон, всё ещё посредством иллюзии, в то время как птица просто наблюдала. — Те редкие люди, что знают о моём виде, иногда зовут нас воробьями. Я считаю это название приемлемым, если оно Вам больше нравится.
— ... Вы не слуга, — заключил Гектор. — Нет, не слуга. — Потомок слуги? Древнего слуги со способностью мутации?
Гигантская голова птицы дёрнулась, её тёмно-красные и коричневые перья слегка встрепенулись и она поднялась, показав когти размером с тело Гектора целиком.
— «Частый и очень грубый вопрос», - прозвучал другой голос.
И Гектор был озадачен, потому что это точно прозвучало в его голове, а Хантон не шевельнулся.
С другой стороны, Хантон ведь не был реален, верно? В таком случае «голос», который Гектор якобы слышал, на самом деле тоже не был реален.
Этот гигантский воробей и есть настоящий Хантон Гаоланет. Гектор это понимал, но привыкнуть было трудно.
Видимо Хантон понял, что Гектор озадачен, хотя броня это скрывала, потому как иллюзия исчезла и только врубель остался.
— «Почему слуги всегда ищут корни нашей благородной расы среди людей?» — сказал Хантон.
Его голос звучал так, будто это очень чувствительная тема. — Я не хотел Вас оскорбить, — попытался Гектор. — Просто хочу понять, почему передо мной гигантская, говорящая птица.
— «Хмф», — хмыкнул Хантон, его оперение снова надулось, воробьиная голова отвернулась в сторону.
Он что... обиделся?
Может, это просто обман зрения - в некотором смысле - из-за воробьиной головы. Несмотря на гигантский размер и, вероятно, размах крыльев такой же как у пассажирского самолёта, Хантон не был похож на хищную птицу.
Скорее он напоминал пухлого маленького воробья увеличенного до гигантского размера. Глаза-бусинки, короткий клюв, и толстая голова делали его... странно милым, честно говоря.
Но Гектор не позволил этому отвлечь себя от того факта, что Хантон охренительно опасен.
— ...Вы бы могли поделиться со мной историей возникновения своей расы, в таком случае? — спросил Гектор.
— «А Вы знаете историю возникновения слуг?», — спросил Хантон. Тон говорил не о любопытстве, а скорее об обиде. — «Или всей человеческой расы?»
— Не надо так на меня обижаться, мне просто было интересно. — «Я не обижался, просто сообщаю о Вашей предвзятости.»
Это Гектору не понравилось, и он хотел возразить снова, но остановил себя. Злость не продуктивна.
Но что продуктивно?
Он сейчас стоит перед этой гигантской и грубой птицей. Что нужно сказать? Каким образом продолжить этот разговор?
Судя по его ответу, Хантон и сам не знал наверняка о том, что его раса произошла не от древнего слуги-мутанта, но упоминать это сейчас не будет
мудро.
Нужен хоть какой-то контекст. — Что Вы можете сказать об истории своей расы? — спросил он.
— «Что мы мирные.» — Ага, это Вы уже говорили. — «Когда-то нас истребляли и довели до грани вымирания.»
Гектор не был удивлён, но пробудилось его любопытство: — С такими силами как у вас, и полмира захватить можно.
— «...Я должен был догадаться, что Вы знаете об этом», — сказал Хантон. — «Естественно, что у Вас было много времени для изучения древней истории.»
Стоп, что?
— «Я не пытался снова Вас обмануть», — сказал воробей, внезапно примирительным тоном. — «Об этом периоде нашей истории мы очень сожалеем. И предпочитаем не вспоминать.»
А? Так, стоп.
Гектор сохранил свой покерфейс непробиваемым, но что, 6**%ь, Хантон о нём подумал? Насколько старым он его считает?
И, что важнее... врубели правда пытались захватить половину мира в прошлом? Когда, чёрт возьми, это произошло? Гектор, конечно, был не самым внимательным учеником на уроках истории, но если бы учителя когда-то сказали, что раса гигантских воробьёв пыталась захватить человечество, он бы точно запомнил.
Гектор не хотел говорить ничего. Если он выберет неправильную фразу, Хантон поймёт, что ошибся.
— «Клянусь Вам», — сказал Хантон, — «сейчас нам важно только сохранять мир в этом маленьком убежище.»
— ... Сколько Вас здесь? — «Пятеро.» — Так мало? — Гектор поднял бровь. — Мной жнец почувствовал множество душ.
— «А, н)... мы наняли много людей. И мои дети часто создают несколько аватаров для игр.»
Аватаров? Так они называют свои иллюзии? — Ваши сотрудники знают правду?
— «Некоторые. Те, что были с нами дольше всего, и заслужили доверие» — Аесли кто-то узнаёт случайно, то Вы просто стираете воспоминания об этом, да?
Хантон не ответил.
Внезапно Гектор вспомнил кое-что ещё, не важное в данной ситуации, но очень важное само по себе: — Король говорил... что однажды его возили сватать с девушкой по имени Полина Гаоланет.
— «А. Да...»
— ...В чём заключался план? Она ведь тоже воробей, верно? Почему Вы пытались выдать её за человека?
— «Это была... деликатная ситуация.» — В каком смысле?
— «В юности Полина была большой хулиганкой. Она создала аватар идентичный моему и посетила Джозефа Белгранта, чтобы организовать встречу с его сыном, Уильямом.»
Глаза Гектора раскрылись шире, он посмотрел на Короля, в его доспехах с короной. — Она правда хотела выйти за него?
— «Для неё это было игрой. Довольно детской. Она не понимала всех осложнений своих действий.»
— Но понимала достаточно, чтобы одурачить Джозефа Белгранта? — «Что я могу сказать? Она всегда была слишком умной для своего возраста»
Гектор невольно усмехнулся: — Должно быть, Вы были очень рады, когда у них не сошлось.
— «О, Вы даже не представляете.» — Удивительно, но Хантон разделил с Гектором смех.
Однако после этого наступила тишина.
Гигантский воробей казался вполне миролюбивым, и Гектор чувствовал, что они смогут договориться, но чем больше думал об этом, тем меньше был уверен.
Однако значение имеет только безопасность Гарвеля, Линетт, и остальных. А ещё, конечно, вопрос отравлений. Пока Хантон держит заложников поднимать эту тему не хотелось. — ... Я хочу, чтобы Вы отпустили моих компаньонов, — сказал Гектор.
— «Ая хочу, чтобы Вы сохранили секрет нашей семьи.»
— Сэтим я могу согласиться.
— «Но могу ли я доверять Вам?»
Гектор посмотрел прямо в его бусинки-глаза: — Да. Можете.
— «Вы герой страны. Я бы хотел Вам верить...»
Гектор ощущал приближение «но».
— «...Но я Вас не знаю. Мне нужно что-то убедительнее.»
Гектор вздохнул: — Даже если я попытаюсь кому-то рассказать, кто мне поверит?
— «Хмм, боюсь, многие. Если Вы правда захотите, то с Вашей репутацией будет не трудно убедить всю Атрию в нашем существовании.»
— А какой смысл? Вы ведь всё равно можете просто стереть их воспоминания.
Хантон снова умолк на некоторое время. — «Наверное, я не должен об этом говорить, но... в интересах создания доверительных отношений между нами, я скажу.»
Гектор просто наклонил голову, ожидая продолжение.
— «Учитывая состояние Ваших товарищей, я уверен, что мои способности кажутся впечатляющими. И, откровенно говоря, они такие и есть. Вы правильно делаете, что боитесь меня.»
С лица Гектора исчезло всякое выражение.
— «Однако у всего есть предел. Управление разумами и душами, проекция иллюзий, сокрытие себя. Всё это требует сил. Стирание такого количества воспоминаний
- неподъёмная ноша. Новость о нашем существовании распространится слишком быстро, у нас не будет никакой надежды её остановить.»
— Ну, Атрия и о слугах со жнецами не знает, — сказал Гектор. — «Да, но если это изменится, никто не станет охотиться на Вас»
Гектор не был в этом так уверен, но упоминать не стал. — А кто может начать охоту на Вас?
— «Несколько групп могут появиться. Моргунов, Анданатт, Кровопийцы, Потрзаски, Андалеро, и, конечно, Старые Наблюдатели, если они ещё существуют. Ну и несколько других, наверное.»
Вау, это дофига. — Зачем им всем охотиться на Вас?
— «Некоторые хотели бы изучить нашу анатомию посредством вскрытия, другие предпочтут нас продать, а кто-то просто из старых обид.»
Угх. Гектор хотел бы спросить, насколько старых, но это может выдать его возраст. К тому же, Хантон уже сказал всё, что требовалось, когда назвал их попытку завоевания «древней историей», поэтому вряд ли прошло меньше тысячи лет.
— ...Вы правда думаете, что кто-то может держать обиду на вас так долго? — спросил Гектор.
— «ХмФ. У жнецов длинная память.» — Да, но мир продолжает двигаться своим чередом, и жнецы вместе с ним.
— «Разве? Так они могут говорить, но я бы им не доверял - и Вам не стоит, даже если Вы их слуга.»
— ... Не стану спорить, — сказал Гектор. — Они часто обманывают, но эти жнецы, пришедшие со мной, достойны доверия.
— «А. Вы за них ручаетесь?»
Импульсивно Гектор чуть не сказал «да», но то, как Хантон выразился... и то, как сейчас на него смотрит...
Он подумал ещё раз. Поручиться за Гарвеля - одно, но за трёх других? Мог он со всей искренностью сказать, что все они достойны доверия?
Хмм.
— ... Нет, — сказал Гектор. Он вывел вперёд сферу Гарвеля и дематериализовал её. — Я ручаюсь за него. Остальные... я верю им, но не знаю достаточно долго, чтобы ручаться.
— «..Понятно. А люди? За кого-нибудь из них Вы поручиться можете?»
Над этим Гектор размышлял не так долго. Прости, Диего. Прости, Маттео. — Линетт и Король Уильям, — сказал он, выдвинув вперёд их вместе с доспехами.
— «Я немного удивлён», — сказал Хантон, на мгновение распушив перья. — «Вы правда доверяете представителю королевской семьи? Как знаток истории Вы должны знать, сколько предательств было совершено такими людьми.»
Гектор не понял, как они перешли к этой теме, но он и сам когда-то об этом думал:
— Я понимаю, почему Вы так считаете. Самые известные представители королевских семей в истории - или самые печально известные, правильно выражаясь, прославились своей... предательской натурой, как Вы и сказали. Но это просто исключения, затмевающие собой остальных.
— «О? Вы хотите сказать, что представители королевских кровей заслуживают доверия по умолчанию, в таком случае?»
— ... Конечно же нет. Ноя не думаю, что они по умолчанию
заслуживают недоверия. Я считаю, что... успех или неудача практически каждого правителя зависит от поддержки их людей. Не обязательно всех людей, но хотя бы их ближних. Тех, кто правда поддерживает их. Настоящая помощь важнее любых слов.
— «Мм, я согласен, отчасти. Есть доля истины в Ваших словах. Короли долго не живут, если им приходится постоянно беспокоиться о занесённых над спиной кинжалах.»
— ... Именно. — «Но почему Вы считаете Белгранта достойным Вашего доверия?»
То, как Хантон выразился, завладело внимание Гектора. «Белгрант»? Не «Король», не «Его Величество»? Просто Белгрант?
Гектор внезапно вспомнил историю, которую Король Уильям рассказал ему на празднестве. О его предке, Чарльзе Белгранте.
— ... Звучит так, словно Вы ненавидите Белгрантов.
— «Нет, это слишком громкое слово. Скорее относимся к ним настороженно.»
— Могу я узнать причину?
— «Это длинная и старая история.»
— ... Которая, случайно, не имеет ничего общего с человеком по имени Чарльз?
Воробей переступил с ноги на ногу, его перья снова встрепенулись. — «Как много Вы знаете о Чарльзе Белгранте?» Гектор не хотел отвечать: — А как много знаете Вы? — «Хмф. Он обманул моих предков.»
Стоп, серьёзно? Чарльз смог обмануть телепатов? — Каким образом? — спросил Гектор.
— «Сперва он добился нашего доверия. Помогал нам долгое время, когда у нас были трудности с маскировкой.»
— Хмм. — Разговор снова сходил стемы, но Гектор чувствовал, что сейчас нужно узнать больше, ибо другого шанса может не представиться: — Как именно он помогал?
— «Унего был артефакт, теоретически, способный предсказывать будущее.» Гектор моргнул. — Вы серьёзно? — «Такова легенда. Я не представляю, сколько в ней правды.»
Охренеть. Такой артефакт реально может существовать? Даже Расаласэд мог только «якобы» предсказывать будущее. Но, с другой стороны, это как раз говорило в пользу осуществимости.
Однако чем больше он узнавал об этом Чарльзе, тем больше чувствовал, что нельзя верить в оригинальную историю. У него мог быть какой-то другой козырь, который он прикрывал ложью об артефакте, чтобы показать себя могущественнее, чем был на самом деле.
Хех. Но какой идиот мог бы так поступить? Ах да...
— ... Если он правда обладал чем-то таким, то почему Ваши предки просто не забрали артефакт и не стёрли воспоминания о нём?
— «Моя благородная раса никогда не опустится до кражи», — ответил Хантон.
И Гектор не был в этом так уверен, учитывая, что спустя столько лет Гаоланеты до сих пор обижены на Белгрантов. Может, они не могли забрать его по какой-то причине. Может, Чарльз тоже мог сопротивляться их ментальным силам.
— Ладно, а добившись доверия, каким образом он обманул Ваших предков? — «Он использовал их способности, чтобы заполучить политическое влияние - и даже создать эту самую страну. В то время он пообещал, что как только станет королём, то назначит их на различные важные должности, таким образом обеспечив защиту нашей расе в новом королевстве.»
Чарльз сам хотел стать королём? Эту часть истории Гектор не слышал. — Но Гаоланеты уже тогда были аристократией, верно?— «Да, но как разваливалась Империя Моссиан, так и наше влияние в ней» — Хмм. Вы так и не сказали, как он Вас обманул.
— «С помощью моих предков Чарльз хотел стать первым королём Атрии, но, ‘уверен, Вы знаете, что этого не произошло. А причина того, если верить истории, невероятно абсурдна.»
Гектор просто слушал.
— «Он передумал. Чарльз просто перехотел. На протяжении многих лет мои предки поддерживали его, а он сдался на полпути и помог продвинуться Домитрусу Люменбелу. Полное безумие.»
Для Гектора это звучало не так и безумно.
— «Предполагается, что он решил, будто Домитрус достоин титула Короля больше него. А все его обещания остались неисполненными и забытыми.»
Гектор чувствовал, что понимает причину их негодования, но в то же время это казалось таким жалким со стороны Гаоланетов, особенно учитывая то, что
они получили политическое влияние, может и немного позже. Он помнил, как Король Уильям говорил о том, что Гаоланеты составляли большую часть АИД.
Чем дальше заходил разговор, тем ниже опускалось мнение Гектора об этих воробьях. Он был рад тому, что Хантон согласился на переговоры, но в то же время, почти каждое его предложение вызывало сомнения.
К этому моменту Гектор уже практически хотел, чтобы Хантон на него напал. Так было бы проще.
Что ж, плевать. Сейчас для Гектора важнее всего безопасность остальных, а что делать с Хантоном он придумает потом.
— В любом случае, я бы хотел, чтобы Вы отпустили моих друзей, — сказал Гектор. — «Хорошо», — согласился Хантон. Гигантская птица исчезла, вновь появилась человеческая иллюзия, заговорившая «реальным» голосом: — Однако я не желаю, чтобы они видели моё настоящее тело. Как и не желаю заново объяснять всё, что рассказал Вам. Они будут помнить идеальную встречу без всяких происшествий.
Гектор нахмурился: — Тогда мне придётся рассказывать им правду самому, это Вы хотите сказать?
— «Этот выбор полностью за Вами, конечно. Я не смогу Вас остановить.»
Ага, объяснить, что у них всех фальшивые воспоминания, будет так просто. Хантон очевидно надеялся на то, что Гектор сохранит эту встречу между ними.
Он не был доволен: — Если Вы всё равно просто заменили все их воспоминания, то зачем было просить меня поручиться за них?
— Я не говорил, что для этого есть какие-то особые причины. Мне просто было любопытно, что Вы думаете о них на самом деле.
Гектору с трудом удалось не нахмуриться. Даже если Хантон не манипулировал его мозгами напрямую, воробей продолжал играть в свои игры разума.
Но опять пришлось держать язык за зубами и ждать, когда все будут отпущены. И ждать ещё.
Наступила неловкая тишина, пока Хантон её не нарушил:
— ... Вы бы не могли убрать их доспехи? Тогда я отпущу их всех сразу.
Гектор не собирался так просто отказываться от защиты: — Зачем?
— Они пришли без доспехов и будет странно, если вернутся в сознание в них.
Гектор слегка прищурился. Гарвель сейчас был единственным без защитной оболочки из железа укреплённого душой, поэтому, вместо того, чтобы дематериализовать защиту всех остальных, он обновил её для Гарвеля и вернул жнеца на орбиту к трём остальным.
— Что Вы делаете? — спросил Хантон.
— Вы ведь уже заменяете их воспоминания, так? — спросил Гектор. — Просто включите в них металл.
Хантон смотрел на него долго. — ... И как мне объяснить это? Гектор пожал плечами: — Творчески.
Иллюзорное лицо Хантона напряглось: — Я ведь сказал, что новые воспоминания должны быть без крупных событий.
— Кажется, это Ваша проблема, — сказал Гектор. — И создана она была тоже Вами.
— Вы ведёте себя неразумно. — Нет, я так не думаю. Вновь наступила тишина, воздух стал заметно тяжелее в этот раз.
Гектор знал, что переходит черту, но, откровенно говоря, он не слишком доверял Хантону.
Кроме того, он хотел знать, может ли гигантский воробей воздействовать на разумы скрытые усиленным душой железом. А знания важнее всего.
Лорд Гаоланет вздохнул и опустил взгляд к полу: — Я не могу никого отпустить, пока Вы защищаете их своей аурой.
Ага. «Аура», значит? Хмм.
— Но Вы это и так знали, не так ли? — нахмурился Хантон.
Гектор решил ничего не говорить.
— Если Вы правда хотите, чтобы я их отпустил, то должны мне позволить.
И снова Гектор сомневался в словах воробья. — Правда? Потому что мне кажется... что если Вы больше не будете иметь доступа к их разумам, то контроль отступит сам через какое-то время.
Хантон молчал.
— Итак? — подтолкнул Гектор. — Скажете, что я не прав? — Аесли скажу, то что Вы сделаете?
— Какая разница?
Хантон нахмурился: — Вы не ошиблись. Эффект прекратится сам примерно через час. Меньше, учитывая продолжительность нашего разговора.
— Знаете, если Вы правда хотите видеть во мне союзника, то постоянные попытки обмануть - не самая лучшая стратегия, — сказал Гектор. Ага. Это было чертовски лицемерно с его стороны. Но, технически, верно. Он не считал собственную стратегию «лучшей», даже «хорошей». Конечно, пока она срабатывала, но он бы не стал её рекомендовать никому.