Глава 191. Во времена мира и возрождения..

Глава 191: Во времена мира и возрождения...

...126 лет назад...

Стена Монтеро была изумительным зрелищем. Выше любого здания в самом городе, нежно блестящая под поднимающимся солнцем искрящаяся, даже. Таким был эффект миллионов крошеных кристаллов в жёлтом песчанике.

Парсон Майлс сидел на её вершине, в одной из башен.

Впрочем, он был не один. Полная женщина с волосами чёрными как перья ворона, сидела с ним, наслаждалась почти растаявшей смесью шоколада и ванильного мороженного в большой деревянной чашке.

И наслаждалась громко. Как и обычно.

-...Ммм!

- ...Дорогая- - попытался Парсон.

- Мм-ммм-ммм!

Он просто покачал головой, хотя не сводил глаз со своей работы. Работа сторожа обычно была достаточно уединённой, но эта женщина подняла такой шум насчёт того что он оставляет её дома совсем одну, что в итоге Парсон был убеждён в том что должен взять её с собой. Она как-то умудрялась убеждать его милотой. И ещё иногда невинностью, но больше милотой.

- Уверен, что не хочешь? - спросила она.

- Абсолютно, - ответил он, всё ещё не сводя взгляда.

- Увееерен? Боковым зрением он заметил, как она тянет к нему ложку. Потом он почувствовал, как ложка коснулась его щеки. - Эриза. Она убрала ложку. - Лааадно. Как хочешь. Но я искренне не понимаю, как кому-то могут не нравится сладости. — Я не говорил, что они мне не нравятся. Просто сейчася на работе. — Ты можешь есть и наблюдать за горизонтом одновременно. Никуда он не уйдёт. — Дорогая, ты говорила, что не будешь отвлекать. Она вздохнула. - Ладно... И продержалась примерно десять минут. — Просто ты никогда не ешь сладости. И поэтому я чувствую вину, потому что в итоге всё съедаю я и чувствую себя толстой коровой.

- Яем иногда.

- Слишком иногда! — Может я просто хочу, чтобы их всегда хватало моей любимой жене. — О, это мило. Чушь собачья, но мило. Тебе даже наш свадебный торт не понравился. — Он был скокосом.

- Даон там даже не чувствовался!

- Я почувствовал. — Гах, ну можешь ты хотя бы смотреть на меня, когда говоришь со мной? - спросила Эриза. — Знаешь же, что не могу, - сказал Парсон. - Моя работа в том, чтобы не сводить глаз с поля передо мной.

- Хмф. Вот честно, что вообще может случиться, если ты отвернёшься на пару секунд?

ОХ, ну до чего же она невинное существо. Впрочем, это он в ней и любил. Ни единой циничной косточки в её теле, ни одной изнурённой мысли в голове. Он просто улыбнулся сам себе и продолжил наблюдать.

Но в своём раздражении она не была совсем необоснованна. Она знала, насколько он стар, как бы ни выглядел внешне. Знала, насколько могущественен. Несомненно, она думала, что такая работа должна выполняться кем-то рангом ниже регионального капитана Авангарда.

Так и было. Ноу них не хватало рук. Избавление нанесло большой удар по Каргаму два года назад, Парсон был вынужден отправить туда большинство своих людей в качестве поддержки. Теперь, либо он сам будет выполнять часть работы здесь, либо уязвимостей в городе прибавится.

И не помогало то, что весь Кэлтос сейчас в состоянии беспорядков. Монтеро, столица, была безопаснейшим местом в стране, но только благодаря Стене.

Парсон прекрасно понимал, что если что-то произойдёт - нечто большее, чем простое беспокойство гражданских и политическое смятение - то вопрос защиты города в основном упадёт на его плечи.

Его и Оверы.

Всего четыре года назад им наконец-то удалось использовать Пан-Розум. С этим пришло его повышение до регионального капитана с позиции просто капитана, но даже сейчас он не был полностью уверен в своей способности контролировать эту силу. Пан-форма, куда менее могущественная, всё ещё была гораздо приятнее и полезнее, чувствовал он. И они с Оверой могли поддерживать её гораздо дольше.

Но над этим нужно работать, он знал. Пан-Розум, что вполне ожидаемо от самого сложного и продвинутого из гиперсостояний, удивительно гибкий и несёт такой потенциал, что даже некоторые из сильнейших людей мира считали, что едва ли могут хотя бы просто коснуться того, что, теоретически, может Пан-Розум.

Проблемой, как это обычно бывает, была практика. Пан-Розум настолько сильнее влиял нателу и душу, что даже просто поддержав его достаточно долго для каких-либо испытаний, слуга и жнец останутся без сознания на дни.

Пока они не приблизятся к этой ключевой отметке в сотню лет.

Из того, что ему говорила Овера, век считался «точкой превращения» для любого слуги и жнеца. Уровень синхронизация душ между ними начинал открывать многие двери.

И поэтому это было их целью. Оверы, Неровой, и Феромаса.

За эти пятьдесят лет Овера оставалась уклончивой, когда разговор заходил к тому, что она имела в виду в ту судьбоносную ночь, когда воскресила его - что Парсон, Дамиан, и Гермал «изменят мир».

Она давала ему капельки и крошки плана, обычно ровно столько, чтобы успокоить его, когда он становился достаточно смелым, чтобы поднять эту тему, но лишь недавно она поделилась с ним деталями.

Проникновение в Авангард и Избавление были лишь первым шагом. и длиннейшим из них, конечно. Они играли в медленную игру, но она заключалась не только в достижении силы и влияния. Ещё она заключалась в обучении и развитии как слуги. Даже как человека.

- ‘Это важнейший аспект во всём плане, ' - сказала ему Овера. - ‘Поэтому я до сих пор не хотела вдаваться в детали; я хотела, чтобы ты сосредоточился на себе, отточил свои способности и свой интеллект. Ты ещё не достиг желаемого уровня, но я искренне верю в твой потенциал великого лидера, Парсон.*

- "Лидера?

- Да. Лидера, в котором этот мир крайне нуждается. "

- ‘И вкаком же лидере он нуждается?"

- 'В таком, что не отвернётся от ужасов и вместо этого поймёт как их использовать в погоне за великой целью. ' Ему не требовалось спрашивать, что означает «великая цель» в её понимании. Это она ещё давно сказала.

Истинный мир. Этого она добивалась. Конец вечной войны между Авангардом и Избавлением.

- ‘Авангард чудесен и необходим," - сказала Овера, - ‘но ещё, временами, он слеп. Серман, насколько бы я ни любила его и Тенебрача, они просто не подходят для этой роли. И я их не виню за это, потому что почти никто не подходит. Серман пришёл к власти, можно сказать, случайно. Он не побеждал разумом, не добивался этой роли. Он просто пережил конкурентов. Которые, в основном, убили друг друга или сдались."

- ‘Ты правда думаешь, что я справлюсь лучше Сермана?'

—'Не в нынешнем состоянии, нет. Но со временем? Абсолютно."

- ‘Как ты можешь быть уверена в этом?'

- ‘Потому что. Есть кое-что, о чём я тебе никогда не рассказывала, Парсон. Темнейший секрет Авангарда. ' Парсон надеялся, что она просто шутит, но её тон к этому не располагал.

- ‘Но теперь, думаю, я могу тебе рассказать. '

- Хмм. Не могу сказать, что я не рад, но почему сейчас? Зачем было ждать так долго? '

— 'Мне нужно было время, чтобы изучить твои мысли. Лучше понять твоё сердце. И теперь я чувствую, что знаю тебя. Наверно даже лучше, чем ты сам."

Парсон тогда вспомнил, что каждый раз как они с Оверой входили в гиперсостояние Пан-Форма - или, последнее время, Пан-Розум было странное чувство. Словно где-то в его подсознании кто-то есть, и этот кто-то рыщет, роется в нём. Этим кем-то была Овера, конечно. Это он довольно быстро понял, но теперь снова задумался об этом чувстве. Оно не было постоянным. По факту, оно было нечастым. Но он помнил, что оно вызывало у него странное чувство, будто он вошёл в дом и встретил там незнакомца.

Овера, конечно, не была незнакомцем, но чувство никуда не делось.

И это воспоминание вызвало у него понимание. Она, все эти годы, использовала это их время, проводимое вместе, именно для этой цели. Чтобы изучить самые тёмные углубления его разума и обнаружить, кто он на самом деле, под всей этой оболочкой.

Сказать, что это было неприятной мыслью, было бы преуменьшением, но он полагал, что с этим всё равно ничего не поделать. и ещё он знал, что таким же образом сам узнаёт Оверу. Не полностью, может быть, но у него была не одна возможность увидеть тьму в ней. И не только из-за смешивания разумов. Он видел это в её поведении, и особенно в её решениях.

Она бывала практически нечеловечно жестокой и непреклонной, это Парсон знал. Но ещё глубже, под всей этой тьмой, сиял чудесный свет.

Он не знал как ещё это визуализировать. Наверно это было чудовищным упрощением. На самом деле, он почти уверен, что это упрощение. Но именно поэтому он верит ей больше, чем кому-либо ещё.

И не знает, в синхронизации душ дело или просто в том, что он знает её уже почти пятьдесят лет.

- ‘Этот секрет, ' - продолжила она, - ‘ты не должен рассказывать никому. Понимаешь? Даже если думаешь, что человек перед тобой уже знает об этом, ты не должен рассказывать."

- ‘Ладно... Так в чём дело? Всё действительно так плохо? ' Она не спешила отвечать. Даже начало казаться, что она вообще передумала отвечать. Но спустя некоторое время, она наконец-то ответила:

- 'Серман ищет возможность умереть. Эти слова застряли в нём. Как и те, что последовали за ними.

- ‘Во многом мной движет это знание, ' - сказала она. - ‘Серман один из величайших героев человечества - и мой дорогой друг. Он этого не показывает, по очевидным причинам, но я знаю тот факт, что он подошёл к психологическому пределу. И уже давно. Я бы хотела помочь ему обрести покой, если могу."

Парсону не требовалось объяснять, насколько это сложно.

Если Серман умрёт, то Избавление будет буйствовать как никогда раньше.

Временами Парсону казалось, что весь мир стоит на его плечах, но что насчёт Сермана?

Для Сермана это правда.

И все об этом знали.

Парсон спорил с ней. Идея, что это он заменит Сермана...

Ну, она абсурдна, откровенно говоря. Он слишком юн, а людей подходящих этой должности больше него предостаточно.

- 'Нет, на самом деле их нет, ' - сказала она ему. - ‘Не у многих в Авангарде есть полезные связи с Избавлением. Когда время придёт, ты увидишь. Всё будет точно, как я сказала. Вы, три наших мальчика, измените мир."

И она отвергнула любые попытки Парсона вразумить её. У неё был контраргумент на всё, подбадривание на любое его выражение беспокойства, и уверенность в своём плане.

Её цель выбрана. И выбрана ещё много лет назад - ещё до того, как она встретила его.

Даже сейчас, сидя напротив Эризы, концентрируясь на своей работе, он не мог полностью выбросить эти мысли из головы. Они сидят там практически всегда, удерживаются, надвигаются.

Великая и ужасная тень будущего.

Он не знал, справится ли с этим. Сможет ли прожить жизнь человека, которого от него ждёт Овера, жизнь человека, которым она его, похоже, считает.

Ему было интересно, как держатся остальные. Парсон, впрочем, временами чувствовал, что из них троих ему легче всего. Гермал за эти годы прошёл через колоссальные личностные изменения, Парсон едва его узнал. Было практически невозможно поверить, что этот тот же своевольный парнишка, что всюду за ним следовал.

А Дамиан?

Дамиану приходилось разбираться с Безумным Демоном. Если то, что он сказал Парсону правда, то ему приходится жить в состоянии практически постоянного ужаса, никогда не чувствуя уверенности в том, что Моргунов не захочет его просто так убить.

Все советовали Дамиану и Феромасу отказаться от их стратегии, придумать альтернативный способ проникнуть в Избавление, может вместе с Гермалом, но они всегда отказывались. Какой бы адовой не была их жизнь, они многому учились у безумца, и ещё уверены, что зарабатывают его доверие.

Парсон не понимал, как эти знания помогут им, если они умрут. Хотя стоило заметить, впрочем, что великий план наконец-то начинает приносить свои плоды. Маленькие, наверно, но всё равно плоды.

Всего шесть лет назад, когда он работал в Кавии, Парсону удалось эвакуировать целый город, получив сообщение от Дамиана, что Дьявольский Нож идёт его захватывать.

А два года назад Парсону удалось предотвратить катастрофу в Монтеро, когда Гермал сообщил ему о взводе солдат Избавления, планирующих войти в страну, наудачу прокопав подземную сеть.

Парсон проинформировал Маршала Воздушных Сил, Артемиса, о своей «находке», и вместе они устранили атакующих раньше, чем утех появился шанс кого-либо атаковать.

Эти победы подарили Парсону необходимое ему в тот момент ободрение после Разрушения Каргама, названное первым вторжением Дозера в процветающую нацию. Сейчас уже пятнадцать лет прошло, хотя едва ли так казалось, подумал Парсон. Хотя вторжение провалилось, Разрушение им удалось.

Каргам до сих пор оставался бессрочным полем боя.

Напряжение между двумя странами нарастало с самого начала - с того момента, как Дозер захватил ныне вымершую нацию Олот, переименовал её своим именем, и начал осуществлять всевозможные агрессивные политические действия в отношении соседей страны.

Несмотря на все попытки Авангарда за последнюю сотню лет, НРД - Нуалистичная Республика Дозера - стабильно набирает силы, даже после своего «поражения» в Каргаме от рук Авангарда.

Даже сейчас казалось, что Дозер может начать полномасштабное вторжение в любой момент. Маленькие стычки частое явление, а каргамцы постоянно пытаются удержать свои ресурсы и линии гуманитарной помощи.

Наверно Дозер предпочитал, чтобы так и было. Уже несколько лет он занимал Авангард, почти не инвестируя в эту войну. Овера также считала, что эта война позволяла ему действовать свободнее, проводить тайные операции по всему миру, без досаждений постоянно вмешивающегося Авангарда. Ещё это объясняло, почему сила НРД продолжала неуклонно расти последние годы.

Парсон тоже купился на теорию Оверы, но пока Гермал и Неровой не могли её подтвердить.

Всё яснее и яснее, с каждым годом, Парсон начинал видеть перспективы плана своего жнеца. Всегда её больше волновала общая картина. Это она уже давно пыталась вбить в его толстолобую голову, а он часто сопротивлялся её попыткам.

Даже сейчас он это делает. Его женитьба на Эризе не столкнулась с одобрением Оверы. Напротив, жнец пыталась предупредить его об опасностях привязанности к не-слугам, тяжести ответственности, которую он берёт на себя, и быстротечности любви.

Нои бесповоротно запрещать ему она тоже не стала. Что, откровенно говоря, удивляло Парсона. Жнец не стеснялась запрещать ему другое в прошлом, как, например, пить и посещать бордели, так что ему было интересно, почему она не тянет за этот рычаг.

Наверно она считала, что в этом бою ей не победить. Наверно видела, что он искренне любит эту женщину, что ни одно «правило» не встанет у него на пути.

В чём бы ни было дело, Парсон теперь просто пытался радоваться любому времени проведённому с Эризой. Он прожил слугой достаточно долго, чтобы знать, что это не продлится вечно.

И знал, что предупреждения Оверы не были беспочвенны. Как обычно и было. Он не хотел думать об этом. Эриза ещё юна. Ей едва исполнилось тридцать. Когда придёт время... Нет. Не сейчас ему об этом волноваться. И даже не завтра. Это ещё на целую жизнь впереди.

Он просто должен оставаться сфокусирован на своей цели. Может, это была утомительная работа сторожа, но ничего. В некотором смысле это похоже на медитацию, требовалась дисциплина разума. Терпение. Внимание. Не те качества, которыми обладала его жена.

— Угх! Я не понимаю, как ты можешь заниматься этим весь день, зайка!

— Говорил же, что будет скучно, дорогая.

— О, вот этого мне не надо! Развлекай меня!

— Нет.

— Чегой?.. Да как посмел.

- Можешь вернуться домой в любой момент. Ничего более захватывающего, чем сейчас, не будет. Обещаю. - Если бы он ожидал чегонибудь «захватывающего», то не взял бы её с собой.

- Ты правда умеешь убивать настроение, а?

На мгновение Парсон подумал над тем, чтобы сказать ей, что он привык убивать далеко не только настроение, но передумал. Год назад он мог бы сказать ей что-то такое, но после смерти её матери всё изменилось. Теперь он чувствовал, что такие слова только заставят Эризу волноваться. И что бы она ни говорила, Парсон знал, что больше волнения в её жизни ей не требуется.

- Можешь хоть чуть-чуть расслабиться? - сказала она. - Ты всё время так напряжён. Нехорошо так жить. Ты себя с ума сведёшь, зайка.

Парсон узнал знакомый мотив в её голове. Лёгкий намёк на искренность. На тревогу. Временами это трудно заметить среди её повседневного тона, но последнее время, чувствовал он, ему лучше удаётся заметить эти чувства. - Разве не для этого у меня есть ты?

-А? Ая-то думала, что ты просто держишь меня, чтобы кто-нибудь тебе готовил и стирал форму.

- Это в первую очередь, да.

- Хмф. Однажды ты поймешь, что я права. Поднимешь взгляд и поймёшь, что твоя жизнь прямо как это мороженное. Поймёшь, что ты дал ему растаять.

- Это не помешало тебе его закончить.

— Как ты узнал, что я его закончила? Ты даже не поворачивался.

— Я предположил это, когда ты закончила облизывать чашку.

-...Ладно, умник. Ага, закончила я. Так почему бы тебе не принести мне ещё немного? Как поступил бы хороший муж?

- Заманчиво, но, кажется, я должен продолжить искать врагов с юга.

— У тебя нет всяких батраков для этого?

— У меня есть ты.

— Оу, ха-ха. Но я серьёзно. Где все твои люди? Я что-то совсем никого не вижу. Даже того красавчика со всеми его мышцами.

Напротив своим словам, Парсон повернулся и уставился на неё. Затем он вспомнил про свою работу и его глаза вернулись к пустому полю впереди.

- Ха. Получилось. Он проворчал: - Женщина. Лучше бы ужину быть на столе к тому моменту, когда я вернусь. Она засмеялась. - Конечно, зайка. О, я тут вспомнила. Нужно сегодня сходить на рынок. Я, вообще-то, надеялась, что ты сходишь со мной.

- Нет.

- Тц. Тогда, полагаю, ты не против ростков лоротоса?

- Естественно я против леро- ‘Северный вход,' - прервал его беззвучный голос Оверы. - ' Спускайся. Быстро."

- ‘Уже иду." - Он тут же поднялся и чмокнул жену в щеку. - Скоро вернусь.

- Куда ты-?!

- Никаких ростков! - он спрыгнул с башни и вниз со Стены. Это было длинным падением, но его тело двигалось быстро, пока он бежал по Стене на своей максимальной скорости, в поисках безопасного места для приземления. Насчёт себя он не волновался, но вот за группу граждан боялся. Если он упадёт с такой высоты, то без всяких сомнений раздавит нескольких незадачливых людей.

Однако улица снизу оказалась слишком забита людьми, и он не видел свободного или быстрого спуска. Поэтому, как бы его это ни раздражало, пришлось использовать крыши.

Ближайшая была в двадцати метрах от него, слишком далеко для нормального прыжка, но сего способностью вполне возможно.

Однако преобразование было неприятной силой. Без Оверы ему требовалось жертвовать частями тела, чтобы она была полезна, что в такие времена раздражало.

Парсон много тренировался в том, чтобы снизить количество требуемой массы тела для каждого использования его способности. Двадцать лет назад для такого прыжка ему бы потребовалось пожертвовать обе ноги, но сейчас лишь кожу и кровь. Болело адово, конечно, но боль не ново. Боль в его жизни появляется гораздо чаще, чем в жизни кого угодно, кроме других преобразователей.

Пока он парил в воздухе, его туфли и носки слетели с ноги улетели. Это тоже раздражало. Он уже начинал думать о том, чтобы совсем перестать носить носки и туфли. Жаль только, что ему, как ответственному работнику Авангарда, нельзя забывать о внешнем виде.

Он рванул вперёд, к северной границе Монтеро. Расстояние было немалым, но маршрут пролегающий по крышам давал разогнаться, и по пути он мог ускорять себя хлопками кислорода, на краях бескожих ног. Если бы он не был опытен в этой технике, то просто сохранить баланс было бы трудно, не говоря уже о равновесии на этих неровных крышах.

- ‘Насколько срочно? - спросил он Оверу по пути, желая знать, следует ли жертвовать больше плоти своему преобразованию.

- ‘Не знаю," - ответила Овера. - 'Просто мужчина за воротами города. Я его не узнаю, и его движения немного странные. ' Парсон решил ускориться немного. - ‘Странные в каком смысле?”

- ‘'Скрючился вперёд. Держится за живот. Шаги неровные. Стража тоже не знает, что с ним делать. Говорят о том, чтобы подойти к нему, ая против. Пожалуйста, приди раньше, чем они сделают что-нибудь тупое.”

- Хорошо." - На краю следующей крыши Парсон прыгнул и послал себя вперёд в воздухе, с громким взрывом кислорода, заменившим обе его ноги по колено. Силы было достаточно, чтобы перелететь весь город, но поэтому он и ждал края здания, прежде чем использовать этот приём. Он из своего опыта знал, что сделай это на крыше, и всё строение могло обвалиться.

Некоторое время он летел. Длинное пальто и пустые штаны трепетали на ветру, пока он приближался к вершине своего полёта и начинал медленно снижаться.

Он мог бы насладиться полётом, если бы не агония потерянных ног.

Впрочем, он доволен хотя бы тем, что ему удалось правильно оценить расстояние. Более-менее. Нужно было только поправить траекторию парой струй кислорода, и он долетел до северных ворот.

Двадцать пять лет назад ему бы не удалось приземлиться безопасно после такого затяжного прыжка. Но теперь у него есть контроль и сила. Он пожертвовал остаток ног, чтобы сделать себе нечто вроде кислородной подушки и медленно приземлить остаток тела на верхушку ворот.

Овера встретила его даже раньше, чем он коснулся земли, и начала восстановление. Ожидая возвращения ног, Парсон руками поднял себя на заграждение и посмотрел в направлении, в котором указывала Овера.

И вправду, он видел вдали мужчину, о котором она говорила. Ковыляющий зигзагом маленький муравей.

Парсон не знал что думать. Такая поза напоминала сломанных слуг - тех, чей жнец был убит — но дело не в этом, иначе этот мужчина действовал бы гораздо, гораздо агрессивнее, а не просто ковылял.

Он просто болен? Если так, то он такая же угроза для города, как армия в десять тысяч душ. Стражи на стене теперь смотрели в направлении Парсона. Он, впрочем, хотел посоветоваться с Оверой ещё раз: - ‘Что думаешь?" - спросил он.

— Я этому не рада, но мне кажется, что ты должен пойти и поговорить с ним сам. Если в нём какая-нибудь чума, то мы не можем рисковать, посылая стражей."

Парсон боялся, что она это скажет. Она, конечно, была права, но из личного опыта он знал, что быть слугой не значит, иметь полный иммунитет клюбым болезням и делать что захочется.

Среди юных слуг такие мысли часто встречались - да даже среди жнецов, похоже. Наверно потому что сами жнецы по-настоящему неуязвимы к болезням и потому их это не тревожит, но со своей стороны Парсон обнаружил, что болезни вопрос огромный и недооценённый. Слишком многие юные слуги считают себя неуязвимыми по отношению к природе. И да, хотя жнец может «вылечить» их практически от любой болезни, либо просто восстановить с нуля, всё ещё оставалась очень большая проблема распространения заразы. Даже если самих слуг не волновали даже смертельные заболевания, они всё равно распространяли болезни среди людей и истребляли целые города раньше, чем понимали что наделали.

Парсон отлично понимал это, потому что лично лицезрел подобный «проект» от одного из своих самых ранних товарищей в Авангарде. Фень Фредерик, звали его. Они уже годы не виделись, но мужчина оставил после себя незабываемое впечатление, которое Парсон не надеялся забыть в ближайшее время. Более того, Парсон недавно слышал, что его тоже повысили до регионального капитана, а ещё он заработал прозвище Святой Хирург, пока посещал континент Ардоран.

И сэтой мыслью Парсон провёл взглядом по пустой полосе земли и мужчине сявными проблемами на ней. На момент он задумался, как бы Фень разобрался с этой ситуацией. У него ушло не много времени, чтобы понять, что он знает точный ответ.

С вернувшимися ногами, Парсон поднялся и повернулся на стражников. Он указал на ближайшую группу: - Вы трое, займите моё место в Башне Арлик. Наблюдайте за границей. Не слушайте мою жену, если она что-нибудь попросит.

Прозвучало несколько смешков, они ушли.

- Остальные останьтесь здесь и ждите моих приказов.

- Так точно, сэр.

Парсон спустился на землю, выбрав В этот раз лестницу, вместо того, чтобы зря жертвовать плотью. Так было медленнее, но и чужак никуда не уходил. Он приказал открыть тяжёлые врата, протиснулся через щель, после чего тут же приказал закрыть их.

Овера прицепилась к его плечу, пока они шли вперёд. Ветер набирал оборотов, поднимая в воздух огромные облака пыли и размывая силуэт чужака, пока Парсон приближался. Как же это надоедало. Но такой была погода Монтеро. Его не просто так зовут Чащей Пыли.

- Сэр! - позвал Парсон, пытаясь перекричать завывающий ветер. - Сэр, Вы в порядке? Лишь шелест песка ответил ему. Он подошёл ближе и попытался снова: - Сэр! Вам нужна помощь!? Вам нехорошо!? Перед ним снова пролетело облако песка и неожиданно мужчина оказался прямо перед ним, достаточно близко, чтобы коснуться. Парсон напрягся и тщательно осмотрел человека.

Кем бы он ни был, одежда на нём была простолюдина. Лишь порванная рубаха и хлопковые шорты, все перепачканные в грязи. Даже плаща путешественника на нём не было, а он ведь, вероятно, несколько дней шёл, чтобы оказаться здесь, если только не разделился с караваном или другой группой.

- Где ты? - спросил мужчина грубым, отчаянным голосом. - Где же ты?

Парсон нагнул шею немного вперёд, пытаясь увидеть лицо незнакомца. - Я здесь, - сказал он. — Где же ты? Где же? - он продолжал смотреть не на Парсона, а дальше него - или, скорее, сквозь него. — Сэр, я прямо перед Вами, - попытался Парсон. - Вы не-?

— Нет. Это не правильно. Ты неправильный. Это не правильно. Где он? Да, где же он? Где ты? Нет, где он? Ты меня не видишь? Как далеко ты ушёл? Он ушёл? - Мужчина протянул руку и Парсон отскочил.

— Сэр, как Вас зовут? Можете назвать своё имя?

Мужчина остановился и посмотрел на свои руки, когда ветер на мгновение успокоился. Затем он посмотрел на Парсона, глаза его загорелись, как если бы он увидел его только сейчас. - Да, это ты.

Парсон прищурился. - Я? Вы искали меня? — Нет. Да. Но нет. Ты не он. Где он? Куда он ушёл?

Парсон терял терпение, как и ветер с пылью, похоже. Они снова рассвирепели, из-за чего контуженного мужчину не было слышно за шумом.

Устав от этой песчаной бури, Парсон перешёл в Пан-Форму с Оверой.