Глава 514. В доме

Столкнувшись с насмешками монаха, на лице иллюзии члена Пути Забвения мелькнула тень раздражения, которая быстро исчезла. Затем он медленно поднялся с пола, картинно отряхнулся и потёр ушибленную левую щеку.

— Красный Центр, ты теперь смелый, да? Хочешь меня бить — так я для тебя материализуюсь, а после избиения снова стану иллюзией.

— Но я же мертвец, что ты мне сделаешь? Разве что убьёшь во второй раз?

— Верь или нет, но я искренне беспокоюсь о тебе. Мы ведь сейчас в одной лодке. Если ты погибнешь, то и нам конец.

Произнося эти слова, иллюзия члена Пути Забвения незаметно приблизилась к Ли Ховану и уставилась на него пустыми глазницами.

— Я считаю, нам нужно забыть о Кости и заняться более насущными проблемами. Например, твоей практикой культивации без совершенствования лжи.

— Если ты не решишь эту проблему и продолжишь совершенствоваться, то, не успев разобраться с Кости, сам падешь жертвой одержимости.

Видя молчание Ли Хована, иллюзия продолжила: — И это ведь совсем не сложно, правда? Красный Центр, техники совершенствования лжи Пути Забвения у тебя в голове. Почему ты их не используешь?

Ли Хован ударил иллюзию кулаком в лицо, отчего та запрокинула голову, а из носа брызнула кровь.

В следующее мгновение Ли Хован резко поднял правую ногу и пнул иллюзию в живот, отбросив её в сторону.

— Ли Хован, ты с ума сошёл?! Я говорю о серьёзных вещах!

Со скрежетом металла Ли Хован распахнул сумку с орудиями пыток, висевшую у него на поясе. Окровавленные инструменты, сверкая холодным блеском, предстали перед иллюзией.

Несмотря на недовольство, иллюзия замолчала и отступила.

— Брат Ли, в его словах есть доля истины. Почему ты их игнорируешь? — спросил подошедший Чжугэ Юань.

— Брат Чжугэ, подумай, кто говорил о необходимости совершенствования ложь?

— Кости.

— Именно! Кости! Я — Чистосердечный. Как думаешь, зачем он мне это сказал?

— Теперь, когда у меня есть прошлое Красного Центра, я понимаю ход мыслей Пути Забвения! Нужно постоянно быть начеку, чтобы не поддаться их влиянию. Поэтому его слова — ложь. Культивация есть культивация, не нужно совершенствовать ложь!

Голос Ли Хована звучал твёрдо и решительно.

— Но разве нет вероятности, что…

— Нет! Никакой вероятности! У меня нет ни капли сомнения! Сколько злодеяний совершил Путь Забвения ради совершенствования лжи! Неужели я должен стать таким же, как они? Кости пытается меня обмануть, но я не попадусь на эту удочку!

Ли Хован пристально посмотрел на Чжугэ Юаня: — Если я начну совершенствовать ложь, то перестану быть Ли Хованом и стану Красным Центром Пути Забвения! Поэтому я говорю, что его слова — ложь, и это так!!

— О… — Чжугэ Юань понимающе кивнул. Казалось, он понял ход мыслей Ли Хована.

Ли Хован не бездействовал, услышав от Кости о совершенствовании лжи. Напротив, его твёрдая позиция и была его ответом.

— Ты подозреваешь, что Кости использует твою способность Чистосердечного, чтобы сделать утверждение о необходимости совершенствования лжи правдой?

— И ты решил опровергнуть это в корне, верно?

— Нет, — энергично покачал головой Ли Хован, — члены Пути Забвения совершенствуют ложь или нет — им всё равно ничего не будет. Почему же у меня должны возникнуть проблемы? Об этом даже думать не стоит! Это точно ложь!!

— Брат Ли, я понял. Должен сказать, этот способ противодействия Чистосердечного может сработать, — Чжугэ Юань понимающе кивнул и отошёл к другим иллюзиям.

Иллюзия члена Пути Забвения подошла к нему и что-то тихо сказала, но Чжугэ Юань, улыбаясь, покачал головой.

Ли Хован посмотрел на них и, чувствуя усталость, направился в спальню на втором этаже.

Последние события измотали его физически и морально. К тому же, он дважды материализовал иллюзию члена Пути Забвения. Ли Хован действительно устал и нуждался в отдыхе.

Увидев, что Ли Хован проходит мимо, Ли Суй молча последовала за ним.

Когда Ли Хован лёг на кровать и закрыл глаза, Ли Суй пристроилась рядом, прислушиваясь к знакомому биению его сердца.

Ей нравилось спать рядом с отцом, это напоминало ей о времени, когда она была внутри него.

Ли Суй вдруг что-то вспомнила и нежно потёрлась головой о Ли Хована: — Папа, я могу тебе чем-нибудь помочь? Я очень хочу помочь.

Забота Ли Суй согрела сердце Ли Хована. Не открывая глаз, он погладил её по голове.

— Спасибо, но в этом деле ты мне ничем не поможешь. Просто будь послушной и не создавай проблем, это будет лучшей помощью.

Но в сердце Ли Суй впервые зародилось чувство недовольства. Она ведь такая сильная, даже вторая мама её хвалит. Почему папа думает, что она ни на что не способна?

Возможно, из-за усталости от путешествия Ли Хован крепко спал всю ночь.

Проснувшись, он обнаружил, что уже наступил следующий день, и время близилось к вечеру.

— Сколько я спал? Тринадцать-четырнадцать часов? Нет, в этом мире сутки длятся всего двадцать два часа, я не мог спать так долго.

Ли Хован собрался встать, но лежавшая на полу Ли Суй тут же подползла к нему и возбуждённо сообщила: — Папа, я вчера вечером столько всего сделала! Я подмела весь дом! И налила воды в чан!

— Умница, молодец, — сказал Ли Хован, садясь на кровати и надевая даосское одеяние и маску из монет.

Но, одевшись, он заметил, что чего-то не хватает. Пропала его сумка с орудиями пыток.

— Ты взяла? — Ли Хован посмотрел на Ли Суй. Он не думал, что какой-то вор позарится на окровавленные железки.

— Да, я отмыла их от крови. И ещё наточила, они были тупые.

Ли Суй достала из своего тела сверкающие, как новые, орудия пыток и с гордостью протянула их Ли Ховану.

Ли Хован кивнул, повесил сумку на пояс и погладил Ли Суй по голове в знак благодарности.

— Папа, я хорошо сделала?

— Хорошо.

— Вот это да, какая послушная дочка.

Ли Хован резко обернулся и грозно посмотрел на иллюзию члена Пути Забвения, произнесшую эти слова.

Иллюзия тут же втянула голову и поспешила скрыться за дверью.