Глава 243. Лечение

Ли Хован лежал, тяжело дыша, на мягкой траве и, глядя на извивающуюся вдали Черную Мерзость, радостно улыбался.

Он не чувствовал себя таким счастливым с тех пор, как Ян На угостила его шоколадом.

Несмотря на боль во всем теле и полное изнеможение, он достиг своей цели, пройдя через все трудности подземного путешествия.

С Черной Мерзостью он наконец-то сможет попрощаться с галлюцинациями, перестанет метаться между реальностью и иллюзиями и избавится от наваждения Чистосердечного.

"Говорят, что долгое употребление Черной Мерзости опасно, что она растет внутри живота".

"Не верю! Если что, когда она станет слишком большой, я просто вскрою себе живот, вытащу ее и проглочу снова!"

Пока Ли Хован размышлял о вероятности успеха такого метода, он заметил странные выражения лиц своих спутников.

Они только что спаслись, но стояли, словно увидели призрака. Никто даже не попытался помочь ему, несмотря на его тяжелое состояние.

— Чего застыли? Тяните цепь! На другом конце Хань Фу. Его голова, похоже, еще жива. Вытащим его, я хочу кое-что узнать, — сказал Ли Хован, но его слова остались без внимания.

— Что с вами? — спросил Ли Хован, опираясь на здоровую руку и пытаясь подползти к ним. Все невольно отступили.

— Старший брат Ли? Ты… ты точно старший брат Ли? — Бай Линмяо, сжимая руки на груди, со слезами на глазах смотрела на него с ужасом.

Ли Хован и без ее слов понял, что с ним что-то не так. Он поднял руки и с ужасом посмотрел на них своим единственным глазом, расположенным под ухом.

Пошевелив пальцами, он увидел, как два сросшихся пальца на локте тоже дрогнули.

— Как такое возможно?! Что… — Ли Хован, опираясь на уродливые руки, резко перевернулся.

В лунном свете он увидел свое отражение и чуть не закричал от ужаса.

Он не мог поверить, что это месиво из плоти и крови — его тело!

Тело Сунь Баолу по сравнению с этим было просто детской игрушкой. Его собственное тело представляло собой хаотичное нагромождение органов, перевернутых и перепутанных, с белыми кисточками, колышущимися между ними. В этом месиве не было ничего человеческого.

— Это все эти кисточки! Они изменили меня, когда затащили вниз, — Ли Хован схватил одну из кисточек на своем теле и с ужасом наблюдал, как его пальцы начали искривляться.

"Я еще человек?" — эта мысль промелькнула в его помутненном сознании. Он дрожащей рукой коснулся изуродованного лица, черты которого были смещены и находились совсем не на своих местах.

— Не может быть! Это слишком! Это… это вообще реальный мир? — Ли Хован задрожал.

— Спокойно, Ли Хован, ничего страшного. Да, ничего страшного.

Ли Хован повернулся к остальным, и на его ужасном лице появилась уверенная улыбка: — Все хорошо, не паникуйте. Все можно исправить.

С этими словами он, удерживая кинжал искривленной правой рукой, вонзил его себе в лицо.

Под изумленными взглядами спутников он вырезал глубокую рану.

Схватив край раны вместе с ухом, Ли Хован с рычанием попытался вернуть его на место.

Но в следующее мгновение отрезанное ухо упало на землю.

Увидев это, Ли Хован засмеялся еще сильнее: — Точно! Так тоже можно! У меня отличная регенерация. Нужно просто отрезать все лишнее и дать телу восстановиться.

— Подумаешь, несколько дней поживу без конечностей. Какая разница.

Видя, как Ли Хован подносит кинжал к глазу, Пёс, дрожа, подошел к нему и начал жестикулировать.

— Старший брат Ли, не надо! Лучше жить калекой, чем умереть. У тебя же есть руки, ноги…

Он не смог закончить фразу. Вид старшего брата Ли был слишком ужасен.

На его месте Пёс предпочел бы смерть.

Ли Хован остановился, глядя на свой вывернутый мизинец. Внезапно ему пришла в голову мысль.

"Постойте! Если эти кисточки смогли так меня изуродовать, значит, они могут и вернуть все обратно?"

Глаза Ли Хована заблестели. Он взял одну из кисточек, прилипших к его руке, и приложил к глазу.

Кисточка зашевелилась, и пальцы Ли Хована начали искривляться еще сильнее.

— Да чтоб тебя! — Ли Хован швырнул кисточку на землю и снова приложил к лицу.

Постепенно он почувствовал, как его глаз под действием кисточки начал смещаться вниз.

Ли Хован тремя пальцами схватил глазное яблоко и попытался вернуть его на место. Но как он ни старался, глаз не вставал на место.

— А! — из уголка глаза потекла кровь. Ли Хован снова схватил окровавленный глаз и с силой потянул его.

— Теперь нормально? — тяжело дыша, спросил он у остальных.

Получив утвердительный ответ, он начал перемещать другие органы.

Когда, превозмогая боль, он кое-как вернул черты лица на свои места, Ли Хован хрипло крикнул: — Чего стоите? Помогите мне!

Эти слова привели всех в чувство. Они бросились к нему и начали помогать возвращать органы на место.

Это было непросто. Кисточки помогали перемещать органы, но неточно.

Приходилось использовать кинжал для корректировки.

Пёс осторожно передвигал левое ухо Ли Хована, но рука его дрогнула, и ухо упало на землю.

В панике он поднял его, огляделся, плюнул на ухо и дрожащей рукой попытался прилепить его обратно к голове Ли Хована.

В этот момент чья-то рука легла ему на плечо. Пёс вздрогнул и обернулся.

Перед ним стояла Бай Линмяо с иглой и ниткой в руках: — Дай мне. Я пришью.

Пёс с облегчением отдал ей ухо.

Эта процедура была настоящей пыткой. Возможно, Ли Хована поддерживала радость от обретения Черной Мерзости, или он просто привык к боли.

Когда его изуродованное тело приняло более-менее человеческий облик, уже рассвело, но крики Ли Хована все еще были полны сил.