Глава 212. Трофеи

— У той женщины-генерала был какой-то знак, — подтвердила Бай Линмяо, услышав вопрос Ли Хована, — Пёс сначала подумал, что он золотой, но оказалось, что медный, и стоит он недорого.

— Знак? Покажи мне его.

Вскоре предмет оказался в руках Ли Хована. Это была квадратная медная пластина. Судя по имени и воинскому званию, выгравированным на ней, это был знак, подтверждающий личность Пэн Лунтэн.

— На знаке есть изображение тигриной головы. Похоже, это военный жетон, — сказал Ли Хован, проведя пальцем по тигриной голове на пластине, и попросил Бай Линмяо убрать его.

Береженого Бог бережет, возможно, этот предмет когда-нибудь пригодится. А даже если и нет, то это всего лишь жетон, он ничего не весит.

Так называемый Небесный Свиток Даньян Цзы весил гораздо больше и тоже пока не пригодился, но старик всегда носил его с собой.

— Кстати, старший брат Ли, у нее еще была книга. Мы не умеем читать, поэтому ее взял Гао Чжицзянь, — сказала Бай Линмяо.

— Книга? — Ли Хован, только что расслабившийся, мгновенно насторожился, — принеси ее сюда.

Бай Линмяо тут же вышла, но через некоторое время вернулась с сомнением на лице.

— Чжицзянь сказал, что это просто трактат по военному искусству, ничего интересного.

— Он не хочет отдавать? Позови его, я сам с ним поговорю, — подозрения Ли Хована усилились. Если это просто трактат, что он скрывает?

Когда бледный Гао Чжицзянь с перевязанными ранами предстал перед ним, Ли Хован серьезно посмотрел на него.

— Я знаю о невероятной силе Пэн Лунтэн и о ее способностях. Возможно, ты очень хочешь их получить, но некоторые вещи опасны. Неправильное обращение с ними может стоить тебе жизни. Ты понимаешь, о чем я?

Ли Хован подозревал, что в книге описаны методы тренировок Пэн Лунтэн, и Гао Чжицзянь тайно пытается им следовать.

Пережив столько всего, он давно понял, что в этом безумном мире невозможно получить силу, ничего не заплатив.

За все нужно платить. Любые методы тренировок опасны, и он не хотел, чтобы Гао Чжицзянь стал второй Пэн Лунтэн.

— Эт-то… про-просто… трактат, — пробормотал Гао Чжицзянь с обидой в голосе.

— Если это просто трактат, чего ты его прячешь? Дай мне посмотреть!

Гао Чжицзянь немного помедлил, но все же протянул книгу.

"Искусство Войны" — гласило название.

Ли Хован обгоревшими пальцами перелистнул грубые страницы. Перед его глазами предстал текст: "Основы военного искусства: полководец получает приказ от правителя, собирает войско. На разрушенной земле не останавливаться, на перекрестках соединяться, на опасной земле не задерживаться, на окруженной земле планировать, на смертельной земле сражаться, есть пути, по которым не идти, есть войска, на которые не нападать, есть города, которые не осаждать, есть земли, за которые не бороться, есть приказы правителя, которым не подчиняться…"

— И правда трактат? — Ли Хован был очень удивлен. Он поднял взгляд на Гао Чжицзяня и снова внимательно пролистал книгу.

Хотя текст был сложным для понимания, и к концу Ли Ховану стало трудно читать, он убедился, что это действительно просто книга о военном искусстве.

Хлоп!

Книга захлопнулась. Ли Хован с недоумением посмотрел на Гао Чжицзяня: — Если это просто обычная книга, чего ты так к ней привязался?

— Ин-ин-тересная, — Гао Чжицзянь протянул свои большие руки и забрал книгу у Ли Хована.

Заметив, что из ран Гао Чжицзяня снова сочится кровь, Ли Хован поспешно сказал: — Иди, ложись. Почитаешь, когда раны заживут.

Гао Чжицзянь с глупой улыбкой кивнул и, обнимая книгу, вышел.

Когда он ушел, Бай Линмяо накрыла Ли Хована тонким одеялом: — Старший брат Ли, у тебя такие тяжелые раны, не думай ни о чем, тебе нужно отдыхать.

Ли Хован тоже хотел спать, но острая боль в спине из-за Записей Мириад не давала ему сомкнуть глаз.

Он смотрел в потолок, стараясь ни о чем не думать.

Через некоторое время он сказал: — Мяомяо, помоги мне сесть, я хочу посмотреть наружу.

Бай Линмяо явно не хотела этого делать, но под настойчивыми просьбами Ли Хована все же помогла ему.

Занавеска поднялась, открывая вид на зеленые луга. Зрелище раскинувшихся зеленых просторов, словно шелковая ткань, колышущихся на легком ветру, принесло Ли Ховану облегчение, как глоток прохладной воды в жаркий день.

— Это Цинцю? Здесь гораздо красивее, чем раньше.

Бай Линмяо кивнула: — Мой отец рассказывал, что слева от царства Лян находится Цинцю. Говорят, здесь хорошие лошади и овцы.

Ли Хован кивнул: — Зеленые луга я вижу, а где холмы?[1]

На этот вопрос Бай Линмяо, не бывавшая в дальних краях, ответить не смогла.

— Кто из наших родом из Цинцю? — спросил Ли Хован.

— Сунь Баолу, еще… один послушник и двое детей, но они все погибли.

Ли Хован вздохнул: — Найди их адреса, мы должны проводить их в последний путь.

Слишком много людей погибло на этом пути.

— Хорошо. Но я слышала, что в Цинцю не хоронят умерших в земле. Потом можно спросить у Сунь Баолу.

Бай Линмяо говорила еще какое-то время, но, не получив ответа, с удивлением посмотрела на Ли Хована. Он застыл на месте с широко раскрытыми глазами.

Он словно увидел что-то невероятное, но снаружи, кроме травы, ничего не было.

— Старший брат Ли, что с тобой… — не успела она договорить, как Ли Хован, весь в ранах, схватил меч и выпрыгнул из повозки, упав на землю.

От удара его обгоревшая левая нога, словно сухая ветка, сломалась с треском. По всему телу пошли трещины.

Но Ли Хован не обращал на это внимания. Он занес меч над левой рукой, готовый отрубить ее.

Пёс, находившийся ближе всех, бросился к нему и схватил за руку с мечом: — Скорее несите цепи! У старшего брата Ли опять приступ!

Ли Хован с трудом повернул голову к Псу: — Ты что, не видишь?

— А? — Пёс непонимающе смотрел на него, — что видеть?

Услышав это, Ли Хован обмяк и упал на мягкую траву.

Лежа на земле, Ли Хован поднял единственный глаз. Только ему видимая безголовая Пэн Лунтэн стояла, как статуя, отбрасывая на него огромную тень.

Ее доспехи были словно обуглены огнем, из щелей сочилась кровь. Она выглядела так, будто только что сошла с поля боя, где сражалась с Ли Хованом.

"Почему она стала моей галлюцинацией? Почему?" — бесконечно спрашивал себя Ли Хован.

Внезапно он заметил движение за спиной Пэн Лунтэн.

Это был Цзинь Шаньчжао, только верхняя его часть. Гниющие внутренности вывалились из живота и тянулись по земле длинным кровавым следом.

Пока товарищи поднимали Ли Хована на повозку и связывали цепями, он увидел, как Цзинь Шаньчжао открыл рот, словно хотел что-то сказать.

"Что ты хочешь сказать?"

Цзинь Шаньчжао беззвучно открывал и закрывал рот, но ни звука не выходило из его горла.

\\\

1. Цинцю дословно переводится как Зеленый Холм