Глава 205. Цзинь Шаньчжао

Телега, поскрипывая, медленно двигалась вперед.

Ли Хован и его спутники шли рядом, следуя за волом.

Часть их поклажи была размещена на нескольких телегах, что значительно облегчило их путь. Они выглядели менее изможденными, чем раньше.

Эти новые средства передвижения были приобретены в одном из поселений, через которые они проходили. Сунь Баолу занимался покупкой.

В конце концов, им предстоял еще долгий путь, и такие необходимые вещи были просто необходимы.

Цзинь Шаньчжао, как и прежде, нес свою бамбуковую корзину, тихонько напевая себе под нос.

Сочная зелень окружающих лугов поднимала ему настроение.

В центре царства Хоушу таких прекрасных пейзажей не увидишь. Похоже, они приближались к границе.

Он снова развернул свою самодельную карту, чтобы свериться с их текущим местоположением.

— Хм… Еще несколько дней пути, и мы должны достигнуть пограничного перевала.

Сложив карту, он сложил руки в почтительном жесте и обратился к Ли Ховану:

— Господин, скоро мы пересечем границу. Мои поздравления!

— Как только мы покинем царство Хоушу и вступим на земли царства Цинцю, все наши проблемы останутся позади.

Ли Хован, читавший Книгу обмана, поднял голову, взглянул на него и снова углубился в чтение.

— Куда ты сам направляешься? Собираешься вместе с нами пройти через царство Цинцю и достичь царства Лян?

— Нет, я не пойду в Цинцю. Проводив вас до границы, я вернусь.

— Вернуться? Куда? Ты не боишься, что тебя схватят?

Цзинь Шаньчжао уверенно улыбнулся: — Не беспокойтесь, я смогу о себе позаботиться.

Ли Хован снова оглядел старика. Ему показалось, что тот хвастается.

До этого он был напуган до полусмерти сбежавшими каторжниками, а теперь снова строит из себя героя.

Пока они разговаривали, впереди показалась деревня.

Они решили не входить туда всем вместе. Цзинь Шаньчжао и Ли Хован отправились закупать провизию.

Двое путников не привлекали особого внимания, а красноречие Цзинь Шаньчжао помогало ему находить общий язык с настороженными крестьянами.

Ли Хован не собирался задерживаться здесь надолго. Он планировал пополнить запасы еды и как можно скорее покинуть царство Хоушу.

Хотя это и было утомительно, но с учетом преследователей, выбирать не приходилось.

Как только они вошли в деревню, Ли Хован почувствовал характерный неприятный запах.

Он проследовал к источнику запаха и увидел свинарник, устроенный под навесом дома.

Увидев, чем питались черные свиньи, Ли Хован задрожал.

— Они… и здесь свиней так кормят?

Эта сцена вызвала у него болезненные воспоминания о монастыре Спокойной Любви и настоятельнице Цзин Синь, лежащей бездыханной в свином хлеву.

— Хм? Почему господин так удивлен? Разве свиней кормят как-то иначе? Именно поэтому я никогда не ем собачатину и свинину, ведь эти животные питаются нечистотами.

Ли Хован быстро подавил нахлынувшие чувства и повернулся к старику.

— Что ты сказал? Все кормят свиней так?

— Конечно. Так было испокон веков.

Цзинь Шаньчжао присел на корточки, взял камешек и начал писать им по мягкой земле.

Он аккуратно вывел иероглиф "дом", и, несмотря на то, что писал камнем, иероглиф получился очень красивым.

— Дом, — произнес он, указывая на написанное.

— Видите, верхняя часть — это "крыша", а нижняя — "свинья".

— Крыша над свиньей — это и есть дом.

— Из этого иероглифа видно, что, по крайней мере, со времен древних людей свиней кормили нечистотами.

— Вглядываясь в иероглифы, можно многое понять. Некоторые вещи скрыты прямо в них.

Глядя на написанный на земле иероглиф, Ли Хован медленно присел и коснулся его пальцем.

— Так вот что значит "дом"… Похоже, я ошибался насчет настоятельницы.

Вспоминая прошлое, Ли Хован почувствовал, как на глаза навернулись слезы.

Монастырь был единственным местом в этом безумном мире, где он чувствовал себя в безопасности, но этого места больше не существовало.

— Господин? — Цзинь Шаньчжао заметил, что с Ли Хованом что-то не так, и немного отступил.

Проведя с ним столько времени, он уже начал подозревать неладное. Несмотря на владение различными техниками, у господина явно были проблемы с головой.

Ли Хован засыпал землей иероглиф «дом» и поднялся.

Он снова посмотрел на Цзинь Шаньчжао, который выглядел как самый обычный старик.

— Старик, ты ведь не так прост, как кажешься?

Среди простого народа грамотных было немного, не говоря уже о тех, кто мог так красиво писать камнем.

Цзинь Шаньчжао замер, словно обдумывая что-то.

— Я спас тебе жизнь, а ты даже не хочешь рассказать мне правду? Ладно, не хочешь — не надо. Пойдем поищем, у кого можно купить еды.

Ли Хован сделал несколько шагов, но голос Цзинь Шаньчжао остановил его.

— Что ж, расскажу вам, господин. Я — ученик школы Дипломатии.

— Школы Дипломатии? — Ли Хован медленно обернулся, с недоумением глядя на старика. Эти слова были ему незнакомы.

Раскрыв свою тайну, Цзинь Шаньчжао словно помолодел.

— Четыре времени года открываются и закрываются, преобразуя все сущее. Объединить слабых, чтобы противостоять сильному — это "вертикаль". Служить сильному, чтобы победить слабых — это "горизонталь". В этом суть Дипломатии.

Благодаря объяснениям Цзинь Шаньчжао, Ли Хован начал понимать, что такое школа Дипломатии.

По сути, это была особая профессия, возникшая в условиях множества мелких государств.

По словам самого Цзинь Шаньчжао, дипломаты были мудрецами, незаменимыми советниками при каждом правителе.

Они помогали своим господам разрабатывать стратегии, объединять и разъединять государства.

Однако, с точки зрения Ли Хована, это были просто умные люди, которые умело лавировали между мелкими царствами, используя свое красноречие.

— Знание общей картины, умение понимать скрытые мотивы, владение искусством убеждения, способность адаптироваться к меняющимся обстоятельствам, обладание мудростью и отвагой, умение разрабатывать долгосрочные планы и принимать решения — вот качества учеников школы Дипломатии.

Видя, как Цзинь Шаньчжао важничает, Ли Хован перебил его.

— Если ты такой умелый, почему же ты не использовал свой дар убеждения против той женщины?

Услышав этот вопрос, Цзинь Шаньчжао смутился.

— Эх… Как говорится, что может ученый против солдата? Особенно против сбежавших каторжников царства Хоушу.

— Хе-хе, — Ли Хован развернулся и пошел в сторону деревни. Цзинь Шаньчжао поспешил за ним.

— Господин, я понимаю, что вы мне не доверяете. Но не беспокойтесь, я займусь своими делами только после того, как вы благополучно покинете царство Хоушу.

— Чтобы не выдать ваше местоположение.

— Вы спасли мне жизнь, и я обязан вам отплатить. Как только я займу должность посланника в царстве Хоушу…

— Так ты сейчас никому не служишь? Значит, ты просто безработный бродяга?

— Скоро, совсем скоро все изменится. Когда я добьюсь своего и стану чиновником, я не забуду о вас, господин.

— Хорошо, поговорим об этом позже. Хотя, думаю, к тому времени я уже буду в царстве Лян.

Беседа протекала мирно, но внезапно Ли Хован схватился за рукоять меча, и непринужденная атмосфера исчезла.

— Господин…? — Цзинь Шаньчжао проследил за взглядом Ли Хована и увидел под навесом дома несколько черных глиняных горшков, на каждом из которых был наклеен красный иероглиф "счастье", перевернутый вверх ногами.