Глава 192. Сострадание
В зале Собраний Ли Хован снова разглядывал Записи Мириад, поглаживая их пальцами.
Повесив свиток на пояс, Ли Хован почувствовал облегчение.
Хотя использование Записей Мириад дорого обходилось, они всегда были полезны в критический момент.
Ведь любые мучения лучше смерти.
— Молодой даос! Молодой даос! Вы — настоящий спаситель нашей семьи Лю! Если бы не вы, нам всем пришел бы конец!
— Я был словно ослеплен, когда убежал! Я… заслужил! Заслужил!
Лю Чжуанюань, выглядевший как беженец, без колебаний поднял грязную руку и начал бить себя по лицу.
— Хорошо, хорошо, с вашими людьми все в порядке?
Услышав слова Ли Хована, Лю Чжуанюань смущенно опустил руку.
— Тому бандиту, Большому Золотому Дракону, нравилось, как поет моя мать. Все живы, только… моей невестке пришлось нелегко…
Внезапно Лю Чжуанюань вздрогнул и твердо сказал: — Молодой даос, мы никуда больше не пойдем, мы останемся с вами! Мы никогда не забудем, что вы спасли нас! Теперь наша труппа Лю — ваш личный театр!
— Зачем мне театр? Я все равно ничего не понимаю.
Не дав Ли Ховану договорить, взволнованный Лю Чжуанюань упал на колени и начал отчаянно кланяться.
— Ладно, ладно, хотите остаться — оставайтесь. Нам нужно уходить. Ваши вещи для представлений целы? Собирайтесь быстрее.
Ли Хован давно понял, чего хотел Лю Чжуанюань. Он просто искал себе защитника. И как раз скоро они ему понадобятся.
Услышав это, Лю Чжуанюань вскочил на ноги и начал бить себя в грудь.
— Все целы! И я знаю, где их конюшня! Я сейчас же приведу всех лошадей!
Не теряя времени, Лю Чжуанюань, желая показать свою полезность, потащил свою семью к соседнему входу в пещеру.
Разобравшись с Лю Чжуанюанем, Ли Хован посмотрел на пещеру, в которую вошла Сяомань. В его глазах мелькнуло сложное выражение.
Он повернулся к Гао Чжицзяню и сказал: — Иди поторопи их. В этом бандитском логове небезопасно. Пусть выходят, нам пора уходить.
Гао Чжицзянь кивнул, бросил свою железную палку, взял с земли бандитскую булаву, закинул ее на плечо и направился к пещере.
Но не успел он войти, как оттуда вышли Чунь Сяомань и Бай Линмяо с покрасневшими глазами. Было видно, что они недавно плакали.
— Что случилось? — нахмурился Ли Хован.
Чунь Сяомань наклонилась и сорвала с земли одежду бандита: — Ты сам посмотри… Эти… Эти бандиты — не люди! Настоящие звери!
Взглянув на Бай Линмяо, которая тоже снимала одежду с бандитов, Ли Хован вошел в пещеру.
В глубине пещеры Ли Хован увидел обнаженных женщин. Они сидели, съежившись на земле, с пустыми глазами и дрожащими телами.
Рядом стояли X-образные деревянные рамы.
По веревкам на рамах и синякам на запястьях и лодыжках женщин было понятно, что Бай Линмяо и Сяомань недавно сняли их оттуда.
Поддерживая друг друга, женщины, накрывшись одеждой бандитов, вышли в освещенный факелами зал Собраний.
Если женщины, похищенные с острова из тростника, имели хоть какой-то статус, то женщины в бандитском логове были просто игрушками для утех.
И это еще не все. Как рассказал Лю Чжуанюань, от скуки бандиты издевались над этими женщинами.
Судьба этих женщин была ужасна. Их использовали, а потом выбрасывали, как ненужные вещи, заменяя новыми. Пока можно было грабить, женщин всегда хватало.
Выслушав эти отвратительные рассказы, Ли Хован повернулся и посмотрел на завал, полным ненависти взглядом.
Он перевернул руку, и в ней появился колокольчик.
Динь-динь-динь!
С пронзительным звоном колокольчика перед Ли Хованом появился Бродяга, сотканный из линий.
— Туда! — Ли Хован указал на завал.
Бродяга быстро кивнул и скрылся в завале.
Вскоре Ли Хован услышал доносящиеся из-за камней слабые крики.
Через некоторое время Бродяга вернулся, снова кивнул Ли Ховану и растворился в воздухе.
Звон колокольчика стих. Ли Хован повернулся к женщинам и сказал: — Не волнуйтесь, все бандиты мертвы. Ни одного не осталось.
Но женщины никак не отреагировали на эту новость. Ни волнения, ни горя, ни радости — только апатия.
Ли Хован посмотрел на них с состраданием. Эти женщины пережили слишком много, и теперь они мало чем отличались от сломленных людей.
— Постойте… Это и есть чувство сострадания?
Ли Хован замер и тут же достал из-за пазухи Писание Предостережений Огненной Рясы.
С этим чувством он прочитал непонятные заклинания из перевода, и белый воск превратился в огненную многоножку.
Многоножка поползла по штанине Ли Хована к ране на его животе.
С шипением ужасная рана начала затягиваться.
В этот момент недостающая часть Писания Предостережений Огненной Рясы наконец-то восстановилась.
Наследие Цзян Инцзы наконец-то пригодилось.
Это должно было быть радостным событием, но сейчас было не время для радости.
Ли Хован посмотрел на потерянных женщин, твердо запомнил свои чувства, чтобы не забыть их в будущем.
Обыскав бандитское логово, группа под покровом луны покинула это мрачное место.
Как и говорил Лю Чжуанюань, лошадей у бандитов было много. Кроме того, в пещере они нашли одеяла, еду и другие припасы.
Но серебра не было. Похоже, оно было спрятано за обрушившимся завалом.
В пещере не осталось ни одного живого человека. Они навсегда останутся там вместе с убитыми Бродягой бандитами.
Всю ночь группа не спала, продолжая путь. Только на следующий день, в полдень, вдали от бандитского логова, они наконец-то остановились на отдых.
Пока остальные спали, Ли Хован и Булочка стояли на страже.
Когда наступил вечер, и остальные проснулись, Ли Хован тут же уснул.
Проснулся он только следующим утром.
Протерев глаза, он осмотрелся и увидел, что Бай Линмяо раздает женщинам кашу.
До Ли Хована донесся разговор Сунь Баолу и Пса.