Глава 179. Диковинка
Бай Линмяо, обнимая барабан, пыталась успокоиться.
Второй Бог бесшумно стояла за ее спиной, молча глядя на запертую дверь вдали.
— Я знаю, что не во всем можно полагаться на старшего брата Ли. Я и не хочу на него полагаться, хватит об этом, — тихо пожаловалась Бай Линмяо.
— Я знаю, не говори об этом, ладно? И вообще, он не имеет к тебе никакого отношения.
Как только Бай Линмяо произнесла эти слова, Второй Бог приложила острые ногти к ее шее.
— Ты сама понимаешь, что это имеет отношение…
Услышав это, Бай Линмяо помрачнела и больше ничего не сказала.
Тишина в доме заставила ее снова почувствовать беспокойство, и она, чтобы отвлечься, спросила: — А что будет, если я не буду помогать духам?
— Не то чтобы я не хотела им помогать, просто иногда у меня может не быть времени.
Услышав ответ в своей голове, Бай Линмяо нахмурилась: — Вот как… А есть ли какое-нибудь решение…
Не успела она договорить, как громкий стук в дверь заставил ее вздрогнуть.
Бах!
Деревянная дверь снова сотряслась от удара снаружи и треснула.
Бай Линмяо увидела в щели неподвижные, безжизненные глаза.
— Иду! — Бай Линмяо быстро сунула барабан Второму Богу, сорвала с нее красный свадебный покров и накинула себе на голову.
Тонкий женский голос разнесся в ночной тишине: — Призываю… духа…
Бах!
Снова раздался грохот, и дверь с треском упала на пол.
Перед Бай Линмяо появилась старуха в красном погребальном одеянии.
Ее лицо было в крови, взгляд — пустым. Стоя в темноте, она напоминала оживший труп, внушая ужас.
Бах!
Старуха подпрыгнула, переступила через порог и запрыгнула в дом.
Обувь на ее ногах была связана вместе, а лодыжки стянуты черной веревкой, поэтому передвигаться она могла только прыжками.
— Солнце село за гору… ночь пришла… Девять домов из десяти заперты, лишь один дом открыт…
Старуха никак не реагировала на быстрые заклинания, продолжая бездумно осматривать дом немигающим взглядом.
Не найдя того, что искала, она уставилась на Бай Линмяо и начала прыгать к ней.
— Восток и запад, все едино, Большая Медведица в полдень судит пылинки. Весной рождается, осенью умирает в заброшенной гостинице, летом и зимой живет в густом сосновом лесу. Тусклая звезда на небе, падает на землю, даруя жизнь!
В руках Бай Линмяо появились четыре ароматические палочки. Она взмахнула ими, и кончики палочек сами собой загорелись.
— На небесах — благословенные небеса, на земле — врата преисподней. Вчера ты брала слишком много, сегодня бери меньше!
В такт заклинанию горящие палочки с белым дымом полетели в старуху, но, коснувшись ее погребального одеяния, мгновенно погасли.
Старуха резко открыла рот и укусила Бай Линмяо за руку. Однако под кожей оказались иглы дикобраза.
Острые иглы пронзили подбородок старухи.
Бум! Бум! Бум!
— Красный старец, пошли войска!
Бум! Бум! Бум!
— Первый бой барабана — готовьте еду!
Бум! Бум! Бум!
— Второй бой барабана — надевайте доспехи!
Бум! Бум! Бум!
— Третий бой барабана — обнажайте мечи!
Бум! Бум! Бум!
— Четвертый бой барабана — в бой!
Под звуки барабана из рукавов и под свадебным покровом Бай Линмяо показались пряди белых волос.
Из-под подола юбки показался раздвоенный лисий хвост.
Волосы извивались, словно живые, и начали проникать в отверстия на лице старухи.
Старуха пыталась сопротивляться, но безуспешно. Ее движения становились все слабее.
Внезапно ее тело обмякло, и из-под штанины погребального одеяния выскользнула черная масса, которая быстро исчезла за дверью.
— Бум! Бум! Бум! Хочешь уйти — не держу, у ворот ждет конь. Сначала расседлай, потом отпусти поводья. Старое божество взмахнуло кнутом, и конь помчался в горы! Бум! Бум! Бум!
Вернувшая себе прежний облик Бай Линмяо сняла красный покров и, облегченно вздохнув, радостно улыбнулась.
Она впервые справилась с такой ситуацией самостоятельно.
Это придало ей уверенности. Теперь она сможет помогать старшему брату Ли, если у него возникнут проблемы.
Она не жаловалась на трудности, которые приходилось преодолевать вместе с Ли Хованом. Все, что она могла сделать, — это поддержать его в трудные времена.
— Как стать сильнее, как шаман? Мне кажется, моих сил пока недостаточно.
— Зачем мне учиться петь заклинания? Это же ты поешь… Ну ладно, я попробую.
Бай Линмяо присела рядом с неподвижной старухой и аккуратно поправила ее погребальное одеяние.
— Похоже, я не ошиблась. В нее действительно что-то вселилось. Оно убежало слишком быстро, я не успела разглядеть.
Приведя все в порядок, Бай Линмяо позвала отца и сына из задней комнаты и, получив пятьдесят медных монет, поспешила обратно.
Выйдя за дверь, она испуганно вскрикнула, увидев темную фигуру: — Кто там?!
Фигура вышла из тени и, взяв ее за руку, повела к дому: — В следующий раз предупреждай меня заранее, чтобы я мог присмотреть за тобой.
Бай Линмяо поняла, что Ли Хован все это время ждал ее снаружи, волнуясь за нее.
Сердце девушки затрепетало от радости, и она застенчиво прижалась к нему: — Угу…
Они молча шли по грязной деревенской дороге.
Они наслаждались тишиной.
Но вскоре их покой был нарушен. Навстречу им шла сгорбленная старуха с корзиной на руке и бамбуковой палкой.
Она постукивала палкой по земле, прокладывая себе путь. Это была слепая старуха.
Услышав шаги, она остановилась и, повернув голову в их сторону, спросила: — Молодые люди, вы не знаете, где живет Цянь Нюшэн? В его доме злой дух, я пришла его изгнать.
— Ой, бабушка, вы опоздали. Злого духа уже нет.
— Что?! Думаете, со слепой шутки шутить можно?!
Разгневанная старуха уперла руки в бока и начала ругаться, проклиная весь род Цянь Нюшэна до восемнадцатого колена.
Собаки в округе залаяли.
Глядя на разъяренную старуху, Ли Хован вдруг заинтересовался.
— Вы в таком возрасте занимаетесь изгнанием духов? Позвольте узнать ваше имя? У кого вы учились?
Услышав это, старуха сразу успокоилась.
— Меня зовут Цуй, зовите меня святая Цуй. Вам нужна помощь?
Сказав это, святая Цуй, словно что-то почувствовав, зажала палку под мышкой и, спотыкаясь, пошла к Ли Ховану.
Ли Хован хотел уклониться, но старуха последовала за ним и, подойдя вплотную, протянула свои костлявые руки к его лицу.
— Что же… ты такого натворил в прошлой жизни? Вот диковинка!
— У других либо воды не хватает, либо огня, в худшем случае — двух стихий. А у тебя, молодой человек, всех пяти не хватает!