Глава 139. Наваждение

Все произошло так быстро, что это застало врасплох не только Чунь Сяомань, но и наблюдавшего за поединком Ван Чэнсина.

— Хм? Такая подвижность в нижней части тела… Похоже, у этой девушки действительно нет учителя. А я-то подумал…

В глазах Чунь Сяомань мелькнуло недовольство. Она снова подняла меч одной рукой и, обращаясь к молчаливому юноше, сказала: — Неплохо. Давай еще раз!

После нескольких быстрых обменов ударами Сяомань снова проиграла. На этот раз еще хуже — ее меч отлетел в сторону. Оружие противника, хоть и выглядело странно, оказалось весьма эффективным против нее.

После еще нескольких поединков Сяомань так и не смогла победить. Лишь однажды, собрав всю свою волю, она решилась на отчаянный шаг и, пожертвовав защитой, нанесла удар. Этой ценой ей удалось одержать одну-единственную победу.

Видя, как тяжело дышит Сяомань, Ван Чэнсин испугался, что девушка вот-вот расплачется, и поспешил вмешаться.

— Девушка, достаточно, достаточно. Скоро стемнеет. На сегодня хватит.

Чунь Сяомань, чувствуя себя униженной, с досадой спросила: — Моя техника настолько плоха?

Все, что произошло, вызвало у нее острое чувство разочарования. Все ее тренировки, похоже, были лишь жалкой пародией в глазах этих людей.

На самом деле, так оно и было. Среди наблюдавших за поединком юношей то и дело раздавался смех.

Ван Чэнсин натянуто улыбнулся: — Девушка, ваши выпады с горизонтальным и нисходящим ударами, уколы мечом вперед, прямые уколы с поднятым коленом и выпады с нисходящим ударом после шага выполнены очень хорошо. Видно, что вы усердно тренировались. Против обычных крестьян этого вполне достаточно.

На этом он закончил, не желая говорить больше.

Чунь Сяомань поняла скрытый смысл его слов: ее навыки были ничтожны.

— Если я хочу стать сильнее, в каком направлении мне следует двигаться?

— Эх, девушка, героиней из рассказов стать не так-то просто. Все это выдумки. Лучше возвращайтесь домой.

С этими словами Ван Чэнсин протянул ей серебряную монету.

Очевидно, он принял Сяомань за избалованную богачку, мечтающую о подвигах.

Сяомань вернула монету: — Уважаемый, я не стремлюсь к подвигам. Я просто хочу защитить себя в эти смутные времена. Прошу, просветите меня!

Возможно, твердость в голосе Сяомань заставила Ван Чэнсина почувствовать, что она не так проста. Он немного подумал, а затем серьезно сказал: — Девушка, у вас недостаточно силы, но хорошая гибкость. Вам нужно найти стиль, который подходит именно вам. Также вам нужно укрепить стойку. И еще одно: в тренировках важна не только упорство, но и спарринг-партнер.

— И конечно, лучше всего тренироваться под руководством учителя.

Сяомань снова взглянула на юношу с плетеным щитом. Она хотела спросить, какой технике он обучен, но в последний момент передумала. За одну серебряную монету он и так сказал достаточно. Дальнейшие расспросы были бы неуместны.

Чунь Сяомань, понимая это, забрала свой меч у Ян Сяохая и, поклонившись Ван Чэнсин, попрощалась.

— Сестра Сяомань, ты и так очень сильная! Ты ведь совсем недавно начала тренироваться. Через несколько лет ты точно сможешь его победить, — подбадривал ее Ян Сяохай.

Сказав это, он с презрением посмотрел на остальных, кто был на тренировочной площадке.

— Да и вообще, эти люди совсем не сильные. Перед нашим старшим братом Ли они бы и одного раунда не продержались.

— Замолчи и пошли! — Чунь Сяомань ускорила шаг. Слова Ян Сяохая не утешили ее, а, наоборот, заставили почувствовать себя еще более беспомощной.

— А! — Внезапно из ниоткуда появилась старуха, пропахшая мочой, с клочковатыми, словно обгрызенными собакой, волосами. Она бросилась на Ян Сяохая.

Ее лицо было искажено гримасой, и в сочетании с ее внешним видом она напоминала злобного духа.

Сяомань уже собиралась выхватить меч, когда сзади послышался свист ветра. Это был Ван Чэнсин. Не дав старухе дотронуться до Ян Сяохая, он подбежал и крепко схватил ее.

— Девушка, прошу прощения. Моя наставница… Она много лет страдает от наваждения, — с натянутой улыбкой объяснил он Чунь Сяомань.

— Наваждения? — Сяомань посмотрела на старуху. Та не сводила глаз с Ян Сяохая, ее зубы стучали, издавая пугающий звук.

— Если это наваждение, почему вы не пригласите кого-нибудь провести обряд изгнания?

— Эх… Приглашали. И монахинь с гор, и монахов… Но ничего не помогает. Бедный мой учитель… — Ван Чэнсин тяжело вздохнул.

— Наваждение? Наставница? — Глаза Чунь Сяомань загорелись. Ей в голову пришла идея.

Если все получится, то она получит не просто совет, а полноценную помощь.

— Пошли, — сказала Чунь Сяомань и поспешила обратно в гостиницу. Там она начала искать кого-то, переходя из комнаты в комнату.

— Брат Чжао У, ты так быстро считаешь на счетах! — доносились из одной из комнат голоса.

— Да что там сложного? У меня дома продают рис, так что я с детства к этому привык.

— А ты можешь научить меня пользоваться счетами? Мне нужно научиться считать расходы. Боюсь, что если так пойдет и дальше, то у нас закончатся деньги еще до того, как мы доберемся до моего дома.

Услышав эти голоса, Сяомань открыла дверь и увидела ту, кого искала — Бай Линмяо.

Она взяла Бай Линмяо за руку и вывела ее в коридор. Оглядевшись по сторонам и убедившись, что их никто не слышит, Сяомань тихо спросила: — То, что ты говорила мне тогда ночью… это правда? Ты действительно стала шаманкой?

— Конечно, правда. А что такое? — Бай Линмяо с удивлением посмотрела на подругу.

— Отлично. Пойдем со мной. Мне нужна твоя помощь.

Когда Сяомань привела Бай Линмяо к Службе доставки, уже стемнело.

Глядя на большой флаг Службы доставки, Бай Линмяо, прижимавшая к себе барабан, выглядела немного испуганной: — Куда мы пришли? Может, лучше завтра?

— Нельзя ждать. Просто помоги мне, — сказала Чунь Сяомань и вошла внутрь. Снова поднялся шум и суета.

Спустя некоторое время в гостевой комнате Службы доставки Чунь Сяомань обратилась к сидящему напротив пожилому мужчине с суровым и невозмутимым лицом: — Уважаемый, моя подруга, возможно, сможет вылечить вашу жену.

Чжао Цинь, не выражая ни радости, ни печали, поставил чашку чая и посмотрел на бледную девушку.

За долгие годы он перепробовал всевозможные способы, но состояние его жены не менялось. Он уже давно потерял надежду.

Его пожелтевшие глаза обратились к Чунь Сяомань. Он махнул рукой, и вошел Ван Чэнсин, неся на подносе две серебряные монеты. Он поставил их на стол перед Чунь Сяомань.

— Девушка, вы обронили. Сегодня мы вас, конечно, напугали, прошу простить. Что касается моей жены, то не стоит беспокоиться. Она уже стара, и я просто хочу, чтобы она провела остаток своих дней в спокойствии.