Том 1. Глава 1
Красно-пурпурный цветок молча засох после лёгкого блеска.
В верхней части горшка, переполненного грязью, она держала свои колени, пристально вглядываясь в пустое место. Её глаза были кристально чистыми.
Я осторожно наклонился и потянулся к голой гладкой коже. Судя по теплу, я мог предположить, что время пробуждения приближалось, а по выражению лица можно было понять, как сильно она просит разбудить её.
Ещё немного и дневной свет исчезнет, заставив комнату погрузиться в темноту ночи.
До захода солнца я должен поспешить. В противном случае, люди ночи заберут её.
Я взял кинжал и осторожно вставил лезвие между подошвой и грунтом, а затем отрезал корень.
Вопреки внешнему виду, корень был мягким, как тонкая шёлковая нить, которая не оказывала даже ничтожной крупицы сопротивления лезвию.
Даже когда она освободилась от оков, её взгляд не перестал блуждать в пустоте.
Пять минут, десять минут, двадцать минут.
Подобно тому, как ребёнок взволнованно ожидает начала цирка, я с тревогой ожидал, когда она заговорит. Я сглотнул в ожидании.
Тем не менее, она всё время молчала, ничем не отличаясь от изящно вырезанной скульптуры. Корень, который держал её, уже спал, но она не выказывала признаков пробуждения, а её взгляд был устремлён в никуда.
Я заскрежетал зубами.
Почему?
Снова печальный результат. Бесполезно, сколько бы я ни старался.
Ну почему?!
В чём я запутался? Есть что-то, чего мне не хватает? Я понятия не имел. Даже после того, как я потратил на неё столько усилий и времени, получилось вот это.
– Ах… Почему?! – взревел я, но несмотря на кипящий гнев, вспыхнувший при громком рёве, девушка, похоже, не испугалась.
Мои ноги дрогнули, когда я уставился на неё. У меня пересохло в горле и заболели глаза. Чувство в руке странным образом исчезло, и я больше не мог учуять запах, плывущий по дому.
Это то, что люди называют адом, а я был бы дьяволом. Нет, я не дьявол.
Я всего лишь ребёнок, тщетно собирающий камни, старательно складывающий их только для того, чтобы их безжалостно уничтожал дьявол, снова и снова, каждый раз, когда я начинаю заново. Вечное исполнение жалкой сцены в спектакле.
Но, несмотря на всё перечисленное, я продолжал грезить этими камнями, полагая, что однажды она придёт за мной и выведет меня из ужасной пустоши.
Это единственное, что я могу сделать, в конце концов.
Я провёл лезвием ножа прямо по её вытянутой шее и вытащил его на одном дыхании.
В этой тускло освещённой комнате потекли свежие струйки крови.
* * *
Вы спросите, какой цветок может вызвать воспоминания об окончании школы? Первое, что обычно приходит на ум, – это цветы сакуры. В городе, где я живу, цветы сакуры довольно немодные, так как они всегда увядают вместе с их светло-розовым цветом, прежде чем бутоны раскроются. Вот почему, когда я вспоминаю церемонию выпуска, именно абрикосовые цветки, которые распускаются в идеально подходящее время, вызывают самые бурные эмоции, а не цветы сакуры.
Хотя, в любом случае, выпускники, собиравшиеся во дворе школы, не заботились о том, какие деревья цветут; вместо этого они жалели, что вынуждены расстаться со своими друзьями и попрощаться с обыденной школой.
– Уже закончилось? Три года наверняка прошли в мгновение ока.
Купаясь в солнечном свете весны, мой одноклассник, Исэзаки Акира, смотрел на сверкающее белое здание школы. Я мог видеть глубокие эмоции в его глазах. Он поступил в престижный частный университет в начале нового года и теперь наслаждался последними моментами своей школьной мирной жизни. Мир, отличающийся от моего. Мне не удалось полностью сдать экзамены за первый семестр, и теперь я жду окончательных экзаменационных результатов. Пока результаты пугают меня.
– Ага, эти три года прошли мимолётно, – пробормотал я, но среди болтовни, кружившей вокруг, эта, похоже, не достигла никого.
Несколько девушек привлекли моё внимание, когда они вошли в класс и передали памятные пожелания для учителя.
Я не написал на нём своё имя, Мамэсаки Куя. Я не имел ни малейшего представления о том, что писать, и не мог просто заставить себя написать такие общие слова, как: «Спасибо вам за этот год. Берегите себя!».
– Все, собирайтесь вот здесь. Мы фотографируемся.
Той, кто позвала нас, держа в руках смартфон, была ещё одна одноклассница по имени Ирусэ Мисаки. Из-за модельной фигуры и невинного характера многие ученики мужского пола падали перед ней ниц. Но из всех них в течение трёх лет только Исэзаки оставался её парнем.
– Исэзаки и Ирусэ, садитесь в центре. Ах, а остальные, пододвиньтесь немного в эту сторону.
Поскольку волонтёр-фотограф руководил десятками людей, все они тесно уместились в одном месте. Пробираясь в толпу, я сел прямо за Мисаки и Исэзаки.
Если сейчас прикинуть, то Исэзаки и Мисаки оставались в одном классе в течение трёх лет. Это значит, что они каждый день показывали перед всеми степень своей близости. И даже когда Мисаки поступила в местный колледж, было совершенно очевидно, что их отношения останутся прежними.
– Хорошо, я начинаю!
В тот момент, когда на кнопку нажали, подул весенний ветер, развеявший ароматные волосы Мисаки, пощекотавшие мне нос. Взглянув на фотографию, я увидел наполовину напряжённое и наполовину постыдное выражение лица.
* * *
Восемнадцатая весна, кадр молодости.
Несколько дней спустя я не смог попасть в университет, и моя новая жизнь ронина [1] началась.
Мои родители развелись, когда я был на шестом году обучения в школе. Они никогда не говорили мне почему.
Моя мать ушла из дома, забрав меня. С тех пор мы провели два года вместе, прежде чем она скончалась. Прошло больше шести лет с тех пор, когда я в последний раз встречался с отцом.
Тем, кто предложил жить со мной после смерти матери, был мой дядя, младший брат моего отца, Харухито.
Итак, в настоящее время я живу под одной крышей вместе с ним. Независимо от того, знал ли мой отец о моей маме или нет, он продолжал отправлять 50.000 иен каждый месяц на мой банковский счёт в качестве расходов на воспитание детей. Сумма, которую я полностью отдаю Харухито как арендную плату.
Мне рекомендовали поступить в подготовительную школу, но я категорически отказался, вместо этого выбрав путь ронина. Я сделал так, потому что углублённые курсы и пробные экзамены в конечном счёте стоили целое состояние.
«Ребёнку вроде тебя не нужно думать о необязательных вещах, подобных этим. Если речь идёт о деньгах, то я как-нибудь справлюсь, просто двигайся вперёд!».
Я благодарен за его слова, но из-за того, что кто-то платил за меня тысячи иен в год, мне становилось не по себе. Под конец долгой дискуссии тем, кто сдался, оказался Харухито.
Таким образом, моя жизнь ронина началась.
Я искал городскую библиотеку, чтобы поучиться, поскольку пребывание в доме всё время вгоняло меня в депрессию. Поэтому моя цель – выйти пройтись, в большей степени была для того, чтобы изменить моё настроение, нежели помочь в обучении.
Библиотека, в которую я отправился, отделена от дома тремя станциями и расположена в центре города. Каждый раз, когда я преодолеваю путь к ней, я прямо-таки обязан лицезреть, что поблизости находятся сарариманы [2] и проходящие мимо болтающие юноши. Мне тяжело действовать так, чтобы не стать раздражённым, пока я окружён ими.
В девять часов утра я вышел из дома, посвятив себя самостоятельной учёбе в библиотеке на весь день, до самого захода солнца. Теперь я возвращаюсь на поезд, обратно домой, оставив позади город, трепещущий жизнью и похотью даже в столь позднее время.
Моя обычная жизнь была ничем иным, как повторением тех дней.
Поскольку я продолжал жить в такой рутине, полной взлётов и падений, кое-что изменилось. Этим изменением было чистое совпадение, тот случай, когда я столкнулся с Мисаки.
В ночь, когда объявили о начале нового сезона дождей, я решил пойти по другой дороге к станции, где в то время пребывало меньше людей.
Приближаясь к небольшому парку, окружённому зданиями, я заметил цветочный ларёк, установленный прямо под уличным фонарём. Великолепный ассортимент аккуратно срезанных цветов украшал печальный уличный закоулок.
...Цветочный ларёк в это время ночи?
Интересуясь такой необычной комбинацией, я сосредоточился на клиенте, который сидел на корточках, оценивая цветы.
Им оказалась Мисаки.
Я впервые увидел её в повседневной одежде, тем не менее, проведя с ней три года в одном классе, я не мог ошибиться и перепутать её с кем-то другим. Не прошло ещё и двух месяцев с тех пор, как я в последний раз видел её на выпускной церемонии, и всё же она превратилась в красивую зрелую женщину.
Человеком, который общался с ней, была маленькая девочка в чёрной летней вязанке. Возможно, родители оставили её охранять магазин.
Взглянув на столь стройную фигуру, я мог только предположить, что она, в лучшем случае, среднеклассница.
Маленькая девочка, казалось, нечаянно повернулась ко мне.
Что ещё больше привлекло моё внимание, так это её таинственная красота, которая выделялась несмотря на то, что была окружена всеми этими яркими полностью расцветшими цветами. Безупречная кожа, ещё никем не тронутая, чёрные радужки, казавшиеся меланхоличными, и хорошо организованное лицо, начинающееся от маленького носика и продолжающееся до молодых губ, напоминающих бутоны цветов. Её тип отличался от Мисаки, но она действительно была красивой девушкой. Если Мисаки была изящно цветущей под солнечными лучами далией, то маленькая девочка – ночным цветущим цереусом, ждущим рассвета, тихо греющимся под лунным светом.
Однако, где-то внутри этих прекрасных взглядов, я также смог учуять отчасти холодный отпечаток. Такая красота отражала ощущение, будто она выскользнула из иллюзорной картины, нарисованной художником, излившим всё своё сердце и вложившим энергию внутрь, или, другими словами, эта красота была очень нереальной. Вот как идеально она выглядела.
– Чем я могу вам помочь?
Несмотря на то, что он был лёгким, словно звон медного колокольчика, голос, который я услышал, не переставал звучать в ушах.
Мне потребовалось некоторое время, прежде чем я осознал, что она разговаривает со мной. Я не мог действовать естественно. Как бы выразиться, я имею в виду, мой разум настолько заполнили размышления о том, как позвать Мисаки, что я стоял, как дурак, перед ними, полностью остолбенев.
– Хм, это ты, Мамэсаки?
Мисаки подняла голову, и я сразу заметил немного макияжа на её чистом лице.
– Ага, в смысле, я проходил мимо, когда увидел знакомую фигуру, видишь ли… – я нервничал и старался как мог, чтобы выдавить улыбку.
– Ты возвращаешься с сегодняшних занятий, Мамэсаки?
– Ага, я занимался учёбой в библиотеке.
Хотя я прекрасно знал, что в важничанье не было никакого смысла, я всё ещё смутно скрывал факт того, что был ронином.
Ведя себя так, будто её даже не интересует то, что я сказал, она с улыбкой ответила: «Ясно» – и встала, прихватив полиэтиленовый пакет с комнатным растением в горшке.
– Я бы хотела уделить время и поговорить с тобой, но сейчас занята, так что, возможно, в следующий раз.
Я махал рукой, тогда как мои глаза приклеились к уходящей фигуре. Я начал рассматривать варианты того, что предпринять дальше. Я никогда не собирался покупать цветы или даже ходить возле ларька. Всё потому, что я увидел знакомую фигуру, к которой подошёл, чтобы поздороваться.
– Возможно вы знакомы?
Когда я уже решил придерживаться случайной причины и уйти, девочка спросила меня. Конечно, я не мог просто проигнорировать её и пойти своей дорогой.
– Она была моей одноклассницей в старшей школе. Часто ли она приходит сюда?
– Да, она постоянный клиент, который приходит сюда периодически. Бессчётное число людей подходят ко мне, даже не собираясь что-то покупать, поэтому такие посетители, как она, очень ценны.
Глядя на её красоту, я не удивлялся количеству покупателей. В конце концов, природа человека такова, что его привлекает цветок.
Размышляя о подобном, я проверил ценники и сильно удивился. На всех них стояли абсурдно высокие цены.
– Ты не думаешь, что такими ценами можешь отбить у людей всё желание покупать?
– Несмотря на высокие цены, некоторые люди до сих пор покупают у меня цветы. Такие как опьянённый клиент, который потерял контроль над своим кошельком, или сарариман, возвращающийся домой утром, забыв о годовщине свадьбы. Даже заметив, что цены выше, чем на рынке, если они могут просто купить их, то они с радостью заплатят.
Отбросив невинный характер, подобающий её возрасту, маленькая девочка заговорила зрелой манерой, проявив то первое таинственное впечатление, которое я испытал при встрече. Возможно, такое отношение, которое противоречит её чистому и невинному внешнему виду, является результатом общения с разными людьми в подобных местах и в такое время.
Перво-наперво я не планировал у неё что-нибудь покупать, так что я, вероятно, буду мешать ей работать, оставаясь здесь слишком долго. Я невзначай бросил несколько слов и собрался уходить.
– Дайте мне знать, если у вас будет определённый цветок, который вам не нужен. Я могу купить его.
…Цветочный продавец покупает цветы у клиента?
Идя назад, к железнодорожной станции, я думал о странных словах маленькой девочки, засевших в голове. Пока я находился в поезде, мне вспомнился слух, который я слышал в школьные годы.
Слух о ночном продавце цветов.
Красивая маленькая девочка, которая появляется ночью на уличных закоулках, чтобы продать цветы прохожим.
Кроме того, что она открывала свой ларёк ночью, никто о ней ничего не знал.
Считая вышеупомянутое призраком, и вспоминая то, что она появляется из синевы в самых неожиданных местах, говорят, что всех тех, кто видит её, постигает удача.
Глупый рассказ, придуманный для того, чтобы захватить интерес молодёжи. Всё-таки до окончания учёбы я не слышал, чтобы кто-то говорил, что столкнулся с ней.
Продающая цветы девочка, несущая счастье, да?
Кто знает? Может быть, это один и тот же человек.
Подумав о маленькой девочке, я вспомнил лицо Мисаки.
Лицо не созревшей Мисаки, которое я только что видел, а той, у которой всё ещё сохранилось чувство невиновности, ещё со времён моей старшей школы.
____________
1) Ронин – самурай в древней Японии, потерявший своего хозяина, либо у которого его никогда и не было. В современной же Японии «ронинами» называют провалившихся студентов – молодые люди, провалившие экзамен на поступление в ВУЗ. Часто это слово выступает в роли синонима слову «неудачник».
2) Сарариман – этот искажённый японским произношением термин (англ. salaryman) можно перевести на русский как «служащий», «человек, живущий на зарплату».