Том 19. Глава 11 (2)

Событие всегда сопровождается информацией. Если в чём-то происходят перемены, всегда остаются следы, что означают «изменение произошло». Это не исправить даже с помощью техники манипулирования информацией, ведь применённая для стирания магия оставит собственные следы. К примеру, если попытаться «закрасить» факт использования магии духов, останется неестественное затемнение, которое хоть и будет еле заметным, но не исчезнет и всё равно послужит информацией о событии.

«Есть... — перед «глазами» всплыли сведения о волшебнике. — Это не Гу Цзе, но всё равно...»

К сожалению, данные были не о главаре террористов, с которым Тацуя встретился на базе Зама. Иначе Туманного рассеивания с этого места хватило бы, чтобы закончить дело. При наличии чёткого образа Гу Цзе физическое расстояние не имело бы значения.

«Установлена стабильная связь. Может быть, удастся обнаружить подробную информацию о местоположении?»

Тацуя читал данные о скрывающемся волшебнике. Его звали Оуми Кадзукиё, псевдоним — «Кукольник», текущее местоположение — Камакура, в...

«Тц!»

Внезапно в информации произошло резкое изменение. Чтобы избежать урона от отдачи, он инстинктивно оборвал связь. Зрение вернулось в норму. За это время полиция едва ли успела приблизиться, ведь Тацуя переключил восприятие на информационное измерение — цель была найдена за доли секунды.

«Его убили, как только я уничтожил магию».

Изменение в информации означало переход от состояния «жив» к состоянию «мёртв». Тацуя принялся искать данные секунд через десять после уничтожения пурпурного огня. Примерно за это время человек возле заклинателя мог понять, что произошло. Наверняка враг знал, что японские волшебники могут отследить информацию — по крайней мере догадывался, — потому и убил своего союзника. По чистой случайности он сделал это во время наблюдения Тацуи, хотя само убийство, скорее всего, было спланировано заранее.

— Противник попался не из лёгких... — Тацуя вздохнул и поднял руки, показывая прибывшей полиции, что не собирается сопротивляться.

«Похоже, время полумер прошло», — возникла мысль у парня.

◊ ◊ ◊

В особняке Оуми Кадзукиё Гу Цзе, глядя на убитого собственными руками владельца дома, в конце концов почувствовал нехватку времени.

Он убил своего друга, потому что ощутил ответную технику. Она не попадала под знакомые старику категории магии, но Гу Цзе ощутил чьё-то намерение пройти по следу магии духов. И приближался неизвестный противник с ужасающей скоростью.

Даже инстинктивно убив Оуми и тем самым обрезав след магии, Гу Цзе не мог с уверенностью утверждать, что сумел полностью блокировать вражескую технику. Хотя риск попасть под контрмагию уменьшился, не исключено, что это место обнаружили.

Старик ощутил «взгляд» Тацуи, но он не знал, что эта техника предназначена для наблюдения, а не для атаки. Однако опыт человека, который полвека прожил в бегах, вынашивая планы мести, не пропал даром — Гу Цзе быстро обнаружил наблюдение через информационное измерение и понял, что оно несёт угрозу.

— Я надеялся на ещё один день, но ничего не поделаешь... — пробормотал он, заглядывая в соседнюю комнату, где лежало два человеческих тела.

Одно из них обладало большим потенциалом, чем любое другое из тех, что он обрабатывал прежде. Достаточным, чтобы Гу Цзе считал неразумной тратой его использование в качестве расходного материала. Будь в наличии ещё день, не пришлось бы превращать этого человека в солдата смерти — не воина, готового умереть, а в живого мертвеца. Он бы создал Генератора, чей срок годности намного больше.

— Какая расточительность... Хотя с другой стороны, излишняя жадность тоже нелепа.

Гу Цзе покачал головой, словно желая развеять все сожаления, и направился в соседнюю комнату, держа в руках украшенный кинжал, которым только что лишил жизни старого друга, волшебника древней магии Оуми Кадзукиё.

◊ ◊ ◊

«Когда-нибудь тщеславный характер сведёт меня в могилу...»

Изуми притворилась расстроенной, чтобы скрыть свои мысли от взрослых. Впрочем, это было нетрудно, она в самом деле чувствовала огорчение.

— Значит, кроме Сакурай-сан, которая возвела барьер для защиты, никто другой магию не использовал?

— Да, — кратко ответила девушка на вопрос учителя, ответственного за её класс 1-B.

— Противники в самом деле использовали Помехи? — спросил заместитель директора Яосака.

— Да, — снова скупо обронила Изуми. Ей было нелегко одной отвечать на вопросы четырёх учителей, включая директора и его заместителя.

«Почему я должна проходить через подобную пытку?» — с возмущением подумала Изуми, но за попадание в такое положение она могла винить лишь себя. Поскольку девушка понимала это, то злость и раздражение тлели внутри неё, не выходя наружу.

К ученицам из её школы приставала группа молодых людей. Более того, не исключалась возможность, что хулиганы перейдут от приставаний к насилию. Это привело к тому, что дело передали самому директору. Очевидно, что Изуми расспрашивали потому, что она видела всё своими глазами.

Но почему ей приходится отвечать в одиночку?

— Верно, идею с приманкой нам предложил Итидзё, — решил закончить спор Катсуто, пока страсти не накалились. — Относительно охраны следующей главы Йоцубы — что ж, не буду отрицать, что существует план поймать группу террористов и с их помощью найти укрытие главаря, Гу Цзе, — признал он, что критика Тацуи не безосновательна. — Однако это не главная причина. Основная задача охраны — защита будущей главы. Шиба, к такому заключению пришла Саэгуса, это поможет тебе сосредоточиться на поиске.

Тацуя перевёл взгляд от Катсуто на Маюми. Та уверенно его выдержала.

— Хорошо, — сказал он, смягчившись. — Однако мы отказываемся от предложения. Охрану организует семья Йоцуба.

Зная характер Маюми, можно с уверенностью сказать, что это искренний жест доброй воли. Однако выбирать людей в охрану будет её отец. Их обязанности наверняка не ограничатся обязанностями телохранителей.

— Понятно... Учитывая положение Миюки-сан, такой ответ, полагаю, вполне естественен.

— Да, но я всё равно благодарна за заботу. — Миюки вежливо поклонилась. Маюми с улыбкой кивнула, и дискуссия подошла к концу.

— Дзюмондзи-сэмпай, — обратился Тацуя, пока Миюки и Маюми смотрели друг на друга. — Это я навредил антимагической фракции. Если нужна приманка, не лучше ли взять меня?

Однако ему возразил не Катсуто, а Маюми:

— Ни одна гиена не нападёт на льва. Только если лев будет гнаться за ней и не оставит иного выбора для спасения жизни.

— Это может произойти и в том случае, если они станут сражаться за одну добычу, — непринуждённо заметил Катсуто. Маюми пристально посмотрела на него и спросила:

— Дзюмондзи-кун. Неужели ты в самом деле собираешься использовать Миюки-сан в качестве приманки?

— Саэгуса, не говори так, будто дело тебя не касается. В опасности не только следующая глава семьи Йоцуба, но и старшая дочь семьи Саэгуса. Есть вероятность, что антимагическая фракция нападёт и на тебя.

Маюми, застигнутая врасплох, не нашлась, что ответить.

— Относительно сегодняшнего происшествия, — заговорила Миюки, чтобы заполнить возникшую тишину. — Гуманисты нацелились не только на меня. Я точно слышала, как они, увидев Изуми-тян, сказали: «из семьи Саэгуса».

Миюки не выжидала случая для нанесения удара, но не упустила неожиданную возможность.

Катсуто, Тацуя и Масаки посмотрели на Маюми.

— Что я?.. — Девушка указала на себя, покраснев.

— Саэгуса. А что насчёт твоей охраны?

— Всё нормально. Я сама могу за себя постоять.

Катсуто покачал головой.

— Полагаю, следует рассмотреть вопрос охраны Саэгусы-сэмпай.

— Верно, — согласился с Тацуей Катсуто, часто кивая.

— Эй, разве я не сказала, что всё нормально?

— Не сомневаюсь в твоих способностях, Саэгуса, но на всякий случай.

— Но я ведь не всегда хожу без охраны!

— Правда? Что-то я не припомню, чтобы видел кого-то рядом с тобой в кампусе...

— Да я бы ни за что не привела кучу посторонних людей в университет!

«Похоже, от охраны из семьи Саэгуса удалось отказаться», — подумали Тацуя и Миюки, глядя, как Маюми спорит с Катсуто.

◊ ◊ ◊

Когда Тацуя и остальные закончили встречу и перешли к ужину, Коконоэ Якумо принимал неожиданного посетителя.

В дальнем уголке главного зала Якумо, одетый в нетипичную для него монашескую робу, сидел в почтительной позе. Он называл себя отшельником, но при встрече с этим человеком не мог игнорировать обычаи.

Гость выглядел весьма своеобразно. Сложно поверить, что такие широкие плечи могут принадлежать старику — его почти не тронутые увяданием мышцы ясно давали понять, что в молодости он обладал великолепным телом, и сидячая поза совершенно это не скрывала. Чисто выбритая, как у монаха, голова контрастировала с очень дорогим на вид костюмом, который сидел на посетителе как влитой — гость не выглядел простым транжирой. Сшитая на заказ одежда практически кричала о неприличном богатстве. Толстые серые брови вкупе с большими и круглыми глазами не добавляли этому человеку привлекательности, а покрытый белой пеленой левый глаз производил угнетающее впечатление на окружающих, усиливая импозантность и экзотичность посетителя.

— Ваше святейшество, священник Аоба, по какой причине вы посетили этот безымянный храм? — Якумо подал гостю чашку небрежно приготовленного чая.

Монах в костюме непринуждённо её взял, сделал большой глоток и поставил обратно на мат татами, чем полностью проигнорировал правила приличия, но, как ни странно, это не выглядело грубостью.

— Безымянный храм? Из твоих уст чрезмерная скромность звучит как сарказм, Коконоэ Якумо.

— Мои извинения, — холодно ответил тот. Старик, которого называют «ваше святейшество священник Аоба», внимательно посмотрел на собеседника правым глазом и сказал:

— К тому же невозможно, чтобы какой-то главный священник безымянного храма мог говорить со мной, Тодо Аобой, так невежливо.

— Я задел ваши чувства?

— Нет. На самом деле мне так комфортнее, — ответил старейшина Тодо и выпил одним глотком оставшийся чай. — Ещё.

Еле заметно улыбнувшись, Якумо поклонился и принял чашку.

Налив кипятка из чайника, стоявшего на портативной печке — она использовалась даже зимой, несмотря на то что в комнате был камин, — в чашку, он взял чайный венчик и беззаботно спросил:

— И всё же, ваше святейшество, что привело вас сюда сегодня? — Смешав зелёный чай с водой, Якумо убрал венчик, протянул чашку старейшине Тодо, вместо того чтобы поставить перед ним, и поднял голову. — Вы посещали нас в прошлом месяце и вряд ли успели соскучиться.

Он имел в виду четвёртое января, когда Тацуя и Миюки приходили, чтобы поздравить учителя с Новым годом. Старый монах был тем человеком, что явился без предупреждения и говорил с Якумо до них.

— Коконоэ Якумо, я желаю одолжить твою силу, — прямо ответил Тодо.

— Ну, я обычный бессильный монах, как я могу помочь вашему святейшеству?

— Достаточно скромности. Из-за твоих техник иллюзии поговаривают, что ты — реинкарнация Касинкёси. Если бессилен ты, то в мире нет сильных практиков.

— Ну и что? По слухам, Касинкёси был простым иллюзионистом. А раз так, то мои техники — не более чем ловкость рук?

— Разве это не предубеждение из того времени, когда магия считалась несбыточной мечтой? Я не верю в подобные небылицы, а ещё прекрасно знаю, на что ты способен, — с полной уверенностью заявил Тодо Аоба. Якумо почесал голову:

— Но всё-таки, ваше святейшество, что вам от меня нужно?

Якумо с самого начала не верил, что сможет обмануть старейшину Тодо, ведь он знал, кто такой этот старик с побелевшим глазом.

— Гу Цзе, некромант с континента, зашёл слишком далеко. Техника, что делает из трупов марионетки, достаточно загрязнила эту землю. Ещё немного, и экзорцизм нам не поможет.

— Ваше святейшество, нет смысла говорить о синтоистских ритуалах буддийскому монаху.

— Я не прошу тебя участвовать в экзорцизме. Я всего лишь желаю, чтобы ты поспособствовал исчезновению источника загрязнения.

— Так вы хотите, чтобы я уничтожил некроманта, известного как Гу Цзе? — Якумо непритворно вздохнул.

— Достаточно, чтобы он убрался из Японии. Мне всё равно, умрёт он или нет.

— Кажется, ваше святейшество, ваши подчинённые считают, что нельзя позволить ему уйти.

— Люди из Йоцубы больше не мои подчинённые. Сейчас я всего лишь спонсор.

Якумо не поверил. Старик и вправду был владельцем Четвёртого института, а сейчас спонсором семьи Йоцуба, но слова «всего лишь» — ложь. Якумо знал, что он финансово поддерживает не только Йоцубу.

— Если я, простой монах, суну нос в подобное мирское дело, в главном храме поднимется суматоха.

Якумо не пытался найти предлог для отказа — он на самом деле не мог так поступить, как ни стыдно это признавать.

Разумеется, на Тодо Аобу аргументы не произвели никакого впечатления.

— Я уже поговорил с господином Хиэи.

Старик обладал достаточным кулуарным влиянием, чтобы с лёгкостью проворачивать подобные дела.

— Вот как... — снова вздохнул Якумо, что было ему несвойственно.

— Несмотря на мои слова, я не собираюсь просить тебя об очень большой услуге. В конце концов, я ведь не в том положении.

— Сперва расскажите подробнее о том, что вы от меня хотите.

Якумо — единственный человек, который мог так ответить. Даже Кудо Рэцу, несмотря на свой преклонный возраст, не смог бы отклонить подобную «просьбу».

— Я хочу, чтобы ты помог Шибе Тацуе.

— Вы тоже о нём волнуетесь, ваше святейшество?

— Его создали случайно, но всё же он один из исключительных случаев. Я хочу, чтобы он ещё какое-то время оставался полезен.

Якумо было несколько жалко Тацую. Он отлично понимал, какой смысл вкладывает Тодо Аоба в слово «полезен». Священник видел в Тацуе лишь подопытного кролика, который поможет собрать ещё много разных данных.

У этого старика длинные руки, Тацуе будет весьма трудно вырваться из его тисков.

Однако Якумо не считал, что у парня возникнут какие-либо трудности с нынешним заданием.

— Не думаю, что Гу Цзе и ему подобные могут как-то ему навредить.

— Я беспокоюсь не о сражении Шибы Тацуи с Гу Цзе.

— В таком случае вас волнует возможность столкновения со Звёздами?

Якумо знал, что один из лидеров Звёзд — магического отряда под прямым командованием Объединённого комитета начальников штабов USNA — тайно проник в Японию, а также знал о его целях. И хотя причины неизвестны, он понимал: военные USNA хотят сами ликвидировать Гу Цзе, не дав тому попасть в руки японских властей. Быть может, они не хотят, чтобы Япония узнала о каких-то тёмных делах Америки.

Если Тацуя загонит Гу Цзе в угол, то легко предугадать, что Звёзды снова встанут у него на пути. Тем не менее Якумо не верил, что ситуация выйдет из-под контроля и потребуется его помощь.

— Я думаю, что по чистой боевой мощи Шиба Тацуя не проиграет даже Бенджамину «Канопус» Лоуэсу, второму по силе в Звёздах.

— Да, если это будет сражение до смерти без правил.

— Ясно.

Якумо понял, о чём беспокоился старейшина Тодо. Он боялся, что Тацуя пойдёт против «правил». Тодо Аоба не хотел, чтобы «продукт» Йоцубы оказался на поле боя, где победа или поражение решается без грубой силы.

— Я прошу, чтобы ты сдержал его и не дал положению усугубиться.

— Что насчёт поисков Гу Цзе?

— Будет чудесно, если сможешь избавиться от него, но это не так важно. В любом случае, даже если дадим некроманту сбежать, Звёзды о нём позаботятся.

Другими словами, можно позволить американцам убить Гу Цзе. А значит, нет нужды волноваться о чести Десяти главных кланов. Наверное, для старейшины Тодо будет даже лучше, если Десять главных кланов попадут в слегка затруднительное положение.

— В таком случае я приму вашу просьбу. В конце концов, Шиба Тацуя для меня не чужой.

— Прими мою благодарность. Десять подушек достаточно для оплаты?

«Подушки» — кодовое слово, что использовали в стародавние времена, когда бумажные деньги были ещё в ходу. Одна «подушка» означала 10 000 банкнот по 10 000 иен, то есть сто миллионов иен. Десять подушек равны одному миллиарду иен.

Криво улыбнувшись, Якумо покачал головой:

— Нет-нет. Я простой отшельник, хоть с виду и не скажешь. В деньгах нет нужды.

Старейшина Тодо невозмутимо ответил:

— Правда в том, что нет ничего ценнее денег. По крайней мере я так думаю. Если не принимаешь наличные, я где-нибудь достану для тебя статую Будды.

К слову, материалом для статуи послужило бы чистое золото.

— Пожалуйста, не посылайте мне помпезных даров.

— Что, трудно будет спрятать? Хотел бы я на это поглядеть, впрочем, не думаю, что такие меры потребуются.

Старейшина Тодо поднялся, опираясь рукой на колено — возраст давал о себе знать.

Секундой позже бесшумно встал Якумо.

— Чай, как всегда, ужасен, но всё равно спасибо, — попрощался своей обычной фразой Тодо Аоба.

Якумо улыбнулся и открыл раздвижную дверь.