Том 19. Глава 11
На перекрёстке между станцией и Первой школой Гуманисты использовали Антинит — недоступный для гражданских военный ресурс. Воздух наполнился псионовым шумом, мешающим активации магии.
В тот же миг лицо Минами исказилось болью. Девушка схватилась за сердце и, согнувшись, упала на асфальт.
Её узкие плечи поднимались и опускались в такт учащённому дыханию.
Миюки будто вернулась на пять лет назад в тот жаркий день, по-прежнему свежий в её памяти.
Одиннадцатое августа 2092 года, войска Великого Азиатского Альянса высадились на Окинаве.
Они атаковали базу Сил национальной обороны, одно из мест эвакуации.
Миюки не смогла остановить врагов, в результате ранили её мать и Хонами, и даже сама она оказалась на пороге смерти.
Тацуя спас их, применив «Восстановление», но Хонами всё равно погибла.
Девушка, столь похожая на Хонами, сейчас страдала точно так же. Та сцена вновь ожила перед глазами Миюки...
— Не позволю, — прошептала Миюки дрожащим от гнева голосом.
«Её» снова заставили страдать.
«Её» снова заберут.
Я не позволю.
В этот раз я остановлю их.
В этот раз я, без сомнений, остановлю их всех.
Миюки утонула в пучине воспоминаний, не сумев отделить прошлое от настоящего. Тлеющие угли злости и сожаления вспыхнули вновь — она приготовилась высвободить свои силы.
— Миюки-сама, прошу, не надо! — простонала Минами, и магическая буря остановилась. — Вы хотите ослушаться приказа Тацуи-самы?
«Будет плохо, если наследница семьи Йоцуба использует магию против простых граждан», — девушка вспомнила, что брат говорил прошлой ночью. Его слова были для Миюки превыше всего. Они подавили воспоминания, и Миюки очнулась.
Почти вызванный «Коцит» — магия, способная «остановить» душу, сердце и тело, — при упоминании Тацуи развеялся.
— Минами-тян? — прошептала Миюки, будто проснувшись от кошмара.
— Я в порядке, Миюки-сама, — вымученно улыбаясь, девушка попыталась успокоить свою госпожу, несмотря на то что опасность ещё не миновала.
Отказавшись от «Замедления» на барьере, который дрожал и прогибался из-за Помех, она сосредоточилась на «Изоляции».
Гуманисты били по невидимой стене голыми руками — зрелище, которое вызовет инстинктивный ужас у любой слабой девушки, но Минами, не обращая внимания на озлобленную толпу, перевела взгляд на Миюки. На лбу выступил холодный пот. Она хотела сказать госпоже, что с ней всё хорошо и не следует поступать опрометчиво.
Миюки улыбнулась и положила CAD назад в нагрудный карман.
— Миюки-сэмпай?.. — спросила Изуми, которая тоже болезненно морщилась из-за псионового шума.
Первогодка свято верила, что Миюки сможет противостоять Помехам.
Иначе и быть не может.
К сожалению, сама Изуми не сумела воспользоваться магией, но «уважаемая Миюки-сэмпай» с лёгкостью победит мелких сошек — вот так сильно Изуми ею восхищалась.
Кивнув, Миюки успокаивающе на неё посмотрела, затем закрыла глаза и скрестила руки на груди.
Появилось мягкое сияние, невидимое для самопровозглашённых Гуманистов. Это был нефизический псионовый свет, который могли заметить только люди со способностями к магии.
Сияние не обладало «влиянием», поскольку отсутствовало намерение. Это был «чистый свет» без каких-либо свойств.
Псионы без силы вмешательства не могли изменить явление. Стена Минами и стоявшие вокруг люди не пострадали.
Окутанная мягким светом Минами неожиданно заметила, что боль исчезла.
Прежде всего, Помехи — инструмент против активации магии, а не для нанесения вреда. У волшебников с высокой чувствительностью они вызывают тошноту и головокружение.
Нет, шум, способный помешать активации магии, — это не обычный шум, ведь активация заклинаний затрагивает не только цель, но и зону расчёта магии волшебника.
Даже человек с низкой чувствительностью к псионам не избежит воздействия Помех, потому что при активации магии открывается «путь» для проникновения псионовых волн. Барьер, к примеру, необходимо циклически обновлять, чтобы он выглядел постоянным. Потому волшебники, использующие схожую магию, страдают от Помех сильнее.
Минами почувствовала облегчение. Шум не исчез, но неприятные ощущения наполовину ослабли.
— Миюки-сама?.. — Минами снова посмотрела на госпожу. Сейчас только Миюки под силу подобное.
— Миюки-сэмпай, невероятно! Ты заглушила волны Помех плотной псионовой завесой! — не удержалась от похвалы Изуми. Минами с ней согласилась.
Облако псионов без силы вмешательства не способно остановить магию. Однако Помехи с аналогичным принципом действия оно заглушило как толстая подушка.
Преступники тоже услышали Изуми.
— Невозможно! Магии, на которую не действуют Помехи, не существует! — нетерпеливо выкрикнул лидер Гуманистов, показав тем самым своё невежество.
Изуми и Минами не сумели скрыть усмешки. Нет, наверное, даже не пытались.
Минами слегка улыбнулась без злого умысла. В широкой же ухмылке Изуми виднелась откровенная насмешка.
Помехи действительно эффективны против большинства заклинаний, но техника, которую использовала Миюки, не попадала в эту категорию. Хотя в какой-то степени это всё же магия — Миюки высвободила псионы и управляла ими.
Немагическая магия для блокировки техник, затрудняющих применение заклинаний.
Невежество не позволило последователям культа оценить сложность продемонстрированной техники и мастерство Миюки, ведь они даже не пытались понять, что такое магия.
И, разумеется, существовала магия, против которой Помехи неэффективны.
Например, магия, разрушающая структуру псионов.
Внезапно шум исчез. Нерегулярно испускаемые псионовые волны рассеялись.
— Онии-сама! — Миюки открыла глаза и оглянулась.
Там стоял Тацуя. И хотя его лицо казалось бесстрастным, в глазах горела ярость.
◊ ◊ ◊
В этот день расследование Тацуи окончательно зашло в тупик, и он решил поехать в Камакуру, чтобы попытаться выйти на след виновника теракта, Гу Цзе.
Сообщив Катсуто, что сегодня на встречу не придёт, Тацуя собирался после Камакуры заехать в Заму и ещё раз проверить, не пропустил ли какие-либо зацепки.
Возьмись он за дело всерьёз, то использовал бы более эффективный способ поиска террориста. Но для этого метода нужна связь с искомым человеком, ведь Тацуя не обладал ясновидением. Один раз он уже «видел» Гу Цзе, однако они никогда не встречались лицом к лицу. Выслеженный Тацуей ученик террориста, Чжоу Гунцзинь, не мог послужить причиной установки контакта, а нападение на Маю не было особо важным событием. Чтобы отыскать цель без прочной связи, парню нужно сосредоточиться только на ней, но Тацуя никогда не отведёт «взгляд» от другого человека.
Он никогда не перестанет «смотреть» за Миюки.
Для Тацуи главарь террористов не столь важен.
Однако если найти какую-нибудь вещь, связанную с Гу Цзе, то она выведет на след. Впрочем, подобную ниточку давно бы обнаружили те, кто ведут расследование. Но всё настолько плохо, что даже призрачную возможность стоит проверить.
Несмотря на это, по пути в Камакуру он повернул назад.
Не домой, но к школе.
Он не имел способности видеть будущее. Его глаза могли лишь немного — на двадцать четыре часа — заглядывать в прошлое. Вот почему это лишь интуиция, но она говорила ему: кто-то попытается навредить Миюки. Однако Тацуя не собирался её игнорировать. Потому что, по сравнению с Миюки, Гу Цзе не имеет значения.
Переключив мотоцикл в полуавтоматический режим, он частично перевёл внимание на информационное измерение, чтобы защитить сестру при острой необходимости, и поспешил в Первую школу.
◊ ◊ ◊
И теперь Тацуя смотрел на группу хулиганов, окружившую Миюки.
Аккуратно припарковав мотоцикл, он снял шлем и медленно вдохнул — если не успокоиться, то можно ненароком и убить этих несчастных. Они пытаются навредить Миюки — Тацуя это не простит. Даже одного желания причинить ей боль достаточно, чтобы жизни преступников висели на волоске. Если бы он увидел, что сестра в опасности, то не стал бы колебаться — в конце концов, у него есть способность уничтожить человека, не оставляя никаких следов.
Он знал, что Антинит причиняет Миюки лишь незначительные неудобства, а мучений Минами было недостаточно, чтобы начать убивать.
Тем не менее Тацуя не мог просто стоять и смотреть, как девушке причиняют боль. Особенно если она почти что семья. Он активировал магию разложения, чтобы стереть Помехи — причину страданий Минами.
Использовать CAD-браслеты не требовалось, ведь «Разложение» — одно из двух заклинаний, которые он может применять свободно. В жестах, которыми волшебники помогают себе прицелиться, например «указать пальцем» или «протянуть руку», Тацуя тоже не нуждался — ему хватило одной силы мысли.
Рассеивание заклинания.
Разлагающее информационные тела заклинание стёрло сложную структуру псионовых волн.
Помехи, утратив целостность, превратились в тусклую рябь и исчезли.
— Онии-сама! — Парень поймал изумлённый взгдяд Миюки из толпы.
«Почему она так удивилась?» — задался вопросом Тацуя. Если он почувствует угрозу, то обязательно придёт на помощь, сколь бы малой и незначительной ни была опасность для Миюки. Но вскоре юношу охватила ярость: сестра выглядела встревоженной, хоть это и было почти незаметно. Старшеклассницу окружили незнакомые мужчины. Испуг вполне естественен, и неважно, насколько она сильна.
Глядя на сборище людей, он втянул носом воздух.
◊ ◊ ◊
— Прочь с дороги! — прорычал Тацуя.
Толпа вздрогнула и, подавленная силой его голоса, расступилась.
Это не было магией воздействия на разум.
Слабое тело бессознательно отреагировало на ярость сильного человека.
Тацуя напрямик прошёл к девушкам, разрезав толпу. Не было необходимости расталкивать людей — никто не преградил дорогу. Парня даже не касались.
— Минами, — обратился Тацуя, встав перед магическим щитом.
— Да, Тацуя-сама, — ответила та, не снимая барьер.
— Можешь двигаться, поддерживая барьер?
Наверняка Тацуя знал, что девушка на это способна. Поняв, что он имеет в виду, Минами ответила:
— Могу.
— Хорошо. Тогда, все трое, следуйте за мной, — сказал Тацуя и развернулся. Когда он посмотрел по сторонам, Гуманисты, испугавшись взгляда, отступили на шаг или два.
— Ч-чего вы стоите! Команда помех, ещё раз! — отдал приказ главарь дрожащим голосом.
Мужчины собрались с духом и влили псионы в Антинит. Как и следовало ожидать, антинитовыми кольцами обладали самые одарённые члены группы.
Однако псионовый шум не удержал своей структуры даже половину секунды.
Тацуя раздражённо обернулся, даже не взмахнув рукой, и Помехи потеряли эффективность.
Не стоит считать, что пресекающие магию Помехи относятся к хаотическим образованиям. Каждая волна псионов является частью структуры, которая формируется по сложным законам. А всё, у чего есть структура, не уйдёт от «разложения» Тацуи, тем более если это голое информационное тело. Помехи — главный козырь против волшебников — не представляли угрозы для Тацуи.
— Что?! — неверяще прокричали обладатели колец.
— Не мешкайте! Ещё раз! — повторил бессмысленный приказ фанатичный лидер.
Теперь Тацуя даже не потрудился обернуться.
Но результат не изменился — шум исчез так же быстро.
Антинит не постоянно испускает Помехи — новый всплеск шума происходит перед тем, как исчезает предыдущий. Камень способен преобразовывать полученные псионы и испускать их в виде Помех, но регулярно вливать частицы очень трудно. Даже волшебники используют в подобных случаях дополнительные устройства, и магия полёта хороший тому пример. Вот почему Помехи используют лишь время от времени.
Без тренировок по контролю псионов только серьёзная умственная концентрация позволит обычному человеку создать эффективные Помехи.
Шум исчез сразу после возникновения.
Третья попытка закончилась провалом — мужчинам не хватало опыта.
Тацуя остановился, пропустив трёх девушек вперёд.
Они уже вышли из толпы Гуманистов.
— Минами.
— Да, Тацуя-сама.
— Молодец. Теперь можешь снять барьер.
Следуя приказу, она отменила магию.
— Миюки.
Услышав своё имя, она кротко ответила: «Да, Онии-сама».
— Возвращайтесь все вместе в школу.
— Хорошо. — Миюки слегка поклонилась и положила руки на спины младшеклассниц, легонько подгоняя их.
И в эту секунду лидер Гуманистов опомнился:
— Н-не стойте столбом! Братья, не дайте грешникам сбежать!
Бандиты, не сговариваясь, решили броситься в погоню, обойдя Тацую — нет, избегая. Но результат оказался плачевен.
Никто не сумел сделать больше трёх шагов.
Из пятнадцати застигнутых на месте преступления хулиганов треть вылетела вперёд. Вскоре только замешкавшиеся две трети группы остались на ногах. Конечно, пятерку обезвредил Тацуя. Магия для этого не потребовалась.
Первый человек, сделав шаг, получил кулаком в солнечное сплетение и потерял сознание от болевого шока.
Второй почти успел сделать на шаг больше, но его остановил удар ладонью в висок.
Следующий противник завершил второй шаг, когда Тацуя схватил его сзади за шею и бросил на дорогу.
Четвёртого хулигана на третьем шаге встретил удар в подбородок.
Последнего противника Тацуя поймал за запястье, как только тот закончил третий шаг. Мужчина упал, сделав сальто.
Испытав на себе шквал безупречных техник Тацуи, никто не смог даже подняться, не говоря уже о том, чтобы стоять.
— Ублюдок! Думаешь, сможешь остаться безнаказанным?! — надменно возмутился лидер преступников.
— Я всего лишь предотвращаю нападение на девушек. Записи с уличных камер подтвердят, что эти люди преследовали учениц Первой школы, — ответил Тацуя с улыбкой, полной враждебности, провокации и насмешки, а затем перевёл взгляд на камеру видеонаблюдения. Улыбка стала презрительной.
Даже издали было видно, что лицо лидера покраснело.
Но он не устыдился от осознания своей глупости, а впал в ярость.
Глаза налились кровью — свойственное фанатикам безумие проявилось во всей красе. Главарь проревел, указывая на Тацую:
— Сначала покончим с этим парнем! Божественное наказание!
— Ох, — воодушевлённо закричали приспешники в ответ. Вернее, издали странный звук, больше всего похожий на жалобный стон. Инстинктивно мужчины поняли — им не выстоять против Тацуи, и неосознанно отшатнулись. Однако отравленному фанатизмом разуму неведом страх.
— Осознай свои грехи! — Молодой человек, стоявший ближе всех, замахнулся на Тацую телескопической дубинкой, но тот левой рукой рубанул противника по пальцам.
Гуманист со стоном выронил дубинку и согнулся пополам, держась за ушибленную кисть.
Нарочито медленным движением Тацуя протянул правую руку к лицу мужчины и надавил большим пальцем под ухом. Стон оборвался — молодой человек упал на асфальт.
— Предупреждаю: продолжите нападать — я не стану сдерживаться, — произнёс Тацуя, обведя взглядом хулиганов. На поверженного противника он больше не смотрел.
Его слова не несли угрозы — только предостережение. Стоило Миюки оказаться в безопасности, как Тацуя тут же успокоился: насилие потеряло смысл. Разумеется, он не пытался избежать схватки. В случае нападения противник будет нейтрализован. Фраза была предназначена не столько хулиганам, сколько уличным камерам, обеспечивающим алиби парню.
Однако люди приняли его слова за провокацию.
— Хватит морочить нам голову! Ты всего лишь инструмент! — презрительно выплюнул лидер Гуманистов, однако его товарищи незаметно переглянулись между собой — страх перед боем уже начал перевешивать слепую веру.
Тем не менее они не попытались сбежать — разум оставался затуманен. Не то чтобы противники до сих пор считали, что выйдут сухими из воды после нападения на волшебников, даже если дело дойдет до суда. Скорее, они не могли осознать, что для победы их сил не хватит.
Патовая ситуация, видимо, была на пользу Тацуе. По пути сюда он увидел, что возле полицейской будки тоже собралась толпа — скорее всего, чтобы задержать стражей порядка. Но надолго сил заграждения не хватит, наряд полиции должен быть уже на подходе.
— Скоро приедет полиция. Почему бы вам, нападающим на девушек извращенцам, просто не сбежать? — Тацуя снова предупредил их, но, что ни говори, сейчас парень выглядел самым настоящим подстрекателем. Впрочем, Тацую не волновало, какое впечатление он производит.
Фанатики обезумели.
— Вот гадёныш! — В атаку кинулся сам главарь бандитов. Послышался странный треск.
Сузив глаза, Тацуя увидел, как лидер Гуманистов достал из внутреннего кармана жакета оружие — кнут длиной пятьдесят сантиметров cо встроенным электрошокером. Если пустить по нему электричество, то он не только создаст разряд на конце, но и станет упругим, как плоская пружина. Однако если выключить ток, то оружие приобретёт гибкость кожаного ремня — его можно носить как пояс или браслет.
Это была трость-меч (дубинка из сплава с памятью формы, которая превращается в короткий меч), что только недавно взяли на вооружение полицейские. Она не могла так быстро попасть в руки обычных людей. Подобную вещь невозможно достать, не обладая связями в полиции. Но не менее вероятно и то, что трость просто украли.
«Расследование этого дела может дать интересные результаты», — мелькнула мысль у Тацуи на краю сознания. Уклоняясь от летящего сверху кнута, он сделал шаг в сторону и после разворота оказался позади врага. Мужчине даже могло показаться, что оружие прошло сквозь Тацую.
— Здесь.
Лидер Гуманистов в панике обернулся и опрометчиво махнул оружием, вероятно подумав, что получит удар, если ничего не сделает.
Тацуя поднял руку и сделал вид, что защищается, но когда кнут почти коснулся его — убрал руку и оказался за пределами досягаемости. Удар из неустойчивого положения закончился неудачей, и молодой человек потерял равновесие. Тацуя усмехнулся. Это не было оскорблением. По крайней мере он не хотел обидеть хулигана. Просто при виде такой неуклюжести не удалось сдержать смешок. Он не был обязан заботиться о чувствах противника.
Но усмешка показалась лидеру Гуманистов оскорбительной, и с этим ничего не поделаешь.
— Я убью тебя!
Озлобленный сверх всякой меры главарь не ограничился одними словами. Выбросив бесполезный кнут, мужчина сунул руку в карман пальто, а как только достал — Тацуя молниеносно ударил правой ногой, остановив её над рукой фанатика, и коротким пинком пяткой выбил оружие.
Потом полусогнутая нога устремилась вверх.
После удара по голове лидер Гуманистов качнулся назад и опрокинулся навзничь. Сложно сказать, что стало причиной потери сознания: атака Тацуи или сильный удар затылком об асфальт.
Но полиция в любом случае не станет выдвигать обвинения.
На дороге лежал маленький пистолет с двумя стволами, расположенными один над другим. Это была последняя модель «дерринджера» — так до сих пор называют пушки размером с ладонь. Разумеется, ношение подобного оружия гражданским лицом — преступление, которому нет оправдания.
Но при виде пистолета изумились и Гуманисты. Все, кто остался на ногах, выглядели так, словно не могли поверить, что лидер прятал оружие.
Тацуя обернулся и посмотрел на оставшихся фанатиков.
Желание сражаться у них явно пропало. Сил на побег, видимо, тоже не осталось.
Рассудив, что всё закончилось, Тацуя вышел из боевой стойки и расслабился.
Однако тут же напрягся и повернулся, готовый к бою.
— Онии-сама! — выкрикнула Миюки, наблюдавшая за ним с конца улицы.
Но в предупреждении не было нужды, Тацуя уже приготовился применить магию.
Лидер Гуманистов, который должен быть без сознания, поднялся. Но нельзя сказать, что он пришёл в себя.
Впрочем, неважно.
Тацуя отреагировал отнюдь не на странное поведение бандита.
С пустым выражением лица Гуманист протянул руки вперёд, над которыми летало SB — так называемое «духовное существо». Нет, для столь жуткого пурпурного пламени больше подойдёт термин «злой дух», а не просто «дух», по крайней мере так подумал Тацуя.
— Миюки, спрячься!
— Хорошо! — Девушка отступила за угол, но не столько из-за команды, сколько от испуга — грозный голос брата внушал страх.
Тацуя протянул руку ладонью вперёд и выпустил яростный поток псионов.
Окутывающее руки фанатика пурпурное пламя исчезло в псионовом сиянии.
Прерывание заклинания. После удара несистемной магии, которая, как говорят, является сильнейшей контрмагией, — очевидный результат.
— Что?! — изумился Тацуя — вокруг рук противника снова замерцало пламя злого духа.
Снова активировать магию сразу после того, как Прерывание заклинания сдуло последовательность, вполне возможно, ведь Грамм-снос просто ударяет по цели высокоплотным потоком псионов. Как только частицы иссякнут, пропадёт и эффект стирания.
Однако новое создание магии требует подготовки со стороны заклинателя. Каким бы быстрым волшебник ни был, он не может пропустить шаг построения последовательности магии. Даже люди со сверхъестественными способностями, которым не требуется последовательность активации, не в состоянии переписать явление без последовательности магии.
Но мужчина перед Тацуей сделал невозможное.
«Духов создаёт кто-то другой».
Заклинатель передаёт бандиту духовных существ, точнее — злых духов, через сформированную посредством «ассоциации» связь, минуя ограничения физического расстояния. Одним словом, член антимагической фракции стал приспешником волшебника древней магии. А возможно, лидер Гуманистов даже не заметил, как наложили заклинание.
Тацуя собрался снова стереть пламя злого духа... но передумал. Этот парень под влиянием практиков древней магии совершил преступление, пылая ненавистью из-за теракта, ими же и устроенного. Это явно не случайность. Используя пламя в качестве отправной точки, Тацуя сосредоточил «взгляд» на настоящем заклинателе.
— В-волшебник?! Лидер... еретик?! — потрясённо простонали хулиганы, заметив огненные шары над ладонями главаря.
Теперь не только Тацуя мог видеть пламя. Духовное существо, призванное человеком — или, скорее, вселившееся в него, — приняло форму пурпурного огня. Поскольку пламя окрасилось в тёмный цвет, не было видно, что происходит с руками. Возможно, дух не только выглядел как огонь, но и обладал его свойствами.
— А... а-а-а! — молодые люди, что называли себя его товарищами, кинулись врассыпную как пауки из потревоженного гнезда.
Тацуя не стал их преследовать. Не было нужды.
И как раз в это мгновение пурпурная сфера взорвалась.
Но она не рассеялась во взрыве и исчезла, вместо этого во все стороны разлетелось около десятка маленьких пламенных сгустков.
Шары не могли проникнуть в здания. Пурпурное пламя бесследно исчезало, даже когда врезалось в окна, не говоря уже о стенах.
Однако растущие у дороги деревья обуглились так сильно, что, казалось, развалятся от одного касания.
Нет, слово «обуглились» здесь не подходит.
Места, куда попал пурпурный огонь, иссохли и почернели, но не от высокой температуры — казалось, будто из них высосали жизненные силы.
«Что произойдёт, если к пламени прикоснётся человек?»
Тацуя сбил Прерыванием заклинания летящие на него шары. Но лишь те, что угрожали его жизни. Юноша не мог отрицать, что из-за сосредоточенного поиска заклинателя поздно занялся нейтрализацией магии.
Огненные шары не имели конкретных целей. Не уничтоженные парнем сгустки пламени либо проскочили мимо, либо улетели в небо. Некоторые настигли товарищей Гуманиста-марионетки — точнее, подчинённых.
Несколько приспешников закричали в агонии смерти.
Тацуя не обернулся и потому не увидел зловещую картину: человеческие тела местами сморщились и потемнели. Это не было похоже на мумификацию, просто охваченная огнём кожа словно старела на глазах. Даже не глядя на несчастных Тацуя признал, что игнорировать такую магию опасно. Он запоздало прекратил поиски заклинателя и сфокусировался на уничтожении заклинания.
Если бы магия принадлежала лидеру Гуманистов, то для окончания боя хватило бы еще одного хорошего удара по голове. Но молодой человек лишь проводник для запуска магии. Да и невозможно лишить сознания того, кто и так в обмороке. Единственное, что можно сделать, — убить.
Это самый быстрый и легкий путь. Вполне возможно, что враг может управлять трупом и атаковать через него магией, но Тацуя превратит тело в пыль. Ничего не останется. Однако сейчас нельзя использовать этот способ. Как ни смотри, это превышение самообороны, которое только без нужды раззадорит СМИ.
«Заклинатель не может посылать сюда духов без посредника...»
Если бы новый противник умел атаковать огненными шарами издалека, то не стал бы усложнять себе жизнь и использовать проводник. Ещё разумно сделать всех фанатиков марионетками и напасть ими всеми одновременно. При таком раскладе даже Тацуя не ушёл бы невредимым.
«Должна быть причина, почему он использует именно этого человека», — подумал Тацуя, «осматривая» главаря бандитов.
Например, заклинатель мог вырезать какой-то знак-маркер на теле Гуманиста, превращая его в проводник.
«Вот как я сделаю».
Тацуя снова сдул пламя с рук молодого человека Прерыванием заклинания.
И тут же реактивировался злой дух.
«Нашёл».
На руках печать и располагалась — псионы, проходя от тыльной стороны кисти до ладони, высвечивали узор. Тацуя потушил огонь только на долю секунды, но для разгадки трюка больше и не требовалось.
На обратной стороне ладони находилась татуировка, скрытая с помощью подобранного под цвет кожи пигмента. Символы отличались от знакомого Тацуе узора магии гравировки, но эффект при пропускании через них псионов был схожим.
«В древней магии всё ещё остаётся простор для изобретателей», — отвлечённо подумал Тацуя и «разложил» часть татуировки. Пигмент исчез из узора, чья сложность казалась немыслимой для рук человека. Кроме того, магия разложения удалила краску и с нижних слоёв кожи.
Последние два сгустка пламени Тацуя сбил Прерыванием заклинания на подлёте. Теперь, когда псионовый узор — магический маркер — изменился, удалённое управление духами стало невозможным.
Вероятно, с помощью татуировки лидером Гуманистов ещё и управляли. Мужчина застыл, сидя на дороге с вытянутыми руками, а затем снова опрокинулся на асфальт.
И больше не двигался. Похоже, на этот раз всё действительно закончилось.
Подождав десять секунд, Тацуя расслабился.
«Никому не двигаться!» — раздались за углом улицы крики полицейских. Впрочем, хоть стражи закона и прибыли к концу стычки, Тацуя считал, что и от них будет польза.
Парень нахмурился, глядя на деревья по обе стороны улицы. Посмотрел на разбросанных вдоль дороги фанатиков и едва слышно вздохнул. Тацуя был искренне рад, что полиция не ввязалась в бой. Все полицейские в ближайших к школам магии будках — волшебники, способные дать отпор противнику, но он сомневался, что они смогли бы нейтрализовать магию духов или хотя бы свести на нет её воздействие.
Тацуя спокойно стоял на месте, выполняя приказ полиции. В лишних телодвижениях нет смысла — они не помогут отследить информацию.
Во время разложения татуировки он получил из неё все необходимые данные и сейчас шёл по следу врага в информационном измерении.
Магия уже перестала действовать, но человек, что напрямую общался с заклинателем, лежал в нескольких шагах от Тацуи. Недавно использованная магия обеспечивала временн'у'ю близость, а расположенный рядом проводник — пространственную. Кроме того, после магической атаки на Тацую образовалась причинно-следственная связь.
Когда под рукой столько данных для работы, найти волшебника не составит труда. Пусть и не поиски Гу Цзе привели Тацую сюда, лишь смутная тревога за Миюки, но у него появилась неожиданная зацепка, которую парень не собирался упускать даже при наличии некой доли риска для жизни.
Сейчас поиски террориста Десятью главными кланами зашли в тупик. Семья Йоцуба тоже не смогла отыскать никаких следов, люди начали терять терпение.
Мая не требовала от племянника немедленных результатов, а сам Тацуя практически не волновался — нет, он вообще не чувствовал ничего подобного. По его мнению, ничего плохого не случится, если оставить Гу Цзе полиции или разведке, ну а волнений антимагической фракции всё равно не избежать.
Магия столь же опасна, как автомат или бомба — для неспособных её использовать людей это неоспоримый факт. Вполне понятно, почему безоружные граждане будут держаться подальше от вооружённых магией волшебников. С этим ничего не поделаешь, и единственный выход — сдаться и смириться. До сих пор Тацуя так считал.
Но вражеский заклинатель использовал антимагическую фракцию в своих целях, манипулируя новыми пешками с помощью страха и ненависти. Это нельзя игнорировать. Возможно, люди не осознавали, что стали «пешками волшебников», впрочем, тогда их стоило бы называть «инструментами». Однако нет разницы, с пешкой сражаться или с инструментом.
На запястье Гуманиста-ретранслятора красовалась повязка с красной и синей кромками — отличительный знак члена «Эгалита», подразделения международной антимагической организации «Бланш», с которой у Тацуи были давние счёты.
Эту организацию контролировал из тени Чжоу Гунцзинь, а Гу Цзе им командовал. Тацуя слышал об этом из разных источников.
Другими словами, по пирамиде власти становится понятно, что люди из «Эгалита» с самого начала были пешками в руках Гу Цзе. Чем ближе человек к вершине, тем больше его преданность идеалам гуманизма — или степень промывки мозгов. А там не за горами и вступление в «Бланш». Взять того же главаря хулиганов: ну не может человек так уверенно кричать о своих убеждениях без веры в глубине души.
В конце концов, их обманули. Скорее всего, лидер Гуманистов даже не знал о татуировке.
Тацуя боялся, что в группу мирных демонстрантов снова проникнут вооружённые или способные использовать магию люди и нападут на Миюки. Будь он всегда рядом с ней, то и тревожиться не стал бы, но до поимки Гу Цзе это невозможно. Иногда ему придётся работать вдали от Миюки.
Для избавления от террориста Тацуя вынужден поставить под удар любимую сестру, несмотря на страх. Впрочем, опасность исходит не только от террориста. Существуют другие преступные группировки, может произойти гражданская или даже международная война. Основное отличие войны от терроризма заключается в том, что атаковать мирных жителей запрещено. По правде говоря, эта разница появилась только потому, что некоторые люди начали отделять военных от гражданских. Но всегда ли стороны конфликта придерживаются этого правила? А это уже совсем другой вопрос.
И всё-таки прекращать поиски нельзя. Если он отступит, безопасность Миюки останется под вопросом. Получается, единственный выход — найти Гу Цзе как можно скорее и остановить. Другого пути нет.
Тацуя разделил сознание и послал одну часть в огромный океан информации, выискивать волшебника — создателя пурпурного пламени, а другую — следить за Миюки.