Глава 57. Три яда. Часть вторая
Вэй У Сянь замер и лишь немного погодя переспросил: «Скончался?»
В его памяти внезапно промелькнул озаренный пламенем образ Лань Ван Цзи со следом от слезы на щеке. С языка сорвалось: «А что с Лань Чжанем?»
Цзян Чэн ответил: «Что с ним еще может быть, он вернулся домой. Отец предлагал снарядить людей, чтобы сопроводить его в Гу Су, но он отказался. Судя по всему, он давно понимал, что этот день когда-нибудь наступит. Ситуация сейчас такова, что все мы в незавидном положении».
Они вдвоем снова уселись на перила веранды. Вэй У Сянь поинтересовался: «А что случилось с Лань Си Чэнем?»
Цзян Чэн ответил: «Клан Вэнь ведь сжег их библиотеку, но адептам удалось спасти несколько старинных книг и сборников с нотами, малую часть из нескольких десятков тысяч томов. Наверняка их вручили на хранение Лань Си Чэню, а потом снарядили его на побег, чтобы сохранить хоть что-то, в противном случае не осталось бы совсем ничего. Все считают, что дело обстояло именно так».
Подняв взгляд в небо, Вэй У Сянь заключил: «Омерзительно».
Цзян Чэн согласился: «Да уж. Псы из клана Вэнь просто омерзительны».
Вэй У Сянь продолжил: «До каких пор они собираются бесчинствовать? Кланов заклинателей бесчисленное множество, неужели мы не можем объединиться и…»
Внезапно послышался топот нескольких пар ног, и следом на веранду влетела толпа юношей в коротких рубахах; похожие на кривляющихся обезьян, они нестройным хором закричали: «Шисюн!!!»
Шестой шиди радостно позвал: «Шисюн!!! Ты выжил!!!»
Вэй У Сянь прикрикнул на него: «Что значит — выжил? Я ведь не умирал!»
«Шисюн, мы слышали, что ты убил здоровенную четырехсотлетнюю черепаху?! Правда?! Это ты ее убил?!»
«Меня больше интересует, правда ли, что ты семь дней ничего не ел?!»
«Ты точно не практиковал инедию у нас за спиной?!»
«И насколько он большой, этот монстр? В Пристани Лотоса поместился бы?!»
«Сюань У — это ведь всего лишь обычная черепаха, верно?»
«Шисюн, ты все это время провел вместе с Лань Ван Цзи из Гу Су? И как вышло, что он не убил тебя?!»
Прохладная атмосфера, воцарившаяся здесь ранее, немедленно сменилась радостным переполохом.
Раны Вэй У Сяня носили не столь серьезный характер, юноша всего лишь был ослаблен несвоевременным лечением, жуткой усталостью и продолжительным голодом. Но все же он обладал крепким здоровьем, и после нанесения снадобья на ожог от тавро жар отступил. Не провалявшись в постели и пары дней, Вэй У Сянь вновь сделался бодрым и энергичным. После инцидента с Черепахой-Губительницей на горе Му Си «Воспитательный лагерь» в Ордене Ци Шань Вэнь окончательно распустили, молодые адепты вернулись в свои кланы, а Вэнь Чжао временно прекратил поиски бунтовщиков. Мадам Юй, воспользовавшись моментом, сурово наказала Вэй У Сяня, запретив ему покидать Пристань Лотоса, даже кататься на лодке было запрещено. Поэтому ему только и оставалось, что ежедневно развлекаться вместе с остальными адептами стрельбой по воздушным змеям.
Но как бы ни занимала игра, каждый день в нее не поиграешь — рано или поздно надоест. Через полмесяца интерес юношей к стрельбе по змеям начал угасать. Вэй У Сянь без всякого энтузиазма стрелял в воздух, целясь куда попало, и даже позволил Цзян Чэну несколько раз занять первое место.
В один из дней, настрелявшись по горло, Вэй У Сянь заслонил глаза рукой и взглянул на отблески вечерней зари. «Хватит на сегодня. Пойдемте ужинать».
Цзян Чэн спросил: «Сегодня закончим так рано?»
Вэй У Сянь отбросил лук в сторону, уселся на землю и удрученно ответил: «Надоело, настрелялся уже. Кто подстрелил последнего змея? Идите кто-нибудь вместе с шестым шиди поищите, где он упал».
Один из юношей произнес: «Шисюн, хитрости тебе не занимать, каждый раз отправляешь кого-то другого, ни стыда, ни совести».
Вэй У Сянь махнул рукой и ответил: «Ничего не поделаешь. Мадам Юй запретила мне покидать пределы Пристани Лотоса, сейчас она дома, и, наверняка, Инь Чжу и Цзинь Чжу где-то по близости караулят меня, чтобы в любой момент донести ей. Стоит мне выйти за порог — Мадам Юй схватит свою плеть и не успокоится, пока не снимет с меня шкуру».
Менее удачливые в стрельбе адепты ввернули еще несколько шуточек по этому поводу и, смеясь, ушли подбирать воздушных змеев. Вэй У Сянь уселся на землю, Цзян Чэн остался стоять, они перекинулись парой фраз ни о чем, и Вэй У Сянь спросил: «Сегодня утром дядя Цзян покинул Пристань Лотоса, почему же он до сих пор не вернулся? Так ведь можно и к ужину опоздать!»
Утром Цзян Фэн Мянь и Мадам Юй снова поссорились. Однако и ссорой это было сложно назвать, Мадам Юй со своей стороны рассерженно кричала, а Цзян Фэн Мянь все это время старался сохранять достоинство. Цзян Чэн ответил на вопрос Вэй У Сяня: «Он снова отправился в Орден Ци Шань Вэнь за нашими мечами. Как подумаю, что мой Сань Ду сжимает в своих грязных лапах какой-то пес из клана Вэнь, так просто…»
На его лице отразилось крайнее отвращение. Вэй У Сянь заметил: «Жаль, что души наших мечей недостаточно сильны; если бы они могли сами собой запечататься, никому бы не удалось даже извлечь мечи из ножен».
Цзян Чэн с издевкой произнес: «Вряд ли тебе удастся достичь этого даже спустя восемьдесят лет тренировок».
Внезапно несколько перепуганных юношей в смятении вбежали на тренировочное поле Пристани Лотоса с криками: «Случилась беда! Шисюн, шисюн, беда!!!»
Это были адепты, несколько минут назад отправившиеся за воздушными змеями. Вэй У Сянь немедленно вскочил с вопросом: «Что стряслось?»
Цзян Чэн тоже не остался в стороне: «Почему вас стало меньше? Где шестой шиди?»
В самом деле, ведь шестой шиди побежал на поиски раньше остальных, но теперь его не было среди адептов. Один из юношей, тяжело дыша, проговорил: «Шестого схватили!»
«Схватили?!»
Вэй У Сянь поднял с земли лук и с оружием в руках спросил: «Кто его схватил? И с какой целью?!»
Юноша отчаянно выкрикнул: «Я не знаю! Не знаю, почему его схватили!»
Цзян Чэн пришел в ярость: «Что значит — не знаю, почему его схватили?»
Вэй У Сянь спокойно произнес: «Перестаньте паниковать. Расскажи по порядку».
Юноша начал рассказ: «Только что… только что мы пошли искать змея, но он упал вон туда, очень далеко. Когда мы подошли к тому месту, то увидели группу людей из клана Вэнь, что было ясно по их одежде; среди них стояли и адепты, и слуги, а командовала всеми молодая женщина. В руках она держала воздушного змея, из которого торчала стрела. Увидев нас, она спросила, кому принадлежит этот змей».
Другой юноша продолжил: «Змей принадлежал шестому шиди, вот он и признался в этом. Тогда женщина вдруг разгневалась, закричала «Наглец!» и приказала своим подручным увести шестого!»
Вэй У Сянь спросил: «Это все?»
Юноши закивали, один из них добавил: «Мы спросили, за что они его уводят, но женщина без остановки выкрикивала лишь что-то вроде «мятежник», «вынашивал коварный замысел» и приказала своим людям взять шестого шиди под стражу. Мы не знали, что делать, поэтому поспешили обратно».
Цзян Чэн, выругавшись, воскликнул: «Хватают первого встречного без повода! Да кем они себя возомнили?!»
«Точно! Уму не постижимо!»
Вэй У Сянь прервал их: «Замолчите все. Думается мне, очень скоро люди клана Вэнь окажутся на пороге, нельзя, чтобы они услышали наши разговоры и прицепились к нам тоже. Лучше скажите вот что: у той женщины при себе был меч? Она красивая, с родинкой над губой?»
Адепты в один голос закричали: «Да! Это она и была!»
Цзян Чэн с ненавистью прошипел: «Ван Лин Цзяо! Эта…»
Как вдруг за его спиной раздался ледяной голос: «Что вы так расшумелись, ни дня от вас покоя не дождешься!»
Мадам Юй в пурпурном платье плывущей походкой приблизилась к адептам; чуть позади, слева и справа, ее сопровождали Инь Чжу и Цзинь Чжу в боевых одеждах. Цзян Чэн обратился к матери: «Матушка, люди клана Вэнь явились в Юнь Мэн и схватили шестого шиди!»
Мадам Юй сердито бросила: «Вы так орали, что я и так все расслышала. Ну и что с того, его ведь пока не убили, а ты уже скрипишь зубами от ненависти, разве так подобает вести себя будущему Главе Ордена? Возьми себя в руки!»
Договорив, она развернулась к воротам перед тренировочным полем. Более десятка адептов клана Вэнь, на одеждах которых горело палящее солнце, один за другим прошли через ворота. А следом за адептами, плавно покачивая бедрами, вошла женщина в цветном платье.
Она обладала грациозной осанкой и весьма привлекательной внешностью, ее взгляд то и дело заигрывал со смотрящим, а губы были подобны бушующему пожару; маленькая черная родинка над губой делала женщину еще более прекрасной. Вот только выглядела она как дешевка, поскольку вся сверкала и бренчала украшениями, словно страшно жалела, что не в состоянии нацепить на себя целую ювелирную лавку как доказательство покровительства знатного чина. Это действительно была Ван Лин Цзяо, которой Вэй У Сянь в Ци Шань отвесил такую затрещину, что из ее рта брызнула кровь.
Ван Лин Цзяо, поджав губы в улыбке, произнесла: «Мадам Юй, мы с вами вновь свиделись».
Мадам Юй ничего не ответила на это, словно считала, что лишняя фраза в адрес этой женщины загрязняет рот. Лишь когда Ван Лин Цзяо спустилась со ступеней главных ворот Пристани Лотоса, Мадам Юй спросила: «Для чего ты схватила адепта Ордена Юнь Мэн Цзян?»
Ван Лин Цзяо ушла от ответа: «Схватила? Ах, вы об этом, которого мы взяли под стражу? Это длинный разговор. Давайте войдем внутрь, присядем и обсудим все, не торопясь».
Рабыня, без доклада, без разрешения на визит, заявилась на пороге другого клана, да еще как само собой разумеющееся уверенно и нагло предлагает «присесть и все обсудить»? Выражение лица Мадам Юй стало более суровым, она несколько раз покрутила Цзы Дянь на правой руке, а на белоснежной коже кистей ее рук надулись синие жилки.
Она переспросила: «Войдем внутрь, присядем и обсудим все?»
Ван Лин Цзяо ответила: «Ну конечно! В прошлый раз, оглашая вам приказ клана Вэнь, я даже не успела войти и посидеть немного, ведите же».
Услышав фразу «оглашая приказ», Цзян Чэн холодно хмыкнул, а сестры Инь и Цзинь гневно нахмурились. Ван Лин Цзяо пользовалась благосклонностью Вэнь Чжао и являлась его фавориткой, потому сейчас ее нельзя было оскорблять. Мадам Юй с холодной усмешкой, исполненной ехидства, все же ответила: «Что ж, проходи».
Ван Лин Цзяо кокетливо улыбнулась и все-таки прошла внутрь.
Однако вопреки предложению войти посидеть, садиться женщина не спешила, вместо этого она с интересом прошлась по Пристани Лотоса, тут и там вставляя свое мнение:
«В Пристани Лотоса не так уж плохо. Места хватает, вот только здания немного устарели».
«Дерево почернело, цвет ужасно уродливый, не хватает свежести».
«Мадам Юй, хозяйка из вас, прямо скажем, никудышная, неужели вы ничего не смыслите в расстановке мебели и украшении комнат? В следующий раз нужно повесить побольше красных занавесок, так будет намного красивее».
Куда бы она ни пошла, везде находила, к чему прицепиться, на что указать, словно это был цветочный сад на ее заднем дворе. Глядя на то, как взлетают и опускаются брови Мадам Юй, Вэй У Сянь и Цзян Чэн стали опасаться, что в любой момент может начаться кровавая резня.
Завершив прогулку и раздачу указаний, Ван Лин Цзяо, наконец, уселась в Главном Зале. Без предписанного церемониями приглашения она самовольно заняла почетное место, но, посидев немного и увидев, что никто не прислуживает ей, хмуро стукнула рукой по столу: «Почему мне не принесли чаю?»
Даже обвешавшись драгоценностями с ног до головы, Ван Лин Цзяо не смогла скрыть истинной натуры: манеры ее моментально выдавали отсутствие должного воспитания и знания этикета, что представляло собой довольно жалкое зрелище, поэтому никто на нее совершенно не реагировал. Мадам Юй заняла место гостя, широкие полы ее платья и длинные ниспадающие рукава сделали ее осанку еще более стройной, что поистине услаждало взор. На губах сестер Инь и Цзинь, стоящих позади Мадам, заиграли насмешливые улыбки. Инь Чжу произнесла: «Чая не будет. А захочешь пить, так нальешь сама».
Прекрасные глаза Ван Лин Цзяо широко открылись, а в голосе промелькнуло удивление: «Слуги в Ордене Юнь Мэн Цзян всегда такие ленивые?»
Цзинь Чжу добавила: «У слуг Ордена Юнь Мэн Цзян есть более важные дела. А чтобы принести чай и налить воды, не требуется помощь других людей. Ты же не калека».
Ван Лин Цзяо смерила обеих сестер сердитым взглядом и вопросила: «Кто вы такие?»
Мадам Юй ответила ей: «Мои личные служанки».
Ван Лин Цзяо презрительно заметила: «Мадам Юй, ваш Орден Юнь Мэн Цзян просто невыносим. Это никуда не годится: разве обыкновенная прислуга смеет открывать рот в Главном Зале? В Ордене Ци Шань Вэнь за подобное поведение им отвесили бы оплеуху».
Вэй У Сянь подумал: «Да ты ведь и сама обыкновенная прислуга».
Мадам Юй, не шелохнувшись, ответила: «Инь Чжу и Цзинь Чжу — далеко не обыкновенная прислуга, они с детства воспитываются подле меня, никогда не прислуживают никому, кроме меня, и также никто не может раздавать им оплеухи. Не может и не смеет».
Ван Лин Цзяо не отступалась: «Что вы такое говорите, Мадам Юй, между кланами заклинателей все же нужно четко различать, кто сверху, а кто снизу, лишь в этом случае не случится переворота. Слуги должны вести себя так, как подобает слугам».
Мадам Юй уловила скрытый смысл во фразе «слуги должны вести себя так, как подобает слугам», глянула на Вэй У Сяня и надменно выразила согласие: «Это верно».
Затем задала вопрос: «Так зачем ты все-таки схватила адепта Ордена Юнь Мэн Цзян?»
Ван Лин Цзяо ответила: «Мадам Юй лучше всего теперь отказаться от всяческих связей с данным мятежником. Он вынашивал коварный замысел, но мне удалось его схватить и отправить на вынесение приговора».
Мадам Юй вскинула брови и переспросила: «Вынашивал коварный замысел?»
Цзян Чэн, не сдержавшись, выкрикнул: «Какой, к черту, коварный замысел мог вынашивать шестой шиди?»
Ван Лин Цзяо ответила: «У меня есть доказательства. Подай сюда!»
Адепт клана Вэнь подал ей в руки воздушного змея, после чего Ван Лин Цзяо, потрясая змеем, изрекла: «Это и есть доказательство».
Вэй У Сянь, рассмеявшись, возразил: «Это же просто обыкновенный воздушный змей в виде одноглазого монстра! Разве это доказательство?»
Ван Лин Цзяо с холодной усмешкой ответила: «Думаешь, я слепая? Посмотри внимательнее».
Напудренным пальчиком она провела по воздушному змею, уверенно рассуждая: «Какого цвета этот змей? Золотого. А какой формы изображенный на нем одноглазый зверь? Круглой».
Мадам Юй спросила: «И что с того?»
Ван Лин Цзяо ответила: «Что с того? Вы все еще не понимаете? Золотой и круглый, на что он похож? На солнце, конечно же!»
На глазах у остолбеневших слушателей она с самодовольным видом изрекла: «В этом мире так много разных воздушных змеев, почему он выбрал именно одноглазого монстра? И почему покрасил его именно в золотой цвет? Не мог выбрать другую форму? Не стал красить его в другой цвет? Неужели вы все еще считаете, что это совпадение? Разумеется, нет! Он сделал это умышленно. Он стрелял по такому воздушному змею, а значит, пользовался возможностью образно уничтожить солнце! Он собирался выстрелить в солнце! Это ли не оскорбление Ордена Ци Шань Вэнь, это ли не вынашивание коварного замысла?»
Ван Лин Цзяо в самом деле считала себя невероятно умной; слушая ее притянутые за уши результаты расследования, Цзян Чэн, в конце концов, не выдержал и вмешался: «Пускай воздушный змей золотой и круглый, но разве он похож на солнце? Совершенно не похож, ни капли! До сходства с солнцем ему еще далеко!»
Вэй У Сянь продолжил: «Если так рассуждать, то и апельсины есть нельзя. Они ведь золотистые и круглые, верно? Но я, кажется, не раз замечал, как ты ела апельсины!»
Ван Лин Цзяо пронзила его взглядом, полным ненависти. Раздался ледяной голос Мадам Юй: «Так ты явилась сюда из-за этого воздушного змея?»
Ван Лин Цзяо ответила: «Разумеется, нет. В этот раз я от имени Ордена Ци Шань Вэнь и молодого господина Вэнь пришла наказать одного человека».
Сердце Вэй У Сяня пропустило удар.
Как и следовало ожидать, в следующий миг Ван Лин Цзяо указала на него пальцем со словами: «Этот паршивец на горе Му Си вел себя дерзко и непочтительно; покуда молодой господин Вэнь сражался с Черепахой-Губительницей, он множество раз пытался затеять смуту и до такой степени разозлил молодого господина Вэнь, что тот по неосторожности лишился своего меча!»
Слушая, как она несет околесицу, искажая истину до неузнаваемости, Цзян Чэн рассмеялся от возмущения. Вэй У Сянь же вспомнил, что сегодня утром Цзян Фэн Мянь покинул Пристань Лотоса, и подумал: «Они намеренно выбрали время для визита. Или же специально выманили дядю Цзяна!»
Ван Лин Цзяо не собиралась останавливаться: «К счастью! Благословенный небесами молодой господин Вэнь благополучно одолел Черепаху-Губительницу, невзирая на потерю меча. Но спустить оскорбление этому паршивцу никак нельзя! Сегодня я, по приказанию молодого господина Вэнь, прошу Мадам Юй наказать этого человека, в назидание остальным адептам Ордена Юнь Мэн Цзян!»
Цзян Чэн позвал: «Матушка…»
Но Мадам Юй грубо отрезала: «Замолчи!»
Ван Лин Цзяо осталась крайне довольна реакцией Мадам Юй, она проворковала: «Этот Вэй Ин, насколько я помню, слуга Ордена Юнь Мэн Цзян? Сейчас Главы Ордена здесь нет, и надеюсь, Мадам Юй примет взвешенное решение. В противном случае покрывательство паршивца орденом Юнь Мэн Цзян заставит нас подозревать… что некоторые слухи… в самом деле верны… хи-хи».
Сидя на месте, которое обычно занимал Цзян Фэн Мянь, она засмеялась, прикрыв рот ладошкой. Мадам Юй с лицом чернее тучи медленно перевела на нее взгляд. Цзян Чэн, услышав намек в ее словах, гневно вопросил: «Какие еще слухи?!»
Ван Лин Цзяо, посмеиваясь, произнесла: «А ты как думаешь? Конечно, слухи о давних любовных связях Главы Ордена Цзян…»
Вэй У Сянь был не в силах слушать, как эта женщина смеет оговаривать Цзян Фэн Мяня. Охваченный пламенем ярости, он гневно выкрикнул: «Ах ты…» Но закончить фразу Вэй У Сянь не успел — спину полоснуло болью, а колени невольно подкосились. Мадам Юй внезапно нанесла ему удар плетью.
Цзян Чэн растерянно пробормотал: «Матушка!»
Мадам Юй стояла, сжимая изящными, словно выточенными из яшмы, руками сверкающую и переливающуюся молниями плеть Цзы Дянь. Раздался ее резкий возглас: «Цзян Чэн, пойди прочь, а иначе тоже окажешься на коленях!»
Вэй У Сянь насилу поднялся, упираясь руками в пол, и проговорил: «Цзян Чэн, отойди! Не лезь!»
Мадам Юй опять занесла плеть и ударила со столь неимоверной силой, что Вэй У Сянь вновь распластался на полу. Сквозь сжатые зубы она прошипела: «Я сразу говорила, что ты… нарушитель правил, рано или поздно навлечешь на Орден Юнь Мэн Цзян большую беду!»
Вэй У Сянь лишь успел оттолкнуть Цзян Чэна и, сжав челюсть, принял удар без единого стона, неподвижно. Мадам Юй, никогда не упуская возможности побранить его, все же ни единого раза не проявила истинной жестокости, изредка отмеряя ему лишь пару ударов плетью, дабы поставить на колени в качестве наказания; и даже в таких случаях Цзян Фэн Мянь вскоре позволял ему подняться. В этот же раз на долю Вэй У Сяня выпало несколько десятков сильнейших ударов, один за другим, от которых спина начала гореть огнем, а все тело онемело от боли. Вытерпеть было невозможно, но ему приходилось терпеть. Если сегодня его наказание не удовлетворит Ван Лин Цзяо и всех людей Ордена Ци Шань Вэнь, мучениям Ордена Юнь Мэн Цзян конца и края не будет!
Ван Лин Цзяо наблюдала за избиением, довольно улыбаясь. Наконец, когда Мадам Юй закончила, Цзы Дянь мгновенно вернулась к ней на руку. Вэй У Сянь сумел подняться на колени, покачиваясь, словно вот-вот упадет. Цзян Чэн хотел было помочь ему подняться, но Мадам Юй резко пресекла его попытку: «В сторону. Не смей помогать ему!»
Пока Инь Чжу и Цзинь Чжу крепко держали Цзян Чэна, Вэй У Сянь, продержавшись еще совсем немного, все-таки с тяжелым грохотом свалился на пол, не в силах подняться.
Ван Лин Цзяо удивленно подняла брови: «И это все?»
Мадам Юй фыркнула: «Чего ты еще ожидаешь?»
Ван Лин Цзяо спросила: «Но разве этого достаточно?»
Теперь настал черед Мадам Юй вскинуть брови. «Что значит — «разве этого достаточно?» Ты хоть представляешь, какая сила содержится в одном ударе Цзы Дянь? Теперь он не встанет на ноги и через месяц, с него хватит!»
Ван Лин Цзяо вкрадчиво проворковала: «Но ведь когда-нибудь он встанет на ноги!»
Цзян Чэн в гневе прокричал: «Чего ты добиваешься?!»
Ван Лин Цзяо сердито надула губы: «Мадам Юй, раз уж это наказание, нужно сделать так, чтобы он запомнил урок, сожалел о содеянном всю оставшуюся жизнь и больше не смел помыслить о подобном. Если всего лишь отхлестать его плеткой, спустя некоторое время он восстановится и снова станет резвым скакуном, разве это наказание? Юноши в его возрасте быстро забывают о прежних страданиях, от такого наказания не будет никакого проку».
Мадам Юй спросила: «Что ты предлагаешь? Отрубить ему ноги, чтобы он больше не смог резво скакать?»
Ван Лин Цзяо ответила: «Молодой господин Вэнь великодушен, отрубить ноги было бы слишком жестоко. Нужно лишь отрубить ему руку, и претензий больше не будет».
Совершенно очевидно, что эта женщина, пользуясь авторитетом и поддержкой Вэнь Чжао, мстила Вэй У Сяню за пощечину в пещере на горе Му Си!
Мадам Юй бросила на Вэй У Сяня взгляд искоса и произнесла: «Отрубить ему правую руку?»
Ван Лин Цзяо согласилась: «Идет».
Юй Цзы Юань поднялась и начала медленно ходить вокруг Вэй У Сяня, словно обдумывая эту идею. Вэй У Сянь от боли не мог даже поднять голову, а Цзян Чэн, оттолкнув Инь Чжу и Цзинь Чжу, бросился к нему и закрыл своим телом, выкрикивая: «Матушка! Матушка, нет… все совсем не так, как она говорит…»
Ван Лин Цзяо повысила голос: «Молодой господин Цзян, вы хотите обвинить меня в развращении фактов?»
Вэй У Сянь лежал лицом в пол, не в силах перевернуться, но все же подумал: «Развращении? В каком еще развращении?» Его внезапно озарило: «В извращении фактов! Ведь эта девка когда-то была рабыней жены Вэнь Чжао, не получала образования, и слов-то таких не знает, а еще прикидывается образованной! Услышала где-то новое слово, а верно употребить — мозгов не хватает!» Ситуация становилась критической, но именно в такие моменты мысли в голове путаются все больше, собраться с духом невозможно, как и остановить беспорядочный поток размышлений. Поэтому происходящее показалось Вэй У Сяню крайне смешным. Ван Лин Цзяо же, не осознавая своего позора, продолжила: «Мадам Юй, хорошенько подумайте о последствиях, Орден Ци Шань Вэнь твердо намерен разобраться в этом происшествии. Отрубленная рука мальчишки послужит платой за мирное существование Ордена Юнь Мэн Цзян, в противном же случае, молодой господин Вэнь спросит с вас гораздо более высокую цену!»
В глазах Мадам Юй сверкнул лед, от которого кровь застыла в жилах. Тоном, не предвещающим ничего хорошего, она приказала: «Инь Чжу, Цзинь Чжу, заприте двери. Нам не нужно, чтобы кто-то увидел кровь».
Стоило Мадам Юй отдать приказ, сестры Инь и Цзинь беспрекословно повиновались, стройно ответив звонкими голосами: «Слушаюсь!», после чего девушки плотно затворили двери Главного Зала.
Когда Вэй У Сянь услышал стук закрывающихся дверей и увидел, как исчез солнечный свет на полу, его сердце охватил страх: «Неужели мне правда отрубят руку?»
Цзян Чэн от испуга кинулся к ногам матери с мольбой: «Матушка? Матушка! Что же вы делаете? Вы ведь не можете отрубить ему руку!»
Вэй У Сянь, справившись со страхом, крепче стиснул зубы и со злобой подумал: «Ну и черт с ней!.. Если такова цена за покой Ордена… Пусть будет рука, велика потеря! Да я, мать вашу, с завтрашнего дня начну фехтовать одной левой!!!»
Ван Лин Цзяо хлопнула в ладоши со словами: «Мадам Юй, я ни секунды не сомневалась, что вы — самый преданный из вассалов Ордена Ци Шань Вэнь! Эй, солдаты, держите паршивца!»
Мадам Юй ответила: «В твоей помощи нет нужды». Сестры Инь и Цзинь подошли к Мадам Юй, и Ван Лин Цзяо воскликнула: «О! Так вы хотите заставить своих личных служанок держать его, прекрасно».
Цзян Чэн сорвался на крик: «Матушка! Матушка, прошу, послушайте! Я умоляю вас! Не отрубайте ему руку! Если отец узнает об этом…»
Лучше бы он не упоминал Цзян Фэн Мян; едва услышав о нем, Мадам Юй рассвирепела еще больше и сердито прошипела: «Даже не напоминай мне о своем отце! Что же будет, если он узнает? Неужели убьет меня?!»
Ван Лин Цзяо восторженно воскликнула: «Мадам Юй, я просто восхищаюсь вами! Очевидно, в дальнейшем мы с вами наверняка сможем договориться о надзирательном пункте!»
Мадам Юй как раз вырвала из рук Цзян Чэна свое платье и развернулась к ней, приподняв бровь: «О надзирательном пункте?»
Ван Лин Цзяо расплылась в улыбке. «Аха. Надзирательный пункт. Это второе требование, за которым я прибыла в Юнь Мэн. Орден Ци Шань Вэнь издал указ о надзирательных пунктах, которые должны быть основаны в каждом городе. А сейчас я повелеваю! С этого дня Пристань Лотоса станет надзирательным пунктом Ордена Ци Шань Вэнь в Юнь Мэне!»
Не удивительно, что она обошла всю Пристань Лотоса вдоль и поперек, словно собственные покои, — оказывается, Ван Лин Цзяо и в самом деле уже считала владения Ордена Юнь Мэн Цзян своей резиденцией!
Глаза Цзян Чэна покраснели от злости, он выкрикнул: «Какой еще надзирательный пункт?! Это наш дом!!!»
Ван Лин Цзяо, нахмурившись, произнесла: «Мадам Юй, вам следует хорошенько вразумить вашего сына. Сотни лет кланы заклинателей признают клан Вэнь своим гегемоном, разве позволено вступать в спор с посланником клана Вэнь с рассуждениями о чьем-то доме? Вначале я еще сомневалась, сможет ли Пристань Лотоса взять на себя столь ответственную роль — ведь здесь все разваливается от старости, и, к тому же, появилось несколько мятежников. Но раз уж Мадам Юй так прилежно выполняет мои приказы, и ваш характер как раз в моем вкусе, я все-таки решила доверить эту величайшую честь…»
Она так и не договорила. Мадам Юй широко замахнулась и отвесила ей оглушительно звонкую пощечину.
Казалось, что от звона и силы, вложенной в удар, все вокруг содрогнулось, а Ван Лин Цзяо, сделав несколько оборотов вокруг своей оси, свалилась на пол; из ее носа хлестала кровь, а прекрасные глаза сделались совершенно круглыми.
Несколько адептов клана Вэнь в Главном Зале ошарашено вскочили и обнажили мечи, но хватило одного лишь взмаха руки Мадам Юй, чтобы Цзы Дянь ослепительной вспышкой описала круг и повалила адептов на пол.
Мадам Юй с достоинством прошествовала к Ван Лин Цзяо, взглянула на нее сверху вниз, затем склонилась и, притянув чертовку за волосы, отвесила ей еще одну пощечину. В ее голосе полыхал гнев: «Как смеешь ты, рабыня!»
Она терпела слишком долго. Увидев совсем близко лицо Мадам Юй, искаженное гневом, Ван Линь Цзяо, схватившись за опухшую половину лица, истошно завопила. Мадам Юй бесцеремонно отвесила еще одну оплеуху, прервав ее мерзкий визг, и угрожающе произнесла: «Прежде чем бить собаку, смотри, кто ее хозяин! Ворвалась в двери моего дома и у меня на глазах собралась наказывать людей моего Ордена? Да кто ты такая, раз позволяешь себе подобное?!»
Она брезгливо отбросила голову Ван Лин Цзяо в сторону, достала платок и вытерла им руки. На лицах Инь Чжу и Цзинь Чжу за ее спиной играли такие же презрительные улыбки. Ван Лин Цзяо дрожащими руками закрыла опухшее лицо и сквозь слезы пролепетала: «Ты… Как ты смеешь… Орден Ци Шань Вэнь и клан Ин Чуань Ван ни за что не простят тебе этого!»
Мадам Юй бросила платок на землю, пинком отпихнула ее прочь и гневно выругалась: «Закрой свой рот и слушай, жалкая рабыня! Мой клан Мэй Шань Юй сотни лет занимает почетное место среди кланов заклинателей, и ни о каком клане Ин Чуань Ван я никогда не слышала! Из какой такой поганой дыры выполз ваш клан подлых выродков? У вас там все такие же тошнотворные, как ты? И ты еще передо мной посмела рассуждать о высших и низших? Так я напомню тебе, кто здесь сверху, а кто снизу!»
На противоположной стороне Главного Зала Цзян Чэн помогал Вэй У Сяню приподняться с пола, они оба так и застыли при виде представшей перед ними картины.
Примечания: Дорогие украшения могли позволить себе лишь благородные девушки из богатых семей, которые обучались этикету. Ван Лин Цзяо же, будучи служанкой, не знала этикета, но при этом носила дорогие украшения, пытаясь выдать себя за благородную даму.