Глава 50. Вероломство. Часть пятая
Не Хуай Сан пнул свою саблю в сторону и бросился прочь с тренировочной площадки. Цзинь Гуан Яо крикнул ему вдогонку: «Хуай Сан! Хуай Сан!»
Однако едва Цзинь Гуан Яо устремился вслед за ним, раздался холодный голос Не Мин Цзюе: «Стой!»
Цзинь Гуан Яо замер на полпути и обернулся. Не Мин Цзюе окинул его взглядом и, подавив гнев, произнес: «У тебя все еще хватает смелости являться сюда?»
Цзинь Гуан Яо тихо ответил: «Я пришел, чтобы признать свою ошибку».
Вэй У Сянь подумал: «Надо же, а он даже бесстыднее меня».
Не Мин Цзюе спросил: «Разве ты когда-нибудь признавал свои ошибки?»
Цзинь Гуан Яо приоткрыл рот, намереваясь ответить, но тут вернулись адепты, отправленные за снадобьем для Не Хуай Сана: «Глава Ордена, Лянь Фан Цзунь, второй молодой господин заперся у себя в комнате и никого не впускает».
Не Мин Цзюе воскликнул: «Посмотрим, сколько же он там просидит! Бунтовать, значит, удумал!»
Цзинь Гуан Яо с благожелательным выражением лица обратился к одному из адептов: «Благодарю вас. Пожалуйста, дайте мне снадобье, я отнесу ему позже».
Он забрал склянку с настойкой из рук заклинателя. Когда посторонние удалились, Не Мин Цзюе спросил: «Зачем ты пришел?»
Цзинь Гуан Яо ответил: «Брат, неужели ты забыл? Сегодня я должен был играть для тебя на гуцине».
Не Мин Цзюе без обиняков заявил: «Я не собираюсь обсуждать с тобой вопросы, касаемые Сюэ Яна. Можешь не тратить силы, заискивая передо мной. Все равно бесполезно».
Цзинь Гуан Яо возразил: «Во-первых, я не заискиваю перед тобой. А во-вторых, если это и впрямь бесполезно, то, брат, почему же ты столь беспокоишься, пытаюсь ли я снискать твоей милости или нет?»
Не Мин Цзюе ничего не ответил.
Цзинь Гуан Яо продолжил: «Брат, в последнее время ты все сильнее и сильнее давишь на Хуай Сана. Причиной тому сущность сабли?..»
Немного помолчав, он добавил: «Хуай Сан все еще не знает о саблях вашего Ордена?»
Не Мин Цзюе сказал: «Зачем мне столь рано посвящать его во все?»
Цзинь Гуан Яо вздохнул: «Хуай Сан привык быть избалованным ребенком, но он не может всю свою жизнь оставаться праздношатающимся вторым молодым господином Не из Цин Хэ. В один прекрасный день он поймет, что ты стараешься для его же блага. Брат, так же, как и я понял это сейчас».
Вэй У Сянь подумал: «Лихо, лихо! Я бы не смог сказать подобное, будь у меня хоть пара жизней в запасе, но Цзинь Гуан Яо звучит столь естественно, что заслушаться можно».
Не Мин Цзюе сказал: «Если ты и в самом деле понял, то возвращайся ко мне с головой Сюэ Яна в руках».
И Цзинь Гуан Яо без запинки отчеканил: «Хорошо».
Не Мин Цзюе бросил на него взгляд. Цзинь Гуан Яо пристально посмотрел в ответ и повторил: «Хорошо. Брат, я прошу дать мне последний шанс. Через два месяца я преподнесу тебе голову Сюэ Яна».
Не Мин Цзюе спросил: «А если ты не исполнишь обещанное?»
Цзинь Гуан Яо произнес твердо, как никогда: «А если нет, то я вверяю свою судьбу старшему брату!»
Вэй У Сянь даже несколько зауважал Цзинь Гуан Яо.
Он до дрожи боялся Не Мин Цзюе, но, в конце концов, всегда находил миллионы крючкотворных и ушлых словечек, вынуждающих того дать ему еще один шанс. Тем же вечером, Цзинь Гуан Яо, как ни в чем не бывало, вновь играл «Песнь Очищения» в Нечистой Юдоли.
Цзинь Гуан Яо торжественно поклялся сдержать свое слово, однако Не Мин Цзюе не пришлось ждать два месяца.
Как-то раз Орден Цин Хэ Не созвал Совет по военному делу. Не Мин Цзюе обходил свои владения и, минуя одну из построек, внезапно услышал приглушенный шепот, принадлежащий, скорее всего, Цзинь Гуан Яо. Через секунду раздался второй, не менее знакомый, голос.
Лань Си Чэнь говорил: «Если брат согласился связать вас клятвой, то, стало быть, он действительно верит в тебя».
Цзинь Гуан Яо уныло заметил: «Но, брат, ты ведь слышал текст этой клятвы? В каждой фразе таилось нечто большее. «И тысячи людей презрительно ткнут пальцем; да разорвет его тело пятерка коней» — звучит как явное предупреждение для меня. Я… Я впервые слышал подобный обет».
Лань Си Чэнь ласково ответил: «Он сказал: «в случае вероломства». А ты разве задумал клятвоотступничество? Это ведь не так, тогда к чему же столь тревожиться об этом?»
Цзинь Гуан Яо подтвердил: «Верно, не так. Но брат уже давно укоренился в своем мнении обо мне, поэтому я и не знаю, как изменить его».
Лань Си Чэнь ответил: «Тем не менее, он всегда ценил твои способности и надеялся, что ты сможешь выбрать правильный путь».
Цзинь Гуан Яо сказал: «Дело вовсе не в том, будто я не понимаю, что правильно, а что нет. Просто порой я оказываюсь бессилен перед обстоятельствами. Как, например, сейчас, куда ни кинь, всюду клин, но я должен каким-то образом поступить так, как устроит всех. И я бы не обратил ни малейшего внимания на посторонних, но… неужели я и впрямь как-то обидел нашего старшего брата? Брат, ты сам все слышал. Слышал, как он назвал меня».
Лань Си Чэнь вздохнул: «В тот момент ярость застлала ему глаза и лишила возможности думать, прежде чем говорить. Сейчас нрав нашего брата уже не идет ни в какое сравнение с прошлым, поэтому пуще всего опасайся вновь вызвать его гнев. В последнее время сущность сабли все сильнее воздействует на брата. Не Хуай Сан снова препирался с ним, и они до сих пор так и не помирились».
Цзинь Гуан Яо едва ли не душили слезы: «Но если он смог сказать подобное в порыве гнева, то, в таком случае, что же он думает обо мне в своем обычном состоянии? Неужели из-за своего происхождения, которое я не волен выбирать, из-за матери, которая не была вольна выбирать свою участь, мне теперь всю жизнь придется терпеть унижения и издевательства? А если так, то чем тогда мой брат отличается от остальных, презрительно смотрящих на меня сверху вниз? Что бы я ни делал, в конечном итоге меня клеймят одной лишь фразой – «сын шлюхи».
Цзинь Гуан Яо сетовал на свою горькую судьбу Лань Си Чэню, однако, еще вчера вечером он вел задушевный разговор с Не Мин Цзюе и, будучи открытым и сердечным, перебирал струны гуциня. Услышав, как Цзинь Гуан Яо преспокойненько кляузничает за его спиной и пытается посеять раздор, Не Мин Цзюе вмиг рассвирепел и пнул дверь ногой. Пламя ярости, опалившее его рассудок, распространилось по всему телу. В воздухе взорвался громоподобный рев: «Да как ты смеешь!»
Увидев его, Цзинь Гуан Яо в ужасе затрепетал и тут же бросился за спину Лань Си Чэня. Тот, оказавшийся между двумя мужчинами, не успел вымолвить ни слова: Не Мин Цзюе мгновенно обнажил саблю и бросился в атаку. Лань Си Чэнь парировал удар своим мечом, одновременно выкрикнув: «Беги!»
Цзинь Гуан Яо стрелой вылетел на улицу. Не Мин Цзюе спешно отпихнул Лань Си Чэня в сторону: «Не стой у меня на пути!»
Не Мин Цзюе выскочил наружу и пустился за ним в погоню. Пробегая по длинной крытой галерее, он внезапно наткнулся на Цзинь Гуан Яо, непринужденно шагающего ему навстречу. Не Мин Цзюе молниеносно рубанул саблей, и алая кровь фонтаном брызнула во все стороны. Но ведь сейчас Цзинь Гуан Яо должен был отчаянно спасаться бегством, почему же он вдруг решил вернуться, к тому же шествуя в столь праздной манере?!
Нанеся удар, Не Мин Цзюе продолжил нестись вперед, пошатываясь всем телом. Добравшись до площади, он остановился, поднял голову и отдышался. Вэй У Сянь почувствовал, как бешено стучит его сердце.
Цзинь Гуан Яо!
Все люди, беспрерывной вереницей тянущиеся по площади и повсеместно окружающие Не Мин Цзюе, обладали внешностью Цзинь Гуан Яо!
Не Мин Цзюе уже поразило искажение Ци!
Сознание его спуталось, и в голове осталась лишь одна мысль: убить, убить, он должен убить, убить, убить Цзинь Гуан Яо. Не Мин Цзюе нападал на любого, попадающегося ему на глаза, и вскоре пронзительные крики заполонили всю площадь. Неожиданно Вэй У Сянь услышал истошный вопль: «Брат!»
Не Мин Цзюе вздрогнул и, несколько придя в себя, обернулся. В беспорядочном месиве размытых лиц Цзинь Гуан Яо он наконец-то разглядел иные черты.
Зажав рану на руке, Не Хуай Сан изо всех сил пытался доковылять до Не Мин Цзюе, с трудом волоча за собой ногу. Увидев, что тот замер на месте, Не Хуай Сан радостно воскликнул сквозь слезы: «Брат! Брат, это я, опусти саблю, это я!»
Однако Не Хуай Сан так и не сумел дойти до брата. Не Мин Цзюе рухнул на землю.
За секунду до падения его глаза напоследок прояснились, и он увидел настоящего Цзинь Гуан Яо.
Тот стоял у выхода из галереи. На теле его не краснело ни единого пятнышка крови. Он молча наблюдал за Не Мин Цзюе, и слезы струились по его щекам.
«Сияние средь снегов» буйно цвел на груди Цзинь Гуан Яо, словно улыбаясь вместо своего владельца.
Внезапно Вэй У Сянь услышал голос, издалека зовущий его по имени. Он был тихим и глубоким, поначалу довольно неразборчивым, словно его источник находился где-то на границе яви и химеры. Второй зов звучал уже более отчетливо и осязаемо, и Вэй У Сянь даже разобрал в нем едва заметную нотку томительного беспокойства.
Третий зов громко и настойчиво зазвенел у него в ушах.
«Вэй Ин!»
Вэй У Сянь тут же вернулся в сознание!
Его душа все еще пребывала в теле бумажного человечка, прилипшего к шлему на голове Не Мин Цзюе. Вэй У Сянь, немного повозившись, ослабил узел, стягивающий ее железными пластинами, и наружу показался широко распахнутый глаз, налитый кровью от ярости.
Отведенный ему срок стремительно истекал: Вэй У Сянь должен немедленно возвращаться в свое физическое тело!
Бумажный человечек взмахнул руками, будто мотылек — крыльями, и спланировал вниз. Однако, едва Вэй У Сянь миновал штору, скрывающую голову на полке, он увидел силуэт, прячущийся в полумраке потайной комнаты. Цзинь Гуан Яо слегка улыбнулся и, не говоря ни слова, извлек из-за пояса<i> гибкий меч</i>. Это было прославленное оружие Цзинь Гуан Яо – Хэнь Шен.
Когда Цзинь Гуан Яо работал под прикрытием и служил Вэнь Жо Ханю, он часто носил этот меч опоясанным вокруг талии и пускал в дело в различные опасные моменты, наматывая его на руку. На первый взгляд Хэнь Шен казался слишком гибким, а его удары – чересчур тягучими, но на самом деле меч бил точно в цель, пока жертва не понимала, что происходит. Когда лезвие обвивалось вокруг руки Цзинь Гуан Яо, он питал его особенными духовными силами, и враг вмиг оказывался расщепленным на части оружием, выглядящим безобидно, словно потоки весеннего ручья. В свое время он раздробил немало прославленных мечей в кучу железных стружек. Сейчас лезвие Хэнь Шена извивалось подобно серебристой змее, пытающейся во что бы то ни стало укусить бумажного человечка. Замешкайся Вэй У Сянь хоть на секунду,- и ее ядовитые клыки вопьются в тонкую фигурку!
Бумажный человек проворно хлопал рукавами, мечась во все стороны и уклоняясь от атак. Но, в конце концов, Вэй У Сянь находился не в своем теле, и Хэнь Шен просвистывал все ближе и ближе к нему. Если так будет продолжаться и дальше, острие непременно пронзит Вэй У Сяня насквозь!
Неожиданно в поле его зрения попал меч, спокойно лежащий в стенной деревянной нише. Его уже давно не натирали до блеска, поэтому и сам меч, и вся полка скрывались под слоем пыли.
Оружие оказалось не чем иным, как прошлым мечом Вэй У Сяня – Суй Бянем!
Бумажный человечек стремглав спланировал к нише и силой напрыгнул на рукоять Суй Бяня. Меч тут же подчинился его приказу и со звоном дернулся вперед!
Суй Бянь вылетел из ножен и скрестился с причудливым вихрем Хэнь Шена. В глазах Цзинь Гуан Яо промелькнула тень потрясения, впрочем, он в мгновение ока овладел собой и ловко вскинул правую руку запястьем вверх. Хэнь Шен, подобно виноградной лозе, оплел негнущееся белое лезвие Суй Бяня, и Цзинь Гуан Яо отпустил его, оставив мечи сражаться сами по себе. Левой рукой он попутно запустил в бумажного человечка талисманом, который загорелся в воздухе, вспыхнув яркими языками пламени. Вэй У Сянь почувствовал, как к нему несется обжигающая волна огня, и, воспользовавшись на миг ослепившими Цзинь Гуан Яо искрами, высекаемыми мечами над их головами, отчаянно замахал рукавами и вылетел из комнаты!
Время пребывания в бумажной форме подходило к концу, и Вэй У Сянь больше не пытался укрыться, торопливо паря к гостевым покоям. К счастью, Лань Ван Цзи как раз в этот момент распахнул дверь, и бумажный человечек со всего размаха влепился ему в лицо.
Вэй У Сянь намертво приклеился к Лань Ван Цзи, закрыв глаза мужчины своими широкими рукавами. Его бумажное тельце будто бы слегка подрагивало. Лань Ван Цзи позволил Вэй У Сяню немного потрястись у себя на лице, а затем аккуратно спустил его вниз.
Вскоре его душа благополучно вернулась в свою физическую оболочку. Вэй У Сянь тут же с шумом втянул в себя воздух, затем поднял голову, открыл глаза и внезапно встал с кровати. Тем не менее, он никак не ожидал, что тело все еще не вышло из состояния оцепенения: голова его закружилась, и Вэй У Сянь, качнувшись, едва не завалился вперед. Лань Ван Цзи поспешно поймал его в свои объятия. Вэй У Сянь снова попытался поднять голову, однако на этот раз пребольно врезался макушкой в нижнюю челюсть Лань Ван Цзи. Мужчины в унисон охнули. Вэй У Сянь немедленно принялся растирать ушибленное место, свободной рукой дотянувшись до подбородка Лань Ван Цзи: «Ай! Прости. Лань Чжань, ты в порядке?»
Лань Ван Цзи позволил пару секунд погладить свой подбородок, затем мягко убрал его руку и покачал головой. Вэй У Сянь потянул Лань Ван Цзи за собой: «Идем!»
Тот, не задавая лишних вопросов, молча последовал за Вэй У Сянем и уже в дверях спросил: «Куда?»
Вэй У Сянь ответил: «Благоуханный Дворец! Бронзовое зеркало в одних из его покоев – вход в потайную комнату. Жена Цзинь Гуан Яо выведала кое-какие из его секретов, поэтому он утащил ее внутрь. Думаю, она до сих пор там! Вместе с головой Чи Фэн Цзуня!»
Цзинь Гуан Яо наверняка вновь укрепит печать на голове Не Мин Цзюе и укроет ее в другом месте. Однако даже если ему удастся избавиться от головы, Цинь Су, свою жену, он спрятать не сумеет! В конце концов, она являлась хозяйкой Башни Кои и еще совсем недавно присутствовала на пиршестве. Столь достопочтенная и значимая фигура не могла раствориться в никуда, не возбудив дополнительных подозрений. Сейчас Вэй У Сянь и Лань Ван Цзи должны не упустить шанс и со всех ног бежать в потайную комнату, лишив Цзинь Гуан Яо возможности наплести новой паутины лжи или закрыть рот Цинь Су!
Они неудержимо мчались к Благоуханному Дворцу, ногами отпихивая всех, кто пытался встать у них на пути. Цзинь Гуан Яо приучил адептов, охраняющих его покои, всегда оставаться крайне бдительными. Едва завидев нарушителя, дозорные поднимали тревогу, чтобы в случае, если их собственных сил недоставало для защиты Дворца, предупредить его хозяина. Однако порой на всякого мудреца довольно простоты. Так вышло и теперь: чем громче адепты били в колокола, тем более в невыгодном положении оказывался Цзинь Гуан Яо. Сегодня под крышей Башни Кои собралось несчетное множество орденов и кланов, и, помимо оповещения Цзинь Гуан Яо, шум и гам также привлекал всех гостей!
Первым их настиг Цзинь Лин с обнаженным мечом в руке и удивленно спросил: «Что вы здесь делаете?»
Пока он говорил, Лань Ван Цзи уже поднялся на три ступени по лестнице, ведущей к Дворцу, на ходу вынимая меч из ножен. Цзинь Лин насторожился: «Это спальня моего дяди. Вы заблудились? Нет, вы намеренно пытается вторгнуться в его покои, верно? Что вам надо?»
К ним со всех сторон подтягивались заклинатели, ночующие в Башне Кои. То тут, то там раздавались озадаченные возгласы:
«Что случилось?»
«Кто поднял такой галдеж?»
«Мы в Благоуханном Дворце. Не думаю, что нам стоит здесь находиться…»
«Я лишь услышал сигнал тревоги…»
Заклинатели хмурились и беспокойно вертели головами. Тем временем из Дворца не доносилось ни звука, и Вэй У Сянь, не мудрствуя лукаво, постучал в дверь: «Глава Ордена Цзинь? Верховный Заклинатель?»
Цзинь Лин сердито воскликнул: «Да что тебе надо, в конце-то концов! Всех переполошил и вынудил притащиться сюда! Это спальня моего дяди, понимаешь ты или нет?! Спальня! Разве я не говорил тебе…»
Тут подошел Лань Си Чэнь, и Лань Ван Цзи безмолвно взглянул на него. Едва их глаза встретились, лицо последнего на миг окаменело, а затем стало еще более растерянным, словно Лань Си Чэнь только что узнал нечто совершенно невероятное. Похоже, он, наконец, все осознал.
Голова Не Мин Цзюе находилась в Благоуханном Дворце.
Внезапно до их слуха долетел улыбающийся голос: «Что такое? Неужели вы все не повеселились всласть на дневном пиршестве и желаете продолжить праздник в моих покоях?»
Цзинь Гуан Яо непринужденно вышел из толпы. Вэй У Сянь обратился к нему: «Лянь Фан Цзунь, вы как раз вовремя. Приди вы чуть позже, и тогда никому не удалось бы полюбоваться на содержимое потайной комнаты Благоуханного Дворца».
Цзинь Гуан Яо несколько замешкался: «Потайная комната?»
Люди вокруг них недоверчиво косились друг на друга, не понимая, что происходит. Цзинь Гуан Яо озадаченно повторил: «И что? Разве потайные комнаты столь редки? Наверняка у каждого ордена есть свой тайник, доверху забитый всякими сокровищами, ведь так?»
Лань Ван Цзи вознамерился ответить ему, но тут вмешался Лань Си Чэнь: «А-Яо, не мог бы ты впустить нас и показать свою потайную комнату?»
Цзинь Гуан Яо, казалось, нашел его просьбу одновременно странной и обременительной: «Брат, но ведь потайная комната так и называется, потому что в ней хранят вещи, скрытые от посторонних глаз. Ты же так внезапно просишь меня открыть ее. Это как-то…»
За столь короткий период времени Цзинь Гуан Яо никак не успел бы перенести Цинь Су в другое место и остаться незамеченным, а Талисман Перемещения должен был использоваться самим человеком. Однако, судя по нынешнему состоянию Цинь Су, она не обладала ни достаточным количеством духовных сил, ни желанием пускать Талисман в ход. Следовательно, сейчас Цинь Су находилась внутри, и нигде больше.
Живая или мертвая. Впрочем, ее обнаружение в любом случае погубит Цзинь Гуан Яо.
Цзинь Гуан Яо отчаянно хватался за соломинку, сочиняя все новые и новые отговорки, однако внешне он сохранял прежнее спокойствие. Но на его беду, чем сильнее он отнекивался, тем тверже звучал Лань Си Чэнь: «Открывай».
Цзинь Гуан Яо пристально посмотрел на него и неожиданно расплылся в улыбке: «Ну уж если мой старший брат приказывает мне, то я должен немедленно подчиниться и впустить вас!»
Он подошел двери, взмахнул рукой, и та тотчас же распахнулась. В толпе раздался холодный голос: «Говорят, в Ордене Гу Су Лань превыше всего ценят правила приличия. Однако, похоже, слухи – всего лишь слухи. Вломиться во внутренние покои главы ордена – это и впрямь верх приличия».
Сегодня днем, когда Вэй У Сянь стоял с Лань Ван Цзи на площади, он услышал, как адепты Ордена Лань Лин Цзинь с большим почтением приветствовали этого человека, обращаясь к нему «глава Ордена Су». Говорящий был главой процветающего в последние годы Ордена Мо Лин Су по имени <i>Су Шэ</i>, одетый в белые облачения. Его узкие глаза, тонкие брови и плотно сжатые губы позволяли описать Су Шэ как красивого, но несколько высокомерного мужчину. На первый взгляд его внешность и стать представлялись приятными, но все же второй раз на Су Шэ смотреть не хотелось.
Цзинь Гуан Яо прервал его: «Хватит, хватит. В той комнате все равно нет ничего такого, чего бы я устыдился».
Он говорил с надлежащей творящемуся вокруг интонацией: слушатели могли подумать, что Цзинь Гуан Яо ведет себя достойно и проявляет терпение, но в то же время в тоне его проскальзывала легкая неловкость. Цзинь Лин следовал за ним, возмущенный бесцеремонным вторжением в спальню его дяди, и по пути не преминул одарить Вэй У Сяня парой свирепых взглядов.
Цзинь Гуан Яо повторил: «Вы желаете взглянуть на мою потайную комнату?»
Он приложил руку к бронзовому зеркалу, нарисовал на его поверхности несколько размашистых знаков и первым ступил внутрь. Вэй У Сянь, не отставая от него ни шаг, также вошел в сокровищницу и увидел исписанную заклинаниями штору, скрывающую полку, увидел железный стол, на котором удобно расчленять трупы.
Еще он увидел Цинь Су.
Она стояла у стола, повернувшись спиной к вошедшим. Лань Си Чэнь немного удивился: «Почему мадам Цзинь здесь?»
Цзинь Гуан Яо ответил: «Все наши владения – общие, поэтому А-Су порой приходит сюда и любуется сокровищами».
Заметив Цинь Су, Вэй У Сянь также поразился и подумал: «Выходит, Цзинь Гуан Яо не спрятал ее или не убил? Неужели он не боится, что Цинь Су может проговориться?»