Экстра: Курильница для благовоний. Часть вторая

На рассвете следующего дня Вэй Усянь проснулся раньше Лань Ванцзи, что случалось крайне редко. И весь день до самого вечера его ноги неудержимо дрожали.

Курильницу в форме диковинного зверя они вновь тщательнейшим образом осмотрели. Вэй Усянь даже вскрыл вещицу и вытряхнул содержимое, затем вновь засыпал обратно, но так и не обнаружил, в чём же кроется её секрет.

Усевшись на край книжного столика, Вэй Усянь задумчиво произнёс:

— Уверен, что дело не в ароматных травах, а в самой курильнице. Поразительная вещица, переносит человека прямо внутрь сна! Должно быть, эффект от неё почти такой же, как от Сопереживания. В библиотеке вашего ордена хранятся записи о ней?

Лань Ванцзи покачал головой.

Раз уж он дал отрицательный ответ, значит, в самом деле, никаких записей о курильнице не было. Вэй Усянь произнёс:

— Ну и ладно. Действие курильницы уже развеялось. Давай пока спрячем её, чтобы никто случайно не наткнулся. А если когда-нибудь к нам с визитом явится мастер артефактов, мы покажем курильницу ему и как следует о ней расспросим.

Однако вопреки убеждению, что действие курильницы спало, последующие события вышли за рамки их ожиданий.

Этой же ночью Вэй Усянь и Лань Ванцзи, как обычно, вдоволь насладившись друг другом (1), вместе погрузились в сон.

Прошло совсем немного времени, когда Вэй Усянь открыл глаза и обнаружил себя лежащим под деревом магнолии, что росло возле библиотеки Ордена Гусу Лань.

Солнечные лучи пробивались сквозь усыпанные цветами ветви и падали на лицо. Вэй Усянь прищурился, прикрыл глаза от яркого света и неторопливо сел.

На этот раз Лань Ванцзи рядом не оказалось.

Вэй Усянь приложил ладонь ко рту и крикнул:

— Лань Чжань!

Никто не ответил на зов. Вэй Усяню это показалось странным: «По всей видимости, эффект от курильницы всё ещё сохраняется. Но где же тогда Лань Чжань? Неужели остаточная магия подействовала только на меня?»

От корней магнолии тянулась тропинка из белого камня, на которой группами по двое-трое то и дело появлялись ученики Ордена Гусу Лань в белых одеяниях и с лобными лентами на голове. Каждый нёс в руках книги — очевидно, они направлялись на утренние занятия. Никто не удостоил Вэй Усяня даже взглядом, словно и не замечал его присутствия. Вэй Усянь прошёлся по библиотеке в поисках Лань Ванцзи, но безрезультатно. Ни взрослого, ни юного, его там не оказалось. Поэтому он снова спустился по лестнице и принялся бесцельно бродить по Облачным Глубинам.

Вскоре Вэй Усянь услышал впереди негромкие голоса двоих юношей. А когда приблизился, то обнаружил, что голос одного из них звучит знакомо:

— …Никто и никогда не заводил питомцев на территории Облачных Глубин. Это против правил.

Ненадолго воцарилось молчание, после чего послышался виноватый голос другого юноши:

— Я знаю. Но… я уже дал обещание и не могу его нарушить.

Вэй Усянь ощутил, как дрогнуло сердце, затем подкрался поближе, чтобы понаблюдать. Как он и думал — беседующими на зелёной лужайке оказались Лань Сичэнь и Лань Ванцзи.

Стоял весенний день, и Два Нефрита Ордена Лань, овеваемые ветерком, казались отражениями изваяний, вырезанных из прекраснейшей яшмы. Оба в белоснежных одеяниях, с развевающимися широкими рукавами и лобными лентами, они словно сошли с картины великого мастера. В этом сне Лань Ванцзи также было около пятнадцати-шестнадцати лет, он стоял, чуть нахмурив брови, и, казалось, о чём-то сильно переживал. А на руках он держал белого кролика, который подёргивал розоватым носиком. У ног Лань Ванцзи показался ещё один кролик — приподняв длинные уши, он, подобно человеку, стоял на задних лапках, опираясь на сапог юноши, как будто хотел забраться по нему наверх.

Лань Сичэнь произнёс:

— Разве можно считать обещанием обыкновенную детскую забаву? Ты уверен, что причина именно в этом?

Лань Ванцзи потупился и замолчал.

Лань Сичэнь улыбнулся ему:

— Что ж, будь по-твоему. Но если дядя спросит, ты должен будешь ему всё как следует объяснить. В последнее время ты тратишь очень много времени на заботу о них.

Лань Ванцзи с серьёзным видом кивнул.

— Благодарю, брат. — После секундной паузы он добавил: — …Это не отразится на моих занятиях.

Лань Сичэнь заверил:

— Я знаю, что не отразится, Ванцзи. Но только дядя ни в коем случае не должен узнать, кто подарил их тебе. Иначе он разгневается так, что будет метать гром и молнии, и в любом случае заставит тебя от них избавиться.

После этих слов Лань Ванцзи покрепче прижал кролика, которого держал на руках. Лань Сичэнь улыбнулся, протянул руку и кончиком пальца погладил розовый носик белого зверька, после чего неспешно удалился.

Когда он ушёл, Лань Ванцзи так и остался стоять на лужайке, будто погружённый в свои мысли. Белый кролик на его руках то и дело подёргивал ушками, явно довольный положением. Зверёк у ног Лань Ванцзи, карабкающийся наверх, беспокойно закопошился. Юноша опустил взгляд, затем склонился и поднял с земли второго зверька. Прижав к груди обоих кроликов, он тихонько их погладил. Его движения, в отличие от выражения лица, излучали несравнимую нежность.

Вэй Усянь, не в силах бороться с искушением, вышел из-за деревьев, чтобы оказаться чуть ближе к Лань Ванцзи. К его удивлению, атмосфера вокруг юноши мгновенно поменялась — тот выпустил кроликов из рук и резко обернулся, а когда увидел, кто его потревожил, только что заиндевевший взгляд в замешательстве застыл.

— …Ты?!

Он выглядел потрясённым, но Вэй Усянь оказался потрясён ещё сильнее, поэтому удивлённо спросил:

— Ты можешь меня видеть?

Произошедшее повергло его в истинное недоумение. Согласно правильному порядку вещей, люди во сне не должны были его видеть. Но Лань Ванцзи, не отрывая от Вэй Усяня внимательного взгляда, произнёс:

— Конечно, могу. Ты… Вэй Ин?

Молодому человеку перед Лань Ванцзи на вид было лет двадцать с небольшим, а никак не пятнадцать, однако он совершенно точно был уверен, что это лицо принадлежало Вэй Усяню. Лань Ванцзи настороженно напрягся, поскольку не мог распознать истинную личность незваного гостя. И если бы сейчас при нём был меч, он бы, скорее всего, давным-давно выхватил Бичэнь из ножен. Вэй Усянь отреагировал мгновенно — с совершенно серьёзной миной сказал:

— Ага, это я!

Такой ответ заставил Лань Ванцзи насторожиться ещё сильнее и отступить на два шага назад. Вэй Усянь же с выражением тяжелораненого и таким же тоном произнёс:

— Лань Чжань, я приложил неимоверные усилия, чтобы вернуться и найти тебя, почему же ты вот так меня встречаешь?

— Ты… правда Вэй Ин?

— Ну конечно.

— Но почему ты так странно выглядишь?

— О, это долгая история. Дело обстоит вот как. Я — на самом деле Вэй Усянь, только старше на семь лет. Спустя семь лет я обнаружил один невероятно сильный артефакт, который может пронзать время и пространство и переносить заклинателя в прошлое. Я как раз собирался тщательно изучить эту вещицу, но в итоге по неосторожности попал под её влияние, и потому вернулся сюда!

Вся эта несуразица, прозвучавшая из его уст, больше походила на попытку подшутить над ребёнком. Лань Ванцзи ледяным тоном произнёс:

— У тебя есть доказательства?

— Какие доказательства тебе нужны? Я всё о тебе знаю. Того кролика, которого ты только что обнимал, и ещё одного, у твоих ног, разве не я тебе подарил? В тот раз ты забирал их с явной неохотой, а сейчас возмутился, когда брат запретил тебе их оставить. Скажи, они ведь понравились тебе, да?

От его слов Лань Ванцзи чуть переменился в лице. Он начал говорить, но сразу осёкся:

— Я…

Вэй Усянь сделал ещё пару шагов к нему, раскрыл объятия и, улыбаясь до ушей, спросил:

— Что это с тобой? Засмущался?

Его странное поведение произвело на Лань Ванцзи эффект как от встречи со страшным врагом. Всем видом выражая готовность защищаться, он сделал сразу несколько шагов прочь. Вэй Усянь уже давно не видел Лань Ванцзи, который реагировал на него подобным образом, поэтому в душе схватился за живот от хохота, а снаружи изобразил возмущение:

— Эй, что всё это значит? Чего ты бежишь от меня? И не стыдно тебе, Лань Чжань? Мы с тобой десять лет как стали супругами, а ты вот так запросто перестал меня узнавать!

От этих слов ледяная корка бесстрастности на прекрасном лице Лань Ванцзи в мгновение ока треснула.

Он проговорил:

— Мы… с тобой?

— …Десять лет?

— …как стали супругами?!

Между каждой фразой лежала огромная пропасть тишины, Лань Ванцзи с трудом договорил до конца. Вэй Усянь же притворился, будто внезапно кое-что осознал:

— Ах, я совсем забыл, ты ведь ещё не знаешь об этом. Если подсчитать по времени, должно быть, мы с тобой только-только познакомились? И «я» совсем недавно покинул Облачные Глубины, так? Ничего страшного, я сейчас тебе по секрету всё расскажу. Пройдёт пара лет, и мы с тобой станем спутниками на тропе самосовершенствования!

— Спутниками… на тропе самосовершенствования?

Вэй Усянь, самодовольно сияя, поддакнул:

— Ага! Такими, которые занимаются парными практиками каждый день. Ты по всем правилам прислал ко мне трёх свах (2), и мы сочетались законным браком, даже перед Небом и Землёй поклонились.

От гнева грудь Лань Ванцзи непрестанно поднималась и опускалась. Лишь спустя некоторое время он смог процедить сквозь сжатые зубы:

— Вздор!

— Я добавлю ещё парочку фраз, и ты поймёшь, вздор это или нет. Засыпая, ты любишь крепко прижимать меня к себе, и непременно чтобы я лежал на тебе, иначе не можешь уснуть; каждый раз наши поцелуи тянутся долго-долго, а когда заканчиваются, ты любишь осторожно прикусить меня за губу и лишь после отстраниться. О, кстати, когда мы занимаемся кое-чем другим, ты тоже любишь кусаться, у меня всё тело…

Начиная со слов «крепко прижимать к себе» лицо Лань Ванцзи сделалось таким, будто он не желал дальше слушать, и с каждой фразой это выражение усугублялось. Создавалось ощущение, что юноша готов заткнуть уши, лишь бы прекратить этот поток непристойностей. Он бросился к Вэй Усяню, выставив ладонь для удара, и прокричал:

— Вздор!

Вэй Усянь, уклоняясь в сторону, ответил:

— Опять — вздор? Хоть раз скажи что-то другое! К тому же, с чего ты так уверен, что я несу вздор? Неужели ты не такой?

Лань Ванцзи отчеканил фразу за фразой:

— Я… никогда не целовался… откуда мне знать, что мне… нравится в такие моменты!

Вэй Усянь, подумав, заключил:

— И то верно, в этом возрасте ты ведь ещё ни разу никого не поцеловал. Конечно же, ты не знаешь, как именно тебе нравится это делать. Может, сейчас попробуешь?

— …

Лань Ванцзи настолько разгневался его речами, что позабыл позвать других адептов, чтобы схватить подозрительного чужака. Он нападал снова и снова, целясь в энергетические каналы. Вот только Лань Ванцзи был ещё слишком молод, Вэй Усянь двигался намного быстрее и, совершенно не прилагая усилий, легко уворачивался от каждого выпада. Улучив момент, Вэй Усянь сжал его руку в определённом месте, от чего Лань Ванцзи застыл, и Вэй Усяню удалось чмокнуть юношу в щёку.

— …

Совершив задуманное, Вэй Усянь тут же отпустил Лань Ванцзи, ослабив хватку.

Но Лань Ванцзи так и остался стоять на месте, не в силах прийти в себя. Он весь будто превратился в безжизненное изваяние.

— Ха-ха-ха-ха-ха-ха-ха-ха-ха-ха-ха…

Вэй Усянь смеялся так, что пробудился ото сна.

Он хохотал столь сильно, что едва не скатился с кровати. К счастью, Лань Ванцзи всё время обнимал его за талию. От смеха по пробуждении его тело пробирала дрожь, от которой из глубокого сна проснулся даже Лань Ванцзи. Мужчины одновременно сели на кровати.

Лань Ванцзи опустил голову, протянул руку и размял висок.

— Только что, я…

Вэй Усянь закончил за него:

— Только что ты видел сон, в котором пятнадцатилетний ты повстречал двадцатилетнего меня, так?

Лань Ванцзи уставился на него и, помолчав, произнёс:

— Курильница для благовоний.

Вэй Усянь кивнул:

— Я уж было решил, что остаточное влияние курильницы отразилось только на мне, и потому меня погрузило в такой сон. Но кто бы мог подумать, что на тебя оно подействовало ещё сильнее.

Этой ночью ситуация сложилась иначе, нежели ранее. Юный Лань Чжань из сна явился отражением сознания взрослого Лань Ванцзи.

Сновидец никогда не знает, что видит сон, поэтому Лань Ванцзи во сне действительно считал, что ему только пятнадцать лет. И когда в первоначально невинном сне об утренних чтениях, прогулках и выращивании кроликов он вдруг наткнулся на Вэй Усяня, который бесцеремонно ворвался и разрушил идиллию, для последнего это стало отличной возможностью поразвлечься и позаигрывать с ним.

Вэй Усянь всё не унимался:

— Ой, не могу, Лань Чжань, ты так не хотел выпускать кролика из рук, так боялся, что твои брат и дядя не разрешат их оставить, я так растрогался, что чуть не умер от умиления. Ха-ха-ха-ха-ха…

Лань Ванцзи беспомощно проговорил:

— …Громкий смех посреди ночи может потревожить спящих.

— Неужто мы создаём мало шума каждую ночь, ха? И чего ты проснулся так рано? Проснулся бы попозже, я бы утащил тебя в горы за Облачными Глубинами и занялся кое-какими неприличными вещами, разрешил бы от обета невинности маленького пятнадцатилетнего Лань-гэгэ, ха-ха-ха-ха…

Лань Ванцзи, глядя на Вэй Усяня, со смеху покатывающегося по простыням, так и не смог вымолвить ни слова. Спокойно понаблюдав некоторое время, он неожиданно протянул руку, стиснул Вэй Усяня в объятиях и прижал к постели.

Они посчитали, что уж после второго подобного сна магия курильницы наконец рассеялась. Однако на третью ночь Вэй Усянь вновь очнулся во сне Лань Ванцзи.

Он обнаружил себя облачённым в чёрное и беззаботно прогуливающимся по тропинке из белого камня в Облачных Глубинах. Красные кисточки Чэньцин покачивались в такт шагам. Вскоре впереди послышались монотонные звуки чтения вслух.

В той стороне находилась ланьши. Вэй Усянь вразвалку подошёл к входу и увидел внутри учебной аудитории нескольких учеников Ордена Гусу Лань, занимающихся вечерними чтениями. Лань Цижэня на месте не оказалось, и по обыкновению его замещал Лань Ванцзи.

В сегодняшнем сне Лань Ванцзи по-прежнему выглядел юным, вот только теперь примерно того же возраста, когда они с Вэй Усянем оказались в пещере Черепахи-Губительницы, около семнадцати-восемнадцати лет. Его возвышенный и утончённый облик уже приближался к образу прославленного заклинателя, однако всё ещё нёс на себе некую незрелость, присущую молодым людям. Сидя перед чтецами, он был невероятно собран и сосредоточен. Если у кого-то во время чтения возникали вопросы, ученик подходил к Лань Ванцзи и просил о помощи. Тогда он бросал лишь беглый взгляд на строки и сразу отвечал. В такие моменты его серьёзность совершенно расходилась с аурой юности и неопытности.

Вэй Усянь вольготно прислонился к колонне снаружи ланьши, недолго понаблюдал за происходящим, а затем бесшумно взлетел на конёк крыши и поднёс к губам Чэньцин.

Лань Ванцзи в ланьши на мгновение замер. Кто-то из юных учеников спросил:

— Молодой господин, что с вами?

Лань Ванцзи задал им вопрос:

— Кто в такой час играет на флейте?

Юноши переглянулись между собой. Спустя какое-то время один из них ответил:

— Но мы ничего такого не слышим.

Выражение лица Лань Ванцзи сделалось чуть более суровым. Он поднялся, взял меч и вышел наружу. Как раз в тот момент, когда Вэй Усянь убрал флейту, мягко подпрыгнул и легко приземлился на другом коньке крыши.

Лань Ванцзи настороженно повернулся на звук и тихо бросил:

— Кто такой? Назови себя!

Вэй Усянь издал два коротких мелодичных свиста, его смеющийся голос раздался уже где-то вдали, в нескольких десятках чжанах:

— Твой муж!

Услышав этот голос, Лань Ванцзи изменился в лице. Не до конца уверенный в догадке, он спросил:

— Вэй Ин?

Вэй Усянь не ответил, тогда Лань Ванцзи вынул Бичэнь и бросился в погоню. Несколько летящих прыжков — и Вэй Усянь приземлился на высокой стене, ограждающей Облачные Глубины. Когда его ноги коснулись гребня из чёрной черепицы, Лань Ванцзи опустился в двадцати чжанах от него. Бичэнь подрагивал в руке, лобная лента, широкие рукава и полы одеяния яростно трепетали на ночном ветру, придавая юноше вид божественный и одухотворённый.

Вэй Усянь завёл руки за спину и расплылся в улыбке.

— Какой прекрасный мужчина, как прекрасно его мастерство. Если бы в этом месте и в это время я имел при себе ещё и кувшин прекрасной Улыбки Императора, всё было бы просто идеально.

Лань Ванцзи долго и неотрывно смотрел на него, прежде чем сказать:

— Вэй Ин, ты без приглашения явился ночью в Облачные Глубины. Что привело тебя сюда?

Вэй Усянь:

— А ты угадай!

— …Убожество!

Вэй Усянь легко уклонился от направленного на него лезвия Бичэня. Надо сказать, что в семнадцати-восемнадцатилетнем возрасте Лань Ванцзи уже обладал поразительным мастерством, однако для нынешнего Вэй Усяня он всё ещё не представлял серьёзной угрозы. Увернувшись от нескольких выпадов, он воспользовался брешью в защите Лань Ванцзи и прилепил ему на грудь талисман. Тело Лань Ванцзи мгновенно застыло, не в силах пошевелиться, а Вэй Усянь обхватил его, поднырнув под плечо, и вместе с ним направился в сторону гор за Облачными Глубинами.

Вэй Усянь нашёл в горном лесу густые заросли орхидей и там усадил Лань Ванцзи, прислонив спиной к белому камню. Тот спросил:

— Что ты собираешься делать?

Вэй Усянь ущипнул его за щёку и с серьёзным лицом ответил:

— Насиловать.

Лань Ванцзи не понимал, шутит ли он, поэтому его лицо чуть побледнело, а голос прозвучал сурово:

— Вэй Ин, не… не вздумай творить безобразие.

Вэй Усянь лишь посмеялся:

— Ты же меня прекрасно знаешь, именно этим я и люблю заниматься. — Затем запустил руку в плотно запахнутые складки одеяний Лань Ванцзи, спустился пониже и сжал в том самом месте.

Он сделал это весьма искусно — ощутимо, но не грубо. Лицо Лань Ванцзи моментально приняло исключительно нелепое выражение.

Уголок рта нервно дёрнулся, губы тесно поджались, однако в конце концов он всё же совладал с эмоциями и не без труда придал лицу спокойное выражение. Но Вэй Усянь и не думал на этом останавливаться. Он зашелестел поясом Лань Ванцзи, привычным жестом развязал и в два-три счёта скинул с него нижние одеяния. Затем взял совершенно не сочетающийся с утончёнными чертами лица массивный половой орган, взвесил в руке и с неподдельным восхищением произнёс:

— Ханьгуан-цзюнь, а ты с юных лет был немало одарён!

Сказав это, он легонько щёлкнул по стволу члена. Разгневанный подобным обращением со своим интимным местом Лань Ванцзи выглядел так, будто сейчас изойдёт кровью изо рта и испустит дух. Он не собирался задаваться вопросом, кто такой «Ханьгуан-цзюнь», только в ярости выкрикнул:

— Вэй Ин!!!

Вэй Усянь хихикнул:

— Кричи сколько хочешь, хоть глотку надорви, никто не придёт тебя спасать.

Лань Ванцзи вновь открыл рот, но Вэй Усянь, отсмеявшись, заправил за уши растрепавшиеся пряди, опустил голову и вобрал губами его половой орган.

В глазах Лань Ванцзи застыло крайнее потрясение, он будто окаменел, не смея поверить в происходящее.

От семнадцати-восемнадцатилетнего Лань Ванцзи так и веяло неопытностью молодости, однако размеры его члена уже тогда не допускали к себе пренебрежительного отношения. Вэй Усянь медленно обхватил ртом длинный ствол, но ещё не заглотил целиком, как ощутил, что гладкая головка коснулась задней стенки горла. Ствол оказался толстым и почти обжигающим, Вэй Усянь ощущал, как с силой пульсируют вены на его поверхности. Щёки надулись, поскольку рот заполнило инородное тело. Процесс давался с трудом, и всё же он терпеливо протолкнул член Лань Ванцзи ещё глубже в глотку, захватывая целиком.

Можно сказать, для Вэй Усяня вытворять подобное с Лань Ванцзи уже стало привычным делом, он тут же применил все свои умения: принялся посасывать и облизывать, сладко причмокивая, будто сосредоточенно поедал вкуснейшее лакомство. От такого даже белоснежная от природы кожа Лань Ванцзи, сквозь которую не пробивался румянец, покраснела в области шеи и мочек ушей, а дыхание заметно участилось. Вэй Усянь старался долго и упорно, так что щёки свела ноющая боль, но всё никак не мог добиться извержения семени. Он не понимал, в чём дело, едва ли ему не удалось бы орально удовлетворить семнадцатилетнего Лань Ванцзи! Подняв глаза, Вэй Усянь увидел, что Лань Ванцзи прилагает неимоверные усилия, чтобы удержать себя в руках. Его половой орган явственно стал твёрже железа, и тем не менее изо всех сил сдерживался от излияния, будто намеревался сделать всё возможное, лишь бы не переступать эту черту.

Вэй Усяню это показалось ужасно забавным, порочное желание вновь закипело в нём, и он принялся влажным кончиком языка вылизывать маленькую дырочку на массивной голове черепахи (3). Ещё несколько глубоких заглатываний, и Лань Ванцзи, наконец, не смог сдержаться — он кончил.

Поток невероятно густой спермы заполнил горло пряным запахом. Вэй Усянь выпрямился, слегка кашлянул, вытер уголки рта тыльной стороной ладони и проглотил всё до капли, как делал каждый раз. А Лань Ванцзи — неизвестно, было это следствием невыносимого стыда и негодования или же реакцией тела на удовольствие — вперился покрасневшими глазами в Вэй Усяня, не произнося ни звука.

Он выглядел так, будто не мог принять позор, которым его только что покрыли. Сердце Вэй Усяня смягчилось. Он запечатлел на щеке Лань Ванцзи нежный поцелуй и произнёс:

— Ну ладно, я виноват перед тобой. Мне не следовало тебя обижать.

С такими словами он погладил двумя пальцами только что извергшийся член Лань Ванцзи, убрал руку, развязал собственный пояс и избавился от нижних одеяний.

Длинные стройные ноги, белые, словно отполированный нефрит, бёдра с прекрасными, полными силы чёткими линиями мышц и подтянутые округлые ягодицы представляли собой подлинное произведение искусства. Лань Ванцзи сидел, прислонившись к камню, и с этого ракурса отлично мог рассмотреть все самые потаённые места Вэй Усяня ниже пояса.

Вэй Усянь встал на четвереньки, примяв заросли орхидей, развернулся к Лань Ванцзи задом и приник к земле. Затем потянулся вымазанными в белой тягучей жидкости пальцами к заднему проходу. Потайное отверстие пряталось в сокровенной ложбинке, но Вэй Усянь слегка раздвинул ягодицы, позволяя Лань Ванцзи увидеть маленькую дырочку, окружённую нежной розовой кожей, и пока сдержанно сжатую в аккуратную точку. Когда Вэй Усянь начал длинными изящными пальцами обмазывать её белой жидкостью, которую изверг половой орган Лань Ванцзи, спустя пару лёгких движений отверстие немного приоткрылось и, будто бы стыдливо, впустило в себя кончик пальца. Вэй Усянь медленным, но уверенным движением ввёл пальцы до основания, затем снова вынул. Процесс повторялся снова и снова, движения ускорились, а его собственный член начал понемногу подниматься.

Когда послышались влажные причмокивания, Вэй Усянь ввёл третий палец. При этом он слегка перевёл дыхание, словно процесс дался ему с трудом, и это был предел возможностей. Движения также немного замедлились.

Столь подробные детали скрывались во мраке ночи, неприметные для глаз, но к несчастью для себя Лань Ванцзи обладал непревзойдённой восприимчивостью всех органов чувств, в особенности превосходным было его зрение. И теперь он застывшим взглядом смотрел на разворачивающееся перед собой несравнимо развратное действо и не имел возможности отвести взгляд.