Том 3. Глава 7. Крепость против крепости

I

«Апрель – ужаснейший месяц» – сказал один древний поэт, и для солдат и офицеров крепости Изерлон апрель 798-го года Космической Эры действительно стал месяцем лишений и страданий. Их командир отсутствовал, а им самим приходилось сражаться с многочисленным противником в изоляции и без подкреплений.

«Всем было непросто. В конце концов, с нами не было адмирала Яна… – скажет впоследствии Юлиан Фредерике. – Но в то же время у нас было чувство, что всё будет хорошо, если мы просто сможем продержаться до его возвращения, и это нам очень помогало. И ещё… Это может показаться странным, но наш гнев был направлен не на врага, напавшего именно в тот момент, когда командующего не было в крепости, нет, многие ругали наше правительство, отозвавшее адмирала в тыл в подобное время».

Солдаты могли сколько угодно проклинать правительство, но старшие офицеры такой роскошью не обладали. В отсутствие Яна, обязанности командующего исполнял контр-адмирал Алекс Кассельн, помимо которого в число командования входили бригадный генерал фон Шёнкопф, командующий обороной крепости, контр-адмирал Мурай, начальник штаба, контр-адмирал Фишер, заместитель командующего Патрульным флотом, контр-адмирал Нгуен и контр-адмирал Аттенборо, возглавляющие подразделения Патрульного флота, а также коммодор Патричев, заместитель начальника штаба. Поскольку многие из них имели одинаковые звания, очень важно было иметь чёткую командную структуру. Действующий командующий Кассельн был лишь первым среди равных.

Командующий, адмирал Ян, являлся главной вершиной в командовании крепости и приданного её флота, остальные же высокопоставленные офицеры формировали вокруг него хребет на два звания ниже. Поскольку никакого «номера два» не существовало, начальник штаба флота Галактической Империи Пауль фон Оберштайн наверняка очень высоко оценил бы подобную организацию, если бы узнал об этом.

Ещё одна необычная проблема заключалась в присутствии советника командующего, Меркатца, чьи должность и звание были весьма неопределёнными. Во время службы в Галактической Империи он был адмиралом флота, но после поражения в гражданской войне и побега в Союз стал официально считаться вице-адмиралом. Таким образом, он потерял два звания, но это было неизбежным. В Союзе в данный момент не было ни одного гранд-адмирала, соответствующего имперскому гросс-адмиралу, а промежуточного звания адмирала флота вообще не существовало. Кроме того, так как даже Куберсли, начальник Центра стратегического планирования, всё ещё находился в звании адмирала, то перебежчику из вражеского стана не могли дать такого же звания, как и у главы вооружённых сил Союза.

Однако даже в звании вице-адмирала он превосходил Кассельна. Если бы он решил воспользоваться этим и потребовать соответствующих полномочий, пока Яна нет в крепости, это наверняка привело бы всю организацию в замешательство. Но Меркатц хорошо понимал своё положение недавно прибывшего, да ещё и перебежчика, поэтому он всегда действовал сдержанно, никогда не вмешивался в разговоры и даже не высказывал своего мнения, если его об этом не спрашивали.

Адъютанта Меркатца, Бернхарда фон Шнайдера, это не слишком удовлетворяло. Молодой офицер Шнайдер, который и посоветовал Меркатцу перебраться в Союз, был капитаном 3-го ранга во времена службы в Империи. Сейчас же он считался старшим лейтенантом. Так как его старший офицер был понижен на два звания, он сам попросил о том, чтобы с ним было сделано то же самое, что должно было сделать его простым лейтенантом. Ян вообще не видел нужды понижать его в звании, но из уважения к разборчивости – или упрямству – Шнайдера предложил пойти на компромисс и сойтись на понижении на одно звание.

Шнайдер мог бы вести мирную и спокойную жизнь, если бы не дал Меркатцу того самого совета, но он был слишком предан старому адмиралу. Однако ему хотелось, чтобы его начальник играл более значительную роль и иногда Шнайдер думал о том, что Меркатцу стоит быть понапористее.

С другой стороны, контр-адмирал Мурай и другие равные ему по положению офицеры считали, что Ян слишком мягок с адмиралом-перебежчиком, и это вызывало сомнения в том, насколько эффективно сможет работать командная структура крепости в отсутствие своего молодого командующего.

– Четыре недели, – решительно сказал Кассельн собравшимся офицерам. – Если нам удастся продержаться четыре недели, адмирал Ян успеет вернуться.

Это было всё, что он мог сказать, чтобы подбодрить солдат и офицеров, включая и себя самого. Хотя все высоко ценили его как администратора, репутация в качестве боевого командира перед лицом кризиса было совсем другим делом.

Затем Кассельн продолжил тем же решительным тоном:

– Враг не должен знать о том, что командующий отсутствует в крепости, – если бы противнику стало известно об этом, атаки имперцев, скорее всего, стали бы куда агрессивнее, а в худшем варианте развития событий они могли даже перехватить Яна по пути назад. – Наша политика будет заключаться в том, чтобы защищать Изерлон до возвращения адмирала Яна. Сосредоточимся на обороне и будем отбивать атаки врага по мере необходимости.

Когда он закончил свою речь, собравшиеся офицеры переглянулись друг с другом. Хотя они были не слишком рады недостатку креативности и напора в действиях, все понимали, что других вариантов у них практически нет.

– Хорошо, мы сосредоточимся на обороне, – сказал молодой и горячий Аттенборо, – но не кажется ли вам, что враг может насторожиться, если мы будем слишком пассивны?

– Пассивность сама по себе может заставить врага заподозрить очередную ловушку адмирала Яна, – ответил Шёнкопф.

– А если нет?

– Когда настанет это время, крепость Изерлон, для захвата которой мы приложили столько усилий, просто вернётся в руки Империи.

Аттенборо явно собирался что-то ответить, но тут их прервал офицер связи, сообщивший, что с имперской крепости транслируется сигнал. Кассельн на секунду нахмурился, но потом отдал приказ расшифровать его и направить на экран главного командного зала.

Один из дополнительных экранов был переключен в режим приёма видео и на нём появился мужчина в форме адмирала имперского флота. Этот крепко сложенный офицер в расцвете сил всем своим видом демонстрировал уверенность и смелость.

– Солдаты повстанческой армии или, если вам так угодно, солдаты Союза. Я адмирал Карл-Густав Кемпф, командующий экспедиционными силами флота Галактической Империи и крепости Гайесбург. Я хочу поприветствовать вас прежде, чем мы начнём сражаться. Если бы это было возможно, то я бы предпочёл, чтобы вы сдались, но я знаю, что вы этого не сделаете. Что ж, пусть удача улыбнётся вам в предстоящей битве.

– Старомодно, – пробормотал стоявший рядом с Юлианом Шёнкопф. – Но достойно и внушительно.

На Юлиана мощная, словно высеченная из гранита, фигура Кемпфа произвела ошеломляющее впечатление. Весь его вид свидетельствовал о силе и смелости адмирала… а также об опыте и подвигах, совершённых во множестве битв.

Юлиану пришло в голову, что на его фоне адмирал Ян смотрелся бы, как новоиспечённый адъютант. Хотя, естественно, ничего неуважительного по отношению к Яну он при этом не имел в виду.

Когда впоследствии люди спрашивали его о бывшем опекуне, Юлиан обычно отвечал:

«Что ж, адмирал никогда не выглядел важной персоной. Если поставить его рядом с большой группой выдающихся боевых офицеров, то он бы вообще не выделялся. Но если бы он исчез из этой группы, вы бы сразу это заметили. Вот таким человеком был адмирал Ян…»

– Никакого ответа с Изерлона.

Кемпф кивнул, услышав доклад.

– Я немного разочарован, – сказал он затем. – Я надеялся взглянуть в лицо Яну Вэнли. Хотя солдаты есть солдаты, так что, полагаю, нам стоит использовать силу оружия в качестве приветствия.

Ответа из крепости не было потому, что Кассельн и остальные не хотели, чтобы враг узнал о том, что командующего нет на месте. Разумеется, Кемпф не мог догадаться об этом.

– Подать энергию на главные орудия крепости! – глубоким голосом скомандовал Кемпф.

Главными орудиями крепости Гайесбург были пушки с жёстким рентгеновским излучением. Испускаемые ими лучи имели длину волны в 100 ангстрем, а мощность достигала 740 миллионов мегаватт, что позволяло одним выстрелом испарить гигантский линкор. Показания заполненности энергией изменились с белого на жёлтый, затем с жёлтого на оранжевый, и когда офицер-артиллерист крикнул: «Зарядка завершена!» Кемпф отдал приказ:

– Огонь!

После этого приказа много пальцев нажало на множество кнопок.

Дюжина раскалённых добела осколков света метнулись от Гайесбурга к Изерлону. Казавшиеся с виду твёрдыми объектами лучи за две секунды преодолели расстояние в шестьсот тысяч километров и врезались в стену принадлежащей ныне Союзу крепости. Поля нейтрализации оказались бессильны их остановить. Сверхтвёрдая сталь с зеркальным покрытием, кристаллические волокна и суперкерамика, из которых состояла четырёхслойная броня Изерлона, сопротивлялись несколько секунд, а потом всё же не выдержали. Лучи пронзили внешнюю стену крепости, достигли внутренней части и за несколько пикосекунд выжгли всё, до чего добрались.

Вспыхнули взрывы.

Грохот сотряс весь Изерлон изнутри. Все собравшиеся в командном центре вскочили на ноги, хотя некоторые не смогли устоять и упали. Раздались пронзительные сигналы аварийной сигнализации.

– Блок RU77 повреждён! – крикнул оператор. Даже его голос, казалось, потерял цвет.

– Доложите о повреждениях! – приказал Кассельн, продолжая стоять. – И отправьте спасательные команды, чтобы вывести оттуда раненых! Быстро!

– Внутри блока нет признаков жизни. Они все мертвы. Там было целых четыре тысячи солдат, сосредоточенных в боевых башнях и арсеналах… – тыльной стороной ладони оператор вытер пот, выступивший у него на лбу. – Ремонт внешней стены… в настоящее время невозможен. Мы можем лишь отказаться от повреждённого блока…

– Значит, выбора нет. Запечатайте блок RU77. Затем прикажите всему персоналу надеть скафандры. Кроме того, запретите всем, не относящимся к боевой смене, входить в блоки, входить в блоки, обращённые к наружной стене. Проконтролируйте это!

– Исполняющий обязанности командующего! – подошёл к Кассельну Шёнкопф. – Как насчёт ответного удара?

– Ответного удара?

– Другого выбора нет. Мы не можем просто сидеть и ждать второго залпа.

– Но… Вы же видели, что только что произошло! – Кассельна никто не посмел бы назвать трусом, но даже его лицо побледнело. – Если мы станем обмениваться ударами основных орудий, то нам всем придёт конец!

– Вот именно! Если крепости будут обстреливать друг друга, то обе они окажутся разрушены. Так что, если мы сможем внушить этот ужас врагам, то они, вероятно, перестанут столь безрассудно вести огонь из главного калибра. Да, это тупик, но тупик для обеих сторон, и это поможет нам выиграть время. Слабость же сейчас проявлять не стоит.

– Я понял. Вы правы, – Кассельн кивнул и повернулся к артиллеристу. – Заряжайте «Молот Тора»!

При этих словах напряжение мгновенно охватило всех в командном центре. «Молот Тора» – собирательное название батареи основных орудий Изерлона. Их общая мощность в 924 миллиона мегаватт заметно превышала мощь орудий Гайесбурга. В те времена, когда эта крепость находилась в руках Империи, флот Союза шесть раз предпринимал наступления на неё в попытках захватить или уничтожить, и каждый раз нёс огромные потери в живой силе и кораблях, что позволило имперским военным хвастаться, что «Изерлонский коридор вымощен трупами солдат-повстанцев».

– Зарядка завершена! Цель зафиксирована!

Кассельн сглотнул и поднял руку:

– Огонь!

На этот раз гигантский столб света поднялся с Изерлона и протянулся в сторону Гайесбурга. Прорвав поля нейтрализации энергии и многослойную броню, словно это была обычная бумага, он вызвал мощный взрыв внутри крепости. На своих экранах находящиеся на Изерлоне смогли разглядеть маленький белый пузырёк света, исходящий из Гайесбурга. Этот «пузырёк» на деле был взрывом энергии, эквивалентным одновременному взрыву десятка кораблей. В этот момент в Гайесбурге погибло несколько тысяч человек.

II

Невыразимо жестокий обмен ударами главных орудий стал лишь первым актом разыгравшейся драмы. Обе стороны понесли серьёзный урон и пережили ещё более серьёзный психологический шок, после чего отказались от продолжения. Если кто-то выстрелит, другой выстрелит в ответ, и оба проиграют. Поскольку цель обеих сторон заключалась в том, чтобы одержать победу, а не в том, чтобы совершить групповое самоубийство, нужно было найти другой путь.

– Интересно, что они намерены испробовать дальше? – спросил Кассельн, оглядывая офицеров штаба с измученным выражением лица.

– Во-первых, – откликнулся контр-адмирал Мурай, – у них есть возможность вывести свой флот и бросить нам вызов в бою между кораблями, однако я не думаю, что вероятность этого велика. Их флот станет лёгкой мишенью для «Молота Тора».

– Тогда что?

– В данный момент окружающая область пространства наполнена электромагнитными волнами и помехами. Связь, разумеется, не работает, в результате чего мы можем наблюдать за врагом лишь оптическим способом. Я могу представить, что они воспользуются этой возможностью, чтобы подобраться ближе на маленьких кораблях и доставить десант, который бы начал операцию по проникновению и саботажу.

– Хмм… Что думает об этом командующий обороной крепости?

– Я думаю, что начальник штаба абсолютно прав, – ответил Шёнкопф, вертя кончиками пальцев пустую чашку из-под кофе. – Но я добавил бы к этому ещё кое-что… Нам незачем сидеть и ждать, пока враг придёт к нам. Мы можем сами сделать то же самое.

– …А вы что скажете, адмирал Меркатц?

После вопроса Кассельна глаза лейтенанта Шнайдера загорелись ярче, чем у самого Меркатца. Но в это самое время раздался звонок, сигнализирующий о срочном вызове. Кассельн взял трубку и, после короткого обмена фразами, обернулся к Шёнкопфу.

– Доклад с 24-й башни. Вражеский десант начал приземляться на внешнюю стену этой башни. Они держатся в слепой зоне, где мы не можем им помешать. Необходимо мобилизовать наземные войска. Вы присмотрите за этим, генерал?

– Как им удалось провернуть это так быстро! – в голосе Шёнкопфа звучали одновременно злость и уважение.

Он вызвал капитана Каспера Линца. После назначения Шёнкопфа командующим обороны крепости и производства его в бригадные генералы, Линц занял его место в качестве командира легендарного полка розенриттеров. Это был молодой человек жилистого телосложения, с сине-зелёными глазами и волосами цвета выбеленной соломы.

– Линц, приготовь отряд к рукопашной. Я лично возглавлю вас.

Шёнкопф направился к двери, продолжая отдавать приказы.

– Подождите, – остановил его Кассельн. – Командующему обороной крепости нет нужды ввязываться в рукопашную схватку. Пожалуйста, останьтесь в командном зале.

– Просто небольшая тренировка, адмирал, – ответил Шёнкопф, оглядываясь через плечо. – Я скоро вернусь.

В сравнении с планетой гравитационное поле Изерлона было слабым, но всё же оно существовало, простираясь на десять километров вокруг его поверхности. Однако на внешней стене была искусственная гравитация, поддерживаемая системами крепости. В то же время, внешняя стена также являлась миром жёсткого вакуума и температуры, близкой к абсолютному нулю.

Очень специфическое поле боя, на котором в тот момент на ней сошлись наземные силы противоборствующих сторон.

Приземлившись на внешнюю стену Изерлона, 849-й батальон Имперского корпуса инженеров под прикрытием 97-го полка бронегренадёров приступил к установке небольшой водородной бомбы. Площадь поверхности крепости составляла 11300 квадратных километров. Несмотря на то, что на ней располагалось немало систем обнаружения, орудийных батарей и установок, люков и датчиков, всё равно нельзя было сказать, что слепых зон совсем не осталось. Захватчики воспользовались одной из них.

Волна за волной имперские солдаты приземлялись на внешнюю стену, но когда их набралось уже около тысячи, началась контратака Союза.

Лазерные винтовки выпустили лучи света, и два имперских солдата упали, корчась от боли. Силы Союза под непосредственным командованием Шёнкопфа атаковали растерявшихся врагов. Выпрыгивая из люков и из тени орудийных башен, они вели непрекращающуюся стрельбу. Однако, несмотря на панику, имперцы открыли ответный огонь. Угол, под которым им пришлось стрелять, а также зеркальное покрытие брони солдат Союза, отражающее выстрелы, делали лазерные винтовки не самым подходящим оружием, поэтому наиболее эффективным стало обычное автоматическое оружие. Прямые траектории трассирующих зарядов, оставляющих за собой радужные следы, привлекали взгляды солдат. Когда же расстояние между отрядами сократилось до минимума, началась примитивная рукопашная схватка, и в ход пошли длинные широкие ножи из суперкерамики и топоры из высокопрочного углепластика. 

Мало кто мог создать иллюзию, что ремесло убийства, практикуемое на полях сражений, является искусством, но Вальтер фон Шёнкопф был одним из таких людей. Его топор был одноручным, длиной в восемьдесят пять сантиметров, но он орудовал им обеими руками, нанося удары во все стороны и выстраивая вокруг себя стену из разлетающихся кровавых брызг. Среди врагов могло бы найтись немало тех, кто превосходил бы его в силе или скорости, но когда дело доходило до баланса между этими двумя характеристиками, а также эффективности, с которой его атаки наносили смертельные раны, никто не мог сравниться с ним. Шёнкопф буквально скользил сквозь хаос битвы, на волосок уклоняясь от могучих вражеских ударов и безжалостно нанося ответные, точно попадая в горло или суставы противников.

Для 97-го полка имперских бронегренадёров это сражение обернулось катастрофой. Если бы их противниками был кто-то другой, а не розенриттеры, «Рыцари Розы», они, возможно, смогли бы продержаться подольше, но в итоге лишь подтвердили репутацию противника, став ещё одним доказательством того, что «равный по количеству враг никогда не сможет одолеть розенриттеров».

Имперцы понесли тяжёлые потери, оказались частично окружены и оттеснены в один из углов конструкции внешней стены, когда из тени их десантного корабля появилось несколько истребителей-валькирий, заложивших крутой вираж, чтобы атаковать солдат Союза сверху.

Лучи орудий валькирий были бесполезны против стен крепости, но легко пробивали броню солдат. Кроме того, они обрушили на врага противопехотные ракеты. Вспыхнул водоворот ослепительных взрывов, и разорванные на куски человеческие тела полетели в пустоту космоса. Устроив эту одностороннюю бойню, валькирии попытались на большой скорости отступить, но в этот момент зенитные орудия издали беззвучный рёв. Подбитые фотонными зарядами валькирии начали дрожать, потеряли скорость и наконец взорвались, упав на поверхность стены Изерлона.

Среди всего этого хаоса Шёнкопф приказал выпустить сигнальную ракету и, когда зажёгся её бледно-зелёный свет, розенриттеры отступили, один за другим исчезая в люках крепости. Прошло уже полтора часа, и они приближались к пределу возможностей ведения боя в безвоздушном пространстве в тяжёлой броне. То же относилось и к имперцам, которые на время прекратили свои действия и, подобрав выживших, отступили. Однако стрельба зенитных орудий не прекращалась, что привело к дополнительным потерям при отходе.

Шёнкопф снял свою броню, ополоснулся в душе и вернулся обратно в командный зал.

– Что ж, нам удалось отбросить их. Как насчёт того, чтобы теперь самим отправить десант и инженеров, как я предлагал раньше?

– Нет, всё же мы не сможем этого сделать, – ответил начальник штаба Мурай.

– Почему нет?

– Вы захватили в плен немало вражеских инженеров. Что, если противник сделает то же самое? Под воздействием сыворотки правды или пыток кто-нибудь может сказать им об отсутствии в крепости адмирала Яна…

– Понятно, – согласно кивнул Шёнкопф. – Это действительно было бы опасно.

Внезапно огонёк в его глазах разгорелся ярче. Его люди захватили пленных, но что насчёт врага? Во время сражений в космосе зачастую трудно отделить пропавших без вести от погибших. Так как тел во многих случаях не оставалось, то лучшее, что можно было сделать, это объединить всех, обозначив как «не вернувшихся».

Кассельн чуть склонил голову.

– Мы ведь не оставили никого из своих, чтобы они попали в плен, не так ли, генерал Шёнкопф?

– Молюсь, чтобы так и было. Но всё же…

– Что?

– Как нам быть в дальнейшем? Мы не можем приказать солдатам убивать себя, если вероятность захвата будет велика, к тому же есть раненые и потерявшие сознание. Поэтому в каждой битве один-два человека, да попадают в руки врага. Этого никак нельзя избежать.

– И?

– Рано или поздно, но это случится. И тогда лучшим вариантом для нас будет использовать это против врага. Может, устроим врагу ловушку?

– Нет, я хотел бы сначала ещё понаблюдать за их действиями. Ответный удар за этот трюк может оказаться страшнее, чем мы ожидаем.

У Кассельна было немало причин для осторожности, и Шёнкопф это признавал. Даже на него производил впечатление вид вражеской крепости на главном экране. Немного подумав, он сказал:

– Как бы то ни было, их первая атака была сильной и открытой, а вторая маленькой и хитрой. Какой же будет третья?..

Никто не смог дать ответа на этот вопрос, но он его и не ожидал. Оглядев зал, он подошёл к своему ученику и похлопал его по плечу:

– Юлиан, иди-ка, поспи, пока можешь. Очень скоро такой возможности у тебя не будет.

В центральном командном зале крепости Гайесбург командующий имперскими силами Карл-Густав Кемпф и его заместитель Нейхардт Мюллер беседовали, глядя на изображение Изерлона, находящегося от них на расстоянии в шестьсот тысяч километров, на их главном экране.

– Значит, инженеры потерпели неудачу? Что ж, ничего не поделаешь. Если бы всё шло так, как нам хочется, эта работа была бы слишком лёгкой.

– Как бы то ни было, наш противник – Ян Вэнли. Даже герцог Лоэнграмм уважает его умения.

– Ян Вэнли, да? Что ж, умения у него есть, особенно когда надо убегать. В позапрошлом году, в битве при Амритсаре, он сбежал от меня прямо посреди битвы. Просто взял и отступил, хотя и одерживал верх. Странный тип.

– Странный… И уже одно это означает, что нам нелегко будет предугадать, какие уловки он готовит.

– Но мы не можем позволить себе сидеть и ждать, чтобы увидеть это. Инициатива сейчас в наших руках, так что нужно продолжать давить. Приготовления к тому, о чём мы с вами говорили, завершены, адмирал Мюллер?

– Да. Начнём?

Кемпф кивнул и, пока он продолжал решительным взглядом рассматривать изображение крепости Изерлон, на его твёрдой челюсти появилась уверенная улыбка.

III

Пока напряжённость и беспокойство проникали в сердца людей, события продолжали развиваться. Долгое затишье имперских атак длилось уже восемьдесят часов, с момента провала их инженеров. Словно наевшийся лев, враг теперь двигался вяло.

– Они ничего не пытаются предпринять. Что они замышляют?

Некоторые обитатели крепости злились или паниковали, но, поскольку политика командования состояла в том, чтобы потянуть время, любой разрыв между вражескими атаками только приветствовался.

– С каждой секундой адмирал Ян всё ближе к Изерлону. И тем ближе мы к победе.

Так сказал своим подчинённым коммодор Патричев. Верность первой части этого утверждения не подлежала сомнению, а вот относительно второй мнения разделились. Некоторые боялись, что Изерлон падёт прежде, чем адмирал успеет вернуться. Однако солдаты на передовой в целом были скорее оптимистами, а тот факт, что хоть враг и высадился на внешней стене, но был отброшен, сыграл позитивную роль в поднятии их боевого духа.

Следующее нападение оказалось внезапным. Не было никаких предупреждающих знаков. Просто затишье в мгновение ока сменилось яростной атакой, словно в фильме, из которого был вырван кусок. К тому моменту, когда операторы систем наблюдения поверили своим глазам, мощный луч, выпущенный с Гайесбурга, уже разрезал пространство между крепостями.

– Энергетические волны быстро приближаются!..

Прежде, чем оператор успел договорить, внешняя стена Изерлона оказалась разорвана мощным ударом жёстких рентгеновских лучей. Крепость сотрясла серия взрывов во внутренних помещениях.

– Башня 79 полностью разрушена. Выживших нет… Блок LB29 повреждён! Много убитых и раненых… – послышались выкрики докладов.

– Отрезать Башню 79! Немедленно отправить спасателей в блок LB29, – сразу же откликнулся Кассельн, а потом решительно отдал приказ: – Приготовить «Молот Тора»!

Кассельн скрипел зубами и в прямом, и в переносном смысле. Он полагал, что имперцы отказались от попыток решить дело с помощью обмена ударами главных орудий крепостей, но теперь понял, что такие мысли были слишком наивными. Если бы кто-то сейчас стал критиковать его за то, что пассивность изначально была ошибочной, ему бы оставалось лишь сидеть и покорно принимать это…

Несколько секунд спустя главная батарея Изерлона обрушила на Гайесбург пламя мести. Клыки раскалённой энергии вонзились во внешнюю броню крепости. Вспыхнуло пламя, но почти сразу же с Гайесбурга нанесли ответный удар. Паника, взрывы и оглушительный рёв наполнили воздух.

– Да они с ума сошли, – выдохнул Патричев, переводя взгляд с одного экрана на другой. – Они хотят, чтобы мы погибли все вместе?

Кассельн молчал, закусив губу. Его охватило странное чувство нарушенного равновесия. Что-то пошло не так. Всё было неправильно.

Внезапно пол под ними прогнулся. Кассельн и Шёнкопф покачнулись, с трудом устояв на ногах. Послышался грохот, и два или три экрана потемнели.

– Стена взорвана! – раздался истеричный крик оператора. – Это бомба! Не луч! Возможно, водородная бомба с лазерным взрывателем.

– Вражеский флот прямо позади нас!

– Что?! – воскликнул Кассельн в недоумении. – Что происходит?!

Через пару секунд он получил ответ. Это была уловка. Обмен ударами главных орудий крепостей сам по себе был отвлекающим манёвром, призванным скрыть выступление флота, как перед этим – действия военных инженеров. Как он раньше этого не понял? От всего сердца Кассельн проклял свою неосмотрительность.

Тем временем, на мостике флагманского линкора «Любек», обошедшего Изерлон, Нейхардт Мюллер, довольно улыбнулся.

Водородные бомбы проделали огромное отверстие в одной из секций внешней стены крепости. Его диаметр достигал двух километров, а чёрную глубину провала окружала пилообразная бахрома. Всё вместе это напоминало окровавленную пасть плотоядного зверя.

Мюллер приказал выпустить две тысячи валькирий. После того, как они захватили контроль над пространством в гравитационном поле Изерлона, в сторону пролома были также отправлены десантные корабли, несущие пятьдесят тысяч бронегренадёров. Через него бойцы проникли вовнутрь. Действуя согласно с атаками снаружи, они захватывали командные и диспетчерские пункты. Даже не заходя так далеко, они, по всей вероятности, смогли бы уничтожить все средства связи и транспортные системы внутри крепости.

– Если это сработает, Изерлон – как крепость, так и коридор – будет нашим.

Среди какофонии надрывающихся сирен и сигналов тревоги, которые, казалось, пытались перекричать друг друга, Юлиан бежал по кольцевой дороге к порту, где располагались одноместные истребители-спартанцы. До этого он находился в гостях у Кассельнов, приглашённый пообедать вместе с миссис Кассельн и двумя её дочерьми. Сам адмирал Кассельн, не имея возможности покинуть командный центр, попросил Юлиана проведать его семью. Юноша нашёл такое смешение государственных и личных обязанностей приемлемым. В конце концов, если бы он только захотел, Кассельн мог бы отправить семью на Хайнессен или перевезти в самое безопасное место в крепости. Теперь же, подхватив свой форменный берет, Юлиан выбежал в коридор, направляясь туда, где собирались лётчики-истребители.

– Береги себя, Юлиан! – голос Шарлотты Филлис всё ещё звучал у него в ушах.

«Такая милая малышка» – подумал юноша. Наверное, примерно таково было бы иметь младшую сестру.</p