Том 3. Глава 8. Преступление и наказание (2)

То же можно сказать о «жестокости» в главе XVII, когда он говорил о Ганнибале: «Что можно объяснить только его нечеловеческой жестокостью, которая вкупе с доблестью и талантами внушала войску благоговение и ужас; не будь в нем жестокости, другие его качества не возымели бы такого действия».

Для сравнения, Макиавелли приводит Сципиона. Он мог быть отличным стратегом, но воины предавали его доверие, а мирные жители восставали. Причиной этого было то, что из-за своей мягкости он не мог наказать злоупотреблявших его добротой подданных.

И наоборот, Ганнибал был способен должным образом наказать подчиненных, в итоге из страха они бы никогда не пошли против него, не важно, после победы или поражения.

Таким образом, целью «правильной жестокости» Макиавелли являются союзники, которые в будущем легко могут стать вашими врагами. Так же необходимо упомянуть о другом его утверждении из главы XXI: «Государя уважают также, когда он открыто заявляет себя врагом или другом, то есть когда он без колебаний выступает за одного против другого — это всегда лучше, чем стоять в стороне».

Такова идея Макиавелли.

В общем:

«Не доверяйте оппортунистам, поддерживающим победителя».

…Вот и все.

Макиавелли был политиком во времена, наполненные интригами и предательством. Должно быть, он часто видел, как под ковер прятали чьи-то проступки, которые позже становились источником проблем. Поэтому он и сказал, что источник болезни необходимо вырезать, даже если это «жестоко».

Поэтому я приказал обезглавить этих дворян.

◇ ◇ ◇

Чуть больше десятка человек стояли позади двенадцати обезглавленных тел. Их лица и тела были закрыты черной тканью, напоминая образ ниндзя, а окровавленные мечи в их руках не оставляли сомнений, что именно они обезглавили дворян.

Их внезапное появление и стремительное убийство заставили всех присутствующих нервно сглотнуть. Лишь мы с Хакуей оставались спокойными.

— А?! Сома?! — воскликнула Лисия.

— Сир, назад! — воскликнула Аиша. — А вы еще кто?!

Девушки выхватили клинки и шагнули вперед, чтобы меня защитить, но я положил руки им на плечи.

— Все в порядке. Это мои подчиненные.

— Подчиненные… — Лисия запнулась, — А?

Пока Лисия пыталась понять произошедшее, один из людей в черном подошел к нам. Остальные были одеты в неприметную черную одежду, но он носил впечатляющие блестящие доспехи. Почти два метра ростом с развитым телом, которое не могла скрыть его броня. Ниже шеи он походил на какого-то Темного Рыцаря, в то время как его лицо была закрыто маской, изображавшей тигра.

Преклонив предо мной колено и склонив голову он сказал:

— Господин. Задание выполнено, — его низкий голос вполне соответствовал внешности.

— Это го- Ох! — Лисия начала что-то говорить, но я крепче сжал ее плечо. Она удивленно посмотрела на меня, на что я покачал головой… После чего она спокойно вложила меч в ножны. Похоже, она все поняла.

Эксель, похоже, тоже поняла общую ситуацию. Хотя за ее легкой улыбкой угадывался гнев.

«Я жду… надлежащего объяснения позже» — или как то так говорил ее взгляд. Невероятное зрелище, смотреть на эту злящуюся красавицу. Но я почувствовал, как по спине прошел холодок.

— Аиша, ты тоже убери меч, — я еще раз похлопал не ослабившую бдительность Аишу по плечу.

— Н-но…

— Его зовут Кагетора, «Теневой Тигр». Он возглавляет разведывательное подразделение «Черные Коты», находящееся под моим непосредственным управлением.

После моих слов Черные Коты синхронно подняли мечи, отдавая честь.

В Ване я столкнулся с секретной службой Империи и ничего не мог им противопоставить, поэтому по возвращению я организовал это подразделение под моим руководством для проведения разведывательных операций.

Точнее, я значительно расширил штат агентов, уже работавших на Хакую, улучшил их тренировки и снаряжение, привлек Кагетору с его командирскими качествами, а затем реорганизовал их в подразделение под моим непосредственным руководством

Они были окружены тайнами. Их личности были неизвестны, так же никто не должен был знать, почему члены только что созданного спецподразделения так слаженно действуют.

Самой большой загадкой был сам Кагетора. Он командовал отрядом, словно это были его собственные руки и ноги… Словно он был ветераном, досконально знавшим своих подчиненных, но был ли в этой стране кто-то подходящий под это описание?

Никто не знал, кем он был на самом деле.

— Эм, Сома, — медленно произнесла Лисия. — Кагетора…

— Никому не надо знать, кто он на самом деле, понятно?

— А, понятно.

Лисия все еще была в смятении, но все же кивнула. Я же отдал Кагеторе и Черным Котам следующий приказ:

— Уберите тела и свяжитесь с солдатами запретной армии, ожидающих возле особняков этих дворян. Они должны предьявить обвинения и собрать улики. Если кто-то будет противиться — можно применить силу.

— Как пожелаете, — ответил Кагетора.

Черные Коты тут же собрали тела и ушли. Кагетора же перед уходом снова взглянул на Лисию. После этого Лисия бросила не меня суровый взгляд.

— …Ты ведь мне все объяснишь, да?

— Конечно. С чего бы начать…

— Может, стоит начать с того, почему ты казнил этих аристократов?

— Что же, раз хочешь начать с этого…

И я приступил к объяснению причин этой казни.

◇ ◇ ◇

— Что касается причины их казни, это потому, что они, помимо прочего, были связанны с Амидонией, — сказал я. — Это то, что Хакуя и Георг выяснили независимо друг от друга.

— То есть, они работали на Амидонию? — спросила Лисия.

— Не совсем, — я покачал головой. — Я сказал «помимо прочего». Они были связаны и с Амидонией, и с коррумпированными дворянами, и с нами.

— А? Что ты имеешь в виду?..

— Они были оппортунистами. Они поддерживали тех, кто в данный момент побеждал.

Они старались иметь связи со всеми, чтобы быстро поддержать победителей и избежать проблем.

Когда Эльфриден был в упадке, они сотрудничали с Амидонией, когда разразилась гражданская война, они из тени поддержали коррумпированных дворян, сами оставшись с чистыми руками. Они разжигали беспорядок вокруг тем самым создавая для иллюзию собственной благонадежности. Заботясь только о своей выгоде и безопасности.

— Они обогащались, снабжая бунтарей материальными и людскими ресурсами, а когда они проигрывали — сокрушали своих прежних союзников. Если бы у кого-то возникли подозрения, они провоцировали мятежи где-то еще, чтобы отвлечь на них внимание следственных органов. Похоже, именно так они неоднократно действовали во времена правления твоего отца.

— Нет… — узнав, что подобное происходило во времена ее отца, Лисия не могла найти слов.

— Но по настоящему опасными их делало то, что они сами никогда напрямую не участвовали в восстаниях. Когда преимущество было на нашей стороне, они вели себя почти как верные вассалы, так что было трудно призвать их к ответу. Ведь они действитель делали то, что было правильно в этот момент. Чем сильнее правитель уверен в своей власти, чем больше у него терпения и чем больше он хочет доверять своим вассалам — тем легче ему попасть в эту ловушку. «Если я создам стабильную администрацию, все будет в порядке», или «Не стоит уменьшать число моих союзников», думал бы он.

— Но… Просто приказать их убить?..

— Потому что я не питаю иллюзий о том, что мое правление не будет иметь проблем. Однажды мы будем стоять на перекрестке судеб, и тогда бы они нанесли удар. Я не хочу, чтобы ты, Аиша, Джуна или кто-то еще из дорогих мне людей пострадал от их действий, ведь я потом буду думать «Если бы я только избавился от них тогда…». Если так будет я, наверное, сойду с ума. Поэтому я решил пресечь эту опасность в зародыше.

В «Государе» было сказано: «судьба распоряжается лишь половиной всех наших дел, другую же половину, или около того, она предоставляет самим людям».

Взлеты и падения человека определяются тем, соответствуют ли его действия эпохе, в которой он живет. Но судить об этом будут следующие поколения. Оду Нобунагу и Наполеона при жизни считали гениями, но новые времена растоптали их имена.

Макиавелли сравнивал судьбу с бурлящей рекой.

Мы не можем остановить реку перемен, но если подготовиться, ее течение можно сделать безопаснее. Главное не придаваться слепому оптимизму, а быть решительным и делать то, что должно быть сделано и тогда, когда оно должно быть сделано.

По этому поводу Макиавелли говорит: «натиск лучше, чем осторожность, ибо фортуна — женщина, и кто хочет с ней сладить, должен колотить ее и пинать — таким она поддается скорее, чем тем, кто холодно берется за дело» — хоть эти слова и могут не понравиться феминисткам. Но не будем отвлекаться на его выбор слов, чтобы уничтожить корень проблем здесь и сейчас, я приказал казнить этих дворян.

Выслушав меня, Лисия медленно кивнула.

— Я поняла твои доводы, Сома. Что ты будешь делать с домами Сарацин и Джабана, представителей которых ты приказал увести?

— Позвольте мне объяснить это, — вышел вперед Хакуя. — Прежде, дома Сарацин и Джабана действовали заодно с остальными двенадцатью, но после смерти их прежних глав эта связь прервалась. Действующий глава дома Сарацин, господин Пилтори — замечательный молодой человек, прекрасно владеющий пером и мечом, а глава дома Джабана, господин Оуэн — рассудительный и честный человек с горячей кровью. Можно расчитывать, что они будут служить Его Величеству без притворства. Думаю, это можно было понять по их поведению сегодня.

— …Значит, вы тщательно выбирали, кого казнить.

— Верно. Все казнённые сегодня виновны в разных преступлениях, сейчас наши люди обыскивают их особняки в поиске доказательств. Конечно, не слишком правильно, что мы собираем улики после вынесения приговора, но прошу нас понять, на то были причины, — с этими словами Хакуя склонил голову.

Возможно, он пытался поддержать меня, говоря, что я казнил двенадцать человек не по одним только подозрениям, чтобы не испортить наши с Лисией отношения.

Сама Лисия, похоже, тоже это понимала, потому что не стала развивать эту тему.

— Хорошо, я поняла на счет тех двенадцати, но что было бы, если бы двое оставшихся согласились с тобой, Сома? Ты бы их тоже казнил?

— В этом случае я должен был бы их спровоцировать, — покачал головой Хакуя. — Хотя, если бы они попытались выслужиться перед Его Величеством, как остальные, они вряд ли были бы нам полезны.

— Ты продумал все настолько далеко… — Лисия взглянула на меня потрясенным взглядом.

«Нет, такие планы и чтение причуд человеческих сердец — дело Хакуи. У меня нет такой мерзкой черты характера… Надеюсь».

Увидев, что я отвел глаза, Лисия лишь вздохнула и сменила тему:

— Итак, что будет с Карлой и ее отцом?

— …Я как раз собирался к этому перейти.

Я встал перед связанным Кастором. Он все еще был шокирован тому, что клинок опустился не на его шею.

— Кастор Варгас. Поскольку ты отказался выполнять мой ультиматум и подчиниться, ты виновен в измене.

— …Я понимаю, — Кастор снова склонил голову. После секундного раздумья он склонился еще ниже, на этот раз прижавшись к полу лбом. — Я виновен, но это только мое преступление. Молю, пощадите Карлу.

— Это не тебе решать, — холодно сказал я. — Это твое решение. Твоя измена очевидна… Однако, как говорил Пилтори и Оуэн, я не могу игнорировать более чем сотню лет, которые ты защищал эту страну. Я уже лишил тебя поста, земель, имущества и даже фамилии. Поэтому я сохраню твою жизнь, но не более того.

[2].

— Вот поэтому, Карла, если все будет плохо, прежде чем пострадает кто-то дорогой мне, я хочу, чтобы ты меня убила.

— …Я же теперь рабыня. Если я убью своего хозяина, ошейник убьет меня.

— Да. Так что, пожалуйста, сделай это только если будешь во всем уверена. И еще, если мне удастся передать корону следующему поколению, ты получишь свободу.

«Он… Так обыденно говорит эти невероятные вещи».

Сома приказал мне стать клинком, что остановит его, если он станет тираном, хотя это убьет так же и меня. И находясь рядом, я буду якорем, удерживающим его от этого превращения.

— Вы и правда… Безжалостны.

— Я берегу жалость для тех, кто мне дорог.

— Нет. Вы безжалостны по отношению к себе. Хоть Вы сами этого не понимаете.

Я уже думала об этом во время битвы в Амидонии, но он себя совершенно не ценит. Если он не начнет больше заботиться о себе, это станет головной болью окружающих.

«Лисия, тебе повезло полюбить весьма проблемного парня…».

Понятно. Чтобы уберечь счастье моей лучшей подруги, я стану его якорем.

— Я поняла приказ, — я низко поклонилась — Пока не придет день, когда мне придется сделать это, я буду усердно работать и молиться, чтобы этот день не настал никогда.

— Хорошо, — удовлетворенно кивнул Сома. — Сейчас у нас в замке нет работы, предназначенной для рабов, так что пока ты присоединишься к силам горничных… Но… Эм… Что же, подробности тебе объяснит старшая горничная.

Под конец он начал говорить немного неуверенно. Проследив за его взглядом, я увидела красивую горничную лет двадцати, смотрящую на меня со счастливой улыбкой.

Пытаясь понять, что в этой ситуации такого, я увидела, что Лисия смотрит на меня с глубокой жалостью.

«…Э?»

◇ ◇ ◇

Сома, я и Аиша возвращались в правительственный кабинет после окончания суда над Кастором и моей подругой Карлой, как вдруг Сома споткнулся на ровном месте.

— Сома! — воскликнула я.

— Сир! — присоединилась Аиша.

Мы с Аишей потянулись поддержать его, но он успел опереться о стену.

— Я в порядке. Просто немного споткнулся, — сказал он, останавливая нас свободной рукой.

— Но…

— Все в порядке… Я бы хотел немного побыть один.

С этими словами он направился в правительственный кабинет.

Не знаю, где там «в порядке», его лицо в профиль было бледным и нездоровым. Оставшись в коридоре наедине с замершей Аишей, я заговорила:

— Минуту назад он был таким же, как всегда. Как думаешь, что случилось?

— Я не уверена, но…

— Но?

— Он был похож на солдата, вернувшегося из своего первого сражения, — обеспокоена ответила она. — Солдата… что впервые в жизни убил.

— Хочешь сказать, он плохо себя чувствует из-за того, что убил двенадцать дворян? Но Сома сделал это потому, что считал это необходимым, верно? Тогда ему не о чем сожалеть. Кроме того, он пережил свое первое сражение в войне с Амидонией, убил Гая VIII Амидония, а потом приказал казнить коррумпированных дворян. Так что это не было его первое убийство.

В ответ на мои слова Аиша покачала головой.

— Я лишь предполагаю, но бой с Гаем был ситуацией «убей или убьют тебя», да и коррумпированные дворяне без сомнений были его врагами. Но сегодня другое дело, эти двенадцать дворян пока еще ничего не сделали. Даже если он понимает, что их нельзя было оставлять в живых, он сомневается, нужно ли было их убивать. Возможно, в глубине души он не считает это правильным, — Аиша с тревогой смотрела на дверь правительственного кабинета.

«Он не может смириться с этим… Да уж».

…Думаю, Аиша все правильно сказала. Я знала, что Сома пришел из более спокойного мира, в котором для многих стран войны уже были редкостью. В итоге он не хотел, чтобы люди умирали, но он не был настолько оптимистичен, чтобы думать, что сможет разобраться со всеми проблемами без жертв. Поэтому в своих решениях он всегда старался получить максимум с минимальными жертвами.

Это было нормально для правителя целой нации, но в глубине души Сома не был готов принять даже эти минимальные жертвы.

— Аиша, что нужно делать, чтобы поддержать таких солдат?

— Ну… Я никогда не была полноценным солдатом, так что не эксперт в этом… Но я слышала, что лучше всего отвлечь их чем-нибудь.

— Отвлечь?

— Я слышала, что более старшие и опытные сослуживцы устраивают небольшие вечеринки, на которых можно выпить вина и… пообщаться с женщинами. Это такая травма, которую может исцелить лишь время, поэтому лучше всего, чтобы солдаты просто не думали о произошедшем.

«Вино и… Ух. Раз так…».

◇ ◇ ◇

Судебный процесс начался в полдень, а сейчас уже глубокая ночь.

Я лежал на своей постели в правительственном кабинете с выключенными лампами в кромешной темноте.

У меня еще было много работы, но сегодня я решил уклониться от своих обязанностей. У меня не было сил что-то делать, Хакуя это понимал и не настаивал. Мне хотелось просто провалиться в сон.

Но вопреки этой надежде, я продолжал бодрствовать.

Пытаясь занять чем то голову я начал размышлять, оправданна ли была казнь.

Раньше я уже решил, что это оправданно в долгосрочной перспективе. Если бы я оставил их в живых и кто-нибудь пострадал из-за посеянного ими раздора, уверен, я бы сожалел об этом. Так я думал раньше, но сейчас у меня отчаянно щемило в груди.

«…жестокость нужно проявлять разом, а не возобновлять изо дня в день…»

«…государь не должен бояться быть жестоким…»

«…чтобы не быть уничтожены, надо бороться…»

«…перед ликом смерти поздно сожалеть…»

Я снова и снова прокручивал в голове идеи Макиавелли. Но я лишь это искал оправдания.

Раз все равно придется сожалеть о выборе, то лучше выбрать путь, более безопасный для дорогих мне людей. Я думал, что уже убедил себя в этом до суда и сейчас злился на себя за то, что колеблюсь.

Пока я об этом думал, дверь в кабинет открылась. В дверном проеме стояли Лисия и Аиша.

Довольно откровенно одетые.

— А?!

На них были своего рода короткие халаты. По декольте и вырезам на бедрах можно было предположить, что кроме халатов на них ничего больше нет. Падающий на них из открытого дверного проема свет подчеркивал впечатляющую фигуру Аиши и немного более сбалансированную фигуру Лисии, делая их образ весьма соблазнительным.

Для моего уставшего мозга это было чересчур и я некоторое время просто завороженно смотрел на них.

…Если честно, не будь я так подавлен, вероятно, все лишние мысли наверняка вылетели бы у меня из головы. Но сейчас, происходящие казалось мне какой-то неудачной шуткой.

— …Что вы тут делаете? — резко спросил я.

Я сам вздрогнул от своего тона. Нет, мне не стоит так говорить и я знаю это. Я словно вымещаю на них злость.

— Кажется, я попросил немного побыть один, — поправился я, приведя в порядок свой тон.

— Мы не можем оставить тебя в одиночестве, пока ты в таком состоянии, — не обращая внимания на мои слова Лисия села на на кровать.

— П-прошу извинить за вторжение, — Сказала Аиша, садясь с другой стороны кровати.

Слева и справа я мог видеть очаровательные обнаженные бедра двух девушек. В этой ситуации я мог спокойно смотреть лишь в потолок.

— Что… Что вы хотите?

— Ну, эм… Мы хотим отвлечь тебя от тяжелых мыслей, — сказала Лисия.

— Что-что?

— В общем! Можешь делать с нами все, что захочешь! — выпалила Лисия.

— Я… Я в этом неопытна, так что полагаюсь на Вас, Ваше Величество! — добавила Аиша.

«Можешь делать с нами все, что захочешь», «полагаюсь на Вас»… Что они задумали?

— Слушайте… Я сейчас не в настроении.

— Ох… Если бы только здесь была мадам Джуна… — разочарованно пробормотала Аиша.

«Ну, Джуна сейчас занята, оформляя перевод из флота в запретную армию», — я вздохнул. — «Ох, ладно… Уверен, они делают это из беспокойства».

— Кхм, Сома, — пока я думал, Лисия начала ерзать.

— Что?

— Здесь довольно прохладно, можно нам под одеяло?

«Она дрожит, да… Ну, уже почти зима. Конечно им будет холодно в таких нарядах».

Прежде чем я успел сказать, что это не проблема, если они оденутся должным образом — обе уже нырнули под одеяло. Односпальная кровать была весьма тесной для троих, и они неизбежно прижались ко мне. Достаточно крепко, чтобы я чувствовал биение их сердец.

— Фух, а так гораздо теплее, — выдохнула Лисия.

— В самом деле. Так можно и уснуть, — согласилась Аиша.

— Но ведь это не только моя комната, но и кабинет… — я улыбнулся их комментариям, но… Было действительно тепло.

От этого тепла мои тревоги таяли, как туман. Это и есть тепло близких людей? Просто от того, что они рядом, на сердце становилось легче.

Я снова вспомнил, что сделаю все, чтобы их защитить.

— Вы двое.

— Хм?

— Да?

— Спасибо.

После моих слов они улыбнулись.

Наверное от усталости, в том же положении мы в скорости заснули [3] .

1. «Государь» (пер. Г.Д. Муравьевой) в библиотеке Максима Мошкова. URL: http://lib.ru/POLITOLOG/MAKIAWELLI/gosudar.txt

2. Супруга короля Франции Людовика XVI. После начала Французской революции была объявлена вдохновительницей контрреволюционных заговоров и интервенции. Осуждена Конвентом и казнена на гильотине.

3. https://www.youtube.com/watch?v=cC2vKoRSw8c&feature=emb_title