Глава 1. Юный падальщик
Пeред тем как oкончательно cкрыться за горизонтом, заxодящее солнце, в последний раз окрасило бескрайнюю пустошь в кровавые оттенки. Это значило только одно. Пришло время падальщиков.
Клауд Хок проснулся от пульсирующих спазмов боли в животе. Это, ставшее уже родным, чувство сопровождало его всю его жизнь. Оно стало и смыслом бытия и вечным кошмаром. Падальщики называли его «голодом» - проклятие, которым Боги одарили всех живых существ.
Eсли и в этот раз Клауд Хоку не удастся утолить его, то вряд ли он переживет еще одну ночь.
A что будет завтра, его уже не интересовало. Для падальщиков, слова «завтра» просто не существовало. Только здесь и сейчас. Они просто не могли себе позволить думать о мифическом «завтра».
Клауд Хок с трудом вылез из наспех приготовленного убежища, вырытого недавно. Когда его ноги вновь коснулись палящей земли пустошей, его внезапно поразило сильное головокружение. Пустоши вокруг него были полны элементами совсем другого мира – разрушенные стены, руины зданий, человеческие останки. Постепенно, пески забирали отголоски былого человеческого величия себе, безжалостно уничтожая любые упоминания о людях.
Среди величественных песчаных дюн, фигура Клауд Хока выглядела хрупкой и беззащитной, подобно щепке в бурном потоке бушующей реки. Горячий ветер обдувал его взъерошенные черные волосы, лаская его мягкие, юношеские черты лица. Его иссохшее тело покрывали лишь обрывки грязной, прохудившейся ткани, а его грубая, мозолистая кожа была разукрашена множеством ран, как новыми, так и старыми. Его взор, однако, был ясен и свеж. Это было единственное, что выделяло его среди других, обычных падальщиков.
Клауд Хоку на вид было четырнадцать или пятнадцать лет.
Жизнь падальщика была крайне однообразной. Более двадцати часов они прятались в наспех вырытых ямах, от палящего солнца или от пробирающего до костей мороза. Только несколько часов после наступления рассвета и заката они могли выбраться из своей норы. Для того чтобы облазить прилегающую часть пустошей в поисках хоть какого нибудь пропитания. День за днем, год за годом. Их образ жизни не менялся. Такой тип жизни казался довольно скучным, но падальщики благодарили судьбу за редкие часы такой скуки... Любое же нарушение этого цикла почти всегда предвещало надвигающуюся смерть.
Клауд Хок не мог не думать о своем престарелом спутнике.
Старик не был типичным падальщиком, которого сломили эти тяжелые времена. Его опыт часто выручал Клауд Хока, мало того что старик знал язык «Старого времени», он также знал много вещей, которые были неизвестны остальным падальщикам. Он любил рассказывать истории, и искренне обожал собирать всякий бесполезный хлам. Он приходил в восторг, когда они находили какой-нибудь редкий инструмент или картины и книги «Старого времени». Единственный, с кем он мог поделиться этими вещами, был Клауд Хок, и поэтому они стали единственными друзьями. Одинокие друзья посреди пустоши.
Сегодня утром, солнце поднялось как всегда... но на этот раз, Клауд Хок выбрался на поверхность один.
Тем не менее, старика можно было считать счастливчиком. По крайней мере, было кому похоронить его тело.
Клауд Хок не хотел думать о том, что случится с ним, если он попадет в беду, одному выживать намного сложнее. Его тело было ослабевшим и исхудавшим, в нем было не так много мяса, но голодающие падальщики были совсем не придирчивы в выборе своей еды. Дикие торговцы мясом, вероятнее всего, разделали бы его тело на восемь частей, хорошенько завялили бы приготовленное мясо, чтобы избавиться от болезней и паразитов, а затем подвесили бы его на свои ржавые стальные крюки и выставили бы на продажу, оставив часть Клауд Хока себе на пропитание.
В пустошах было не принято брезговать едой. Пока у тебя есть чем питаться, ты жив!
Порой, Клауд Хок тоже задумывался о каннибализме, но старик ни раз говорил ему, что как только человечество отбросит свои последние моральные принципы, оно будет обречено на исчезновение.
Голод был настолько силен, что Клауд Хок, от боли в животе, еле шевелил ногами.
С трудом передвигаясь, он выдвинулся на поиски. Из далека он был словно тоненький прутик, который вот-вот сломится под порывами резкого ветра. Ему казалось, что он может рухнуть в любой момент. Падальщики давно зачистили эту область, шансов найти хоть какую-нибудь еду были крайне малы.
Неужели ему снова не удастся найти себе еды?
Будет ли это последний раз, когда он увидит заходящее солнце?
Клауд Хок был слишком истощен, с тихим, безжизненным вздохом, он обреченно сел на раскаленную землю. Последние лучи заходящего солнца пробивали горизонт, разукрасив пустоши своим кроваво-красным свечением. Посмотрев на небо, он увидел свободно парящего ястреба, который легко планировал на своих больших грациозных крыльях, разрезая покрасневшие облака. Он не мог не улыбнуться от иронии судьбы. Выбрав себе имя «Клауд Хок», он хотел уподобиться одной из этих счастливых птиц, которые летали высоко в небесах, среди облаков, свободно и беспрепятственно... но в конце концов это была всего лишь сумасшедшая мечта. Ведь так?
Это еще не конец!
Он не хотел сдаваться! Он не сдастся!
Внезапно, он услышал звуки приближающихся шагов. Он понял что группа людей стремительно двигалась в его сторону. Тут же, забыв об усталости, он вскочил на ноги и подобно испуганному животному, принял агрессивную стойку, вытащив заблаговременно приготовленные, острые, металлические осколки. В это сумасшедшее время, все вокруг могло нести смерть и опасность. Было необходимо всегда находиться на чеку. Каждый день голодающие падальщики убивали друг друга, чаще выбирая в качестве жертв детей и таких ослабленных падальщиков как Клауд Хок.
Звуки шагов становились все громче и громче, пока, наконец в поле зрение Клауд Хока не попались три фигуры падальщиков, укутанных слоями оборванных клочков ткани, они стремительно приближались.
Клауд Хок побледнел. Он был настолько ослаблен, что едва стоял на ногах. Он не выстоит против трех падальщиков. У него не было шансов на спасение.
Но тут, он понял, что тут что-то не так.
Хотя падальщики и бежали в его сторону, это были глаза не хищников. Это были глаза испуганной добычи, бегущей от смерти. Их лица исказились выражением ужаса и отчаяния.
Они бежали не за мной! Они убегали!
Как только эта мысль пришла в его голову, из-за холма показалась огромная стая черных существ, целенаправленно преследующих трех падальщиков. Примерно десять особей, размером чуть больше дикой собаки. Их бело-красные глаза святились кровожадностью и голодом.
Пока его мозг все это обдумывал, расстояние между ними все уменьшалось. Сквозь помраченное сознание Клауд Хока пробилась лишь единственная мысль, она резко врезалась в его мозг и разрывая его душу кричала:
БЕГИ!
Угроза смерти придала всем падальщикам сил.
Полностью истощенный организм Клауд Хока нашел резервы энергии, и она растеклась по его мышцам. Он не стал терять времени, пытаясь выяснить, кто именно за ним гонится. Это не имело значения. Ему хватало понимания что это были мутазвери. Дикие мутировавшие звери представляли огромную опасность, они были идеальными хищниками. Человек был не ровней им.
Падальщики не могли сопротивляться против мутазверей, в пустошах люди были на дне пищевой цепи.
Первой упала женщина. Она была самой слабой и медленной из всей тройки.
«СПАСИТЕ! АААА-аааа….» Её дикий вопль прокатился по всей округе, но вскоре пара острейших клыков вонзились в её шею, прервав эти душераздирающие крики. Кровавый гейзер оросил песок черно-красной струей.
Второй монстр. Третий. Черные силуэты боролись за право вкусить плоть упавшей женщины, чтобы вырвать хотя бы клок мяса, и насытится. Это было ужасное, жестокое и кровавое зрелище.
Оборвавшийся крик женщины сменился испуганным криком одного из оставшихся падальщика.
Mутазверей было слишком много. Одно исхудавшее тело не могло насытить всю стаю, не успевшие к трапезе особи продолжили погоню. Значительно превосходя людей в скорости, спустя три секунды еще один падальщик был пойман.
«ААА-аа! НЕТ!»
Звуки раскалывающихся костей были подобны щелчкам. По телу Клауд Хока пробежала ледяная волна страха.
Убегая в ужасе от погони, Клауд Хок двигался по направлению к узкому проходу меж каменных холмов. Завернув за угол одного из них, его сердце охватило отчаяние. Это был тупик!
Что же делать? Что делать?
За спиной послышался третий крик. Но три мутазверя не остановились на последнем убитом падальщике, а продолжили загонять Клауд Хока. Из-за угла показались три фигуры, черными молниями они неслись на исхудавшего парня.
Опасность! Клауд Хок почувствовал приближение смерти. Секундное промедление, и его жизнь навсегда оборвется. Обернуться на них было подобно самоубийству, и он из последних сил рванул в сторону преградившей дорогу каменной стены.
Не обращая внимание на то, что вокруг него творится, он подбежал к стене, и буквально в последний момент заметил узкую щель между булыжниками. Даже не раздумывая, инстинктивно, он прыгнул в темноту невероятно узкой щели. Будь Клауд Хок хоть чуть-чуть крупнее, он бы не протиснулся. Через несколько мгновений, он услышал глухой удар о стену. Один из зверей не бросил погони, а упорно пытался достать загнанного в угол парня.
Он был настолько близок, что Клауд Хок буквально чувствовал его зловоние. С каждой секундой, он был все ближе. Выбора не оставалось, и Клауд Хок лез все глубже и глубже, с трудом пробираясь сквозь толщу камня. Но зверь не отставал, его рычание было все ближе.
Жизнь падальщика висела на волоске. Это был решающий момент, либо жизнь либо смерть.
Ha Клауд Xoка нахлынула волна парализующего отчаяния, но благодаря инстинктам, выработанным десятком лет выживания, он рефлекторно направил металлически осколок в сторону приближающегося зверя. Темная фигура медленно, но уверено приближалась. Сквозь темноту пробивался лишь блеск кроваво-красных глаз хищника. Eго клыки-бритвы сочились липкими зловонными слюнями, обильно выделяющимися в предвкушении отведать скудную плоть ослабевшего человека. Во взгляде мутазверя читалось желание разорвать тело Клауд Хока на куски.
Клауд Хок издал истошный низкий рев, и, замахнувшись, он самоотверженно кинулся в атаку на приближающегося смертельного противника. Ржавый металлический осколок с легкостью пронзил красный глаз зверя. По пещере пронесся мучительный вопль, а затем зверь набросился на загнанного в угол человека. Длинные, острые как ножи когти слегка задели Клауд Хока, оставив несколько кровавых дорожек на его теле, но ему, хоть и с трудом, но удалось выбраться из смертельных объятий мутазверя. Узкие стены скалы не позволяли зверю использовать своё преимущество в мобильности, у Клауд Хока появился шанс.
«УМРИ! УМРИ! УМРИ! УУМРИИИ!» – Клауд Хока охватила ярость, его глаза залило жаждой крови и смерти. В узком проходе меж каменных стен, были видны лишь методичные взмахи металлического осколка, раз за разом врезающегося в безжизненное тело зверя. Следы крови оросили все вокруг, покрыв темно-красным цветом тело и одежду Клауд Хока, а так же стены и землю узкого лаза.
Услышав предсмертный вопль мутазверя, два других, ожидающих перед входом в лаз, животных немедленно развернулись и убежали к остальной стае. Клауд Хок же был теперь полностью обессилен. Его легкие, казалось, сейчас взорвутся, а глаза вылезут из глазниц. Он задыхался. У Клауд Хока не осталось сил, даже чтобы пошевелить своим мизинцем.
После выброса адреналина, казалось, что тело израсходовало все оставшиеся резервы энергии. Его снова охватила волна истощения и слабости. Но ему было нужно игнорировать усталость, оставался лишь последний рывок. Наконец, он смог осмотреть напавшего на него мутазверя. Это было покрытое гладким, жирным мехом животное, с острейшими когтями и пугающими красными глазами. Комплекцией существо походило на огромную крысу. Хотя она и была мутазверем, это не имело никакого значения, в первую очередь, это была груда свежего мяса!
В предвкушении плотного обеда, Клауд Хок жадно облизнулся. Резким движением осколка он вспорол кожу мутазверя, обнажив теплую темно-красную плоть. Жадными руками он вырвал несколько кусков зловонного мяса, и быстро впихнул их в рот, проглотив почти не жуя. Мясо оказалось кислым, острым и очень жестким. Но для Клауд Хока это было истинным деликатесом. Обычно падальщики питаются найденными насекомыми травой и падалью. Он и не помнил, когда последний раз ел мясо. Проглотив очередной кусок, по телу Клауд Хока разлилось теплое, приятное чувство. С каждым съеденным куском, боль становилась все дальше и слабее. Тело наполнялось приятной усталостью и удовлетворенностью, это было неописуемое удовольствие. Он ел, пока не заполнил свой желудок до отказа.
Стая мутазверей уже давно ушла. Клауд Хок тащил убитого хищника за собой, этой еды хватит ему на долгие дни. С этими мыслями он медленно направился в сторону своей норы, как вдруг, его окликнул грубый, подобно звериному, голос.
«Хэй, положи мясо!»
Над Клауд Хоком возвышалось три или четыре фигуры взрослых падальщиков. Лидер группы выглядел весьма крепко. Его лицо было исполосовано сетью шрамов, придавая ему зловещий вид.
Эти падальщики наблюдали за погоней из укрытия, и видимо, намеревались попировать останками людей. Но сейчас они видели перед собой ребенка, который из добычи превратился в хищника, а за его спиной тянулось окровавленное тело мутазверя. Сочащаяся кровью плоть заставляла их жадно облизываться.
Человек со шрамами выкрикнул в очередной раз:
«Положи. Мясо. На ЗЕМЛЮ!»
Клауд Хок лишь молча смотрел на них. Его взгляд напоминал взгляд волка-одиночки, загнанного в угол, и не боящегося смертельной схватки. Обе стороны смотрели друг на друга глазами диких зверей. Здесь, на пустошах, уже не было никакой разницы между человеком и дикими зверями.
Положить? Положить на землю?! Я почти расстался с жизнью в борьбе за него! A они хотят, чтобы я просто его оставил?
Не было никаких сомнений кто выйдет победителем из этого противостояния, но, не тратя времени на разговоры, Клауд Хок, будто разгневанный хищник, бросился прямо в толпу, хорошо попав по лицу человека со шрамами. Клауд Хок был лишь ребенком. Слабым, исхудавшим ребенком. Он никак не мог победить несколько взрослых падальщиков. Даже в самом лучшем случае его просто изобьют, оставив его умирать и наблюдать, как они уносят его добычу.
Опустилась ночь.
Клауд Хок, покрытый множеством ран, плелся назад к своей норе, будто избитая собака. Он не испытывал никакой ненависти или обиды к напавшим на него падальщикам, хоть они и украли всю его добычу. Будучи ребенком, выросшим в пустошах, он уже давно привык к правилам этого мира.
В пустошах не было таких вещей, как «принципы». Единственный закон - закон сильных!
У сильных падальщиков были еда, рабы и женщины. Слабые же будут пресмыкаться перед ними, молча вынося побои и несправедливость. Это пустоши. В этом мире, в это время, в этом месте... нравственность не имела никакого значения. Быть слабым – самый большой грех.
Свет луны проник в его нору, неся с собой холодный блеск и морозную волну воздуха, от которого было невозможно оградиться. Ему было так холодно, что он свернулся калачиком в позе эмбриона, но раны, покрывающие его тело, не позволяли ему заснуть.
Вместо этого он решил сесть. Он достал металлический ящик, сдул толстый слой пыли, покрывающий его, затем открыл его и уставился на его содержимое, будто он смотрел на самые ценные сокровища. Медленно и осторожно, он вытащил яркие, разноцветные картины из коробки.
С взглядом полным мечты и фантазий он внимательно рассматривал свои сокровища. Это были картины, которые с трудом собирал старик в течение многих лет. Они были свидетельством того, что «Старые времена» действительно существовали, но время было безжалостным с ними, краски почти выцвели, а мотив был уже трудно различим.
Каждый раз, когда он смотрел на них, его молодое сердце не могло не биться быстрее.
Каждый раз, когда он смотрел на них, боль, голод и раны, все отступало на второй план.
Каждый раз, когда он смотрел на них... независимо от того, в насколько отчаянном положении он ни находился, ему казалось, что он еще видит впереди свет надежды.
Старые Времена», что это за волшебный мир, подобный мечте?
Тогда люди были чисты и красивы. Города были величественными и цветущими. Не было никакой угрозы, никаких ужасающих зверей, не было диких мутантов и не было падальщиков. Не нужно было каждый день бояться не увидеть еще один рассвет. Как так получилось, что эпоха рассвета человечества так бесцельно растворилась в суматохе времен?
Может быть, где-то все-таки остался кусочек этого мира? Может где-то удалось сохранить хотя бы эхо былого процветания?
В темных глазах Клауд Хока бушевало пламя надежды. Он всегда мечтал исследовать пустоши, и возможно однажды он нашел бы подобное место.
Казалось, что эта мечта отпечаталась на его сердце, крепко закрепившись в его душе. Это было желание, которое возникло давно, когда он был еще совсем ребенком. Однажды старик спросил его:
-Зачем тебе это? Пустоши опасны, даже руины несут только смерть, а открытые пустоши были еще более опасными. Это ведь безнадежный путь. Путь смерти!
-Я родился в этом мире! Если мир дал мне шанс родиться здесь, то я имею право хорошо смотреться в нем, ведь так? Рано или поздно я пойду на поиски. Я найду ту утопию, то райское место... даже если я и умру за первым же поворотом, я не буду сожалеть!
Старику было нечего ответить.
С того самого дня, старик опекал маленького падальщика, делил с ним еду и кров, и по возможности обучал его. С каждым годом его мечта не только не ослабевала, но и становилась только сильнее, несмотря на все опасности и угрозы смерти.
Старик однажды сказал, что некоторые люди рождаются, чтобы быть свободными, как ястребы. Ястреб, даже если он и родился в курятнике, рано или поздно раскроет крылья, и взлетит, высоко к облакам.
Неужели у него будет такой шанс?
Клауд Хоку до сих пор не удалось выбраться даже из руин, неужели его мечта рано или подано сбудется? Неужели он сможет исследовать пустоши?
Старик часто говорил о судьбе. У каждого, по его словам, была своя судьба. Никто не сможет избежать этой судьбы, как бы они ни старались.
Эта нора не моя судьба! Я никогда не приму такую судьбу!
Он был по-прежнему исполнен неудержимым духом, а его глаза все еще сияли неописуемым, неудержимым пламенем. Он медленно положил металлическую коробку под голову, используя ее в качестве подушки. Только тогда его истощенное тело, наконец, погрузилось в глубокий сон.