Глава 157. Жизнь в исследовательском институте
Автобус скрылся за поворотом. Дворецкий Цзинь отвел взгляд, полный тревоги, и сел в машину вместе с сотрудниками семьи Тай. В салоне седовласый старик закрыл глаза, погружаясь в свои мысли. Официально он был личным дворецким Тай Цзыюаня, но на деле обладал значительной властью, командуя несколькими группами. Сейчас его не покидало чувство беспокойства, смешанное с гордостью за выбор Тай Цзыюаня.
"Возможно, история осудит меня, но я… не признаю свою ошибку".
В тот вечер, когда Тай Цзыюань решил не отправляться на фронт Западного Леса, а присоединиться ко Второму военному округу, он с улыбкой произнес эти слова перед госпожой Тай и дворецким Цзинь. Это было признание заместителя министра обороны Ян Цзинсуна перед смертью.
Из-за инцидента на стадионе в провинции Линьхай семь офицеров Второго военного округа покончили с собой, как и заместитель министра обороны, также выходец из этого округа. И хотя всё Федеральное общество было довольно мирным соглашением между депутатом Пабло и представителями горы Цинлун, в военных кругах по отношению к семье Тай сохранялось недоверие.
Зная, что там его ждут трудности, Тай Цзыюань всё равно решил отправиться во Второй военный округ. С одной стороны, наследник семьи Тай искренне восхищался военными, которые совершили покушение на него, а затем пожертвовали собой. С другой стороны, он понимал, что только годы службы бок о бок, скрепленные кровью и огнём, помогут солдатам Второго округа забыть обиду на семью Тай. В будущем ему предстояло выйти на политическую арену, и вопрос об отношении Второго округа нужно было решить самым лучшим образом.
Несомненно, это было рискованное решение, поэтому дворецкий Цзинь не мог избавиться от тревоги. Через некоторое время он открыл глаза и, словно проникая в мысли других, посмотрел на телефон в своей руке. Вспомнив звонок, который молодой господин принял перед отъездом, он нахмурился.
Звонил Сюй Лэ. Дворецкий Цзинь ещё не знал о беременности Цзоу Юй. Он просто размышлял о Сюй Лэ, этом, казалось бы, обычном молодом человеке. Старику казалось, что Сюй Лэ обладал какой-то особой проницательностью, свойственной выходцам из низов, умело скрытой за спокойным и искренним выражением лица. Это немного тревожило дворецкого.
Быть другом молодого господина, безусловно, выгоднее, чем быть его подчиненным. Это было несложно понять, но мало кто решался сделать на это ставку.
Весна в Специальном районе столицы была ласковой. Легкий ветерок, послеполуденный дождь, закатное солнце, первые цветы и трава — всё двигалось медленно и плавно, без малейшего намёка на буйство.
Черный автомобиль без опознавательных знаков с обычными гражданскими номерами медленно ехал по улице. Сюй Лэ в военной форме, сидевший за рулем, смотрел на столичные пейзажи. Он видел множество зданий, знакомых ему лишь по открыткам. Все они были разными, но в каждом чувствовалась сдержанная торжественность. Казалось, что каждый камень, каждая металлическая деталь в этом политическом центре Федерации, хранившем многовековую историю, излучали отблески славы прошлого, дышали властью и величием.
Когда Сюй Лэ жил в районе Восточный Лес среди других сирот, он и представить себе не мог, что его мечта когда-нибудь сбудется, что он будет ехать на машине по самому центру Федерации, будучи одним из её граждан. Но когда мечта стала реальностью, она уже изменилась. Его цели стали другими.
Легкое чувство тревоги сдавливало грудь, мешая дышать. Сюй Лэ машинально расстегнул верхнюю пуговицу кителя.
Прошло уже много дней, но он всё ещё не привык к военной форме. После однодневного инструктажа в компании "Мобильная Скорлупа" он официально стал сотрудником её исследовательского института. Сюй Лэ не ожидал, что, устроившись в институт, ему придется носить форму и подчиняться как компании, так и Министерству обороны. Теперь он был лейтенантом федеральной армии.
Жизнь — странная штука. Когда-то Сюй Лэ мечтал сдать экзамен на военного механика или устроиться в "Мобильную Скорлупу". Теперь, в каком-то смысле, он осуществил обе мечты. Но из-за смерти дяди Фэна, Чжан Сяомэн и многих других событий он уже не испытывал прежнего благоговения перед правительством и армией.
Машина ехала по проспекту Хокинга, мимо массивного и безликого здания Министерства финансов, в сторону северной окраины столицы. Проезжая пустынный перекресток, Сюй Лэ прищурился. Его взгляд упал на дорогу, которая, по слухам, никуда не вела. В ее конце находилось таинственное Бюро Устава. На указателе не было названия, лишь несколько строк с предупреждениями и ограничениями.
Сюй Лэ почувствовал холодок в затылке. Тревога поднималась изнутри. Он нахмурился и, словно пытаясь согреться, прогнал это чувство. Он понимал, что дело не в чипе и не во всемогущем центральном компьютере Бюро Устава, а в его собственных страхах.
Таинственное Бюро Устава — то, чего Сюй Лэ сейчас боялся больше всего в Федерации. Но где-то в глубине души он чувствовал, что однажды он поедет по этой дороге без возврата и столкнется с Бюро Устава лицом к лицу.
Машина с пропуском беспрепятственно проехала через КПП Первой военной академии. Миновав тихую дорогу вдоль пруда с лотосами и еще два контрольно-пропускных пункта, она добралась до третьего отдела исследовательского института "Мобильной Скорлупы".
В первый свой визит Сюй Лэ удивился, что третий отдел института находится на территории академии. Позже он узнал, что институт "Мобильной Скорлупы" — довольно свободное учреждение, ведущее исследования по договорам с известными профессорами различных университетов. Поэтому компания решила разместить несколько отделов института прямо в вузах, чтобы ученым было удобнее работать.
Именно поэтому федеральное правительство, желая усилить контроль, потребовало, чтобы все сотрудники института, кроме профессоров, получили военные звания, пусть и гражданские.
Сюй Лэ вышел из машины и направился к зданию. Его ботинки с глухим стуком отбивали ритм по изолированному полу. Он доедал хлеб, идя по длинному коридору. По пути ему встретились всего двое коллег, которые лишь кивнули ему в знак приветствия.
В исследовательском институте "Мобильной Скорлупы" работали лучшие умы Федерации, не считая сотрудников Академии наук. В этом важнейшем учреждении все были поглощены своими исследованиями, поэтому любезности были здесь редкостью.
За прошедшие пару недель Сюй Лэ привык к этой атмосфере. Будучи молчаливым человеком, он даже находил ее приятной. Он не заметил, как двое исследователей, с которыми он только что разминулся, обернулись и посмотрели ему вслед с сочувствием.
Сюй Лэ открыл электронным ключом тяжелую дверь. Перед второй дверью его облучили бледно-голубым светом, сканируя всё тело, особенно чип. Когда доступ был разрешен, открылась главная дверь, и перед Сюй Лэ предстало огромное помещение, похожее на склад.
От самых точных инструментов до огромного оборудования для резки сплавов, от мощнейших процессоров до стеллажей с бесчисленными чертежами и данными — всё это было мечтой Сюй Лэ. Но почему-то он не чувствовал радости, лишь усталость.
На оборудовании лежал слой пыли. На экранах компьютеров мелькали изображения. Из хранилища данных доносилось тихое жужжание.
Сюй Лэ смотрел на всё это и горько усмехнулся.
Система автоматической очистки давно не работала. Столь дорогое оборудование валялось как попало. Сюй Лэ покачал головой. Будь у него время, с помощью этих инструментов, данных и материалов он мог бы собрать собственного меха… Но времени не было. Даже на то, чтобы убраться в комнате.
Вытерев стол бумагой, Сюй Лэ аккуратно положил на него недоеденный кусок хлеба. Скинув военный китель и бросив его на стул, он размял шею и пальцы, словно перед дракой, глубоко вдохнул и, присев в стойку ма-бу, сосредоточенно уставился на экран.
На столе находился широкий дисплей размером метр на два с половиной. На нем плавно менялись изображения.
Но Сюй Лэ смотрел на него так, словно перед ним стоял самый опасный враг.
Внезапно в комнате раздался спокойный старческий голос, говорящий быстро и без приветствий, сразу переходя к делу:
— Три несовместимых набора данных.
— Диаграмма лазерного перехода.
— Данные QED.
Прозвучало еще несколько команд. Сюй Лэ молча слушал, его пальцы быстро забегали по столу, выискивая нужную информацию в огромной базе данных. Однако, поскольку требовались конечные данные по самым передовым и неисследованным областям науки, готовых ответов не было.
Нужно было найти подходящие математические инструменты, использовать вычислительную мощность компьютера, собрать данные и преобразовать их в графики, следуя инструкциям. Иначе говоря, Сюй Лэ должен был превратить сложные и запутанные массивы данных в простые и понятные схемы.
Через полчаса Сюй Лэ закончил первую задачу. Он нажал кнопку на столе, отправляя результат, и, не успев вытереть пот со лба, тут же принялся за следующую.
С первого дня в институте Сюй Лэ занимался этой монотонной работой. Теперь он понимал, почему институт решил нанять кого-то с весеннего набора "Мобильной Скорлупы". С такой работой действительно сложно справиться. Даже Сюй Лэ, с его физической и умственной подготовкой, чувствовал себя на пределе. Голос принадлежал не профессору Шэнь, а… старине Шэнь, как его уважительно называли сотрудники… Настоящему чудаку.
В этой комнате третьего отдела института работали только старина Шэнь и Сюй Лэ. Говорили, что раньше здесь было больше десятка ассистентов, но никто не выдерживал и просил перевода. Некоторые даже увольнялись, пройдя строгую проверку военных, лишь бы покинуть институт.
Сюй Лэ механически обрабатывал данные, думая о другом. Он знал, что профессор Шэнь изучает измеримую квантовую динамику… Но все эксперты Федерации считали это тупиковым направлением, как и та дорога, ведущая к Бюро Устава.
У него не было времени изучать чип, разбираться в таинственных технологиях Бюро Устава, даже к мехам и кораблям его не подпускали. Целыми днями он работал с абстрактными данными, которые даже не понимал, помогая странному старику в бессмысленных исследованиях… Сюй Лэ начал сомневаться в правильности своего выбора.
Он чувствовал себя измотанным. Мысль о том, что после работы нужно еще и готовить ужин, усиливала усталость.