Глава 134. Двадцать семь чаш вина
В Федерации есть старинная песня под названием "Двадцать семь чаш вина".
В ней поется: "Первая чаша вина — солнце ярко светит, за окном зеленеет плющ. Вторая чаша вина — легкий весенний ветерок ласкает мои брови. Третья чаша вина — птицы поют, их щебет трогает мое сердце. Четвертая чаша вина — тени на подоконнике, я забываю, кто я. Пятая чаша вина — юность готова взлететь, сквозь густую листву…"
"Одиннадцатая чаша вина — горы окутаны зеленью, старик спит, положив голову на камень. Двенадцатая чаша вина — смотрю в бездну, годы возвращаются к скалам. Тринадцатая чаша вина — у улитки есть рога, тот мир так же устал, как и этот. Четырнадцатая чаша вина — глаза закрываются от усталости, люди у костра засыпают…"
"Двадцать пятая чаша вина — вспоминаю отца, за окном падают капли дождя. Двадцать шестая чаша вина — мухи не летают, мы с тобой, полные предчувствий, прячемся под листьями, наблюдая, как стихает осенний дождь. Двадцать седьмая чаша вина — несколько слезинок падают, тихо ставлю чашу на стол".
Эта старинная песня входит в школьную программу Федерации, и, вероятно, каждый гражданин когда-то ее учил. Простыми, даже несколько грубоватыми словами она рассказывает о молодом человеке, который в одиночестве пьет вино под дождем. Глядя на пейзаж за окном, он погружается в свои мысли, путешествуя по горам и рекам, переживая воображаемые жизни в разных местах и временах. В конце концов, его дух возвращается в тело, он вспоминает умерших родственников и плачет в одиночестве…
Автор этой простой и трогательной песни давно забыт, и в современном мире, где технологии достигли высокого уровня развития, мало кто помнит эти строки.
Сюй Лэ редко слышал эту песню в районе Западный Лес, разве что в фильме известного режиссера Линь Луньцзи, который искусно использовал "Двадцать семь чаш вина" в качестве музыкальной темы на протяжении всего фильма.
В последний раз Сюй Лэ слышал "Двадцать семь чаш вина" в баре провинции Линьхай. В тот дождливый вечер Ши Цинхай, этот чиновник-хулиган с невероятной выносливостью к алкоголю, выпил двадцать семь больших чаш крепкого вина и наконец опьянел. Он стучал палочками для еды по бутылке, напевая песню под ритмичный стук, нежно и с чувством.
Пел он не очень хорошо, но его хриплый от сигарет и алкоголя голос в сочетании с этими словами звучал особенно пронзительно и грустно, вызывая слезы. А когда он дошел до последних строк про отца, нелетающих мух и отставленную чашу… Ши Цинхай наконец разрыдался, уткнувшись лицом в… одежду Сюй Лэ.
Увидев сообщение со словами "Двадцать семь чаш вина", Сюй Лэ сразу понял, что его отправил Ши Цинхай. Он уже почти месяц не мог связаться с ним и начинал беспокоиться, но из-за проблем со своим здоровьем и того, что Ши Цинхай ранее пропадал на несколько дней, выполняя какое-то секретное задание правительства, Сюй Лэ старался не думать о плохом.
Теперь же он действительно забеспокоился. Ши Цинхай написал с нового номера и использовал кодовую фразу "Двадцать семь чаш вина". Вряд ли кто-то еще в мире, кроме них двоих, понял бы, что это означает. Еще больше Сюй Лэ встревожило то, что Ши Цинхай просил его быть осторожным с Чжан Сяомэн… Почему?
Чжан Сяомэн тайно работала на члена парламента Мэдэлина, представителя антиправительственной стороны. В последний день прошлого года на телебашне она нарушила правила и рассказала об этом Сюй Лэ. Сюй Лэ подумал, что, поскольку Ши Цинхай — сотрудник Федерального бюро расследований, возможно, правительство узнало о связи Чжан Сяомэн с Мэдэлином, и поэтому он решил предупредить его.
Но Мэдэлин теперь член парламента, и, судя по недавним новостям, он даже выступил с совместным заявлением с губернатором провинции Цзин. Даже если правительство узнало, что Чжан Сяомэн работает на Мэдэлина, ей не должно ничего грозить.
Сюй Лэ лежал на больничной койке, прищурившись, долго размышлял и решил не перезванивать на незнакомый номер. В этой ситуации было что-то подозрительное, и ему нужно было быть осторожнее. Он уже почти нажал на цифру "2" на телефоне, но в последний момент передумал и нажал на "1".
— Мне нужна твоя помощь, — сказал он.
— В чем дело? — спокойно спросил Тай Цзыюань на другом конце провода.
— У меня есть друг, Ши Цинхай, он глава четвертого отдела отделения Федерального бюро расследований в Линьхае… Я не могу связаться с ним уже много дней и не знаю, в курсе ли он, что я в больнице.
— Продолжай.
— Я знаю, что у твоей семьи хорошие отношения с правительством. Не мог бы ты узнать, не случилось ли с ним чего-нибудь? Если он выполняет какое-то секретное задание… просто дай мне знать, чтобы я не волновался.
На другом конце провода воцарилось молчание. Сюй Лэ, полулежа на кровати, прищурился, чувствуя неладное.
— Я знаю, что Ши Цинхай твой друг, — наконец заговорил Тай Цзыюань, — я узнал о нем несколько дней назад и хотел тебе рассказать, но ты был в плохом состоянии.
В прищуренных глазах Сюй Лэ мелькнуло недоумение: — Что с ним случилось?
— Федеральное бюро расследований объявило твоего друга в розыск, — ответил Тай Цзыюань, — поэтому ты и не можешь с ним связаться.
— Он сотрудник бюро, как его могли объявить в розыск? — Сюй Лэ был поражен.
— Я не знаю точных обвинений, но, похоже, это связано с какой-то информацией.
Сюй Лэ долго молчал, а затем серьезно попросил: — Я собираюсь выписаться. Не мог бы ты помочь мне купить билет до Линьхая на ближайший рейс?
Тай Цзыюань нахмурился, не ожидая, что обычно спокойный Сюй Лэ примет такое решение, услышав эту новость.
— Что ты собираешься делать? — недовольно спросил он, — не забывай, ты тяжело ранен, твоя нога покалечена!
— Раны почти зажили, нога хоть и не двигается, но я могу ходить на костылях или передвигаться на коляске, — объяснил Сюй Лэ, услышав в сердитом тоне друга заботу.
— Это невозможно. Тебя не выпишут из больницы, — отрезал Тай Цзыюань.
— Поэтому мне нужна твоя помощь, — сказал Сюй Лэ, — у Ши Цинхая проблемы, я должен вернуться и узнать, что происходит.
— Я могу помочь тебе выяснить, что случилось, — Тай Цзыюань не стал рассказывать Сюй Лэ всей правды, зная его характер. Если бы Сюй Лэ узнал, что Ши Цинхая объявили в розыск из-за него, он бы еще больше захотел вернуться, — но ты должен успокоиться. Ты всего лишь студент, что ты можешь сделать, даже если вернешься в Линьхай? — убеждал его Тай Цзыюань, нахмурившись.
— И не забывай, он теперь беглый преступник!
Сюй Лэ помолчал, а затем сказал: — Я все равно должен вернуться.
Федеральный преступник — это тот, кого обычные граждане стараются избегать. Но сам Сюй Лэ был скрытым преступником, чье имя не фигурировало в списках. Он был уверен, что если вернется в Линьхай, Ши Цинхай, находящийся в опасности и, вероятно, очень одинокий, легко найдет его, как и сейчас, отправив сообщение. И он… сможет ему помочь.
Тай Цзыюань долго молчал, а затем сказал: — Ситуация в Линьхае сложная, не возвращайся.
Он говорил это из заботы о Сюй Лэ, но тот в такой напряженный момент не мог думать ни о чем другом: — Я должен вернуться.
— Ты можешь успокоиться и вести себя как взрослый? — раздраженно повысил голос Тай Цзыюань.
Сюй Лэ помолчал, а затем спокойно ответил: — Ши Цинхай мой друг, как и ты. Когда у друга проблемы, я не могу оставаться спокойным и вести себя как взрослый. Если бы я был более спокойным и рассудительным на стадионе… ты был бы уже мертв.
Понятие дружбы может быть разным, но для Сюй Лэ настоящий друг — это тот, кто, не раздумывая, придет на помощь в трудную минуту.
Несмотря на то, что Тай Цзыюань старался общаться с Сюй Лэ как с обычным человеком, он все же принадлежал к высшему слою общества. Тай Цзыюань по своей природе стремился все контролировать, и в его словах и поступках иногда проскальзывала манера человека, привыкшего повелевать, что Сюй Лэ не нравилось.
Поняв, что не может контролировать Сюй Лэ, Тай Цзыюань вздохнул со смешанными чувствами. Он посмотрел на телефон, по которому уже шли гудки, и горько усмехнулся. Именно потому, что этот парень не раз спасал ему жизнь, он должен был остановить его от необдуманных поступков.
— Пусть люди в больнице усилят контроль, не позволяйте Сюй Лэ сбежать в Линьхай, — спокойно распорядился Тай Цзыюань, обращаясь к дворецкому Цзинь, — расследование в отношении Чжан Сяомэн уже началось, а Ши Цинхай в бегах… Если Сюй Лэ сейчас вернется в Линьхай, это вызовет ненужные подозрения и не принесет ему ничего хорошего.
— Применять ли силовые меры? — спросил дворецкий Цзинь.
В красивых глазах Тай Цзыюаня мелькнула насмешка: — К счастью, он ранен, иначе, если бы он захотел уйти, кто из нашей охраны смог бы его остановить?
Дворецкий Цзинь улыбнулся, поняв намек. После инцидента на стадионе служба безопасности семьи Тай знала, что у их молодого господина есть друг-студент, который проявил в той ситуации боевые навыки, превосходящие навыки спецназовцев.
— Тогда обойдемся без силовых мер. Пусть круглосуточно следят за ним и не выпускают из больницы.