Глава 133. Колокола Высшего Леса. Бракованный товар?
Схемы силовых агрегатов, трансмиссий, сопел… чертежи самых разных размеров и назначений мелькали перед глазами Сюй Лэ, словно слайды на лекции профессора Чжоу в Университете Цветка Груши. Они появлялись и исчезали, но охватывали гораздо более широкий спектр, чем университетский курс.
Помимо чертежей, возникали бесчисленные пейзажи, захватывающие дух снимки, сделанные фотографами Федерации с разных ракурсов. Особенно впечатляли виды планет, снятые с космических кораблей, — они вызывали благоговение и желание увидеть эти миры своими глазами.
Еще были цветы. Разные цветы.
И женщины. Разные женщины.
Сюй Лэ находился на кровати. Благодаря автоматической регулировке высоты, лежать было довольно удобно, но, глядя на свою правую ногу, зафиксированную в гипсе и подвешенную на металлической раме, он не испытывал никакого комфорта. Напротив, чувствовал себя так, словно увидел привидение, и выражение его лица было крайне мрачным.
Потому что прямо на его ноге расцвел красный цветок.
Конечно, Сюй Лэ понимал, что изображение появлялось не на гипсе, а где-то в области мозга, связанной со зрительными нервами, проецируясь затем на сетчатку.
Шла семнадцатая неделя его пребывания в больнице. Эпилепсия, казалось, больше не повторялась, по крайней мере, врачи не слышали звонка и не получали от него сообщений о новых галлюцинациях.
Хотя на самом деле галлюцинации никуда не делись.
Когда схемы сменились изображением шахты, Сюй Лэ понял, что дело серьезное и это точно не эпилепсия. Картины, появлявшиеся перед его глазами, словно обладали собственным сознанием и могли возникать и исчезать в зависимости от его настроения и желаний.
Тогда, в одиночестве больничной палаты, Сюй Лэ сильно затосковал по дому, по району Западный Лес. И перед его глазами возник вид на звездный карьер Восточного Леса с высоты космической орбиты.
Ночью, когда никого не было рядом, Сюй Лэ, подавляя страх и тревогу, провел еще несколько экспериментов. Он обнаружил, что чем сильнее его желание, тем четче появляются соответствующие образы: горы, собаки, женщины…
Аномальная электрическая активность нейронов коры головного мозга никак не могла контролироваться сознанием. Никто никогда не слышал, чтобы больные эпилепсией могли управлять своими приступами, словно вызывая данные из базы… разве что под воздействием наркотиков.
Что же происходит? Сюй Лэ много дней ломал голову над этим вопросом, но так и не нашел ответа. Убедившись, что причина не в эпилепсии, он перестал рассказывать врачам о своих галлюцинациях, опасаясь последствий.
Когда он понял, что странные явления не связаны с эпилепсией, то сразу вспомнил о "мышечных спазмах", зафиксированных во время обследования. Это была та самая сила, циркулирующая в его теле, — Сюй Лэ хорошо знал эту дрожь. Теперь он научился контролировать ее, сдерживая под кожей, но во время сна или потери сознания она продолжала действовать.
Это был его секрет, а не симптом эпилепсии.
Вопреки рекомендациям врачей, он настоял на отключении всех мониторов и снятии электродов. Он боялся, что если кто-то обнаружит истинную причину мышечных спазмов, это приведет к большим неприятностям.
Все эти дни Сюй Лэ в одиночестве боролся с видениями, твердя себе, что это всего лишь галлюцинации, которые его не сломят…
Постепенно он привык к этим образам, возникающим по его воле, и даже если это не были галлюцинации, он уже почти не реагировал на них. К счастью, видения не сводили его с ума.
Они появлялись не постоянно, а только когда Сюй Лэ сосредотачивался на какой-то теме. Тогда образы словно извлекались из глубин его памяти и проецировались перед глазами.
Если бы они возникали постоянно, Сюй Лэ не был уверен, что его крепкие нервы выдержали бы. Ведь это означало бы видеть два разных изображения одновременно: одно реальное, другое — нет.
Как в старых телевизорах с функцией "картинка в картинке". Или как у мифического героя с двумя зрачками.
Ночью, когда никого не было рядом, он много раз пытался максимально быстро вызвать все доступные образы, чтобы убедиться, что они не являются частью его знаний или воспоминаний. Глядя на цветок на своей ноге, Сюй Лэ понимал, что ему не кажется: цветок действительно расцвел в его глазу, или, вернее, кто-то посадил его в его голове.
Проведя несколько дней в тревоге и страхе, Сюй Лэ заставил себя спокойно проанализировать все, что с ним произошло после комы. Исключив версию о медицинских экспериментах, он вспомнил о странном черном сне, который видел, находясь без сознания.
Все образы казались знакомыми, словно взятыми из того сна. Он начал что-то понимать, но в то же время не понимал ничего. Кто и когда загрузил эти образы в его голову? И почему они так отличались от обычных воспоминаний, были такими четкими и реалистичными?
Сюй Лэ осторожно коснулся рукой задней части шеи.
После долгого молчания он пришел к выводу, что проблема в чипе. Когда энергия, циркулирующая в его теле, вырвалась наружу, чип, вероятно, был поврежден. Импульсы или электрические разряды поврежденного чипа вызвали аномальную активность в коре головного мозга, что привело к странному сну и запечатлело его образы в памяти, а теперь проецировало их перед глазами…
Но неужели вся эта информация хранилась в чипе? Как избавиться от этого? Может, заменить чип в браслете и начать новую жизнь? Но повреждение мозга уже произошло, поможет ли замена? Не превратится ли он в настоящего идиота из-за этих разрядов? Пусть это и не эпилепсия, но, похоже, куда страшнее!
Сюй Лэ смотрел на белый потолок, его лицо исказилось от боли. Он проклинал Фэн Юя: бракованный товар чуть не стоил ему жизни.
Возможно, благодаря многолетним тренировкам с Фэн Юем, физическая форма Сюй Лэ была намного лучше, чем у обычных людей. Поэтому его раны заживали очень быстро, особенно перелом бедра. На рентгеновских снимках трещины, казалось, срастались прямо на глазах.
Врачи только диву давались. Если бы не странное происхождение и влиятельные покровители пациента, они бы наверняка попросили его участвовать в исследованиях.
Капельницы и трубки давно убрали. Всего за месяц раны от пуль практически затянулись, ведь кости не были задеты. Поврежденные мышечные ткани восстановились, оставив на коже лишь розоватые следы. Перелом бедра, конечно, заживал дольше, но теперь Сюй Лэ мог передвигаться на коляске по красивой территории больницы.
Он не боялся одиночества, но ему не нравились белые стены и потолок палаты. Оставаясь один, он невольно начинал проецировать образы из своей памяти на белый фон, словно листая слайды.
Он боялся этих видений, но не мог остановиться, словно подсел на наркотик.
Покачав головой, Сюй Лэ покраснел и быстро переключил внимание с образов женщин, которые были слишком реалистичными и откровенными, напоминая страницы эротического журнала.
Одно желание — и перед глазами возникают соблазнительные сцены. И это не просто фантазии, а настоящие, живые картины. Что это, если не высшая форма воображения?
С трудом подавив желание заглянуть в свой внутренний "каталог женщин", Сюй Лэ вспомнил о своей девушке — по крайней мере, в его голове она все еще была его девушкой. Страх перед странным состоянием, пережитый стресс и больничное одиночество — все это усиливало его желание увидеть Чжан Сяомэн. Именно внешние факторы часто подталкивают развитие отношений, особенно когда, как у Сюй Лэ, давление идет со всех сторон.
Узнав о ранении Сюй Лэ, Чжан Сяомэн сразу решила ехать в провинцию Цзин. Девушка, не имевшая опыта в шпионаже, после неудачи на балу, похоже, не извлекла никаких уроков и продолжала считать себя обычным человеком. Услышав, что ее любимый ранен, она, конечно, не могла спокойно сидеть в университете.
Но из-за своего состояния Сюй Лэ долго откладывал ее приезд. Только несколько дней назад, когда он немного привык к странным видениям и уже не мог сдерживать тоску по Чжан Сяомэн, они договорились встретиться в больнице четырнадцатого числа.
Однако, когда он собирался позвонить Чжан Сяомэн и уточнить время ее прибытия, на телефон пришло сообщение с незнакомого номера: "Это Двадцать Семь Чашек Вина. Будь осторожен с Чжан Сяомэн".