Глава 8.21. Оживлённо

– Пожалуйста, начинайте.

Я был погружён в размышления, когда зазвучала песня. Я слышал, как аккомпанемент рояля ревел сбоку, словно куда-то торопился.

"Лесной Царь" Шуберта.

Erlkönig.

Лесной Царь был на самом деле не так уж сложен в технике, и он не требовал сумасшедшей скорости или безумных высоких нот, как La Danza.

Однако это было трудное произведение.

Ребёнок, дрожащий от страха, увидевший иллюзию Лесного Царя.

Увидев ребёнка, отец поспешил вперёд, подгоняя коляску.

Лесной Царь злобно колдовал над ребёнком.

И рассказчик всё это объясняет.

Мне пришлось быстро переключаться между этими четырьмя ролями, так что это было трудно выразить чётко, и на самом деле, если бы я попытался спеть это, когда был учеником, я бы полностью провалился.

Однако теперь это стало возможным.

Я быстро восстановил выражение лица и осторожно открыл рот.

– Wer reitet so spät durch Nacht und Wind?

[Кто так поздно едет верхом там, где дуют дикие ветры?]

Рассказчик.

Он был человеком, рассказывающим эту историю. Из-за этого я должен был выразить это спокойным голосом, который всё ещё иногда пытался удивить слушателей.

Здесь я усиленно пел с помощью метода вокализации учителя Квак Чон Су. Тело, которое было натренировано долгими днями практики, теперь могло без труда переварить вокализацию учителя Квак Чон Су.

– Mein Sohn, was birgst du so bang dein Gesicht?

[Сын мой, почему ты прячешь лицо в таком страхе?]

Отец.

Как бы я выразил отца, который почувствовал что-то странное от своего сына? Он должен был быть немного строгим, но внутри у него должно было быть взволнованное сердце.

В отличие от рассказчика, наблюдающего издалека, я должен был вложить живые эмоции и описать так, чтобы слушатели могли различить их как двух разных людей.

Допев до этого момента, я в волнении готовился к следующей части.

– Siehst, Vater, du den Erlkönig nicht?-

[Разве ты не видишь Лесного Царя, отец?]

Сын.

Чтобы точно описать испуганного сына, мне потребовалась новая вокализация – вокализация учителя Ку Мин Ки, которая была легче и свободнее, чем её аналог.

Перечитывая ноты, я быстро подсчитал в уме.

Промежуток времени между диалогом отца и сына – в течение этого промежутка, который даже не составлял трёх секунд, я должен был стать совершенно другим человеком.

От старого отца в возрасте сорока лет до юноши в подростковом возрасте.

На самом деле, это было не так сложно, как я думал, потому что в действительности мне было около сорока лет, и в то же время я был подростком.

С такими мыслями я начал менять вокализацию.

Тяжело поющее горло расслабилось, и на этом тотальном контроле над всем я обрёл свободу. К жесткому звуку добавилась нежность.

Два полярных метода вокализации.

Успешно перейдя на вокализацию учителя Ку Мин Ки, я быстро взмыл вверх по нотам.

Хорошо. Это был успех.

Я позволил себе внутреннюю улыбку, прежде чем быстро продолжить песню.

– Du liebes Kind, komm, geh mit mir!

[Милый мальчик, о приди и присоединяйся ко мне!]

После успеха в трёх ролях, Лесной Царь не был таким уж трудным. Внутри вокализации учителя Ку Мин Ки, я добавил немного больше пугливости и с этим подлым, высоким голосом, я спел.

Лесной Царь, сын и отец.

Я честно отыграл все три роли, несмотря на быстрые перемены.

Вскоре промежутки времени между диалогами сократились, а песня зазвучала быстрее. Сын закричал, когда Лесной Царь искушал его с жадностью. Отец в страхе подгонял лошадей, а фортепиано неслось вперёд как сумасшедшее.

В разгар всего этого я точно выразил каждую ноту.

Как я и практиковался.

– In seinen Armen das Kind war tot.

[Ребёнок, которого он держал на руках, был мёртв.]

Я намеренно торжественно произнёс последнюю строчку, когда фортепиано приветствовало меня громкой остановкой.

Это был конец.

– ...

Я медленно открыл глаза, которые были закрыты, и посмотрел вперёд, чтобы увидеть экзаменаторов, сидящих в первом ряду.

"Ах, это было хорошо? Всё в порядке? Но я не думаю, что совершил какие-то ошибки".

Я беспокойно поглядывал на лица учителей, но их выражения было трудно прочитать.

На первый взгляд казалось, что они хмурятся с каким-то странным выражением и в то же время озадаченно улыбаются. От экзаменаторов исходило ощущение, что они ухмыляются, но казалось, что они также кивают в знак признательности.

Серьёзно, что происходит? Хотя они не хлопали, так как это был практический тест, реакция была странной.

– Спасибо за песню.

Когда я в мгновение ока поднял голову, то увидел, что внешний экзаменатор смотрит на меня с глубоко задумчивым выражением.

Внезапно я почувствовал, как что-то тяжёлое сдавило мне сердце.

Что происходит?..

Старик, погрузившийся в глубокое раздумье с поднятой головой, снова встретился со мной взглядом.

– Поскольку это тест, мы должны сразу перейти к следующей песне, но... можно мне спросить одну вещь?

– … Да.

Подперев рукой подбородок, он внимательно посмотрел на меня, а потом нахмурился.

– М-м-м... ты выглядишь как первоклассник, независимо от того, как я на это смотрю... ты же первоклассник, верно?

– А? Ах да…

– Тогда почему ты такой опытный?

– ... Простите?

Я пытался следить за разговором, когда старик заговорил с учителем, сидевшим рядом с ним.

– Я имею в виду, я стараюсь не делать этого в середине тестов, но это странно. Вы уверены, что он не учится повторно?

– Ха-ха, нет. Ему ровно семнадцать лет.

– Ха-ха... наверное, он действительно выглядит очень молодо, но, Айя... Как ты поёшь это, меняя метод вокализации? Он действительно изменил его в середине песни?

– Я тоже так думаю. Я тоже видел его в первый раз, но парень, похоже, работал над тем, чтобы использовать его здесь, ха-ха.

Наблюдая за их разговором, я наконец-то начал понимать ситуацию.

Так что... это было хорошо, да? Им это понравилось, да? Достаточно, чтобы делать комплименты во время теста?

Мои губы были на полпути к тому, чтобы приподняться, когда старик, кивнув, снова посмотрел на меня.

– Ах, извини, что отнял у тебя слишком много времени. Может, сразу перейдём к следующей песне?

– Да! – энергично ответил я, прежде чем снова выпрямиться.

Хорошо, первая песня, похоже, удалась, так что давай просто сделаем вторую достаточно хорошей. Если я это сделаю…

Моргнув глазами, я почувствовал знакомый аккомпанемент, который обозначил начало следующей песни.

Оглядываясь назад, я думаю, что было довольно трудно выбрать вторую песню, и на самом деле было легче выбрать первую песню, Лесной Царь.

Лесной Царь был чем-то, что мог сделать только я – это был тип песни, которую даже Гений века Ким У Чу, а также гордая Ли Со А пока не могли исполнить.

Это был выбор песни, посвящённый тому, чтобы максимально использовать стиль изменяющегося меча.

После выбора первой песни, я должен был выбрать вторую песню, но моя голова стала пустой, как будто меня ударили камнем.

Должен ли я хвастаться высокими нотами?

Нет, Ким У Чу сможет взять ноты выше и лучше, чем мои.

Должен ли я демонстрировать технику?

Нет, Ким У Чу сможет показать лучшие приёмы.

La Danza Ким У Чу. Только от одной песни, которую я услышал во время занятий в группе, я почувствовал, что меня ослепляют.

Даже учитель Ку Мин Ки сказал мне просто выбрать песню, в которой я был уверен для второй песни, возможно, потому, что он тоже не мог придумать никаких особых движений.

Такова была огромная пропасть, существовавшая между мной и Ким У Чу – пропасть, которую невозможно было преодолеть только потому, что я пел дольше.

"Песня, в которой я был уверен".

Закрыв глаза, я слушал аккомпанемент, льющийся из рояля, и улыбался.

Вот почему выбор второй песни был лёгким и в то же время трудным.

Когда моя цель была выйти на первое место, моя голова была пустой, ничего не всплывало, но когда я решил просто попробовать всё возможное, было слишком много песен, которые я хотел спеть.

Я часто пел то одну, то другую песню. Ах, эта песня тоже очень хороша…

Песни, которые я пел в течение последних двадцати лет, промелькнули в моей голове – песни, которые я пел как заурядный баритон Кореи; как ученик учителя Квак Чон Су, Чо Юнчэ.

Я выбрал одну из них.