Глава 8.15. Оживлённо

Оглядываясь назад, можно было сказать, что звуки других людей, поющих в караоке, просто звучали громко. Я был в глубоком раздумье, когда учитель продолжил говорить, вертя вилкой:

– Ты в это не веришь? То же самое и с тем, как детские песни выглядят яркими. Из-за бессознательного стереотипа, который ты имеешь по отношению к детским голосам, они звучат ярко для тебя. Если бы ты открыл глаза и увидел, как поёт большой взрослый человек, ты бы подумал "Что?" вместо ощущения яркости. В конце концов, эмоции, вложенные в песни, – это вопрос того, могут ли слушатели сопереживать тебе или нет.

– ... Тогда что же нам делать? На настоящей сцене большинство зрителей даже не узнают меня.

Я сделал угрюмое выражение и поджал губы, когда учитель расплылся в улыбке.

– Всё очень просто. Тебе просто нужно сопереживать глубже, чтобы зрители, которые не знают тебя, могли сопереживать естественно. Для этого есть метод, которому научил меня мой учитель.

– Ваш учитель?

– Да. Это было примерно в мои двадцать семь лет... когда я впервые дебютировал в опере. Я прыгал от радости, что благодаря связям моего учителя могу стоять на сцене оперной труппы, когда он вдруг подарил мне книгу. Она была примерно такой толстой…

Он развел руки почти до ширины плеч.

Такой толстой? Наклонив голову, я уставился на учителя, и он кивнул в ответ.

– Да, примерно такой. Ты знаешь эти невероятно толстые телефонные книги? Их было около трёх, и когда я спросил его, что это такое, он сказал мне просто заткнуться и читать.

Учитель Квак Чон Су слабо улыбнулся.

– Когда я прочёл её, то понял, что это роман, по которому была написана опера, в которой я выступал. Ну, я мог бы это понять, потому что нет ничего плохого в том, чтобы действовать, зная оригинальную работу.

– ... Вы правы.

– Но когда я закончила читать оригинальную работу, он вдруг дал мне кусок нотных листов арии и сказал, чтобы я запомнил и другие части партитуры. Когда я закончил это, он дал мне биографию о жизни композитора, а когда я закончил и это, он вручил мне биографию оригинального автора. Позже он сказал мне, чтобы я прочитал всё о предыстории, на которой была основана опера.

Я тупо сидел и слушал, когда начали подавать еду. Увидев, что тарелки с едой медленно ставятся на стол, учитель кашлянул и проговорил:

– Кухум. В заключение, это выглядит так. В отличие от художественных песен, у опер есть истории и персонажи. Вот почему ты должен глубоко копаться в предыстории персонажей. Чем этот парень зарабатывает на жизнь, что поёт такие песни? Какова была ситуация, когда он пел эту песню, и какие чувства он испытывал, когда пел эту песню... Ты должен думать обо всём этом и сопереживать упомянутому персонажу.

Он встретился со мной взглядом и продолжил:

– ...Только тогда зрители смогут проникнуться сочувствием к той истории, которую ты им рассказываешь.

– ...

Глядя на тарелку с бифштексом, я переваривала его слова.

История да…

Увидев меня в задумчивости, учитель открыл рот, жуя какую-то еду.

– Ну, это первая стадия, и... после того, как ты будешь петь так долго, ты в какой-то степени сможешь сказать, как вложить эмоции в песню. Когда мне было двадцать семь лет, я смог правильно встроить эмоции после года обучения, так что ты должен быть в состоянии также после некоторых практик…

Сказав это, учитель усмехнулся.

– Вообще-то это довольно забавно. Подумать только, что я говорю это первокласснику старшей школы.

Тут же вмешалась Хан Та Сом, слушавшая разговор со стороны:

– Ещё очень рано... верно?

– Хм... Ну да. Обычно люди пели, даже не замечая таких вещей, как эмоции, и понимали это только после того, как лично оказывались на оперной сцене. Только после того, как вы поймёте это, вы сможете петь песни, которые действительно могут тронуть сердца слушателей.

– Ах…

Хан Та Сом безучастно кивнула, а затем перевела взгляд на меня с улыбкой и тихим хихиканьем.

Почему ты выглядишь счастливее меня, когда комплимент получил именно я?

С усмешкой я отвёл взгляд от Хан Та Сом, которая с гордым выражением лица рассказывала учителю о том, что произошло в школе, когда учителя там не было.

То, чему я научился под руководством учителя Ку Мин Ки, а также участие в песенной презентации композиторского отделения и достижение высокой С.…

Хотя это были вещи, которые мы уже обсуждали на kakaotalk, это чувствовалось по-другому, когда мы болтали лично, как это. Таким образом, беседа текла с Хан Та Сом, которая время от времени вмешивалась и делала мне чрезмерный комплимент, на что учитель отвечал улыбкой, прежде чем вскоре перейти к разговорам о практике пения.

– Ты готовишь Лесного Царя?

– Да. Это рекомендация учителя Ку Мин Ки.

– Хм…

После глубокого раздумья учитель Квак Чон Су склонил голову набок.

– Лесной Царь? Хотя ты хорошо владеешь навыками самовыражения... продемонстрировать четырёх разных людей – отнюдь не лёгкая задача. Поскольку это отличается от обычной песни и больше похоже на художественную песню, основанную на диалогах, она несколько похожа на оперу.

– Это правда...

– Это значит, что тебе нужно проанализировать четыре разных персонажа. Кроме того, тебе нужно выразить, что все они разные люди и... это тоже непросто с точки зрения техники.

Выслушав всё это, я постучал по столу, прежде чем вскоре пришёл к осознанию.

"А, ну да. Я ведь ещё не сказал ему о «смене стиля меча», верно?"

Поскольку было немного странно хвастаться каждой вещью через сообщения, я ничего не сказал, и учитель, вероятно, подумал, что я полностью изменил вокализацию.

Кивнув, я с улыбкой посмотрела на учителя.

– Я думаю, что это будет хорошо, потому что есть кое-что, чему я научился у учителя Ку Мин Ки.

– Хм?

– Видите ли, теперь я могу перемещаться между двумя методами вокализации – от Вашего метода вокализации, сэр, до того, которому меня научил учитель Ку Мин Ки.

Он моргнул, а потом опустил подбородок.

– Что?

* * *

Покончив с едой, учитель немного осмотрел мою практику, прежде чем вернуться в Италию. Он сказал, что на самом деле приехал только для того, чтобы повидаться со мной, и что он не планировал оставаться здесь надолго, и что, по крайней мере, во втором семестре он вернётся полностью.

– До тех пор хорошенько тренируйся.

– Да.

– Ладно, удачи тебе на тренировке. Твои песни были хороши и привлекательны, хотя я немного беспокоюсь о Лесном Царе... – учитель Ку Мин Ки, должно быть, всё продумал.

– Я буду усердно тренироваться.

– Конечно, ты будешь.

– ...

Похоже, учитель всё ещё считал, что с Лесным Царём будет слишком трудно. Он сказал, что изменения стиля меча были великолепны и что судьи были бы озадачены, если бы студент сделал это.

Однако Квак Чон Су выразил своё беспокойство, сказав:

– Разве ты не должен прийти первым? – и... поскольку он был прав, я немного поразмыслил над этими словами.

Это было из-за стилей практических тестов.

Всякий раз, когда была хотя бы небольшая ошибка, вы немедленно получали вычет баллов в практическом тесте. Другими словами, чтобы получить хорошую оценку, мы должны были петь свои песни идеально, без единой ошибки.

И спеть Лесного Царя прекрасно было легче сказать, чем сделать... так что для него было естественно волноваться. Возможно, это была не самая лучшая песня, которую я мог бы выбрать.

Но разве я не должен, по крайней мере, быть в состоянии преодолеть такие препятствия, как это, чтобы стоять рядом с Ким У Чу и Ли Со А? Если у меня не было таланта, то, по крайней мере, я должен был сделать особый ход, верно?

В то время как у меня были такие воспоминания, я всё ещё сидел в тренировочной комнате, когда мой телефон внезапно завибрировал. Достав телефон, я понял, что получил сообщение от матери.

Я нажал на ссылку, наклонив голову, когда экран сменился на экран youtube.

Затем было воспроизведено видео.

Убедившись, что на видео мы с Хан Та Сом поём на противоположных концах стола, я быстро остановил запись.

Ах, как она вообще узнала об этом…

Я был несколько смущён. Это было похоже на то, как будто была обнаружена книга каракулей, оказавшаяся на поверку дневником, который я положил в ящик, а теперь был вынут.

Даже когда я был в таком беспомощном настроении, телефон продолжал усердно вибрировать.

– ...