Глава 11.17. Медленно
Вскочив со своего места, учительница Хон Ю Чин постучала каблуками по полу и продолжала говорить:
– Сценарии и ноты, которые я раздала на прошлой неделе – можно ли предположить, что вы, ребята, всё это прочитали и знакомы с ними?
Учитывая, как неделю назад раздавались нотные листы, каждый обязательно должен был их хотя бы раз прочитать. Убедившись, что все мы кивнули, учительница резко остановилась.
– Но можете ли вы быть уверены, что вы всё правильно прочитали?
– ...
Мы все закатили глаза и избегали зрительного контакта. Учительница надменно посмотрела на нас, прежде чем обратить свой взор на меня.
– Тогда давай посмотрим. Эй, там главный герой.
– Да.
– Подойди и спой свою партию.
– ...
Как и ожидалось, первым бьётся основной вокал, хах...
Я медленно поднялся с места, моргая глазами, и направился к передней части клубной комнаты. Сзади я слышал шёпот поддержки Хан Та Сом.
– Постарайся…!
Постепенно я стал больше дистанцироваться от членов клуба, приближаясь к учительнице. Встретившись взглядами с учительницей Хон Ю Чин, у которой были приподняты брови, я обернулся.
Там я обнаружил, что около двадцати членов пялились на меня и только на меня.
– ...
Глубоко вдохнув, я медленно ломал голову.
Номера.
Номера, которые относились к песням, исполняемым в мюзиклах, естественно, немного отличались от обычных песен. Поскольку песня использовалась в пьесе, она должна была быть в основном сосредоточена на повествовании. Другими словами, передача текстов, раскрывающих эмоции и истории персонажей, была очень важна.
Из-за этого была небольшая разница по сравнению с поп-песнями, которые можно было петь, но при этом наслаждаться их собственным тембром, при условии, что он звучал приятно для ушей.
"Рассказ".
Уже одно это изменило метод вокализации, необходимый в поп-песнях и мюзиклах.
"А опера без микрофонов – то же самое".
Таким образом, то, что мне нужно было сделать сейчас, было очень простым.
Это было для того, чтобы рассказать свою историю максимально точно и ясно.
– Хуу…
Глубоко вздохнув, я начал медленно поднимать в животе гору воздуха.
Фактически, я уже привык к этим вещам.
После поступления в университет пение оперных арий стало обычным явлением и в опере, точно так же, как в мюзиклах обязательно были песни, которые были сосредоточены на передаче историй.
Чёткая подача текстов была обычным явлением.
"Другими словами, это вопрос, над которым я уже размышлял".
Внутренне улыбнувшись, я осторожно образовал пространство во рту.
Доставка текстов песен – произношение.
Пение с хорошим произношением ничего особенного не требовало. Не было необходимости чрезмерно напрягать мышцы во рту и не было необходимости использовать большое количество вдоха. Точно так же дикторы, придававшие большое значение произношению, не раскрывали широко рты.
Единственное требование – быть верным основам.
Если вы можете оставить достаточно места для входа и выхода воздуха после бега по кругу во рту, хорошая песня будет естественным результатом.
– На берегу зеркальной реки…
Выдохнув, я спел первый куплет.
Рот двигался точно так, чтобы образовывать согласные, в то время как шея выводила гласные снизу. После встречи друг с другом гласная и согласная образовали звук, а затем превратились в слово и эхом разошлись в клубной комнате как песня.
– ...
Встретившись взглядами с Ли Со А, которая была полностью поглощена наблюдением за мной, я слегка приподняла уголок своих губ.
Должен ли я немного отвлечься?
Чтобы петь в оперном стиле, было нормально продолжать так петь. Просто всё должно было быть как круг, красиво перетекающий.
Однако, чтобы придать повествованию немного более современный оттенок, было важно добавить к нему небольшую точку.
Даже если это привело к тому, что резонирующее пространство слегка пошатнулось, и даже если бы оно вышло за пределы общего представления о красоте, точка, созданная после небольшого прикуса к произношению, могла бы добавить к нему другой вкус, как прилив безалкогольного напитка.
– Недостижимый…
Выделение.
Когда появился внезапный резкий звук, я увидел, как члены клуба подёргиваются.
"Интересно".
Наслаждаясь реакцией публики, я продолжил песню с улыбкой.
История о псе, который влюбился в золотую рыбку, появившуюся под водой. Серьёзная, но до безумия приятная история.
– ...
К тому времени, как я пришёл в себя, песня уже закончилась. Быстро вернув себе концентрацию, я глупо улыбнулся, как и предполагал сценарий, прежде чем отойти в сторону.
Затем я поклонился.
– Ооо…
Когда я услышал тихие вздохи восхищения и звуки аплодисментов, я повернулся к учительнице Хон Ю Чин с бьющимся сердцем.
Давайте посмотрим.
Я не думаю, что это было так уж плохо, но я не был уверен, что учительница Хон Ю Чин даст положительную оценку, как специалист в мюзиклах.
– ...
Осматривая меня сверху вниз, она внезапно нахмурилась.
"… Что происходит…?"
С сомнительным сердцем я опустила шею и украдкой взглянула на учительницу, когда она хлопнула рукой по столу и открыла рот:
– Ты не должен так петь.
– Извините?
Она посмотрела на меня, который напрягся, и скрестила руки. Посмотрев на меня холодным взглядом в течение некоторого времени, она внезапно расплылась в ухмылке, как будто не могла этого вынести.
– … Это было то, что я планировал сказать, чтобы научить детей тому, что нельзя делать, но ты разрушил мой план.
– Эм-м-м…?
Моргнув, я вскоре понял, что происходит.
А, серьёзно, она меня на секунду напугала.
С моих губ сорвался пустой смех, как только напряжение ушло. Глядя на меня, она, естественно, задала вопрос:
– Эй, но ты был действительно хорош. Серьёзно не на что было указать. Ты раньше изучал мюзиклы?
– … Нет, ничего подобного.
– Это так…?
Глядя в её глаза, которые смотрели на меня, чтобы определить подлинность моих слов, я почувствовал, как что-то укололо мою совесть.
Но я же не могу сказать ей правду и объяснить, что делал это несколько раз во время учёбы в университете, верно?
Отведя от меня взгляд, учительница махнула рукой.
– Хорошо. Я планировал провести урок, указывая на плохие стороны нашего замечательного главного героя, но, поскольку этот план был испорчен, я вместо этого укажу на хорошие стороны.
Встав со своего места, она положила руку мне на плечо.
– Во-первых, его произношение было хорошим.
Как и ожидалось, первое, что было затронуто, было произнесено.
Пока я кивал самому себе, она продолжала свои объяснения.
– При пении бывают моменты, когда произношение рушится. Несмотря ни на что, поскольку резонанс намного сильнее, чем при обычном разговоре, он создаёт сильное эхо и не слышен для ушей.
Затем она сказала: "Привет" – обычным голосом, прежде чем повторить это снова, но уже нараспев.
– Вот так, даже если это одно и то же слово, когда вы поёте, слушать труднее. Вот почему в мюзиклах нужно уделять больше внимания произношению.
– Хорошо…
Услышав громкий ответ толпы, она удовлетворённо повернула ко мне голову.
– Кроме того, жесты были хорошими.
Жесты?
Пока я наклонял голову и думал про себя: "Что я сделал снова?" – учительница улыбнулась.
– Ребята, вы, наверное, будете выступать в большом зале. Вы, ребята, все бывали там, верно?
– Да.
– Насколько он был большим?
Столкнувшись с внезапным вопросом, Юн Су Чин-сонбэ выдавила ответ.
– Очень…?
– Очень большой, верно. Вероятно, от сцены до самых задних сидений зрителей больше ста метров или около того, и...
Скрестив руки на груди, она продолжила своё объяснение:
– Смогут ли они увидеть мельчайшие изменения в выражении лица за сотню метров?
– ...
Члены клуба расширили глаза, как будто пришли к внезапному пониманию.
– Будут ли подробные движения ваших пальцев попадать им в глаза, когда они находятся на расстоянии ста метров? Нет, не будет. Это было бы невозможно. Итак, вы, ребята, должны делать более крупные движения, чтобы они могли видеть это издалека, и при этом нужно старательно выражать как жесты, так и мимику. В этом смысле Юнчэ отлично поработал. Волнение на его лице было очень очевидным, и это хорошо.
– О да…
… Но я просто улыбался, потому что их реакция была забавной…
В лёгком смущении я почесал в затылке, когда учительница, подняв третий палец, начала новую точку своего пояснения:
– И, наконец, игра.